Но безнаказанность не могла продолжаться долго. С каждой секундой зиранцы приходили в себя, каждый маг стремился немедленно укрыться за пеленой защитных чар, и на их вскрытие уходили драгоценные силы и время. Несколько раз нанесенные вслепую удары едва не стоили повелителю воздуха жизни.
Кто-то из опытных колдунов догадался порывом ветра разогнать темно-бурое облако, открыв картину бойни во всей красе. Выживших королевских магов было слишком много, и Винстон, ни секунды не раздумывая, взмыл в небо. Им в спину полетело сразу несколько заклинаний, но очередным немыслимым виражом юноша отсрочил свидание со смертью, а потом зиранцам стало не до них.
Остальные уцелевшие пары адептов после прорыва Винстона и Тайми осмелели и накинулись на не успевших оправиться колдунов. Единого фронта защиты больше не существовало, каждый королевский маг сражался сам за себя. Прежде чем сказалось численное превосходство и повелителей стихий отогнали, многие зиранские чародеи расстались с жизнью.
Винстон ослабил защиту от ветра, позволив резким порывам остудить разгоряченные тела. За их спиной на зиранскую армию накатывалась стена тумана — маги воды прикрывали отступление.
— Мы это сделали. Тайми, мы это сделали! — все еще тяжело дыша, выпалил Винстон.
— Да, мы это сделали, — промурлыкала волшебница, и он почувствовал себя совершенно счастливым. Юноша понимал, что им нужно объясниться, но сейчас ему было слишком хорошо, чтобы рисковать нарушить очарование момента словами.
Внизу загрохотало. Веками пребывавшая в покое степь заходила ходуном, покрываясь ковром трещин, а потом земля разверзлась, открыв миру широкий провал, протянувшийся на много километров в стороны. Зиранские колдуны сосредоточил все свое внимание на собственной защите, и совсем не чинили помех адептам земли, устроившим землетрясение.
Наконец впереди показалась императорская армия. Сил почти не осталось, но Винстон, наплевав на близкое истощение, опустился очень плавно, словно сжимал в объятиях не девушку, а фарфоровую статую, грозящую вот-вот рассыпаться тысячью острых осколков.
Едва они коснулись земли, Тайми ловко извернулась, оказавшись с ним лицом к лицу. Сияющие глаза волшебницы теперь были совсем близко, их носы почти соприкасались, он чувствовал на щеке теплое дыхание. Это напоминало сон, и у Винстона закружилась голова.
— Знаешь, во время схватки я сказал... — преодолевая робость начал маг.
— Знаю, — Тайми не дала ему закончить, закрыв рот поцелуем. — Я тебя тоже люблю. Не нужно слов...
Привал закончился и вокруг проходили колоны легионов, а они молча стояли обнявшись и наслаждались друг другом. Страхи, недомолвки, отчужденность — все это осталось в прошлом, никто из юных магов не знал, что их ждет в будущем, но сейчас для них существовало только настоящее, и каждый хотел навсегда запечатлеть в памяти это мгновение.
В небе раздались первые раскаты грома — сохранившие силы маги-погодники старались вовсю. За первыми каплями дождя последовал настоящий ливень, но они по-прежнему прижимались друг к другу, не в силах разомкнуть объятия. Наконец Винстон на секунду отстранился, вглядываясь в лицо любимой, и, заметив на ее лице лукавую улыбку, расхохотался.
Каждая клеточка тела пела от восторга. Судьба друзей все еще была окутана мраком тайны, попятам за императорской армией по-прежнему спешили зиранцы, и Винстон не знал, сколько мгновений счастья ему отмеряно судьбой, но маг никогда доселе не чувствовал себя таким живым. Сегодня он не плыл по течению, не исполнял чужие приказы, не прятался от ударов рока. И разрази его гром, если этот новый Винстон не пришелся ему по вкусу.
Глава 22.
— Стоять! — окружившие небольшой отряд легионеры были настроены весьма решительно, на что недвусмысленно намекали блестящие на солнце обнаженные клинки и наконечники арбалетных болтов.
— Стою, — Эллиан подал лошадь вперед и развел пустые ладони, демонстрируя миролюбие.
— Я сказал стоять! — и не подумал успокаиваться октат, мысленно уже примерявший награду за поимку зиранских лазутчиков.
— Мы свои, — Кель, как всегда наплевав на субординацию, не стал дожидаться продолжения столь содержательного диалога.
— Я септим третьей сотни гвардейцев Сплава, позовите кого-нибудь из командиров, — грозно нахмурил седые брови Граф. Опытный гвардеец и не ждал другого приема, но смирить гордость было не просто.
— И желательно прекратить тыкать в нас оружием, — не преминул вставить Кель, без щита и доспехов чувствовавший себя совсем неуютно.
— Спешиться! Оружие на землю! — командир тавта и не подумал расслабиться.
— Гил, ты же говорил, что нас встретят? — Эллиан повернулся к брату, словно и не замечая грозно бряцающих оружием солдат.
— Ну да, я вчера с Винстоном связывался, тот обещал все устроить и отцу сообщить, — пожал плечами здоровяк-маг. — Может мне их всех оглушить, а потом разберемся? Щит я поставил, так что арбалеты нам не страшны.
— Я настолько голоден, что если эти шавки немедленно не пропустят нас в скаренный лагерь, то придется пройти по их телам, — размял затекшую шею Торстен, не забывая краем глаза следить за каждым движением легионеров.
— Твоя правда, друг, — довольно рыкнул Мур, с трудом сдерживая испуганно всхрапнувшую лошадь. — Еда нам нужна. Мой вон тот пухляк с арбалетом, люблю мясцо с жиринкой.
— Отставить балаган. Только бойни нам не хватает, — Керит первым спустился на землю и отстегнул перевязь с мечом. — Пехотинцы просто делают свою работу, все нормально.
— Ложись на землю! Руки перед собой! Живо, иначе получишь болт в брюхо! — воодушевленные его миролюбием легионеры грозно надвинулись на разношерстный отряд.
— Беру свои слова назад, — гвардеец сжал зубы, с трудом сдержав грязное ругательство. Потомственный аристократ не привык, чтобы им помыкал какой-то пехотный октат.
— Вы совсем с ума посходили? Я Эллиан Алтрейни, квинт тысячи смешанной пехоты! Мой отец герцог и секунд империи! Живо метнулись за командиром!
— Я здесь командир! Скаренные зиранцы, делайте, что вам говорят, а там разберемся! — под забралом было трудно разобрать, но, похоже, октат был еще совсем молод и окончательно растерялся, столкнувшись с неповиновением. Агрессии странный отряд, вышедший прямо на секрет, пока не проявлял, но и гвардейцев Сплава узнать в них было трудно.
— Глупо как-то. На два десятка человек в отряде три командира, а толку ноль, — Кель единственный из всех забавлялся ситуацией. — Предлагаю Ритала на переговоры отправить. Он такой душка, что быстро все уладит.
— Пошути мне еще, остряк самоучка, — беззлобно огрызнулся в ответ изуродованный гвардеец. — Торстен дело говорит. Уж мочи нет терпеть, как вина охота. К обозу нужно идти, там всем разживемся.
— Гил, раскидай их, только аккуратно, — наконец решился Эллиан, которому надоели препирательства. — А потом вызывай своего Винстона.
— Без паники, я уже здесь, — совершив изящное сальто, маг приземлился перед отрядом. — А мы тут вас уже заждались!
— Угу, заметно, — проворчал Торстен, тем не менее, расслабившись и перестав сжимать рукоять меча.
— Вот грамота с печатью командующего, они действительно гвардейцы, вышедшие из окружения. Я сам их в лагерь отведу, — важно продемонстрировал внушительный свиток Винстон.
Для вида внимательно попялившись в грамоту, октат приказал отряду продолжить патрулирование, и солдаты недовольно бурча прорысили дальше в степь. Лишь когда они удалились на полет стрелы, гвардейцы наконец расслабились. Не смотря на все уверения Гиллиана, под прицелом арбалетных болтов каждый чувствовал себя неуютно.
— Здорово, Винс. Покажи-ка свою бумажку, — тут же вылез вперед Кель. — Неужели про нас целую грамоту написали?
— Какую бумажку? — улыбнулся Винстон, и иллюзия грамоты растаяла в воздухе.
— Плут, — констатировал Торстен и, соскочив с коня, крепко обнял друга. — Совсем распустились секреты, любой лазутчик вокруг пальца обведет.
— Задушишь чертяка! — улыбнулся маг, с трудом отстраняясь от могучего норда. — Откормился, понимаешь, в самоволке, пока мы тут воевали.
— Э нет. Воевали мы вместе, а последние дни вы просто бегали. Да так шибко, что еле нагнали, — рассмеялся Торстен, но Винстон уже повернулся к Гиллиану.
— Знал бы ты как я рад тебя видеть. Я уж не думал пережить встречу с Кэмией, она бы мне голову точно оторвала, — маг воздуха пожал широкую ладонь и тут же оказался стиснут в могучих лапах аристократа. — Вы что, сговорились? Раздавишь же!
— Извини, я и сам уж не надеялся свидеться, — несколько сконфужено дернул плечом Гиллиан.
— Да уж, даже я не верю, что мы выбрались живыми, — хлопнул Винстона по плечу Эллиан, на секунду утративший ауру непробиваемого спокойствия и властности.
— Эх, знал бы ты, как ваш отец обрадовался. Я к нему в последние дни часто в шатер наведывался, но все больше с плохими новостями. А тут заваливаюсь и с порога сообщаю, что оба его сына живы и скоро будут здесь. Эх, дурак я, не догадался под шумок попросить дворянство или пару дней отдыха, — сокрушенно покачал головой Винстон.
— Ого. Это вам так солно приходится, что пара дней отдыха по цене рыцарского пояса идет? — заинтересовался Кель, как всегда успевший уловить самое главное.
— Не то слово. Скоро сами увидите. Если рассчитывали на отдых, то советую закатать губу обратно — зиранцы наступают нам на пятки.
Но гвардейцы не слишком вслушивались в слова Винстона. Даже те из них, кто почти не знали мага, сочли своим долгом пожать руку или хлопнуть по плечу парящего над травой повелителя воздуха. Никто из них не забыл, что Винстон вытворял в пылу схватки на холме в излучине Нереи, но сейчас он для них стал зрячим символом того, что гвардейцы вопреки всему вырвались из окружения и пробились к основным силам империи.
— А Ингвар где? Неужели ли не смог нас встретить? — для Винстона этот бесхитростный вопрос Гиллиана прозвучал подобно грому.
Улыбка разом сползла с лица мага. Если на какие-то мгновения радость увидеть Торстена и Гиллиана живыми затмила скорбь по Ингвару, то вопрос аристократа вновь разбередил старую рану. Только сейчас он сообразил, что младший Альтрейни еще не знает о гибели друга.
— Он... Его... — слова буквально застревали в горле, и Винстону приходилось выдавливать их из себя, словно он разом разучился говорить. — Его убили зиранцы.
— Как? — после долгой паузы почти шепотом спросил Гиллиан. Из него будто выпустили воздух, казалось, что он даже стал ниже ростом. Радостно гомонившие гвардейцы притихли — им было не впервой терять друзей, и они уважали горе магов.
— Там, на холме. Мы все едва... А он поспешил. Бойня, какая же это была бойня. Он рядом стоял, а я не успел. Да и какие тут щиты... — с трудом находил слова Винстон. Маг тысячи раз прокручивал события того страшного дня в голове, но сейчас мог выдавить лишь эти путанные объяснения. — Один, удар. Один скаренный удар! Кто-то из зиранцев словно прихлопнул муху, обычная защита не спасла. Это была неведомая магия, что-то совершенно новое, но чудовищной силы.
— Новая магия говоришь? — сжал пудовые кулаки Гиллиан. Тело реагировало на кипящие внутри эмоции привычно — хотелось рвать и метать, своими руками впиться глотку противнику. Но как бороться, когда твое горло сжимает не яростная хватка врага, а горе и бессилие?
— Да. Я раньше никогда не сталкивался с этой силой, но, хотя она пугаем меня до дрожи в коленях, надеюсь встретиться вновь. Кто бы ни был это зиранский маг, я найду и убью ублюдка. Клянусь всем, что мне дорого, — Винстон и сам поразился прозвучавшей в его голосе твердости.
— Не найдешь. Найдем, — мрачно поправил Гиллиан, поймав взгляд друга. — Обязательно найдем.
* * *
— Шлемы наденьте, скареные бараны! Знаю, что думать вы своими чурбанами не обучены, но они вам еще пригодятся, если зиранцы любезно поделятся с нами едой, — в голосе новоиспеченного октата не скользило и капли волнения, словно он всю жизнь командовал отрядом.
Остальные солдаты, впрочем, тоже не высказывали особой тревоги. Хотя две трети из них впервые примерили вороненые доспехи гвардейцев лишь пару седьмиц назад, зато каждый успел пройти суровую школу в смешанной пехоте. На пополнение истощенного Сплава герцог Альтрейни распорядился отрядить лучших.
— Ритал, бери пол дюжины, и обойдите эти халупы кругом, мне не нужны сюрпризы. Сам потом возвращайся, а людей расставь парами, чтобы крестьяне не сделали ноги.
— Есть, октат, — изуродованный гвардеец вытянулся в струнку, всем своим видом изображая примерного служаку, и тут же получил от командира удар в защищенный доспехами бок.
— Пошути у меня, — грозно нахмурился Кель. — Кому говорил, не называть меня октатом. Это галька пускай по уставу напрягается.
— Конечно, октат, — рассмеялся на последок Ритал, уже спускаясь холма.
Торстен задумчиво проводил друга взглядом. Он чувствовал, что за напускной бравадой и неуклюжими шутками ветеран прячет обиду. Когда-то Ритал дослужился до офицера и, начав с чистого листа в гвардии, был уверен, что первым получит повышение.
Впрочем, возможно, Торстен приписывал изуродованному гвардейцу собственные переживания. Уж он точно поначалу был глубоко уязвлен, когда Граф назначил новым октатом Келя.
Лучшие друзья, боевые побратимы, норду и в голову не приходило соревноваться с бывшим бродягой. Но при этом Торстен в глубине души всегда считал, что это он лидер, а Кель его верный спутник во всех предназначенных судьбой переделках. Жаль, что сотник рассудил по-другому.
Торстен не совсем понимал, чем Кель так уж приглянулся септиму. Не своими бесконечными шутками же, в самом деле. Но как бы то ни было, когда Граф принялся заново формировать почти уничтоженную сотню гвардейцев, одним из октатов он назначил именно его.
Поначалу Торстен даже думал просить оставить его в тавте Керита, но, как ни странно, побороть уязвленное тщеславие помогла именно гордость, не позволившая открыто высказать обиду. А немного остыв, он и вовсе устыдился собственной зависти. Норд по-прежнему считал, что из него получился бы хороший командир, но дружба с Келем была куда важнее.
Хоть это было и непросто, но Торстен смог побороть обиду и даже искренне порадовался успеху друга. Немало этому помог и сам Кель, привычно отнесшийся к своему повышению с юмором и запретивший старым товарищам называть его октатом. Он сразу уловил чувства друзей и отнесся к ним с пониманием, и не подумав задирать нос.
Так Торстен, Ритал, и примкнувший к ним Мур оказались в тавте Келя. Керит с неохотой отпустил проверенных боевых товарищей, но выбора у него не было. Кому как ни ему — единственному выжившему в сотне отктату, было формировать свой тавт заново. Аристократ понимал, что непривыкшему командовать Келю будет куда проще, если рядом окажутся друзья.
Вернувшийся Ритал доложил, что вокруг поселения все чисто, и Кель дал команду выдвигаться. Со стороны гвардейцы должно быть смотрелись темными кляксами, медленно плывущими в золотистом море ковыля. Поля зиранские крестьяне разбили вдоль текущей неподалеку небольшой речушки, а двигаться по дороге, едва заметной в иссушенной солнцем степи, бойцы Сплава не рискнули. Кель всерьез не ожидал полноценного сопротивления, но предпочел перестраховаться.
