— Ну, не ворчи, котенок, — я повернулся, взял у нее лифчик и чмокнул ее в щечку. — Между прочим, вы должны мне помогать, я еще во многом не разбираюсь, для меня все ново и сложно.
— Ладно, тогда слушайся, — улыбнулась она. — Ужинать будешь?
— Сначала помоюсь, принеси мне полотенце и халат.
— Вот сама сходи и возьми...
— Ага, я пойду, а ты займешь ванну. И вообще, я уже разделась.
— Ой, подумаешь, разделась она. Как будто твоих сисек никто не видел, ничего нового.
— Ну это для тебя ничего нового, а для меня все впервой.
— Ладно, мойся уже, первопроходец... Принесу, — она потрепала меня по волосам. — Алинка, ты такая милая! Да, еще, сними косметику вот этим, — она взяла с полочки тюбик и подала мне.
— И что? И как?
Она зарычала.
— Показываю один раз! — она взяла тампоны и быстро избавила меня от косметики. — И даже так ты очень милая.
— Спасибо, а где халат и?..
— Сейчас. Давай, уже мойся, я тоже хочу, — она вышла из ванной.
— Ну что, Алинка, будем жить дружно? — посмотрев в зеркало, произнес я.
Не став рассматривать себя в зеркало, я нырнул в ванну и задвинул шторку. Помывшись и вытираясь, я так и не обнаружил халата: "Вот засранка...."
— Где халат? — крикнул я, выходя из ванной.
— Все, помылась? — из зала появилась Марина.
— Где халат?
— Да ладно тебе, на мой, — она демонстративно сняла с себя халатик и сунула мне. Затем взяла ладонями свою грудь и приподняла ее. — Ты что, стесняешься? Ты же обещала, что мы сестры.
— Марин, не начинай... Сестры, сестры, как иначе?
Она подошла вплотную и, прислонившись своей грудью к моей, чмокнула меня в щеку.
— С легким паром, — улыбнулась она и зашла в ванную. — Там я тебе оставила покушать. И, между прочим, я немножко завидую твоей груди.
— Ах ты... — я кинул в нее халат. Он залетел в ванную, и она, ойкнув, тут же закрыла двери.
— Ну ничего, ты еще выйдешь оттуда...
— Я тоже тебя люблю, Алиночка!..
Вздохнув, я пошел искать Веру, что-то ее не слышно. Увидел ее в зале перед компом, она что-то сосредоточенно читала.
— Все с вами ясно, девушка... — я подошел и, обняв ее за плечи, прижался и чмокнул в подставленную шею. — Что читаем?
— А вот ты посмотри, — она начала листать страницы.
— Я сейчас, — повернувшись, я направился в спальню.
Порывшись в вещах, нашел свою старую белую футболку. Одев ее, я уже не удивился, что она доходила мне до середины бедра. Затем сходил на кухню, очень хотелось кушать. Нашел там на тарелочке яичницу, всего два пожаренных яичка и кусочек черного хлеба. "Вы что, бабы, охренели? Этим вы хотите меня накормить?" Открыв холодильник, я достал батон колбасы, затем взял булку белого хлеба и, сделав приличный бутерброд, налил кофе и, прихватив яичницу, пошел к Вере.
— Ну и что, красавица, ты там обнаружила? — спросил я, ставя это все на стол возле компа и, пододвинув стул, сел рядом.
— Хочу кое с кем тебя познакомить... — она пролистала несколько страниц. — Вот, смотри. — На меня с монитора смотрела женщина. — Узнаешь?
— Ну так, есть что-то. Только ей тут лет под сорок.
— А вот тут? — она зашла на другую страницу.
— Ну, и что? — спросил я.
— Но больше вот тут, — она полистала страницы. — Тут ей от шестнадцати до восемнадцати.
— Вера, ты что хочешь мне показать? Она — это она, а я — это я. У нас ничего общего.
— Как это ничего? А внешность? — Вера посмотрела на меня, взяла небольшое зеркало и поставила передо мной. — Вот тут она без макияжа.
— Ну, не спорю, одно лицо. Это уже давно известно. Ты что думаешь, они за такие деньги плохую копию стали бы делать?
— Я просто хочу подобрать тебе стиль.
— По-моему, бабам все стили хороши. Как не намалюй мордашку, всегда хорошо.
— Ну, не скажи, — она быстро взяла мою руку с бутербродом и откусила.
— Эээ! Дэвушка, зачэм так, ааа? — шутливо возмутился я.
— А вот ее биография.
— Ну это меня совсем не интересует, — я посмотрел на время: был уже двенадцатый час ночи. — Пора спать, нам рано вставать.
— Короче, — произнесла она. — Вот, читай, тут все про макияж. Это тебе надо знать.
— Вы что тут спорите? — к нам подошла Марина и облокотилась мне на плечи.
— Короче, я мыться, — Вера встала и пошла из комнаты.
Марина села на ее место и, увидев бутерброд на тарелочке, тут же ухватилась за него. Я не успел и слова сказать.
— Ну а что? Вот, смотри как ей тут классно, вот с этим платьем, — пережевывая, она начала листать фотографии.
— Ей положено так выглядеть, а мне надо быть менее заметнее, улавливаешь разницу? К тому же над ней работает куча стилистов.
— Но это сейчас, а раньше?
— Нет, Марин, вы не туда смотрите. Понимаешь, мы не актеры. Люди нашей профессии должны быть тенью, их никто не должен видеть, тем более — запоминать. Вот представь: если я буду выглядеть так ярко как она, тогда мне лучше уж идти в модели. Мне и так эта внешность, лицо сильно будут мешать в работе. Так что нужно думать, как сделать меня менее похожей на нее. Ее знает весь мир, и, как следствие, меня будут быстро запоминать. Я вообще думаю сделать операцию. Тем более, я засвечен по полной.
— Тут ты права. Если ты, конечно, хочешь вернуться.
— Я возвращаюсь, уже решено. И вообще, на кого я тебя оставлю? — я притянул ее к себе и поцеловал в лоб.
— Жаль, я уже так привыкла к твоему лицу, как к твоему настоящему, а когда ты дотрагиваешься ко мне этими губами, я вообще пищу. А операцию делать не обязательно, у женщин много способов изменить внешность.
— Возможно.
— Вера тебя научит. А о чем вы с Дедом говорили? И еще, он не сказал, почему меня отзывают?
Я посмотрел ей в глаза. Сказать ей или не надо?
— Ну, если не хочешь, можешь не говорить, — надула она губки. — Это ведь касается меня, так что я все равно узнаю, просто буду мучиться в догадках.
— Тебя ФСБ забирает.
— Куда забирает? — испугано посмотрела она на меня.
— В Лефортово.
— За что? Как?
— Вот и думай, где ты накосячила.
— Я?????????
— Ну, не я же...
Она посмотрела мне в глаза:
— Опять прикалываешься?
— Нет.
— Я тебя всегда колола, у тебя глаза смеются, — она встала и обняла меня за шею. — Ну скажи, зачем я им?
— Маринка!!! Убери сиськи с моего лица, — отвернувшись, возмутился я. — И вообще, оденься.
— А чем они тебе не нравятся?
— Марин, давай не будем возвращаться к этой теме. Понимаешь, это не так просто забыть, что и как было раньше.
Она посмотрела мне в глаза. Вздохнув, встала и вскоре вернулась, завязывая на ходу халатик.
— Так лучше?
— Тоже не плохо, — улыбнулся я.
— Ты извини меня, я просто думала, что тебе так будет легче привыкать. На Верку ты же...
— Марин, понимаешь, вот тут сидит что-то, — я постучал по голове. — Называется память. Вера меня возбуждает, мне нравится смотреть на нее, я даже начинаю у нее что-то перенимать.
— А я?
— А ты, скорее, смущаешь.
— Ну, я понимаю — раньше. Там — да, а сейчас-то что смущаться?
— Маринка, ох допросишься у меня. Оказывается, ты у меня такая развратница, а я всегда думал, что ты прилежная и скромная девочка.
— Для мамы с папой я такая, — она положила голову мне на плечо, — а для сестры я нормальная. — Она весело посмотрела мне в глаза. — Так зачем меня отзывают?
— Ну я же говорю, ФСБ тобой интересуется.
— Ну скажи правду...
— Я и говорю правду, создают новый отдел. Правда, насколько я знаю, такой отдел уже существует, но в структуре МВД, а теперь, видимо, решили передать все ФСБ, так как больше полномочий.
— А чем этот отдел заниматься будет? Дед не сказал?
— Сказал, бороться с торговлей живым товаром. То есть нами.
— Почему нами? Мы что, товар?
Я посмотрел в зеркало.
— Знаешь, Марин, каждый раз, смотря в зеркало, я невольно понимаю, что я — товар. И миллионы других девушек — тоже товар. А я стал товаром тогда, когда проснулся в этом теле, ведь меня продали, не забыв даже сделать предпродажную подготовку. Но я взбрыкнул. А сотни тысяч не могут этого сделать.
— Не думай о себе так, и о нас — тоже. Это — не так!
— Я смотрю правде в глаза. А правда очень горькая. Может, раньше я и не думал о том, что думает та глупышка, которая попалась в сети и поневоле стала товаром, а испытав на своей шкуре, я стал понимать. Ты сама все видела. И пока есть такие твари, ни одна девушка не застрахована попасть в разряд товара. Даже ты, да и я тоже.
— Ну, тебе что бояться?
— Мне? Знаешь, если честно, то, будучи у Шаха, когда я очнулся, я испугался. Я действительно был в таком положении, что предпринять что-то было невозможно. Увидев, как мимо проводят девушек, я в этом только убедился. Когда на меня одевали сбрую, я тоже ничего не мог сделать. Мне пришлось покорно стоять.
— Так это там тебе соски и... ну, ТАМ прокололи?
— Да. И вот представь: от сосков идут ремешки определенной длины, подцепляются к кольцу на клиторе, руки стянуты сзади в локтях. Ты постоянно наклонена вперед, разогнуть спину можешь только на столько, на сколько позволяют ремешки. А самое ужасное, что девушкам еще вживляют хвосты. Есть там даже жеребцы. Я не видел, как происходит спаривание, но думаю тоже из ряда вон. Вот так, мышка моя маленькая, а ты говоришь — "не товар". У меня был всего один шанс, и я его использовал. При этом пришлось переступить через себя, отбросить все понятия. Стоял выбор, я его сделал. Да, скорее всего, тогда я и сделал выбор между мужчиной и женщиной. Сейчас, если вдруг мне предложат вернуть свою жизнь, я, скорее всего, откажусь.
— Ужас, что там с тобой сделали?
— Я их всех убил, — спокойно ответил я. — Так что, Марин, ты будешь заниматься розыском и возвращением на Родину девушек. Хотя, насколько я знаю, это борьба с ветряными мельницами. Но если серьезно подходить к этой теме, то, может, что-то и получится. Ладно, Маришка, нужно спать, нам рано вставать. Ехать далеко, нужно успеть проскочить до пробок. И еще, оставь мне свою машину, Дед пообещал подобрать в гараже, так что ничего я с ней не сделаю.
— Ну ты что? Конечно, бери, спрашиваешь. А если и сделаешь что-то, то я знаю, что новую подаришь, — она хитро посмотрела мне в глаза.
— Помню такой взгляд. Ах ты, лиса, уже выпрашиваешь новую...
— Ну ты же сам сказал, что эта тебе не нравится. А я купила ту, на какую денег хватило. Я хотела "джип".
— Вам, мадам, какую марку? Х5 или "крузера двухсотого"? А может, УАЗика, тоже "джип".
— Нууу!! Что сразу УАЗик? Знаешь, я тут видела у БМВ новая модель, Х6, его хочу.
— Хорошо, решено, будет тебе ВАЗ 2121 "Нива". Как скажешь, дорогая?
— Блин, я задушу тебя, Алинка, — она обхватила меня за шею и легонько нажала.
— Я тебя тоже люблю, — я чмокнул ее в уголок губ.
— Еще... — подставила она шею.
— Так, все спать, — я хлопнул ее по заднице, как часто это делал в детстве.
— Какой спать? — она сняла полотенце с головы. — Я что, так лягу, что ли? Ты, кстати, тоже волосы расчеши.
— Я, Марин, их обрежу. Надоели уже, да и тяжелые, и времени много занимают. Мыть их — одно мучение.
— Ну да, можно и покороче. Хотя жаль, конечно, но я тебя понимаю. — Она вдруг увидела, что у меня сломаны ногти. — Это еще что такое? Где уже сломала? — Я вздохнул и рассказал, что случилось. — Вот идиоты, как я их ненавижу! Вот, дорогая, и так бывает, — она рассматривала мои ногти. — А я-то думаю, что мимо машины с сиренами разъездились? Их надо наращивать, сейчас только подровняем, а завтра с Веркой заедите куда-нибудь, там тебе все сделают. Давай, я тебя причешу, — она занялась моими волосами. — А давай, я их тебе подрежу, до лопаток?
— Марин, тебе нужно поспать, как и мне. Верка днем выспится, а у нас завтра тяжелый день.
— Ну, хорошо. Знаешь, только не обрезай их выше лопаток, вот как у меня. Сильно не мешают, зато любую прическу можно сделать.
— Хорошо.
— А Дед ничего не говорил про Верку?
— Все будет хорошо.
— Правда? Ты сама попросила?
— Документы пообещал сделать все.
— Правда? — на пороге стояла Вера.
— Верка, не гони, прорвемся, будут у тебя и аттестаты, и дипломы, какой ВУЗ хочешь? Дед же у тебя спросил, чем бы ты хотела заниматься. Вот и подумай, а дальше — не твоя забота.
— Ну, мне компьютеры легко даются...
— Ну вот, Марин, перед нами будущий работник информационного отдела. Поверь мне.
— Ну, я же...
— Вера, понимаешь, ты — фантом как, собственно говоря, и я. Нас не существует, ты пропала без вести восемь лет назад, а я вообще не понятно кто. Такие люди нужны спецслужбам, в основном на таких и строится вся работа. У нас нет ничего: ни родных, ни близких, ни прошлого, то есть у нас нет слабых мест, на чем можно сыграть. Ты знаешь, как мне было тяжело? У меня были родные: дочь, сын жены. Это и было мое слабое место, и мне приходилось думать не только о своей безопасности, но, в первую очередь, как защитить их и не подставить.
— Почему были? — Марина посмотрела на меня.
— Марин, не тупи, это мы только знаем, а для остальных я не существую. У меня теперь остались только две сестры.
— И что, меня туда возьмут работать? Я ведь еще плохо понимаю.
— Если у тебя есть тяга, то ты быстро научишься и через несколько месяцев будешь взламывать коды Пентагона. А ты девочка очень способная, так что все будет хорошо, дорогая, — я подошел к ней и смачно поцеловал ее в губы, но она так и осталась стоять с растерянным видом. — Я — спать. Марин, спасибо за волосы, а то я бы до утра мучилась бы.
Будильник прозвенел как сирена тревоги. Начались сборы. Одно, когда ты — мужчина и находишься среди двух женщин, а совсем другое, когда все три — женщины, и все собираются. А когда еще на трех один туалет, одна ванная и две полноценные косметички, а также один на всех гардероб. А когда ко всему этому одна из трех конкретно тупит (это я себя имею в виду), то все это покажется адом, прямо как в кино "Один дома".
Но я хоть сам смог выбрать себе одежду. Никто ко мне с советами не лез, и обе одобрили мой гардероб: темная рубашка или блузка (я не видел разницы) из плотной ткани (тоже пока не разбирался какой) с ремешками вдоль рукава для регулировки его длины. Джинсов, правда, не нашлось, мы их разорвали еще вчера. Пришлось надеть черную юбку на ладонь выше колена. Если честно, я бы и короче одел, но зная, что нужно будет ехать в управление, остановился на ней. Единственное, что мне посоветовали: надеть тонкие чулки телесного цвета. Естественно, с макияжем тоже подсказали. Перекусив практически на ходу, мы уже в пять утра выехали со двора.
Проезжая мимо того места, где вчера я вынудил совершить аварию, заметили тот же БМВ. Мне вчера показалось, что повреждения были меньше, однако багажника практически не было. На асфальте еще были бурые пятна не понятно чего. Скорее всего, тосол, ведь моторный отсек тоже пострадал от столкновения с другим автомобилем, который стоял тут же. Видимо, ночью не успели вывезти.
