— Прекратите! — закричала Рэмзи. — Пожалуйста, прекратите!
Алаймо щелкнул пальцами, и вылилось еще одно ведро воды. На этот раз Грант отступил, оставив мокрое полотенце на лице Самарили. Ее борьба стала еще более отчаянной, затем замедлилась, когда она начала терять сознание от недостатка кислорода.
Грант сорвал полотенце и ударил Самарили по лицу, чтобы привести ее в чувство. Потребовалось несколько пощечин. Наконец, она выплюнула воду и начала глубоко, прерывисто дышать.
Другой следователь ушел... и через минуту вернулся с новыми ведрами воды.
— Это продолжится столько, сколько вы захотите, — сказал Алаймо Рэмзи. — Грант и его ассистент хорошо разбираются в этом. Они почти никогда не вызывают серьезных повреждений мозга, хотя иногда...
— Вы будете гореть в аду! — крикнула Рэмзи.
— Э-э-э... Продолжайте, мистер Грант.
Алаймо взъерошил грязные немытые волосы Рэмзи. Грант вылил холодную воду прямо на лицо Самарили; она подавилась и выплюнула в него воду.
— Дерек! — взвыла она. — Дерек!
Рэмзи уронила ложку.
— Подождите, — сказал Алаймо в микрофон, затем поднял предмет и помахал ею перед лампами. — Дайте мне что-нибудь действенное прямо сейчас, губернатор. Если вам не нравится этап с наказанием в нашей маленькой игре.
— Ксенеас... он доверяет мне. — У Рэмзи пересохло во рту. — Пусть... пусть я встречусь с ним. Просто отпустите меня, и он приведет меня к себе. Все на Одиссее знают меня, и пройдет не более нескольких часов, прежде чем...
— О, это не то, о чем я прошу. — Алаймо покачал головой. — Боюсь, вы допустили ошибку. Выберите город.
— Поставьте на меня маячок! Вживите в меня бомбу! Я сделаю все, что угодно...
— Кажется, все, что угодно, только не говорить правды. Не роняйте это снова.
Алаймо вложил ручку ложки обратно в ее руку и нажал на свой личный коммуникатор.
— Центральная, санкционирован кинетический удар по... Хиосу, это звучит уместно, — сказал он. — Разрешение Кило Альфа Три-Семь-Три-Семь.
Сердце Рэмзи сжалось. Более сорока тысяч одиссеев называли город Хиос своим домом.
— Итак, на чем мы остановились? На чем мы остановились? — задумчиво произнес Алаймо. — Ах, да! Продолжайте, мистер Грант.
Снова началась пытка водой, и Рэмзи зажмурила глаза и прижала подбородок к груди. Мгновение спустя холодный металл коснулся ее подбородка. Алаймо прижал лезвие ножа к ее коже достаточно сильно, чтобы она почувствовала его остроту, но не настолько сильно, чтобы потекла кровь.
— Вы сами это выбрали, — сказал он ей. — Вы должны смотреть.
— Я — нет. Она не причастна к этому. Пожалуйста, умоляю вас, — взмолилась Рэмзи.
— Здесь есть сеть связи! — ахнула Самарили. — Я... я не знаю, где президент, клянусь, не знаю! Но знаю, где находится один из узлов экстренной связи!
— Это прогресс. — Алаймо убрал нож, задев Рэмзи за подбородок. — Но я не очень доволен вами, губернатор. Я пытаюсь и пытаюсь, но, похоже, никак не могу найти мотиватор, чтобы напомнить вам о вашем чувстве долга как человека, который когда-то был официальным представителем Федерации здесь, на Беллерофонте.
Он печально покачал головой, затем улыбнулся.
— На самом деле, вы знаете, — сказал он, — возможно, есть кто-то, кто мог бы предложить правильную мотивацию. К сожалению, в данный момент он не находится под стражей. Но я готов поспорить, что с помощью этой замечательной приманки мы сможем заманить юного мистера Фейбена с минимальными усилиями. И как только мы это сделаем, я уверен, он сможет убедить вас прислушаться к голосу разума.
Сердце Рэмзи, казалось, остановилось. Она уставилась на него, затем уронила ложку.
— Вы... вы победили, — тихо сказала она. — Я скажу вам, чего вы хотите.
Ее голос был едва слышен, и Алаймо наклонился ближе, чтобы послушать.
Ее рот открылся, и она рванулась вперед на всю длину своих пут. Ее голова дернулась, зубы сомкнулись на мочке его уха, и она яростно прикусила его. Он отшатнулся, она увидела, как он замахнулся кулаком, а затем мир исчез в яркой вспышке света, когда он ударил ее прямо в лицо. Ее голова откинулась назад, затем упала вперед, и из разбитого носа на разбитые губы потекла кровь.
— Грубо. Очень грубо, мадам губернатор. — Алаймо вытащил носовой платок и прижал его к кровоточащей мочке уха, сжимая руку, которая ударила ее, и у нее упало сердце, когда она поняла, что потерпела неудачу. Она все еще была жива.
— Похоже, я был слишком милосерден, — продолжил он. — Ваша будущая невестка могла бы пройти через все это без серьезных физических повреждений. Но сейчас я позволю своей личной охране... насладиться ее прелестями. А вы посмотрите, прежде чем...
— Э-э, сэр? — прервал его голос Волкова. — Произошло... событие, о котором вам следует знать.
Алаймо нахмурился, услышав, что его прервали. На мгновение в его глазах отразилась вся низость его души, но затем добродушная маска вернулась на место.
— Похоже, долг зовет, — сказал он, все еще прижимая платок к изуродованному уху. — Но не хотелось бы оставлять вас без вознаграждения за ваши усилия, губернатор.
— Грант? — Он повысил голос, поворачиваясь обратно к экрану. — Запишите заявление мисс Самарили и переведите ее обратно в зал ожидания. Затем замените на доброго губернатора.
Грант кивнул, и Алаймо с широкой улыбкой похлопал Рэмзи по плечу.
Он ушел, а Рэмзи смотрел, как Самарили увозят на каталке. Она знала, что сейчас произойдет, и все же улыбалась. По крайней мере, молодая женщина, которую она любила, будет спасена хоть ненадолго.
Это был единственный подарок, который Рэмзи могла ей сделать, и, каким бы трогательным он ни был, ее переполняло чувство благодарности.
Грант пришел за ней через несколько минут.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
КФЗФ "Сомасканда"
Система Беллерофонт
Альянс свободных миров
15 января 2553 года
— Сэр, для вас сообщение от генерала Алаймо.
Элайджа Йоргенсен оттолкнулся носком ботинка, поворачиваясь в условиях невесомости, чтобы посмотреть на лейтенант-коммандера Нэнди. Он появился на флагманском мостике "Сомасканды" всего пять минут назад, после довольно скудного обеда, и в тоне Нэнди было что-то особенное. Как и остальные сотрудники Йоргенсена, он был потрясен сообщениями, поступавшими с Одиссея. И, как офицеру связи Йоргенсена, ему также было поручено следить за планетными каналами передачи данных и новостями. Это дало ему слишком хорошее представление о том, что происходит на самом деле, включая регулярные просьбы Алаймо к Одиссею "образумиться" и "вернуться к своей лояльности", что, как оказалось, давало ему повод "с сожалением" сообщить о последнем злодеянии, к которому его "вынудили". Неудивительно, что он ненавидел и презирал генерала. Несмотря на это...
— Действительно? — Адмирал вложил в свой тон едва заметную нотку упрека, затем пожал плечами. — Я приму это на своем посту, — продолжил он, садясь в свое командирское кресло и жестом приглашая Ромеро следовать за ним.
Он уселся в него, неплотно пристегнул ремень безопасности и кивнул Нэнди.
— Готов, — сказал он, и волна отвращения, которую он всегда испытывал, когда ему приходилось разговаривать с Таскином Алаймо, стала еще сильнее, когда генерал появился на экране. На Алаймо были только спортивные штаны и футболка. Он был весь в поту и прижимал к уху что-то похожее на окровавленный носовой платок. Учитывая то, что он слышал о склонности Алаймо к... практическим действиям, Йоргенсен был совершенно уверен, что именно прервало его сообщение по связи.
— Я получил ваше сообщение, адмирал, — сказал генерал ленивым голосом хищника, — и понимаю ваши намерения. Однако у меня есть несколько... оговорок, скажем так? — Он слегка улыбнулся. — Хотя я бы никогда не осмелился диктовать военно-космическую тактику офицеру с вашим опытом, как губернатор системы Беллерофонт, считаю, что было бы неосмотрительно предоставлять какую-либо ненужную информацию этим людям, пока мы не будем уверены в их личностях. Ваша оценка того, что это дружественные подразделения, вероятно, верна, но мы не можем этого знать наверняка, не так ли? И, честно говоря, я не вижу никаких причин, по которым Овальному кабинету или правительству следовало посылать на Беллерофонт такое мощное "подкрепление", даже если бы корабли были готовы немедленно, учитывая, что они понятия не имели о тех серьезных потерях, которые, к сожалению, понес адмирал Хэтэуэй. Поэтому, как губернатор, приказываю вам не бросать им вызов немедленно. Давайте дадим им возможность представиться, прежде чем мы предоставим им какую-либо информацию о том, кто мы такие.
— Алаймо, конец связи.
— Что ж, это глупо, простите, что я так говорю, — сказал Хесус Ромеро достаточно тихо, чтобы они оба могли притвориться, что никто его не услышал.
— Это не самая умная вещь, которую я когда-либо слышал, — согласился Йоргенсен. — С другой стороны, он губернатор системы. — Он поднял глаза и скорчил гримасу начальнику штаба. — По крайней мере, он не говорит нам, что мы не можем продолжать наблюдение за точкой выхода. Это уже что-то.
— Почему я думаю, что вы пытаетесь приготовить лимонад, сэр? — сухо спросил Ромеро.
— Потому что вы такой умный парень.
* * *
— Извините, сэр, — сказала коммандер Залевска через пятнадцать минут после получения сообщения от генерала Алаймо. Йоргенсен посмотрел на нее, и что-то сжалось у него внутри, когда он заметил выражение ее лица.
— БИЦ только что получил обновленную информацию от капитана Шервуд, — сказала она, и желудок Йоргенсена скрутило еще сильнее.
Элоиза Шервуд командовала КФЗФ "Сентри", старшим уцелевшим боевым кораблем "осиротевших" наездников Хэтэуэя. Йоргенсен обнаружил их и разместил на орбите Одиссея, а Алаймо использовал свои полномочия губернатора системы, чтобы вывести эти корабли из подчинения ОГ 901.3. Юридически Йоргенсен больше не имел над ними никакой власти, но он давно знал Шервуд. Он был чертовски уверен в том, что она чувствовала по поводу "кинетических ударов", которые было поручено провести ее команде.
Тот факт, что она отказалась позволить кому-либо из других пилотов, находящихся на орбите Одиссея, нанести эти удары, также многое говорил о ней. И он подозревал, что Алаймо был бы не в восторге, если бы узнал, что она передавала подробности каждого из этих ударов в "обычных, к вашему сведению" передачах на "Сомасканду". В конечном счете, это, вероятно, не имело бы значения, но она явно хотела, чтобы военно-космический флот имел полную — и независимую — информацию о том, что сделал Алаймо.
— Какого рода обновления? — спросил он через мгновение.
— "Сентри" только что нанес кинетический удар по городу Хиос, — ответила Залевска, и Йоргенсен стиснул зубы.
Даже если оставить в стороне сотни тысяч смертей, которые уже унес Алаймо, любой здравомыслящий командир понимал бы, что означают продолжающиеся кинетические удары по гражданским объектам для мужчин и женщин, находящихся под его командованием. Конечно, одиссейский генерал Толаллис ясно дал это понять, и Йоргенсен его ни в коей мере не винил. Но Алаймо было все равно. В конце концов, в столице он был в безопасности от их репрессий.
— Спасибо, Линда, — сказал он.
— О, в сообщении капитана Шервуд было еще кое-что, сэр, — сказала оперативный офицер. Йоргенсен приподнял бровь, глядя на нее, и она пожала плечами. — Очевидно, какой-то сбой в последовательности наведения задержал выполнение удара. Я не уверена, что это было, но к тому времени, когда они все выяснили, удар был нанесен с опозданием почти на двадцать пять минут. Хотя, — в ее серых глазах промелькнуло явное удовлетворение, — лидар управления огнем "Сентри" высветил цель точно по расписанию. И, похоже, точка удара находилась за пределами обычных допусков. Он приземлился в одном из пригородов, а не в центре Хиоса.
Губы Йоргенсена дрогнули, и он услышал, как Ромеро фыркнул. Адмирал не мог придумать ни одной причины, по которой лидар понадобился бы для нанесения кинетического удара по неподвижной цели размером с город. С другой стороны, одиссеям было бы очень легко обнаружить это.
— Ей лучше надеяться, что Алаймо не узнает, что она предупредила одиссеев, — очень тихо сказал Ромеро, и Йоргенсен кивнул.
— Даже за двадцать пять минут они не успели бы всех разместить в убежищах, — ответил он. — Но она только что спасла много жизней, Господи. И, насколько я знаю Элоизу, она сочтет эту сделку выгодной, даже если Алаймо узнает.
* * *
— Это заставляет меня немного нервничать, — сказал Ромеро сорок пять минут спустя, стоя на плече у Йоргенсена на флагманском мостике "Сомасканды". — Если это товарищеские силы, почему мы до сих пор не получили от них известий?
Йоргенсен признал, что это был отличный вопрос. Вопрос, который вызвал у него самого немало сомнений.
Сверхсветовая сигнатура, которую они отслеживали, исчезла с их сенсоров более двух часов назад на расстоянии примерно 132 световых минут от предела Пауэлла, что как раз соответствовало минимальному времени выхода на орбиту Одиссея. Но это означало, что у любого нового адмирала было время представиться и объявить о своих намерениях. Так почему же тот, кто там командовал, не сделал этого?
— Все по-честному, Господи Иисусе, — сказал адмирал. — Даже если бы они послали нам что-нибудь в тот момент, когда перешли на субсветовой режим, это было бы доставлено сюда всего пару минут назад. Но мы были у них на прицеле с самого начала, и они до сих пор ничего о нас не слышали, не так ли?
На самом деле из-за приказа Алаймо операторы ОГ 901.3 даже не включали свои транспондеры. Йоргенсен подумывал о том, чтобы поступить именно так, несмотря на глупость его приказа "не говорить им, что мы здесь", поскольку у него не было специального приказа не делать этого. Но, в конце концов, он решил — к сожалению — отказаться от этого.
Однако это никак не повлияло на то, чтобы скрыть их обычные выбросы, и, как он сказал Ромеро, кто бы это ни был, он должен был обнаружить их с момента своего прибытия.
Теперь он и начальник штаба посмотрели друг на друга, и Йоргенсен задумчиво поджал губы. Затем он пожал плечами.
— Единственное, что мы знаем точно, это то, что силы такого масштаба прибыли не просто для захода в порт, — сказал он. — Единственная причина, по которой эти люди могли быть здесь, заключается в том, что они знают, что Беллерофонт вышел из-под контроля. У меня не больше, чем у вас, идей о том, как они могли это выяснить, но правда в том, что если это дружественные подразделения, то есть только одно место, откуда они могли прийти. Дома в шкафу слишком пусто, чтобы они могли быть из Сола, так что это, должно быть, пришло из Джалала. Но если это так, то они, должно быть, покинули Джалал до того, как туда прибыл курьер с Сола, чтобы сообщить им, что мы направляемся сюда. Они знают, что мы здесь, но у них нет лучшего представления о ситуации на Беллерофонте, чем у нас о том, кто они такие, черт возьми. Насколько им известно, мы — оперативная группа мятежников, которая только и ждет, чтобы напасть на них.
