— Нам необходимо выбрать нового Казекаге! — сделала следующее объявление Чиё, обводя взглядом джонинов Совета.
Темари и Гаара, вчера вернувшиеся в Деревню, тоже присутствовали на Совете, но пока что без права голоса. Неслыханные новости, принесенные ими, парализовали власть Суны на сутки, повергли Совет в бесконечные бесплодные разговоры и пересказы.
Но все проходит, и Совет вышел из ступора, собрался на заседание, чтобы разрешить кризис власти.
— И при этом учесть все обстоятельства, — продолжала Чиё безразличным тоном, — дабы у соседей не возникло желания вновь напасть на Суну, как это было после пропажи Третьего Казекаге.
— Сабаку Гаара, — тут же сказал кто-то из джонинов.
— Джинчурики в Каге? — прошелестело за столом. — Безумие!
— На нем печать Конохи, это неприемлемо, — возразила Старейшина Чиё. — Кто знает, что они еще поставили?
— Со мной все в порядке! — выкрикнул Гаара. — Шукаку больше не подталкивает меня к убийствам!
— Ты сможешь вызвать его, Гаара, если потребуется? — прищурилась Чиё.
— Нет! И не собираюсь! — отрезал Гаара. — Хватит крови, убийств и жажды убийства!
— Нет Шукаку, нет стихии Магнетизма, — заметил Джосеки, один из джонинов Совета. — Семья Сабаку всегда славилась Магнетизмом.
— Третьему Казекаге это не помогло!
— Песок все еще со мной, — зловеще заметил Гаара, раскупоривая тыкву.
— Не на Совете! — прикрикнула Чиё. — Мальчишка! Как смеешь ты угрожать нам песком в присутствии статуй предыдущих Казекаге? Ты хочешь стать Казекаге, убив всех нас?
— Я хочу, чтобы вы перестали оскорблять мою семью! — выкрикнул Гаара.
— Вопрос очень важный! Суна и без того ослаблена! Потеря Четвертого, гибель всех, кто отправился в Коноху, так недолго потерять и статус Великой деревни! — парировала Чиё. — Пускай за нападением и стоял Орочимару, но это не вернет погибших, не вернет силы Деревне!
— Коноха предлагала союз, — заметила Темари, полируя ногти о веер. — Полный союз. Вот вам и сила, в союзе наши две деревни вполне могут отбиться от кого угодно.
— В этом союзе Коноха нас поглотит, съест! — воскликнула Чиё. — Еще неизвестно, что они вложили в Гаару!
— Зато теперь я сплю спокойно и не боюсь проснуться рядом с трупом друга! — выкрикнул Гаара.
Над столом прошелестел шепот облегчения. Неясно было, как без Четвертого контролировать Шукаку, а тут вроде, как бы и проблема исчезла, сама собой. Биджу, конечно, хорошее оружие, разрушительное, но слишком уж неуправляемое. Но вот проблема отсутствия Казекаге так и не исчезла. Суна не могла выставить никого однозначно сильного, известного, могучего, это Конохе вон хорошо, саннины есть, Какаши, да и кроме них парочка могучих шиноби найдется, кого можно на пост Хокаге смело ставить.
Неизвестно, до чего бы дошла ситуация, ибо Гаара начинал потихоньку закипать, джонины топить вопрос в бесплодной болтовне, а Чие закусила удила, как всегда при возникновении вопроса Конохи. Положение спас Джоуджи, который открыл глаза, открыл рот, откашлялся и сказал.
— Сабаку Гаара, ты доверяешь своей сестре, Сабаку Темари?
— Да! — с вызовом ответил Гаара.
— Сабаку Темари, отец готовил тебя и Канкуро к власти над деревней, не так ли?
— Он давал нам уроки, да, — кивнула Темари.
— Вот вам и ответ, — Джоуджи обвел взглядом Совет и Чиё. — Темари — дочь Казекаге, в то же время Лист не ставил на нее печатей, не воздействовал на сознание и не прибегал к пыткам. Гаара доверяет Темари, так что обид не будет, если мы выберем Темари — Пятой Казекаге, не так ли?
— Не будет, — мотнул головой Гаара. — Темари заслуживает поста!
— Но я, — развела руками Темари.
— Мы поможем тебе советом, — кивнул Джоуджи. — Да, у тебя нет золотого песка Четвертого, но зато ты его дочь. Для сторонних наблюдателей станет ясно, что Суна движется прежним курсом, не собирается устраивать резню за пост Казекаге. Но от союза с Конохой придется отказаться.
— Почему? — нахмурилась Темари.
— Принять союз в нынешних условиях — показать свою беспредельную слабость, — бросила Чиё, — а мы не можем себе этого позволить. Тебе еще многому предстоит научиться, Темари!
По лицу Темари можно было прочесть ее отношение к этому.
— И умению держать лицо — тоже, — усмехнувшись уголками губ, отчего лицо ее пошло морщинами, добавила Чиё. — У Совета есть возражения? Нет? Тогда можно отправлять гонца к Даймё страны Ветра. Поздравляю, Сабаку но Темари, через неделю ты станешь Пятой Казекаге!
— Я горжусь тобой, сестра, — добавил Гаара.
— А вот я — нет, — прошептала в ответ Темари. — Ну, какая из меня Казекаге?
17 октября 77 года. Где-то в стране Огня.
Как говорилось в массе кривых переводов фильмов: "Я сделал это!" В смысле разобрался, почему этот чертов бездонный подсумок был совсем не бездонным, хотя все делал правильно, по инструкции. Ошибка, неявная, закралась в саму инструкцию, ведь ее писали в мире магов, где не было проблемы магической подзарядки. Ну а я, при создании, по привычке, как с портключами, делал подсумки "незаряженными", чтобы служили дольше, стандарт-схема с батарейками, в общем, пошел по проторенному пути.
И совершенно зря.
Стоит чуть-чуть засбоить заряду и, правильно, сумочка схлопывается, что собственно и происходит постоянно. Ведь мелочь, сущая мелочь, а проходила мимо сознания, пока не отвлекся, не вырвался из пыльной, душной, прекрасной, солнечной Конохи, не сделал перерыв. Надо будет практиковать такие выходы из "цивилизации", проветривать мозги и протирать глаза.
Красота-то вокруг в стране Огня, чистая лепота!
Леса, величественные и высокие, где в кронах на высоте тридцати-сорока метров проносятся шиноби. Чистые, светлые рощи, просматриваемые насквозь, и тут же рядом фруктовые сады, и поля с пшеницей, глубоководные реки и мелкие ручейки, задорно журчащие по камням. Тут развалины с непонятными иероглифами, там статуя Будды, а здесь так и вовсе подвесной мост, шатающийся под ногами. При этом нет ощущения, что ты среди цивилизации, все элементы человеческого присутствия переплетены с природой, кажутся неотъемлемой ее частью. Возможно, во мне говорит так и не изжитое восхищение горожанина природой и сельской местностью, но даже если и так, то, что с того?
Красота вокруг вдохновляет, очищает и возвышает, вот что главное в этом вопросе.
Также продолжаются тренировки мои и Наруто по величественным лесам и рощам.
Что касается Наруто, тут идут тренировки на умение клонов взаимодействовать и не мешать друг другу, там даже техники никакие не применяются, кроме той, что создает клонов. У них даже кунаи деревянные, хотя казалось бы, что клонам с оружия? Лопнет во славу любимого хозяина, и все тут. Но у Джирайи какие-то свое резоны, первейший из которых, насколько понимаю, чтобы Наруто полностью сосредотачивался на тренировке.
Плюс базовые тактические приемы, взаимодействие клонов в группе.
Тренируется Наруто реально на износ, так что как раз за три дня, несмотря на всю свою выносливость и упертость, устает, и тогда мы идем дальше. Попутно рассматриваем окружающий мир — на контрасте с жизнью в лесу очень хорошо смотрится. При этом Наруто, за время дневного перехода успевает восстановиться, носится, орет, пристает с вопросами, в общем "пацан непоседливый, типовой, одна штука".
Также, по итогам финала экзамена на чунина, Джирайя решил взяться за мое обучение и заодно принять меры на случай экстренной ситуации. Слабое место Джирайи — длительность призыва Жаб-отшельников с горы Мьёбоку, в это время он не может делать техники, и вообще уязвим. Но при этом сам Джирайя сбор природной энергии так до конца и не освоил, не хватает какой-то мелочи в контроле. Ибо мало собрать природную энергию, надо ее очень точно и ровно смешать со своей чакрой.
Вот контроля в процессе сбора и смешивания Джирайе и не хватило в свое время. С этим же, кстати, связан перекос его лица в сторону жабы, распухание носа, появление перепонок на пальцах и так далее. Умей Джирайя собирать все тютелька в тютельку, у него появился бы просто оранжевый окрас под глазами, как у Орочимару, только у того фиолетовый.
Измыслил же хитрый жабий саннин следующее: использовать меня как источник природной энергии, дабы потом либо резко рваться в бой, либо быстрее призывать жаб-Отшельников, уповая на то, что техника Призыва на сенчакре будет мощнее и быстрее на порядок, как и остальные боевые техники.
Но внезапно выяснилось, что природу наебать очень сложно, хотя Джирайя и старался изо всех сил.
Сырую природную энергию он может собирать сколько угодно, но вот моя, с оттенком ежиков, внезапно вступила в конфликт с его жабьей. Надо думать, что так произошло бы и в том случае, если бы Джирайя решил зачерпнуть из источника змей или слизней.
Нет, Джирайя справился с проблемой, чисто из принципа.
При крайне низком КПД поглощения переработанной мной природной энергии, ему потребовалось пять минут на синхронизацию и заполнение объема. То есть, в бою или заранее, я должен пять минут гнать в него энергию, как это было с Саске и печатью Орыча. Единственный плюс — Джирайя при этом может использовать техники. Понятно, что в бою, где надо вертеться укушенным в зад ежиком, танцующим на раскаленной сковородке, толку от такой синхронизации нет, убьют быстрее. Но Джирайя не сдавался, и решил воспринимать энергию другим способом, перорально, так сказать.
Ну что тут можно сказать, он старался.
Опытным путем выяснилось, что быстро выпить семьдесят литров воды в бою не может даже Джирайя. Так как сменить источник Джирайя не может — привязан к жабам, то выход у него оставался только один. Повысить коэффициент преобразования и усвоения "чужой" природной энергии. Несколько простейших опытов показали, что Джирайе придется посвятить этому лет десять, с ежедневными упражнениями, с кучей ведер заряженной воды и так далее. Джирайя пожевал губами, осведомился о ходе освоения моего сенмода Шизуне и дюжиной Отшельников, и горестно вздохнул. Там речь если и шла о ведрах, то только в самом начале, буквально первые разы, и то, хватало, как правило, десятилитрового ведра.
Вывод — неутешительный, и Джирайя достаточно умен, чтобы его сделать.
Кто спорит, отрицательный результат тоже результат, да и выявили интересные факты о сенмоде. Также, в ходе обдумываний и уточнений, и воспоминаний об опыте с Саске, Джирайя сделал неожиданный вывод. Что на теле Орочимару должно быть несколько дюжин его проклятых печатей, упрощенного вида, чисто подкачка и преобразование природной энергии. Из этого можно было также сделать вывод, что фиолетовые круги под глазами — оттенок сенмода, и что брать Орыча на измор совершенно бесполезно.
Как кролик с батарейкой Энерджайзер, Орочимару всегда готов к действию.
Также не исключено, что эти печати помогают ему непрерывно держать технику сокрытия, ведь Орыча ищут многие могущественные шиноби, но так никто и не нашел. Неожиданно, правда? Вот и Джирайя после такого вывода пару вечеров провел в задумчивости, бурчании под нос и бесцельном рисовании красавиц в своем дневнике. Соответственно, Джирайя вернулся к прежнему варианту призыва Отшельников, утешившись мыслью, что как-то же справлялся и раньше? Еще пообещал ему сделать кругляш из дерева с чарами невидимости, предупредив, что технология ненадежна, оптическая невидимость вовсе не панацея.
Но Джирайя, подумав, махнул рукой, мол, делай.
Любой выигрыш секунд на призыв Жаб-отшельников — уже бонус. С порталом и невидимостью, Джирайя вполне мог, в случае нужды, отскочить, провести спокойно призыв и вернуться, рискуя, правда, попасть в ловушку врага, построенную вокруг портключа. Либо не вернуться, если вторая половинка портключа будет уничтожена. В общем, тоже есть свои риски, порталы и невидимость далеко не панацея. Как говорит Какаши: "В любой технике есть слабое место, просто в бою не всегда хватает времени во всем разобраться".
Глава 4
22 октября 77 года. Основная база Орочимару, на границе страны Звука и бывшей страны Неба
Орочимару, в теле Учиха Саске, шел по пустым и темным коридорам базы. Здесь, в своем основном пристанище, тщательно защищенном от любых сенсоров, Орочимару не держал ни пленных, ни рабов, ни слуг, никого. Только ближний круг, преданные Орочимару телом и душой до конца, знали местоположение базы и могли здесь появляться. Сейчас, на границе со страной Водопада шли работы по закладке нового центра для экспериментов над людьми, шиноби и самураями, взамен потерянной южной базы, отданной, как разменная фигура в сёги, дабы выиграть преимущество вражды Конохи и Акацуки.
В руке Орочимару нес колбу с лекарством.
— Как ты себя чувствуешь, Кимимаро? — спросил он, входя в одну из комнат.
— Спасибо, Орочимару-сама, мне лучше, — задыхающимся голосом ответил бледный парень, с двумя точками на лбу. — Кажется, болезнь отступает.
— Увы, это ложное впечатление, — покачал головой Орочимару, — мнимое улучшение. Я не нашел лекарства от твоей болезни, а Цунаде отказалась помочь.
— Ничего, Орочимару-сама, — вздохнул Кимимаро, — вы и без того помогли, с вами моя жизнь обрела смысл!
— Но все же, — досадливо цокнул Орочимару, — я не люблю неудач, а твоя болезнь — это не просто неудача, это вызов всему, что я знаю! Время еще есть, вот, новое лекарство, будем пробовать, возможно, что-то и сработает.
Кимимаро Кагуя в два глотку осушил кружку, куда Орочимару перелил гадостно пахнущую зелено-желтую воду из колбы. Возможно, кого-то другого, все эти лекарства давно бы не просто поставили на ноги, а сделали здоровее всех здоровых, но только не Кимимаро. Болезнь, угнездившаяся в нем, влияла на кости, разрушала их и портила. Для последнего представителя клана Кагуя, чьей особенностью были манипуляции именно что костями тела, такая болезнь означала смертельный приговор.
Лекарство действовало, Кимимаро на глазах наливался красками, не напоминая больше выцветшую, линяло-бледную кость, сотни лет пролежавшую в земле и выглаженную временем до блеска. Нет, теперь это был именно что человек, высокий паренек, странного вида, но все же не та немочь и нежить, как полчаса назад. Орочимару еще раз досадливо цокнул, сразу отметив, что лекарство не помогло. Уже сейчас было видно, что эффекты исключительно локальные, и вскоре начнется откат. Способности Кимимаро были уникальны, и Орочимару жалел, что такой ценный экземпляр умирает.
Поэтому Орочимару перешел к следующей части визита, раз уж все равно Кимимаро умирает, следовало извлечь максимум пользы из него, пока он жив.
— Одевайся, — приказал Орочимару, — мы отправляемся в путешествие.
