Я посмотрела на него. Но боже, как он выглядел сейчас! Мятая рубашка, усталый взгляд, боль. Он не ехал, он вывалился из автобуса и побрел, куда глаза глядят...
Я, забыв про все, тормознула рафик и кинулась к нему.
— Что с Вами происходит!? — еще издалека возмущенно закричала я. — Федор, как вы могли себе позволить докатиться до такого!?!
— А, это ты, Пуля? — медленно и невидяще посмотрел на меня он. — А меня все предали. Пять дней назад партнер вдруг посередине проекта потребовал возврата денег назад, когда они уже были полностью вложены в строительство вместе с моими свободными средствами. И теперь мои предприятия, стоящие в сто раз больше, арестованы за "долги"... Дом, имущество, машины, счета арестованы и описаны... У меня даже костюма нет, Пуля... — печально посмотрел он на меня, и я поняла, что он чуть-чуть пьян. — Подкупленные милиционеры просто выкинули меня из дома... Это дал мне дворник Иван... Я второй день не ем... Стыдно...
Я вздрогнула и приобняла его.
— Все будет хорошо!
— Эх, Пуля-Пуля... — вздохнул он. — Всегда ты была такая добрая и хорошая... Не знаешь ты людей... У меня ведь еще был один проект, и я все мог бы спасти... Если б я появился сейчас на роскошной машине в роскошной одежде, чтоб перебить панику, я б отдал этот "долг"... Увидели бы они меня уверенным, веселым... — сморщился он. — Так ведь нет, всех напугали, все "друзья" боятся даже просто дать хорошую машину по доверенности... — он как-то растеряно и жалко улыбнулся. — А лучшую... Даже и не думай... Лучший костюм и лучшую машину так легко выследить, а другие мне не помогут... Нужно новый костюм, который еще никто не надевал, модельный, иначе мигом вычислят и мне же еще хуже будет — пойдут слухи про обноски...— он что-то качался. — Не зря ты, Пуля, не любила моего заместителя, он сдал меня первым, он сейчас подтасовал документы, попробуй докажи что-то, если даже спать негде, все подстроено... Сделали так, чтоб я вообще без денег оказался, чтоб не мог ничего предпринять, гады, отобрали...
Я молча смотрела на него. А потом потянула его за руку.
— Пошли... — тихо сказала я.
— Куда? — горько улыбнулся он сам себе.
— Машину получишь, — сухо сказала я. — Временно... Вернешь, когда все устроится... А вот костюм... — я смутилась. Я вспомнила костюм генерала.
— Что костюм? — прямо на глазах протрезвел он. — Модельный?
— Модельный... — еле выговорила я, вспомнив оборочки.
— Лучший?
— Из последней коллекции Версачи... Самый лучший... — пролепетала я.
— А чего ты краснеешь?
— Да... — замялась я. — Предыдущий хозяин чуть не убил женщину, которая его ему купила... Самый лучший, дорогой и красивый... — я мямлила.
— Самый-самый? — вскричал он.
— Самый... — отвернулась я.
— А в чем вопрос? — наконец сообразил он.
— Видишь ли, он модельный... — прошептала я. — Под старину сделан, с фантазией дизайнера... Средние века, с оборочками и кружевами... Когда генералу понадобилось его одеть, то он сидел и плакал, но не решился...
— Так это мне и надо! — развеселился промышленник. — Мне надо броский, модельный, чтоб заговорили...
— Они подумают, что ты сменил ориентацию... — прошептала в ужасе я. — На Европу...
— Это все модельный бизнес, Пуля... — нетерпеливо дернул плечом он. — Эти все модники модельные на тусовках так ходят. Зато все заговорят обо мне, это бросится в глаза, я о таком и не мечтал...
— Но тебе придется его поискать... — пробормотала я. — Генерал засунул сверток под матрац под кровать в комнате отдыха врачей больнице... — я объяснила где это, и разрешила взять. — Вряд ли его кто-то там нашел. Скажешь, что я забыла...
Он обнял меня.
— Пошли машину заберешь... — вздохнула я.
— Ты разве не пошутила? — удивился он. — А я думал, ты меня взбодрить решила, прямо как очнулся от кошмарного сна и готов сражаться. Давно так не смеялся...
— Вон стоянка, — показала я, подавая ему номерок от стоянки, документы на "Феррари"...
Тут он словно в первый раз увидел меня.
— Версачи... — угадал он платье. — Пуля, ты что, замуж вышла?
— Я невеста... — мгновенно распушила хвост я, задрав нос.
— Так... — мрачно сказал он. — Как я проворонил?
— Я уже второй день невеста! — гордо сказала я. — Я выйду замуж, и тетка меня не будет терроризировать!
— Так... — еще мрачнее проговорил он. — Сейчас я посмотрю, что у тебя за машина, быстро закончу свои дела, а потом разберусь, что это за женихи появились как из ведра, пока брат уехал... Где эта машина?
— Если на стоянке спросят, почему я сама не пришла за своей машиной, — радостно переменила тему я, — спроси его строго, "неужели ты хочешь, чтоб она сама пришла"? Дашь вторую бумажку и скажешь, что должна была забрать известная ему женщина и опишешь меня... И вообще, хоть машина моя, чистая, не говори никому, что она моя, ладно? Скажешь — купил у кого-то, все документы у тебя... Не останавливайся возле меня...
— Я что, дурак, подставлять тебя?! — он на мгновение поцеловал меня в щеку. Все еще явно не веря, что у меня есть машина, и так и не глянув на название...
— Стой! — вспомнив, что у него ничего нет, я высыпала ему из карманов остатков денег, долларов двадцать.
Он так странно глянул, хотел что-то сказать, но быстро пошел на стоянку, оставив мне свой старый плащ, в котором за машиной явно идти было нельзя.
Я посмотрела ему вслед. А потом проводила взглядом красную роскошную "Феррари", выехавшую из стоянки и быстро пролетевшую по другой полосе. Другие сами пропускали ее. Я усмехнулась. Он засигналил на уже уступающий ему путь роскошный джип, но я знала, что он сигналил мне, словно поднимая большой палец.
Я незаметно кивнула ему.
Чтоб не привлекать внимания, я купила с лотка косметичку, о которой столько раньше мечтала, простаивая подолгу у лотка, ибо денег никогда не было. А если и было, то их надо было бы потратить на Филю... А я так мечтала... Филя не я, он фила-бразильеро, он не понимает, зачем нужно голодать несколько дней из-за косметички, он начинает в этом случае охотиться на людей... Фила-бразильеро есть, к сожалению, одна из самых больших в мире бойцовых собак с плохим характером... Прошлый раз, когда он поголодал, ибо я купила курточку, ибо зимой без курточки холодно, он за один присест съел соседского боксера...
Я закуталась в старый плащ соседа, ибо было прохладно.
А потом медленно пошла дальше.
И тут почувствовала, как мне между лопатками словно уткнулось острие. С этими приключениями я стала чересчур чувствительна к чужим взглядам... Так и есть. Открыв косметичку и припудрившись, я увидела в зеркальце двоих громадных парней. Они шли вслед, даже не скрываясь.
Я похолодела. Не люблю, когда в меня так нахально смотрят. Это раздражает.
Я тоже поступила нахально. Раз они поступили так, значит я просто перебежала через громадный проспект, полный движения, пользуясь своей обретенной реакцией. Я бежала просто, как дура, вернее, как я сама, чуть не попадая под машины. Прямо на глазах милиционера.
Прямо напротив меня было грандиозное название — юридическая контора. Роскошнейшая вывеска! А выше всего была известная всей России фамилия известного дорогого адвоката.
Парни не стали ждать. Они тоже рванули за мной без правил. Но если меня милиционер проглотил, то такие большие мальчики стали ему поперек глотки.
Послышался визг и скрежет машин. Выждав мгновение, когда меня еще на дороге заслонили от всех машины со всех сторон, я просто исчезла у всех из глаз.
На самом деле я, конечно, просто нырнула под стоявшую у обочины машину в ничтожный момент, когда они скрыли меня со всех сторон. И, рывком, под машинами, быстро пробралась к самой конторе. Мгновенно попав в нее не как-нибудь, а через окно на втором этаже, протиснувшись между слишком крупными решетками. Я худая и мерзкая. Оно было скрыто от всех деревом.
Я видела, как окровавленные преследователи вылетели на улицу, ошеломленно оглядываясь, а потом рванули вниз по улице. Один из них хромал, другой имел перекошенное болью лицо и бежал боком.
В комнате никого не было. Потому мне и повезло так сюда залезть. Без шума.
Я быстро повесила мерзкий плащ соседа. Он действительно взял его у алкоголика. В карманах не было ни копейки — я тщательно проверила. Даже в швах ничего не зашито. Совсем пролетарий.
— Что вы здесь делаете? — раздался над ухом властный недоуменный голос.
— Я... я... я... по делам... — залепетала я и положила свой плащ на колени, смирно положив поверх него руки. Я самое широко улыбалась, думая, как мне побыстрей уйти. От этой мерзкой акулы.
— Итак, девочка? — широко улыбаясь, сказал он. — Какие у вас дела к лучшему адвокату?
— У меня... — запнулась я. — Я не знаю, как сказать... — я растеряно замолчала.
Он строго смотрел на меня.
Не могла же я ему сказать, что у меня дела в гробу его видеть, но не хочу идти на улицу.
— У меня завещание... — нашлась вдруг я. — Я хочу проконсультироваться и оставить его у адвоката, чтоб его не украли... Можно? — я улыбнулась как можно более ласково.
— Где оно! — мрачно сказал адвокат. — Убью свою секретаршу! Я же говорил, не пропускать ко мне всякую мелкую шушеру!
Рука моя, достававшая завещание, дрогнула.
— Ну так я пойду? — просительно проговорила я. — Раз мы не поняли друг друга?
Он молча вырвал у меня пакетик с завещанием.
— Раз прошла, значит сиди, пока я не разберусь... — рявкнул он.
И тут его взгляд упал на завещание. Он подавился, и лицо его вытянулось. Он засуетился, вдруг тяжело взглотнул.
— Убью свою секретаршу! О таких людях надо предупреждать заранее... — прошептал он, рванув рукой воротничок на шее, будто ему не хватало воздуха. И уже вежливо-вежливо, прямо как патока, засюсюкал мне:
— Но вы знаете, что вы вступите во владение лишь через шесть месяцев!
И тут я взбесилась. Поняв, что он принял его за посмертное завещание.
— Да что ты каркаешь! — заорала я в ярости. — Ты еще беду накличешь!!! Глаза разуй! Да мой жених жив, мы должны пожениться, просто я вчера была занята делами!!! — я подпрыгнула и чуть не убила его, накинувшись.
У меня даже слезы навернулись на глаза.
— Да-да... — вдруг быстро сказал адвокат, закрыв ладонью свежую газету на столе... Я так и не поняла, зачем. Там была какая-то мура. По обрывкам я поняла лишь, что "...бандитский авторитет Бармен скончался в..."
— Я согласен, я все посмотрю, все сделаю... — ласково, будто ребенку, заговорил адвокат. — Давайте, мы будем управлять вашим имуществом по этому завещанию всего за один процент, а? Потом... Потом... — он закивал головой. — В будущем...
Я успокоилась. И не слушала его, равнодушно кивнув. Чем больше я здесь, тем дальше преследователи.
— А это что за бумажки? — вдруг спросил адвокат.
— Это так, бумага... — нетерпеливо махнула я рукой. — Муж очень боялся, что в случае его гибели я останусь без средств к существованию, и оформил кучу страховых полисов на меня и на себя... Пустая бумага, — я засмеялась, — там он оформил страховку на меня только в том случае, если он умрет от естественных причин... К примеру, от инфаркта... — я весело развела руками. — А он у меня знаете какой?! — я гордо развела руками, вся светясь от гордости и восторга. — Полтора метра в плечах, сто лет жить будет, там страховка всего на год оформлена... — я захлебывалась, описывая мужа, а он слушал, кивая, и самым аккуратнейшим и бережливым образом сложив полисы...
Я, наконец, поняла, что делаю нечто бестактное, рассказываю постороннему человеку про личные чувства, и смутилась, замолчав.
— Все будет хорошо... — ласково сказал он.
В общем, я подписала какие-то бумаги в связи с наследством, что передаю управление им, и платой им будет один процент от имущества и прибыли, которую получат они по завещанию в далеком будущем, если что...
— А нет у вас тут второго выхода? — спросила я. — Какой-то странный человек бегает тут... — я издалека показала на обычного человечка, совершенно незаметного, единственным отличием которого было то, что он все время бегал кругами... Я старалась не подходить близко к окну.
— Что это? — подозрительно спросил адвокат, наклоняясь ближе к окну. — Что делает тут оперативник?
— Говорят, что африканские охотники ложатся на землю и начинают дрыгать ногами... — знающе сказала я, гордая своими знаниями, — чтобы выманить диких животных из укрытия. Они начинают любопытствовать, приближаются, а тут их стреляют. Я читала об этом в "Алисе"... — важно сказала я.
Он как раз отдернул голову назад, когда раздался выстрел. И пуля прошла аккурат над его головой.
Глава 55.
— Надо было сказать раньше! — рявкнул адвокат, падая на пол и нажимая какую-то кнопку. Окно закрылось железной плитой. Я еще меланхолично увидела из угла, как по этому выстрелу с разных сторон ударили десятки выстрелов. В ту точку, из которой стреляли. А потом началась всеобщая перестрелка...
Мы вылетели из дома через подземный ход на другую улицу. Я с ходу запрыгнула в уже трогающуюся маршрутку. Водитель поворчал, но зато никто и представить не мог, что я уже уехала на ней, ибо там как раз проезжал автобус, маршрутка уже выезжала, когда я вскочила.
Я отдышалась в машине. С этой стороны стрельба с той стороны почти не была слышна. Честно сказать, мне это не понравилось. Какая к черту в открытом городе стрельба?
— А говорили, что все под контролем! — в ужасе пробормотал кто-то.
— В городе слишком много оперативников... — недовольно сказал какой-то военный слева от меня, отложив рацию. — Граждане, успокойтесь... Какой-то идиот открыл стрельбу, так их застрелили восемь раз! Двух болванов!
Он положил трубку и выругался.
В салоне царил галдеж.
— А ты представляешь, что подружка Бармена устроила? — толкнула меня какая-то баба.
Я пожала плечами. Ненавижу бандитов. Рядом беседовали и ухохатывались на сиденьях два громадных верзилы.
— Она надоела Бармену, — умирал один от хохота, — и он оформил на нее штук двадцать страховых договоров. Там было в каждом и автомобильная катастрофа, и убийство, и пожар. А чтоб никто не волновался, и чтоб успокоить страховые компании, оформлял одновременно полисы и на себя. Только по причине естественной смерти... Чтоб она получила. Двадцать миллионов долларов вложил... Еще и завещание на нее оформил... — ржал он. — Вся Россия смеется!
— Чего ты ржешь? — меланхолично произнес другой, что-то тупо жуя.
Я с брезгливостью отвернулась. Не люблю отношений без оформления брака, они об этом так легко говорят, бандиты!
— Да он скончался ровно через тридцать минут после подписания завещания в больнице от инфаркта, обнаружив в личном сейфе вместо миллиарда долларов труп своего дружка! — отчаянно ржал другой.
— А чего тут смешного? — мрачно спросил другой.
— Так она ж еще и страховку получит! — захихикал первый верзила. — Свыше ста миллионов! И ничего поделать официально с ней нельзя! Ведь деньги то ее по завещанию, она могла взять там что угодно, и ее в краже не обвинишь, да и к тому же без нее то ничего и трогать нельзя после его смерти, чтоб даже удостовериться, что что-то украли, а труп друга, естественно, в милиции не зарегистрировали! Как и черные деньги, ведь по ведомостям их нет! Да и никто поверить не может, что она могла унести сама столько, это физически невозможно женщине, особенно при той безумной охране, это ж килограмм четыреста, без его участия! Она его даже посмертно подставила вместе с его бандой, ибо их только то и делают, что пытают!
