После ультиматума, выдвинутого незваными гостями, спора и ругань длились весь день и не утихли даже к ночи. Под крышей общего дома места хватило не всей деревне, но уж точно поместились все, чье мнение имело хоть какой-то вес. Охотники, лесорубы, кузнец, знахарь, толстуха Лиз, матери семейств. Было несколько общих точек зрения.

Одни считали, что надо уходить. В леса, или на равнины, или в соседние поселения. Хоть куда, все лучше, чем жить под властью монстров, каждый день рискуя пойти со всей семьей в суп.

Другие, те, кто помоложе, считали, что надо собрать всех кого можно, и дать чудищам бой. Они говорили, что одного Акуро хватило на всю жизнь, и новых "хозяев" тут никому не надо.

Третьи предлагали сдаться. Сам староста тоже считал это лучшим выходом, и тому были причины. Во-первых, монстры были говорящими, а значит, разумными. Сам по себе факт разумности мало что значил, и староста это понимал.

Но было и во-вторых. Монстры были очевидно сильнее людей. Настолько, что им не было бы нужды вообще о чем-то говорить, желай они человечины или забав с девицами. Пришли бы да взяли. Но вот они делают пусть и грубое, но предложение. И даже делают вид, что позволят уйти тем, кто не согласен. Да и про девиц, пленниц Акуро и пальцем не тронули.

И в третьих. Орки, с виду существа дикие, имели железное оружие. Очень хорошее, и сделанное именно под орочьи лапищи. Староста знал, как куется железо. Простые дикари бы такого никак не сделали.

Староста жизнью был много бит, и опыт ему говорил — если сильный пришел договариваться, надо уступать.

К позднему вечеру, когда обсуждение утихло и вновь вскипело несколько раз, когда отгремели несколько драк между особо несогласными, возникли и утихли бабские истерики, он встал со своего места и неспешно, напоказ, пошел к выходу.

-Ты куда, староста? — зазвучали голоса.

— Домой спать. Поздно уже.

— А судьба нашего поселения тебя уже не волнует?! — проскрежетал голос толстухи.

Староста остановился, положил руки на пояс и покачал головой.

— Отчего же, еще как волнует. За всех не скажу, но за себя знаю — я останусь и сдамся. Монстры? Пусть так. Но вспомните людей. Как на нашу шею сел Дымник? Как Беспалый? Акуро, да заблудится его душа в преисподней? Монстры, в отличие от людей, сделали предложение и дали выбор. И свой я сделал. А вы орите друг на друга хоть до утра, раз уж мое слово для вас пустой звук.

Староста рассчитал момент и интонацию точно. В конце концов, он знал всех этих людей давно. И когда монстры пришли на следующий день, им открыли ворота без разговоров.

Их было больше, чем в прошлый раз. Все как на подбор, здоровенные, руки толщиной как людская нога, в буграх мышц и шрамах, они смотрели на людей с отстраненным презрением. Но бесчинств, которых староста все-таки боялся, устраивать не стали.

Главарь оставил на воротах и стенах нескольких своих бойцов и велел старосте собрать всех, кто может ходить, на пятачке у общего дома.

— Все тут?

Глотка у монстра была луженая, слышали его все.

— Вы сдались. Теперь я тут главный, теперь тут все мое. Все должны меня слушаться. Кто не будет, на первый раз получит "?;%, на второй убью. Я Джей-Гул, бугай, главарь этой банды. Надо мной Бан Железный Лоб, вождь моего клана. Над ним Варбосс. Над всеми Творец. Вы все никто. Те, кто умеет что-то полезное, смогут стать кем-то. Война, охота, ремесло, вот что в цене. Когда мы тут закончим, я буду смотреть, где тут что есть. Запасы, инструменты, дети, все. Потом те, кто не хочет быть простым пеоном пусть придут ко мне, и скажут, что умеют. Проверим, какая с того польза.

Кроме меня, вам всем надо знать вот его. Это шаман. Если ячмень надуло, вши заели, волк ногу отгрыз, это к нему. С презентом, конечно. За так еще хуже сделает и будет прав. И вот еще этот эльф. Он будет отвечать за все что происходит в лесу вокруг, знает все дороги. Я все сказал. Теперь разбежались по норам и ждите.

Дальше главарь действительно обошел каждый дом и сарай и обстоятельно перерыл все небогатое имущество поселян. Что удивительно, обошлось без грабежа, хотя и с дракой.

Хотя дракой это можно было назвать с натяжкой. Один из поселян попытался обмануть орка и припрятать короб с сушеным мясом. Орк быстро нашел спрятанное и без вступлений жестоко избил главу семейства, на глазах у всей родни. И сказал, что следующего такого умника просто распотрошит.

Больше рисковать никто не стал, а прослышав, что найденное орки не забирают себе, остальные жители даже упростили задачу зеленокожим, выгребая все имущество напоказ.

После обыска, главарь часа на два оставил людей в покое. Он явно ждал, что к нему действительно придут те, кто что-то умеет. Дураков не было. Точнее, оказалось, что дураков полна деревня.

Ближе к полудню орк велел согнать всех мужчин за пределы частокола и заставил вычищать местность вокруг него. Часть орков направилась в сторону леса, а часть осталась с людьми. Люди выдирали кустарник и подкапывали валуны, которые выворачивали орки. Ямы от валунов засыпались и утаптывались.

Передохнуть людям никто не давал, любые попытки хотя бы просто разогнуться на пару минут жестко пресекались тяжелами затрещинами и руганью. Разговоры пресекались не менее жестко, одного из лесорубов за попытку "бездельничать" забили едва ли не насмерть.

Зеленые здоровяки, которые, казалось, не уставали вообще. Они насмехались над людьми, падающими с ног к концу дня, когда из деревни послышался глухой звук рога.

Заслышав рог, орки погнали людей обратно в селение, на пятак перед общим домом. Тихие проклятия в сторону старосты и шепотки отчаяния не утихали ни на миг. Из общего дома к толпе вышел главарь и долго сверлил людей взглядом, будто хотел увидеть что-то скрытое. Никто не мог выдержать этот взгляд, все смотрели себе под ноги.

Наконец, главарь заговорил.

— Это был только первый день. У пеонов такая вся жизнь. Пеон ничего не умеет делать хорошо. Кто не хочет быть пеоном, должен уметь. Это ясно?

Из толпы послышался решительный голос.

— Я умею шкуры выделывать!

— Это хорошо. Как зовут? — оживился орк, маня пальцем отозвавшегося.

Парнишка, выдавленный толпой, задрожал перед нависающим орком.

— Банч.

Орк кивнул.

— Стал в сторону. Кто еще?

— Я лес хорошо валю!

— Молодец. Как зовут?

— Чес.

— В сторону.

Возгласы "я умею" и "я могу" зазвучали один за другим. В селении почти всякий умел валить лес, или рыбачить, или работать со шкурами, искать и добывать мед у диких пчел. А орк предельно ясно донес мысль, что ждет неумех и лентяев.

Никто не был уверен, будет ли проще заниматься тем, в чем назвался умельцем. Но все же, был хоть какой-то шанс.

Потом была "кормежка". Это было унизительно, получать еду как милость. Но возмущаться никто не стал.

Утром главарь озадачил людей теми делами, в которых те назвались умельцами. Под присмотром орков, конечно. И по сравнению с предыдущим днем жизнь начала налаживаться. От лесорубов, например, требовалось не так уж и много, помечать, подрубать и очищать стволы. Самую тяжелую работу — рубить и укладывать бревна — делали зеленокожие. И это не в силу пиетета перед людьми. Выяснилось, что орки, сильные, как медведи, и до идиотизма исполнительные, не очень хороши там, где недостаточно грубой силы. И имеют простой взгляд на вещи — каждый должен делать то, что может делать хорошо.

И если человек хорошо намечает, где рубить, то пусть этим и занимается. Там, где нужна лишь сила, орки справятся сами. Они очень легко подхватывали основы любого нового дела, и очень туго осваивали что-то более сложное.

Также, главарь на второй же день прознал, что толстуха Лиз может сварить суровую брагу даже из камыша, и одно только это подняло ее авторитет на необозримую, сравнительно с остальными людьми, высоту.

Толстуха, хитрая и понимающая жизнь баба, быстро спелась с худым и желчным орочьим шаманом. Характерами они были под стать друг другу — себе на уме, оба редкие сволочи, оба жадные и бессердечные вымогатели, строго берегущие свои секреты. Кое-кто даже чесал языком про цвет детишек следующей весной. Потом перестал — язык опух так, что рот не закрыть. У шамана оказался отличный слух...

За несколько дней жизнь вошла в определенную колею. Стал понятен смысл очистки земли вокруг частокола — готовилось место под новый. Хотя то, что возводили орки, скорее можно было назвать полноценной стеной. Не очень ровной, но очень крепкой. Толстенные бревна вкапывались на глубину больше человеческого роста, и укреплялись глиной вперемешку с камнями.

Потом случилось новое потрясение — в поселение заявились гоблины. Поселяне не то, чтобы были с ними в плохих отношениях — это был скорее холодный нейтралитет. Гоблины не совались в места, где охотились люди, люди не совались туда, где промышляли гоблины, и всех все устраивало. Иногда с гоблинами даже случалось торговать. Лесные жители меняли редкие травы, для которых было очень много применений, от консервации до изгнания насекомых, на железные изделия, вроде ножей и лопат, и крупу. Но торговля всегда велась исключительно за стенами, и за товарами, женщинами и детьми всегда был глаз да глаз. И тому были причины.

Теперь же мелкие дикари зашли в занятую орками деревню, как к себе домой. Вышли в поле зрения, послали гонца, и орки их спокойно пустили. Тремя десятками носатых и клыкастых коротышек руководил один, особенно уродливый, с выжженным корявым узором на лице. Почти все мужчины были за пределами селения, и женщины было побросали работу и попытались спрятаться в домах. Но орки не оценили и заставили всех вернуться к делам. К уверениям поселянок о том, что пускать гоблинов в дом, это очень плохая идея, отнеслись с раздраженным безразличием.

Гоблины притащили с собой много мешков, бочек и ящиков, где оказались соль, стальные гвозди, пилы, мотыги и множество других вещей для хозяйства. Просто принесли и сдали важно хмурящемуся главарю.

Гоблины остались в поселении на ночь, изрядно нервируя местных. И проблема действительно случилась. Ночью деревню поднял на уши истошный женский визг. Кое-кто из лесных коротышек польстился на девчушку из местных, потащил в кусты, и, получив серьезный отпор, пырнул ножем.

Едва тревога была поднята, героя-любовника скрутили свои же, и на месте вспороли брюхо. Джей-Гул, примчавшись на место меньше, чем через минуту, застал гоблинов, сбившихся в кучу, окруженных предвкушающими забаву орками. Главарь гоблинов протянул голову насильника и в двух словах обьяснил ситуацию. Орк крепко ухватил гоблина ухо, поднял в воздух и прорычал:

— Ты их босс. Ты за них в ответе. Их залет — твой залет.

Гоблин только закрыл глаза, соглашаясь. Джей-гул достал нож, и на весу отрезал ухо, за которое держал коротышку. Кусок плоти шлепнулся рядом с упавшим гоблином.

— Жри!

Коротышка молча отправил отрезанное ухо в рот и стал жевать. Когда ухо с шумным глотком отправилось в желудок, орк спросил:

— Что понял?

Гоблин зыркнул на свое воинство.

— Что бугай пощадил. Мог всех убить, его добро тронули. Бугай добрый. Буду помнить.

— А еще?

— Еще лучше смотреть буду, кто подо мной.

Джей-Гул кивнул и окинул взглядом собравшуюся толпу.

— Что столпились? Разошлись по домам, живо. Завтра дел невпроворот.

Шаман без лишних разговоров залечил рану пострадавшей девушке — от широкой раны остался только тонкий шрам. На том инцидент был исчерпан, утром гоблины ушли.

Еще через пару дней банда Джей-Гула заметно разрослась.

В поселок, уже почти полностью обнесенный новым частоколом, пришла другая банда орков, со своим главарем. Они привели с собой крупных, злобных свиней и быков, взамен забрали несколько тюков шкур и льна, десяток корзин с рыбой и бочку клейкой древесной смолы.

С самого начала чувствовалось некоторое напряжение между двумя бандами. Кто мог себе позволить, те попрятались. И не зря.

Главарь пришлой банды, такой же мощный и кряжистый, как Джей-Гул, но, в отличие от него, подтянутый, на прощание шлепнул бугая по пузу.

Явно хотел еще и сказать что-то, но не успел — наипудовейший кулак главаря деревни с сочным хряском врезался ему в лицо, отбросив на несколько шагов.

— Ты охренел, сопляк? — поинтересовался Джей-Гул, широким жестом разниная плечи.

— Ах ты !"?;% свинья! — зарычал второй орк, тряхнув головой и сплевывая кровь. — Крыса, сидишь тут на самом краю, наедаешь бока! Ты недостоин даже смотреть на воина!

С этими словами пришлый главарь сдернул с пояса топоры.

Вокруг мгновенно собрались обе банды. Орки неприязненно поглядывали, но в драку не лезли. Обоих главарей окружили кольцом, так что получилась маленькая живая арена.

— Я недостоин смотреть на воина? Ну-ка ну-ка, и где здесь воин? Это ты что ли воин, а, молокосос?

Говоря это, Джей-Гул разминал кулаки. В деревне он не носил с собой оружие, и сейчас об этом явно жалел. И не менее явно не собирался идти на попятную.

— Убью! — взревел второй орк, взметнул топоры и обрушил на бугая.

Но тот явно рассчитывал именно на такой ход событий. С удивительной для такого тяжелого тела грацией он прыгнул навстречу и чуть в сторону. Получилось не очень удачно — одно из лезвий чиркнуло по лицу, да так крепко, что на короткий момент стала видна кость. Но в целом своей цели достиг, сбав врага своим телом с ног. Орк не растерялся и вцепился клыками Джей-Гулу в лицо. И не заметил, как тот выхватил из ножен на спине нож. Лезвие быстро сверкнуло несколько раз, втыкаясь в шею и ухо.

Джей-Гул, пошатываясь, встал, забрал у мертвеца топоры и пнул неподвижное тело. После чего повернул текущее ручьем крови лицо к бойцам поверженного.

— Ну? Кто еще сомневается в моей силе?! Не стесняемся, девочки. Меня на всех хватит.

Из круга вышел еще один орк, с двуручной секирой.

— Наш босс казался грозным воином. И одолел его безоружный толстяк. Такой позор. Надо было бросить ему вызов раньше. Придется убить теперь тебя.

Джей-гул молча приглашающе развел руки в стороны. Претендент взрыкнул и прыгнул вперед, взмахивая секирой. Бугай в тот же момент метнул ему в грудь топор.

Оружие тут же было отбито, ценой мгновенной заминки. Джей-Гул тут же ею воспользовался, резво подскочил и с оттягом опустил второй топор на голову претенденту.

Тот успел среагировать и отдернул голову в сторону. Лезвие не раскололо череп, а скользнуло по нему, сняло толстый пласт кожи с мясом и встряло в плечо.

Претендент взревел и рубанул наугад, даже близко не попав по бугаю. Кулак бугая врезался ему в челюсть, окончательно лишая равновесия, а топор вырвался из плеча и опустился снова. Раздался хруст, и в стороны разлетелись осколки кости с каплями мозга и крови.

Тело мягко упало наземь. Джей-гул отбросил второй топор, подобрал секиру и довольно хекнул, с гудением провернув ее в руках.