— Я не знаю, — ответил Скорпио.
— Мы не можем утверждать, что это нападение, — тихо сказала Антуанетта.
Свин повернулся к ней. — И на что это похоже, по-твоему?
— Это может быть что угодно, — ответила она. — Васко прав — нападение не имеет никакого смысла. Не сейчас, после стольких лет. Это должно быть что-то другое. — Она добавила: — Я надеюсь.
— Ты сама это сказала, — ответил Скорпио.
Шаттл продолжал описывать круги над шпилем. Повсюду повторялась та же история. Это было похоже на ускоренную съемку какого-то огромного каменного сооружения, покрытого мхом, или статуи, покрытой зеленью — целенаправленной, нарочитой зеленью.
— Это меняет дело, — сказала Антуанетта. — Я беспокоюсь, Скорп. Возможно, это и не нападение, но что, если я ошибаюсь? Как насчет людей, которые уже на борту?
Скорпио поднял свой браслет и заговорил приглушенным голосом.
— Кому ты звонишь? — спросила Антуанетта.
Он прикрыл микрофон ладонью. — Марл Пеллерин, — сказал он. — Думаю, пришло время корпусу пловцов выяснить, что происходит.
— Согласен, — сказал Васко. — Я думал, они уже должны были поплавать, как только начались выступления жонглеров. Разве не для этого они нужны?
— Ты бы так не сказал, если бы тебе пришлось плавать там, — сказала Антуанетта.
— Это не я. Это они, и это их работа.
Скорпио продолжал тихо говорить в браслет. Он повторял одно и то же снова и снова, словно обращаясь к разным людям. Наконец он покачал головой и опустил рукав.
— Никто не может найти Пеллерин, — сказал он.
— Она должна быть где-то там, — сказал Васко. — наготове или что-то в этом роде, ждет распоряжений. Вы пробовали Высокую раковину?
— Да.
— Оставь это, — сказала Антуанетта, тронув свина за рукав. — Там настоящий хаос. Я не удивлена, что линии связи выходят из строя.
— А как насчет остальных членов корпуса пловцов? — спросил Васко.
— А что насчет них? — спросил Скорпио.
— Если Пеллерин не утруждает себя выполнением своей работы, что насчет остальных? Мы постоянно слышим о том, насколько они важны для безопасности Арарата. Теперь у них есть шанс доказать это.
— Или умереть, пытаясь, — сказал Скорпио.
Антуанетта покачала головой. — Не проси никого из них плавать, Скорп. Это того не стоит. Что бы там ни происходило, это результат коллективного решения, принятого биомассой. Пара пловцов сейчас ничего не изменит.
— Я просто ожидал большего от Марл, — сказал Скорпио.
— Она знает свой долг, — сказала Антуанетта. — Не думаю, что она подвела бы нас, если бы у нее был выбор. Будем надеяться, что она в безопасности.
Скорпио отошел от окна и направился в переднюю часть шаттла. Даже когда аппарат накренился, реагируя на непредсказуемые потоки воздуха, которые закручивались спиралью вокруг огромного корабля, свин оставался как вкопанный. Низкий и широкий, он чувствовал себя в турбулентных условиях более уверенно, чем любой из его спутников-людей.
— Куда вы направляетесь? — спросил Васко.
Свин оглянулся. — Скажу ему, чтобы он изменил наш план полета. Предполагалось, что мы вернемся, чтобы забрать еще эвакуированных.
— А мы этого не сделаем?
— Потом. Сначала я хочу поднять Ауру в воздух. Я думаю, что небо сейчас, возможно, самое безопасное место.
ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ
Арарат, 2675 г.
Васко и Скорпио осторожно перенесли инкубатор в пустое чрево шаттла. Небо уже начало темнеть, и тепловая матрица нагревательной поверхности шаттла вспыхнула вишнево-красным светом, элементы шипели и тикали. Хоури с опаской последовала за ними, пригибаясь под гнетущим покровом теплого воздуха, попавшего под опущенные крылья шаттла. С момента пробуждения она больше ничего не сказала, двигаясь в состоянии настороженной покорности, похожем на сон. Валенсин следовал за своими пациентками, угрюмо принимая такое положение вещей. Два его медицинских сервитора тащились за ним, связанные со своим хозяином нерушимыми узами повиновения.
— Почему мы не идем на корабль? — продолжал спрашивать Валенсин.
Скорпио не ответил ему. Он снова общался с кем-то через браслет, скорее всего, с Бладом или с одним из своих помощников. Скорпио покачал головой и выругался. Какими бы ни были новости, Васко сомневался, что они были приятными.
— Я пойду вперед, — сказала Антуанетта, — посмотрю, не нужна ли помощь пилоту.
— Скажи ему, чтобы он летел медленно и ровно, — приказал Скорпио. — Никакого риска. И будьте готовы поднять нас на ноги, если до этого дойдет.
— При условии, что у этой штуки все еще есть ноги, чтобы достичь орбиты.
Они взлетели. Васко помог доктору и его помощникам-сервиторам закрепить инкубатор, а Валенсин показал ему, как можно придать внутренним стенкам шаттла форму выростов и ниш с различной степенью сцепления. Инкубатор вскоре был заклеен, и два сервитора следили за его функционированием. Аура, выглядевшая как сморщенный, опутанный мониторами и трубками предмет в тонированном пластике, казалось, не обращала внимания на всю эту суету.
— Куда мы направляемся? — спросила Хоури. — На корабль?
— Вообще-то, с кораблем небольшая проблема, — сказал Скорпио. — Давай, взгляни. Думаю, тебе будет интересно.
Они снова облетели корабль, на той же высоте, что и раньше. Хоури смотрела на открывшийся вид широко раскрытыми непонимающими глазами. Васко ни в малейшей степени не винил ее. Когда он сам увидел корабль, всего тридцать минут назад, тот был на самой ранней стадии поглощения биомассой жонглеров. Поскольку процесс только начался, было достаточно легко понять, что происходит. Но теперь корабль исчез. На его месте возвышался неправильной формы пушистый зеленый шпиль. Он знал, что под этой массой находится корабль, но мог только догадываться, насколько странным должен выглядеть этот вид для того, кто не видел ранних стадий превращения жонглеров.
Но было что-то еще, не так ли? Что-то, что Васко заметил почти сразу, но отбросил как оптическую иллюзию, уловку его собственного наклонного наблюдательного пункта внутри шаттла. Но теперь, когда он смог разглядеть горизонт там, где он проглядывал сквозь прорехи в морском тумане, стало очевидно, что это не было иллюзией и что то, что он видел, не имело никакого отношения к его положению.
Корабль накренился. Это был небольшой крен, всего на несколько градусов от вертикали, но этого было достаточно, чтобы внушить ужас. Сооружение, которое так долго было неотъемлемой частью ландшафта и, казалось, было таким же древним, как сама география, накренилось на один бок.
Им управляла коллективная биомасса организмов-жонглеров образами.
— Это нехорошо, — сказал Васко.
— Скажи мне, что происходит, — сказала Хоури, стоя рядом с ним.
— Мы не знаем, — сказал Скорпио. — Это началось час назад или около того. Море сгустилось вокруг основания, и кольцо из материала начало поглощать корабль. Теперь все выглядит так, как будто жонглеры пытаются его опрокинуть.
— Могут ли они это сделать?
— Может быть. Не знаю. Корабль, должно быть, весит несколько миллионов тонн. Но масса всего этого материала жонглеров не так уж и мала. Я бы не стал беспокоиться о том, что корабль может опрокинуться.
— Нет?
— Я бы больше беспокоился о том, что он может сломаться. Это субсветолет. Он спроектирован так, чтобы выдерживать ускорение в одно или несколько g вдоль своей оси. Нахождение на поверхности планеты создает для него не большую нагрузку, чем обычный полет к звездам. Но эти корабли строятся не для того, чтобы выдерживать поперечные нагрузки. Они не рассчитаны на то, чтобы оставаться целыми, если силы будут действовать в боковом направлении. Еще пара градусов, и я начну беспокоиться. Он может упасть.
Хоури сказала: — Нам нужен этот корабль, Скорп. Это наш единственный шанс выбраться отсюда.
— Спасибо за новость, — сказал он, — но прямо сейчас я бы сказал, что мало что могу с этим поделать — если только ты не хочешь, чтобы я начал бороться с жонглерами образами.
Сама идея была экстремальной, почти абсурдной. Жонглеры образами были безвредны для всех, за исключением нескольких несчастных индивидуумов. В совокупности они никогда не проявляли никаких злых намерений по отношению к человечеству. Они были архивами утраченных знаний, потерянных умов. Но если жонглеры образами пытались уничтожить "Ностальгию по бесконечности", что еще могли сделать люди, кроме как отомстить? Этого просто нельзя было допустить.
— У вас на шаттле есть оружие? — спросила Хоури.
— Немного, — ответил Скорпио. — В основном, легкое, предназначенное для защиты межкорабельных перевозок.
— Есть что-нибудь, что вы могли бы использовать против этой биомассы?
— Несколько пучков частиц, которые не слишком хорошо сработают в атмосфере Арарата. А остальное? Слишком велика вероятность того, что корабль тоже будет разбит на куски. Мы могли бы попробовать использовать пучки частиц...
— Нет!
Голос исходил из уст Хоури. Но это вырвалось внезапно, как взрыв звука. Это почти совсем не походило на ее голос.
— Ты только что сказала... — начал Скорпио.
Хоури внезапно села, рухнув, словно в изнеможении, на один из диванов, предоставленных шаттлом. Она прижала руку ко лбу.
— Нет, — повторила она, на этот раз менее резко. — Нет. Оставить. Оставить в покое. Помогать нам.
Не говоря ни слова, Васко, Скорпио, Валенсин и Хоури тоже повернулись, чтобы посмотреть на инкубатор, где лежала Аура, помещенная под присмотр машин. Крошечная красно-розовая фигурка внутри двигалась, мягко извиваясь в своем пространстве.
— Поможет нам? — спросил Васко.
Хоури ответила, но снова слова, казалось, вырвались помимо ее воли. Ей пришлось перевести дыхание. — Они. Помогают нам. Хотят.
Васко подошел к инкубатору. Он одним глазом следил за Хоури, другим — за ее дочерью. Машины Валенсина взволнованно зашевелились. Они не знали, что делать, и их суставчатые руки дергались в нервной нерешительности.
— Они? — спросил Васко. — Они похожи на жонглеров образами?
Розовая фигурка задрыгала ножками, сжав крошечный, идеальной формы кулачок перед миниатюрным хмурым личиком. Глаза Ауры превратились в узкие щелочки.
— Да. Они. Жонглеры образами, — сказала Хоури.
Васко повернулся к Скорпио. — Я думаю, мы все неправильно поняли, — сказал он.
— Правда?
— Подождите. Мне нужно поговорить с Антуанеттой.
Он прошел на мостик, не дожидаясь разрешения свина. В кабине шаттла он обнаружил Антуанетту и пилота, пристегнутых ремнями к своим командирским креслам. Они сделали прозрачным весь кокпит, так что казалось, что сами парят в воздухе, сопровождаемые только различными индикаторными панелями и органами управления. Васко сделал ошеломленный шаг назад, но затем взял себя в руки.
— Мы можем зависнуть? — спросил он.
Антуанетта посмотрела на него через плечо. — Конечно.
— Тогда остановите нас. У вас есть какое-нибудь дальномерное оборудование? Датчики приближения или что-то в этом роде?
— Конечно, — повторила она, как будто оба вопроса были одними из самых глупых, которые она слышала за долгое время.
— Тогда посветите чем-нибудь на корабль.
— Есть какая-то особая причина, Васко? Мы все видим, что эта чертова штука кренится.
— Просто сделай это, хорошо?
— Да, сэр, — ответила она. Ее маленькие ручки, звеня украшениями, нажимали кнопки управления, парящие над ее креслом. Васко почувствовал, как корабль резко остановился. Изображение впереди изменилось, и прямо перед ними появилась падающая башня.
— Держи его там, — сказал Васко. — А теперь наведи эту штуковину — что бы это ни было — на корабль. Где-нибудь поблизости от основания, если сможешь с этим справиться.
— Это не поможет нам определить угол наклона, — сказала Антуанетта.
— Меня интересует не наклон. Я не думаю, что они на самом деле пытаются его свалить
— Не думаешь?
Васко улыбнулся. — Наверное, это просто побочный результат. Они пытаются переместить его.
Он подождал, пока она настроит дальномер. Перед ней появился пульсирующий сферический дисплей, заполненный дымчато-зелеными структурами и цифрами. — Вот и корабль, — сказала она, указывая на самое крупное изображение на экране радара.
— Хорошо. Теперь скажи мне, как далеко это находится.
— Четыреста сорок метров, — сказала она через мгновение. — Это среднее значение. Толщина зеленой массы все время меняется.
— Хорошо. Следите за этой цифрой.
— Она увеличивается, — сказал пилот.
Васко почувствовал горячее дыхание на своей шее. Он обернулся и увидел, что свин заглядывает ему через плечо.
— Васко что-то замышляет, — сказала Антуанетта. — Расстояние до шпиля теперь составляет... четыреста пятьдесят метров.
— Ты дрейфуешь, — сказал Скорпио.
— Нет, это не так. — В ее голосе прозвучала нотка обиды. — Мы устойчивы, как скала, по крайней мере, в пределах погрешностей измерений. Васко прав, Скорп, корабль движется. Они тащат его в море.
— С какой скоростью он движется? — спросил Скорпио.
— Слишком рано говорить с уверенностью. Метр, может быть, два в секунду. — Антуанетта проверила свой браслет-коммуникатор. — Уровень нейтрино продолжает повышаться. Я не уверена точно, сколько времени у нас в запасе, но не думаю, что это займет больше нескольких часов.
— В этом случае корабль будет находиться не более чем в нескольких километрах от нас, когда стартует, — сказал Скорпио.
— Это лучше, чем ничего, — сказала Антуанетта. — Если они, по крайней мере, смогут перенести его за изгиб залива, чтобы у нас было хоть какое-то укрытие от приливных волн... это, конечно, лучше, чем ничего?
— Я поверю в это, когда увижу, — ответил свин.
Васко ощутил волнующее чувство уверенности. — Аура была права. Они не хотят причинить нам вред. Они хотят только спасти нас, уведя корабль подальше от бухты. Они на нашей стороне.
— Хорошее предположение, — сказал Скорпио, — но как они вообще узнали, что мы вляпались в эту историю? Не похоже, чтобы кто-то спустился в море и объяснил им это. Для этого кому-то пришлось бы плыть вплавь.
— Может, кто-то и плыл, — сказал Васко. — А теперь это имеет значение? Корабль движется. Это все, что имеет значение.
— Да, — сказал Скорпио. — Будем надеяться, что еще не слишком поздно что-то изменить.
Антуанетта повернулась к пилоту. — Как думаешь, сможешь подвести нас поближе к этой штуке? Зеленая масса не кажется слишком густой в верхней части. Возможно, еще можно будет сесть в обычный посадочный отсек.
— Ты шутишь, — недоверчиво сказал пилот.
Антуанетта покачала головой. Она уже передавала этому пилоту полный контроль над управлением. — Боюсь, что нет, приятель. Если мы хотим, чтобы Джон придержал коней, пока корабль не выйдет из бухты, кому-то придется спуститься и поговорить с ним. И угадай, кто только что вытянул эту соломинку?
— Думаю, она говорит серьезно, — сказал Васко.
— Сделай это, — сказал Скорпио.
Хела, 2727 г.
Караван осторожно продвигался по туннелям и невероятно узким уступам. Он извивался и поворачивал, в некоторых местах перегибаясь назад, так что задние части продвигались вперед, в то время как передние машины отступали. Однажды, при преодолении поднимающегося виража с работающими двигателями и тяговыми механизмами, часть каравана прошла над ним самим, позволив Рашмике посмотреть вниз на измученных наблюдателей.
