259-я 'серпуховская' стрелковая дивизия Лапшова в действующей армии с 30 июня 1941 года. Сформирована из личного состава войск НКВД. В начале августа 1941 года участвовала в удачном контрударе под Старой Руссой, когда удалось освободить первый русский крупный город. В ходе операции с боями прошла более 150 километров, освободив от врага свыше 20 населённых пунктов. Попала в окружение, отходила к Демянску и восточнее. Передислоцировалась на Волховский фронт. Обороняла Малую Вишеру. В ноябре 1941 года вела наступление, освободила Малую Вишеру, Большую Вишеру, станцию Гряды, вышла на реку Волхов. 26 декабря 1941 года силами двух стрелковых полков форсировала по льду Волхов и совершила героический и дерзкий прорыв через оборону 215-й пехотной дивизии Книза к шоссе Новгород — Чудово на участке Лядно — Трегубово, там, где Линдеманн позже создаст 'Волховский рукав'.
Рейдовая группа дивизии Лапшова под командованием комиссара дивизии полкового комиссара Майзелья в отличном зимнем обмундировании прервала движение по железной дороге Чудово — Новгород и параллельному шоссе, громила гарнизоны, станции, резала линии связи, уничтожала резервы. Так оказались уничтожены 11-я и 12-я роты обер-лейтенанта Штриттматера, высланные из Залозье командиром 215-й пехотной дивизии Книзом для восстановления коммуникаций. До начала января рейдовая группа комиссара Майзелья действовала в тылу обороны 'Волховского вала' и к 6 января за день до начала наступления 2-й Ударной армии вышла группами и даже поодиночке к своим. Комиссар Майзель пал смертью храбрых. Сапёр Аленичев, бывший боец войск НКВД, пожилой человек атлетического сложения, удивительно скромный и даже застенчивый, в критические минуты прорыва вокруг собрал группу сапёров. По мере продвижения численность её возрастала, к ней присоединялись бойцы других частей, стрелки, артиллеристы. Выйдя на опушку леса к Волхову, Аленичев остановил свою группу и, дождавшись темноты, один отправился в сторону реки на разведку. На пути натолкнулся на тропу, протоптанную вражескими дозорами, патрулировавшими промежуток между двумя прибрежными деревнями. Изучив режим движения патрулей, Аленичев залёг возле тропы в белом маскировочном халате и финкой без выстрела мгновенно убил одного за другим двух дозорных. После этого провел группу к берегу реки. Фрицы обнаружил её на льду и открыл по ней огонь, но наши бойцы были уже у своего берега. В середине января дивизия заняла оборону в районе деревни Горки. Вела упорные бои за Копцы...
Большую общую могилу оставила 'голубая' дивизия неподалёку от места, где разместился Лапшов со штабом. Лапшова, воевавшего в Испании против фашистов Франко, заинтересовала эпитафия на католическом могильном кресте: 'Павшим за бога и Испанию благодарность!' Его эпитафия удивила. Слова красивые, но смысл извращённый.
— Конечно, за бога испанцы вольны 'падать' где им угодно, но что у них за резон класть свои головы за Испанию в студеных новгородских лесах?
Кто-то из политработников шутливо посоветовал комдиву задать этот вопрос командиру 'голубых' генералу Грандесу.
— Взять бы эту сволочь живым! Будьте уверены, он бы нам за всё ответил, -решительно и злобно заключил Лапшов. — И за то, что испанцев пригнал сюда за три моря помирать...
В ночь на 24 февраля 1-я эскадрилья 658-го легкого бомбардировочного авиаполка провела налёт на станцию Любань. Разбит эшелон с войсками и вооружением. В эту же ночь на западном фасе зоны прорыва 2-й Ударной армии партизаны из отряда Туваловича провели подразделения 'серпуховчан' Лапшова по тылам оккупантов к опорному пункту в деревне Село-Гора. Красноармейцы сняли часовых и ворвались в село. Голландцы SS Freiwilligen 'Legion Nederland' спали по избам и атака застигла их врасплох. Они считали себя в безопасности и расположились как у себя дома. Начался их расстрел.
По тёмной улице белыми призраками бежали красноармейцы. Впереди них, с немецким автоматом, комроты. Вот красноармеец, согнувшись почти до земли, побежал от сарая к избе, на ходу достал лимонку, кинул её в окно дома и залёг за крыльцом. Рядом плюхнулся ещё один боец. Взрыв лимонки вынес оконные рамы, в избе вскрикнули и затем тишина, значит, там уже чисто. Закончив с домами, 'серпуховчане' двинулись вдоль улицы по огородам, осматривая сараи, погреба и дома. В нескольких погребах прятались жители, выгнанные из домов. В одном из погребов сидел старика со старухой, женщина лет сорока и трое ребятишек, закутанных в разные платки и лохмотья. При свете лучины они смотрели обречённым взглядом. Бойцам стало не по себе, колкие мурашки пробежали по спине. Они представили на месте этих ребят своих детей. Да так ясно представили, что стало зябко. 'Ну, нет! Этого не будет, никогда!' — дали они клятву себе.
В итоге 364 трупа голландца в нижнем белье. Захвачено множество трофеев. Победа омрачилась там, что 'серпуховчане', многие в прошлом воины войск НКВД, не взяли ни одного пленного. Убили всех фашистов. Комдив негодовал. Ему пришлось выслушать упрёки от командарма.
Другой батальон наёмников из SS Freiwilligen 'Legion Nederland' получил приказ освободить перерезанную воинами 366-й 'томской' стрелковой дивизии Буланова дорогу на Гузи. Эти бои за дорогу оказался роковым для голландских искателей легкой наживы. За несколько дней 'томичи' перебили около 200 наёмников и примерно 300 отправили лечиться. Рота обслуживания почти вся приказала долго жить. Из противотанкового взвода уцелело пятеро. Оказался потерян почти весь командный состав. В первой роте почти не осталось обер-офицеров и унтер-офицеров. За один день боёв трижды назначались новые командиры 1-й роты. С утра ''томичи' убили командира роты Нусбаума, на его место назначили другого немца, которого 'томичи' убили в полдень. Вместо него назначили голландца де Вильде, которого к вечеру 'томичи' тоже подстрелили. В это же время ранение получил командир 2-й роты эсэсовец Крейман, и пулю в голову заработал голландец 'унтерштурмфюрер' Стольнаре. Тяжело ранило командира 5-й роты Вейнгертена и убило авиабомбой 'унтерштурмфюрера' Каутена. Через три дня боёв вышел из строя и командир 4-й роты. Ему пришлось ампутировать ногу. Командир 'легиона' Липперт получил тяжёлое ранение...
Главные силы конников Гусева тем временем с большой задержкой сосредотачивались в болотном дефиле для атаки Любани — непрерывные бомбёжки и артобстрелы причинили очень большие потери конскому составу. Снабжение по земле кавкорпуса и группы Привалова шло с трудом, а по воздуху — в недостаточном количестве. По фамилии комдива кавалеристы конину павших в бою и от перенапряжения лошадей называли 'гусятиной'. Вот и ели 'гусятину', как кочевники половецких степей Дешт-и-Кипчак. Юмор, даже чёрный, помогал отгонять страх, поддерживать человечность. С юмором становилось чуточку легче. До победы далеко, коренной перелом ещё не наступил, только наметился. А они уже шутили...
К Красной Горке подтягивались танки, 24-й гвардейский миномётный полк, имевший 24 установки залпового огня М-13 'Катюши' на гусеничном ходу. Командный состав миномётчиков состоял из бывших студентов 3-го курса матфакультета института Герцена. С началом войны их перевели в 3-е Ленинградское артучилище и в ноябре выпустили лейтенантами. Своим оружием они владели в совершенстве.
Подошёл к месту будущего сражения и встал на позиции 393-й артполк РГК. Своими 122-миллиметровыми орудиями он начал уничтожение врага на 'линии Линдеманна' и в районе Красной Горки. 'Емели' 18-го артполка РГК повели огонь по станции Любань, где занимали позиции 'артиллерийские' поезда оккупантов. Досталось и аэродрому в Бородулино. Судя по тому, как там двое суток полыхало и взрывалось, попали в склады горючего и боеприпасов. 76-миллиметровые 'полковушки' 840-го стрелкового полка прямой наводкой расстреливали ДЗОТы
В лес в 5 километрах южнее деревни Красная Горка для развития наступления группы Привалов на Любань наконец-то прибыл передовой стрелковый полк 'воронежцев' дивизии Антюфеева. К сожалению бойцы находились в крайне вымотанном состоянии из-за 1,5 месяцев непрерывных наступательных боёв в нечеловеческих условиях. Антюфеев потерял за 1,5 месяца напряжённых боёв 1/2 личного состава ранеными, больными, обмороженными, убитыми, пропавшими без вести, то есть теми же неучтёнными ранеными. Марш от Огорели, где располагался ВПУ армии Клыков и находился комфорта Мерецков, до деревни Красная Горка тоже оказался чрезвычайно утомительным. Вроде бы всего 15 километров, но из них 5 километров по заснеженной грунтовке, а затем 10 километров по обозначенной на карте тропе, а по факту по снежной целине: густые кустарники, завалы, русла ручьёв. Зато Luftwaffe не бомбило. Здесь они никого не ожидали увидеть. Расчищая колонный путь, перевозя пушки, снаряды, 'воронежцы' в сильные морозы шли со скоростью 2 километра в час с большим напряжением. В результате к началу наступления их дивизия не успевала.
Таким же образом, сражаясь с сугробами, буреломами, завалами, полыньями, двигалась к Любани 46-я стрелковая дивизия Окулича. После того, как эскадроны 80-й кавдивизии Сланова на железной дороге Веймарн — Чудово сменили части Окулича, кавалеристы смогли продолжить наступление и в ходе ночного марша смогли продвинуться в сторону Любани в район в 1,5 километрах южнее Кирково. Снег лошадями по брюхо. Для пеших дорога труднопроходимая. Весь обоз и матчасть эскадроны остались в Красной Горке. Спать хочется — жуть! Больше, чем есть... 205-й кавполк достиг первой просеки с указателем 'Мхи'. За ним вытянулись остальные кавполки.
Деревня Дубовик, куда прибыл Ворошилов, фашисты помимо постоянных бомбёжек методично обстреливали из тяжёлых французских орудий из-за Глебовского болота. Несколько выстрелов — затем часовой перерыв... И опять — несколько выстрелов — перерыв. Некоторые снаряды, огромные как свиньи, коснувшись слежавшегося снега, скользили по нему и не взрывались. Один из таких долго лежал посреди улицы. Поскольку мины, гранаты, патроны и всевозможное военное снаряжение гитлеровцев валялось везде и в большом количестве, никто не обращал внимания и на неразорвавшийся снаряд, пока 10-летний мальчик не решил вывернуть взрыватель. От ребёнка остались кровавые клочья, которые обезумевшая мать собрала в наволочку. Так унёс ещё одну русскую жизнь снаряд, сделанный во Франции...
От эсэсовцев из SS Polizei-Division убийцы Вюнненберга и 254-й пехотной дивизии графа фон Шверина штаб 18-й полевой армии требовал окружить советские части у деревни Красная Горка и оттеснить их в заболоченный лес. Для этого с 'миру по нитке' оккупанты сформировали под командованием фон Шверина 'группу Бок': II батальон 2-го полк с артиллерией и другими частями SS Polizei-Division, 14 танков Pz.Kpfw.III из 203-го танкового полка, несколько различных армейских рот, отряд курсантов-авиаторов, 'сотня' эстонских добровольцев, батарея противотанковых орудий и батарея самоходных зенитных пушек. Полукругом у Любани оккупанты установили дополнительную артиллерию. III батальон 2-го полка SS Polizei-Division и лыжная 'сотня' эстонских националистов в 2-х километрах западнее шоссе заняли на высоте около Любани отсечную позицию — чтобы советские части в случае прорыва не смогли обойти Любань с запада. Сюда же с Ленинградского фронта подтягивался III батальон 3-го полка, II батальон 1-го полка SS Polizei-Division и 540-й пехотный штрафной батальон 'испытательного срока'. Гитлеровцы обходили слово 'штрафной' стороной, чаще использовали слово 'воспитание', 'исправление'.
В 500-е штрафные батальоны Wehrmacht собирал во время боевых действий солдат за нарушение дисциплины, попытку сдаться в плен, гомосексуальные связи, самострелы, трусость, оставление позиций, 'подрыв боеспособности' в любом виде, за критические высказывания относительно капитализма, критику ошибок при ведении боевых действий. В 900-е штрафные батальоны попадали из военных концлагерей политические противники капитализма, те, кто в концлагерях не умер от тифа, разумеется. Оружия им не давали. На передовой, в предельно тяжелой обстановке, под ураганным огнём 900-е штрафные батальоны занимались строительством ДЗОТов, рытьём окопов, выносили раненых и убитых, то есть привлекались к самым рискованным действиям, которые не требовали ношения оружия.
Группа армий 'Север' имела более 10 штрафных батальонов. В сомнительных ситуациях позади штрафных батальонов выставлялись заградительные отряды из унтер-офицеров с пулемётами и автоматами. Такой заградотряд, в частности, стоял за спинами немецких штрафников из 550-го 'испытательного' батальона в боях на Синявинских высотах.
За последнюю неделю на восточном фасе 'Волховского рукава', на участке 'группы Хойн' и 'группы Дойч', на фронте остатков 215-й пехотной дивизии и других частей на северном фасе Волховского плацдарма, где оккупантам противостояли части 374-й и 377-й стрелковых дивизий, атаки и контратаки прекратились. Стороны исчерпали наступательный потенциал. Советские части перешли к обороне и за маскировочными сетями приступили к оборудованию долговременных позиций. То и дело возникали бои местного значения. Высылались группы советских разведчиков. Они сталкивались с разведгруппами оккупантов, брали 'языков' или возвращались ни с чём. Советские лыжники всё время минировали протоптанные разведкой подлецов тропы, в результате те постоянно несли потери. Советские части пробились через 'дорогу Кольберга' на север. Партизаны Туваловича взорвали у Любани мост на шоссе Болотницы, а также рельсы у Рябово. Снизилась активность советской артиллерии при ведении огня по Дымно, 'Коминтерну' и Боркам. Но при этом 2-я Ударная армия в целом всё ещё диктовала группе армий 'Север' свою волю.
ВВС Волховского фронта Журавлёва еженощно и ежедневно бомбили, штурмовали оккупантов в 'Волховском рукаве', прерывая удары только в нелётную погоду. Чаще всего атакам подверглись опорные пункты Остров, Коляжка, Овинец. Также часто бомбили Холопью Полисть, Большое Опочивалово, Чудово. Сбрасывались агитационные листовки, призывающие немецких солдат не сражаться за интересы международной клики капиталистов. Вместо уничтоженной в боях в Спасской Полисти 'группы Шёпфер' в мясорубку отправился сводный батальон 'Еренфордт' из 390-го пехотного полка. 291, 21, 11-я пехотные дивизии образовали 'группу Герцога'.
В ночь на 25 февраля на Любанском направлении передовой отряд эскадронов 100-го кавполка 80-й кавдивизии Сланова и группы 163-го отдельного лыжного батальона двинулись в наступление на Любань по западному берегу реки Сичева, ориентируясь по лыжне созданной партизанами Туваловича. При поддержке 2 танков Т-34 и 4 лёгких Т-60 из 166-го отдельного батальона Стоянова они без труда прорвала оборону подразделений сводного батальон 254-й пехотной дивизии и свежего 403-го самокатного батальона 'группы Эндрюс'. Уничтожив огневые позиции, передовой отряд с помощью проводников-партизан достиг района в 1,5 километрах юго-западнее Кирково. На рубеже дорог в 5 километрах юго-западнее Рябово, и на лесной просеке в 4 километрах юго-западнее Болотница отряд с ходу вступил в бой с группами III батальона 90-го пехотного полка. Перерезана автодорога идущая из Кирково по просеке на Спиртзавод. Двигаясь у шоссе и железной дороги западнее Любани, лыжники обнаружили на западном берегу реки Болотница окопы и ДЗОТы от деревни Больница до посёлка Варваринский. Между этими опорными пунктами, расположенными у шоссе Ленинград — Чудово, имелась дорога из заводских металлических плиток аэродромного покрытия. По ним курсировали танки и бронемашины. Эти данные подтверждали партизаны Туваловича и пленные. Разведгруппы попали под артиллерийско-миномётный огонь и во избежание излишних потерь отошли.
