* * *
Передача копии тела Даниэля Монтэра копиям моего босса и Олверену прошла гладко, в очень радушной атмосфере. Я успешно блокировал свои мысли и воспоминания от двух древнейших Креаторов, заговаривая им зубы рассказами о королевской свадьбе и других занимательных новостях в королевстве. Если они и пытались прочесть мои мысли, то делали это легко и ненавязчиво, им было не до меня. До свадьбы оставалось шесть часов, за которые им нужно было успеть завершить все необходимые приготовления. Время неумолимо утекало и лже Самаэль с Олверином поспешно простились со мной.
Вернувшись в свои апартаменты и выглянув в окно, я увидел паническую беготню слуг исполняющих многочисленные приказы своих хозяев. Повсюду бурлила жизнь, в ворота въезжали запоздалые кортежи гостей. Все судорожно готовились к торжественному началу церемонии. Самаэлю я пока был не нужен и я принялся как прочие гости готовиться к торжеству. Около шести ко мне забежала Айрин с тремя горничными.
— У нас всего пять минут, — взволнованно сообщила она, — поэтому нужно спешить. — Рини схватила меня за руку, увлекая за собой. — В церемониальном зале все готово и я упросила Марджолена пустить нас туда на пять минут, чтобы мы отрепетировали фейерверк.
— Почему у нас пять минут, раз там все готово? — спросил я убедившись, что за руку меня тащит истинная Рини, а не ее точная копия.
— Там выставляют почетный караул и выносят угощение: конфетки, шампанское, фрукты. Ты смотрел расписание мероприятий?
Не сбавляя шага, Рини обернулась. Ее распущенные волосы всколыхнулись, и я почувствовал их знакомый аромат — переплетение горечи полыни и свежести морского ветра, я с наслаждением вдохнул его... Головокружение, волнение, мое тело стало невесомым... Глаза цвета индиго насмешливо усмехнулись.
— Понятно. — Айрин поспешно завязала волосы в узел. — Держись за мою руку, Ромео. В общем если бы ты удосужился заглянуть в расписание...
На меня снова начала действовать ее любовная магия, я смотрел на нее, не слыша ни единого ее слова. Меня окутал розовый туман, я смотрел на нее, не в силах отвести глаз от ее безупречного идеально красивого личика. Серебристо-серое платье-кимоно, наглухо застегнутое под самой шеей, плотно облегало стройную фигурку Рини подчеркивая каждый изгиб ее тела, но при этом словно наделяя какой-то особенной, целомудренной красотой. Я впервые подумал о том, что мне никогда не бывало неловко за жену. Она всегда, в любой момент жизни, представляла собой безупречный эталон красоты и элегантности: разбуженная среди ночи, танцующая на балу, помешивая бурлящее в котле зелье... Айрин нахмурилась, недовольно сдвигая брови.
— Да ты не слушаешь меня, Крис!
— Слушаю, но не все свои мысли могу контролировать, задумался на минутку.
— О чем, ты задумался в такой ответственный момент? — сердито спросила жена.
— О том, как нам с Куртом повезло быть любимыми тобой. Быть любимым такой восхитительной женщиной — непередаваемо прекрасно!
Рини подозрительно посмотрела мне в глаза, пытаясь понять говорю ли я правду. В моих глазах так отчетливо читался ответ, что Рини снова нервно пригладила волосы, на ее лице вспыхнул легкий румянец смущения.
— Всегда ты так, — посетовала она с досадой. — Всегда экспромт, всегда оригинально.
* * *
Двое караульных в парадных ливреях, выставленные перед церемониальным залом, распахнули перед нами двери, словно сотканные из золота и хрусталя. Откуда-то из-за моего плеча тот час же, словно черт из табакерки, выскочил Марджолен. И я с удовольствием отметил, как его обычно невозмутимое лицо буквально сияет от нервного пота, который он ежесекундно промокал гигантским батистовым платком.
— У вас только пять минут, — тревожно сообщил он, и значительно повторил. — Пять, и не минутой больше.
Сказав это, он на время забыл про нас и вихрем проносясь по залу, проверяя все ли слуги сделали как надо. В промежутках между обтиранием лица и дотошным разглядыванием каждого предмета, стоящего или лежащего в зале, Марджолен нервно поднимал лихорадочно горящие глаза на огромные часы над центральными дверьми зала.
— Крис, прекрати уже пялиться на этого чокнутого, запоминай: я встану здесь и махну тебе рукой и в этот момент ты..., — я запоминал все, что она мне говорила, но продолжал слушать ее в пол уха, стараясь запечатлеть в памяти каждую мельчайшую деталь интерьера.
Покидая зал я посмотрел на часы над входом и машинально подвел по ним свои карманные часы. Вернувшись к себе я не обнаружил горничных присланных Айрин, но результат их работы был на лицо: на плечиках висела безупречно отутюженная форма маршала Легиона, как бриллиант сверкали мои начищенные парадные сапоги, апартаменты словно светились свежестью и чистотой, живые цветы с любовью расставленные по вазам и горячий ужин на сервированном столике.
Моя жена умнейшая женщина! Все заботливо предусмотрела и подготовила, даже ужин. Все верно, церемония свадьбы займет много времени и на праздничном пиру мы окажемся нескоро, если вообще окажемся... Я усмехнулся, глядя на свое отражение в зеркале. Прощаться с жизнью мне было не привыкать, вспомнить хотя бы Башню Правосудия. Времени до назначенного часа оставалось мало, как раз для того чтобы поужинать и одеться для торжества, чем я и поспешил заняться.
Церемония.
В церемониальный зал все входили, как и положено, парами. Лиада с Куртом, я с Айрин, Вайолет с Драгоном. Каждую пару объявляли, после чего белый как первый снег церемониймейстер, указывал приготовленные для этой пары места. Как наиболее почетные гости мы оказались в первых рядах.
Около одиннадцати все приглашенные заняли свои места, и под триумфальные звуки музыки в церемониальный зал вошел принц Жюслен Монтэр. За ним неотступной тенью следовал его фаворит — Валенсиан Александр Стоцкий — маршал армии королевства Луны. Я скосил глаза на Вайолет. Лиловый бархат платья удивительно подходил к ее прекрасным фиалковым глазам. В ее черных искусно заколотых волосах сверкали капли бриллиантовых шпилек, при каждом движении принцессы камни вспыхивали яркими лиловыми огнями. Она не смотрела в сторону принца с фаворитом, она вообще ни на кого не смотрела, ее взгляд был слепым. Принцесса ничего сейчас не видела, безразлично скользя этим невидящим взглядом по богатому убранству зала. А Валенсиан тонул в Жюслене. В их отношениях снова воцарилась полная гармония и взаимопонимание...
Прошествовав сквозь ряды разом склонившихся подданных и гостей, принц и его фаворит заняли свои места у алтаря. Вновь пропели фанфары, и в зал вошел глава сообщества Луны — верховный демон мессир Габриэль, он вел под руку юную принцессу. Алиса никого не оставила равнодушным своей особенной, чистой красотой. И не в первый раз я с гордостью подумал, я нашел это сокровище!
Сказочной красоты платье принцессы переливалось из белоснежного в кристальную лазурь. Низ платья украшала золотая вышивка в виде бутонов чуть распустившихся лилий. Жесткий корсет расшит прозрачными искрящими топазами, бриллиантовыми брызгами и изумрудами нежно зеленого оттенка. Талия Алисы казалась такой тоненькой, будто она была стебельком, а струящаяся юбка по форме напоминала перевернутый бутон лилии. Стекая по бедрам, ткань словно вспенивалась облаком кружев у самого пола. В руках принцессы затянутых в тончайшие, словно сотканные из паутины, перчатки, она держала букет из белоснежно-зеленых подкрашенных лилий. Переплетенные замысловатыми косами, волосы будущей королевы, спадали медно-золотым шлейфом до ее узенькой талии. Золотыми нитями в них были вплетены еще более прекрасные топазы и изумруды, чем те, что украшали подвенечное платье. Но ярче всех камней и золотых нитей сверкали глаза принцессы. Глаза цвета осеннего мха — живой зеленый огонь в рамках длинных пушистых ресниц. Она затмила собою всех и на какое-то время гости застыли в восхищении.
Габриэль вложил ручку Алисы в ладонь принца и отошел. Поднявшись по ступенькам, пара заняла тронные кресла. Валенсиан, повинуясь жесту Жюслена, встал по его правую руку. Вайолет, приглашенная Алисой, встала слева от своей сестры.
Оркестр заиграл старинный гимн королевства, в церемониальный зал вошел Октавиус Летус — представитель от сообщества Луни в Совете Концессий. Он был древнейшим, одним из самых первых луни. Много сотен лет назад, Октавиус и несколько его подручных основали королевство Луны, где Октавиус стал первым королем луни. Процарствовав несколько веков, но отказался от королевской власти в пользу более молодого и сильного оборотня из династии Монтэр. Но вскоре после этого Октавиуса избрали в Совет Концессий представлять интересы сообщества. С тех пор он короновал, сочетал браком, регистрировал новорожденных в многотомной летописи. Все важные мероприятия в королевстве Луны проходили в его присутствии.
Как только Октавиус вошел, Жюслен и Алиса поднялись ему на встречу. Неторопливо, будто на его плечах лежал целый мир, Октавиус прошествовал к алтарю и положил ладони на летопись королевства. Словно по какой-то незримой команде луни, все как один, склонили головы. Представители прочих сообществ, по традиции, приложили правую руку к своим сердцам выражая почтение члену Совета.
Воспользовавшись всеобщим выражением почтения к Октавиусу, я очень медленно стараясь не привлекать к себе внимания, посмотрел на часы над центральным входом. 23:00. До полуночи оставался час. Алиса и Жюслен стояли точно напротив входа лицом к присутствующим. Им и их фаворитам были прекрасно видны центральные двери зала и часы над ними. Октавиус, занявший место за алтарем, как и все гости стоял спиной к входу. Образованная гостями галерея от центральных дверей до алтаря разделяла зал на две половины. Это напомнило мне церковь, только присутствующие стояли, а не сидели на лавочках. Я занял место в первом ряду у самой стены, чтобы иметь возможность не привлекая к себе внимания смотреть по сторонам.
Для проведения церемонии Октавиусу не нужны ритуальные книги, за много веков он выучил наизусть все нужные тексты. Отчетливо и размеренно он без запинки произносил положенные слова о воле выбора и мере ответственности новобрачных друг перед другом. Оркестр негромко играл нежнейшие мелодии любви, а гости вели себя тихо-тихо, завороженные торжественностью момента.
По традиции, на руки молодоженам надевали золотые браслеты соединенные между собой золотой цепью. После брачной ночи цепь снимали и хранили в шкатулке, как символ брачных уз. Браслеты же носили, не снимая до самой смерти.
В нужный момент откуда-то из толпы гостей вынырнул Марджолен. В его руках был поднос, на котором под сверкающим куском парчи, был скрыт предмет прямоугольной формы. Поспешно приблизившись к Габриэлю, Марджолен поклонился и протянул поднос ему. Габриэль стянул парчу, взял с подноса инкрустированную драгоценными камнями шкатулку и поднес к алтарю. У алтаря глава сообщества бережно поставил коробочку перед Октавиусом. Тот, в свою очередь, небрежно откинул крышку и вынул оттуда два браслета соединенных между собой цепью. Молодожены держась за руки подошли к Октвиусу.
— Соединяю вас навечно, — провозгласил он, и надел им на руки золотые символы их союза.
Защелкнув наручники Октавиус, при свидетельстве Валенсиана и Вайолет, вписал имена Алисы и Жюслена в летопись рода Монтэр. Принц и принцесса скрепили свой брак поцелуями и оркестр заиграл новый гимн королевства. Я взглянул на часы 23:35. Тридцать пять минут прошли на одном дыхании! Гости оживились, по залу звучал веселый гомон. К паре с поздравлениями и пожеланиями по очереди начали подходить самые значимые лица Зи Пи. Вот тогда все и началось.
Не припомню что именно привлекло мое внимание в момент когда Вайолет подошла к молодой паре. Я просто почувствовал угрозу и понял, что сию секунду должен оказаться как можно ближе к принцу и принцессе! Но гости обступили их со всех сторон, и мне никак не удавалось протиснуться сквозь пышные наряды дам и широкие плечи их бессмертных кавалеров!
Я увидел в чем была угроза, продолжая пробиваться вперед. С нежнейшей улыбкой Соня поцеловала Алису в щеку и перевела взгляд на принца. Дальше я видел все будто в замедленной съемке. Вот Фиалка приблизилась к Жюслену. Вот он склонился к ней, чтобы лучше услышать слова поздравления и подставляя ей щеку для поздравительного поцелуя. Но вместо поцелуя и теплых слов Фиалка резко вскинула руки. Я услышал лязг и увидел, как в ее руках сверкнули кинжалы... Двумя точными ударами сестра невесты вбила в принца два серебряных клинка: один в сердце, один в печень. С силой, на которую способны разгневанные вампиры-воины, она как нитку порвала золотую цепь сковавшую ее сестру с ненавистным ей животным, и щелкнула пальцами.
Жюслен медленно осел на руки к своему оцепеневшему от ужаса и шока фавориту, из его тела торчали две рукоятки с изображениями символа жизни. Я узнал их. Это были те самые клинки переданные Соне Марлой, и подаренные мне в день боев за Платиновый кубок королевства Луны... На несколько секунд зал застыл, словно оглушенный громом. Присутствующие непонимающе переглядывались между собой, никто не ожидал ничего подобного и никто не успел среагировать.
Фаворит принца пришел в себя первым. Захлебываясь слезами он вырвал из тела Жюслена кинжалы, зажал его раны ладонями и крепко прижав к себе, стал баюкать на своих руках. Боль лучшего друга принца была столь острой и отчаянной, что он не мог с нею справиться и скрыть переполнявшие его до краев эмоции. Подняв вверх пылающие адской синевой глаза, он издал пронзительный протяжный вой. Сейчас это был волк, раненый в самое сердце...
Толпа расступилась, пропуская вперед спешащего королевского врача. Габриэль и Октавиус бережно отняли руки Валенсиана от принца, и подняв его на ноги дружески обняли с двух сторон, поддерживая под локти. Поддержка этих двоих, таких влиятельных бессмертных, немного отрезвила Валенсиана. Я видел как он боролся с собой, пытаясь взять себя в руки, но боль была сильнее его воли. Сжав зубы он скулил, будто бы самим своим разорванным сердцем и слезы не прекращая, текли из его пылающих глаз.
От его страданий на глазах у присутствующих наворачивались слезы. Айрин закрыла ладонями лицо, губы Лиады дрожали, Курт опустил голову, пряча лицо. Я понимал их, это невозможно было выносить. Я помнил способ убийства оборотня и результат осмотра врача, мне был очевиден. Я мог помочь Валенсиану только одним...
Воспользовавшись всеобщим оцепенением я, наконец, протиснулся за алтарь и подошел к Валенсиану. Октавиус и Габриэль по-прежнему держали его под локти. Протянув руку, я коснулся шеи Стоцкого. Валенсиан вдохнул и потерял сознание, повисая на руках глав сообщества. Понимающе кивнув мне Габриэль, легко словно ребенка, подхватил Стоцкого на руки. Как раз в это время, ни живой ни мертвый королевский врач, вынес вердикт.
— Мне жаль, мессиры. Принц — мертв.
Голоса стихли. Казалось горе окутало собою этот огромный, сверкающий роскошью, зал. Смерть Жюслена стала для всех глубокой трагедией. Красивый, молодой, дружелюбный, полный сил принц, только-только обручившийся с красавицей невестой... Дамы не таясь утирали глаза кружевными платочками, даже самые непоколебимые подданные принца склоняли головы, пряча глаза.
