Эти слова прозвучали как пощечина.
— К чему ты это... сказал...?
— Мне надоело носиться с тобой в ожидании очередного сюрприза. Ждать, что ещё ты выкинешь. Сменишь ипостась, начнешь манипулировать людьми или что-то в этом роде. Ты и твои проблемы стоят у меня как кость в горле, так что будь добра, разбирайся с ними сама. У тебя полно родни пусть они и следят за тобой.
Попытка, что-то возразить не увенчалась успехом, я только открывала и закрывала рот как рыба не в силах произнести ни слова. Казалось, что у меня попросту вырвали голос, который больше никогда не вернётся.
— Вначале это, конечно, было забавно, но теперь уже перебор. Все закончилось, и я больше не могу найти в себе никаких чувств, чтобы продолжать играть с тобой. Не хочу доводить до того момента, когда пойму, что ты мне противна. Так что лучше расстаться сейчас. Ты меня поняла?
Я только чуть качнула головой в знак отрицания.
— А ты глупее, чем мне казалось. Ты мне надоела. Я больше не люблю тебя, хотя наверно никогда и не любил. Ты просто была очень необычна, рядом с другими и все, что было это только желание добиться недоступного. И больше ничего. Конечно, в какой-то момент мне стало казаться, что ты нечто большее, но это быстро прошло. Больше ты мне не интересна. А значит, я не желаю видеть тебя в своем доме...
Я только закрыла глаза в ожидании, когда моё сердце остановится. Он уже сказал достаточно, что бы убить меня, но вопреки его словам, я оставалась жива. Кровь с той же скоростью пульсировала по венам, ни разу не замедлив и, не ускорив свой бег. Сердце глухо ухало, но продолжало биться.
Значит, он лжет! Лжет! Но зачем!?
— Хватит. — Почти выкрикнула я, обрывая его тираду. — Я больше не собираюсь этого слушать. — И резко распахнув глаза, встретилась с его холодным взглядом.
Тук-тук-тук.
Все в норме.
Все как обычно.
Даже не возникает желания повизжать или хотя бы зарычать на него от злости.
Он лжет! Лжет! На самом деле ничего в его отношении ко мне не изменилось. А врать импату, что ничего не было, по меньшей мере, глупо. Я не слышу его мысли, но могу ощущать эмоции, поэтому и доверяла так слепо все это время.
— Что ж, теперь все встает на свои места. — Произнесла я, имея в виду пророчество пифии. Вот и ответ на мой вопрос.
— Думаю да. — Холодно ответил он. — У каждого из нас свое место.
— Впервые в жизни, я хочу залезть в твои мысли. — Нехотя призналась я.
— Я рад, что хоть этого без моего согласия ты сделать не можешь.
— Можно подумать, ты сам в этом уверен.
Мы оба замолчали. Я не знала, что сказать, он, похоже, тоже считал свою миссию выполненной, но не уходил. Значит, уйти должна я.
— Раз это твое решение, то пускай будет так. — Мой собственный голос стал чужим.
— Единственное о чем, я хочу тебя попросить. — С каким-то презрением в голосе начал он. — Это не делать из-за меня никаких глупостей.
В горле вновь образовался комок, который проскочил вниз далеко не с первой попытки. Внутри стала закивать дикая, почти звериная злоба.
— Ну, уж нет, Эдвард. Умерла, так умерла. — Прошипела я. — И никаких просьб.
— Ты собралась мне угрожать? Это ничего не изменит. — С презрительным равнодушием ответил он, но в глубине глаз мелькнул страх.
— Ни в коей мере. Я не собираюсь тебя переубеждать и тем более удерживать.
— Тогда в чем проблема? Неужели так сложно, обещать, не глупить? Или думаешь, что ты по определению на это не способна?
— Может, хватит оскорблений?
— Хорошо. Извини. Мы уезжаем и просто хочу быть уверен, что тебя не надо сдавать брату с рук на руки.
— Эсми и Розали, тут нравится, да и остальным тоже. Не надо их наказывать. Мне этот мир все равно чужой, так что подожди несколько дней, пока я улажу вопрос с билетами и сама отсюда уеду. И, чтобы тебе не пришлось меня контролировать, я готова тебе поклясться, что не буду делать глупостей, но только если и ты тоже поклянешься мне, кое в чем. Меня это касаться не будет, обещаю.
— В чем?
— Обещай мне, что после моего ухода, будешь жить как будто меня никогда и не было. — Эдвард скривился. — Я для тебя никто, и все равно так будет, так что ты ничего не теряешь.
— Как скажешь.
— Нет. — Ухмыльнулась я. — Поклянись мне в этом моей жизнью.
— Что за дурь, Рина?
— Клятва за клятву.
— Хорошо. — Сквозь зубы прошипел "упырь". — Ты первая.
— Как скажешь, милый. — Не хуже змеи прошипела я. — Беру этот лес и ветер в свидетели. Я, Рина Ордвист, клянусь не делать глупостей, которые могут привести к моей смерти, при условии соблюдение Эдвардом Каленом его клятвы.
— Я Эдвард Кален, клянусь жить обычной нормальной жизнью.
— Моей жизнью, склеротик. — Огрызнулась я, а Эдвард зарычал.
— Я Эдвард Кален, беру этот лес и ветер в свидетели и клянусь жизнью Рины Ордвист, что, несмотря на её отсутствие рядом со мной буду жить обычной нормальной жизнью. Довольна? — Вокруг нас поднялся сильный ветер, и зашелестела листва, лес пытался что-то сказать, но мы не понимали, ни слова. Хотя я точно знала, что это значит. Клятвы приняты.
— Вполне. — Сухо ответила я, и ветер стал затихать.
— Вот и отлично. Прощай. — Он развернулся на каблуках, собираясь уйти.
— Да, ещё, я кое-что забыла.
— Что? — Не поворачиваясь, спросил он.
— De Allar'riana Tor Ord'Weist kail Sh'aeonel! Wah'ensh la kma-ruate derp.
Что там какой-то ветерочек. Вот теперь я действительно почувствовала, как сильно держалась за него. Волна боли и одновременно расслабления прокатилась от ног до головы и унеслась в неизвестность. Одно неосторожное движение и я просто упаду без сил на землю. Значит, тот злосчастный укус все-таки что-то да значил. Но теперь это уже не важно.
— Вот теперь все. — Голос прозвучал непривычно громко и четко, как будто мы стояли не в лесу, а в большом, пустом и темном зале. — Теперь точно прощай.
Настала моя очередь разворачиваться на каблуках. В скорости разворота с "упырем" я вполне могла поспорить. Но меня резко схватили за предплечье и развернули назад, где я встретилась с совершенно безумными черными глазами.
— Что ты сделала? — Взревел Эдвард, до боли сжимая мою руку. — Что это за магия?
— Это не магия и она тебе ни чем не грозит. Ты же знаешь, что моя магия на тебя вообще не действует, а рикошетит назад к хозяйке. А я как видишь, несмотря не на что жива, здорова, как и ты. — Я вырвала руку и, стараясь не морщиться от боли, снова повернулась к нему спиной и пошла в сторону дома Чарли.
— Так рвут связь с Избранным? — Уверенным голосом, но с еле уловимыми нотками паники спросил он. — Ты же что-то сделала с нами!? Ты что-то разорвала!?
Я остановилась и, не поворачиваясь, горько ухмыльнулась.
— Если бы ты действительно был моим Избранным, то мне бы ничего рвать не пришлось, так как я бы уже умерла в ту минуту, когда ты озвучил мне в лицо свои чувства. Если мечта больше не нужна, то она просто умирает, а не дает обещания не делать глупости. Прощай, Эдвард Кален. И будь счастлив. Я больше тебя не потревожу.
С этими словами я щелкнула пальцами и переместилась.
Ещё не хватало, чтобы мой Избранный видел мои слезы по нему.
Как же я его ненавижу!
Поляна. Моя поляна! Или уже не моя? Помнится, я как-то чуть ли не клялась, что никогда не буду тут плакать. Значит, я и не буду. Но подобравшие к глазам слезы просили выхода.
Оглядев свои владения мутным взглядом, и, чтобы слезы не прорвали плотину, я подняла глаза наверх к голубому небу. Кто бы знал, как противно смотреть, когда небо так безразлично к твоему горю!
Я вскинула руки вверх и глухо зарычала оттого, что собиралась сделать. Мне хотелось стереть все последние события из моей памяти, но это невозможно, так пусть хотя бы этот город смоет с лица земли вместе с этими мерзкими воспоминаниями. Школу, где мы виделись почти каждый день, дом Каленов, где я какое-то время чувствовала себя счастливой. Дом Свона, вместе с моей комнатой и его ночными визитами. Улицы, дома, дороги, тропинки, поляны — я не хочу, что бы все это существовало.
Как он сказал? У меня глаза цвета грозового неба, так вот и получи грозу! Мою грозу! которая будет за границей твоего влияния. И, не смотря, на то, что это моя магия, ты ничего не сможешь сделать, не сможешь остановить настоящую силу вампирьей ведьмы, которую так боишься.
Потому, что побоишься убить меня!
Руки задрожали, повсюду поднялся ураганный ветер, который с треском ломал одинокие деревья. По небу на немыслимой, казалось бы, скорости неслись облака, быстро сменяясь темно-серыми как мои глаза тучами. Они сталкивались с разрывающим уши грохотом и искрили на самой головой огромной паутиной молний. Ещё немного и мир потемнел, в разгар дня наступила почти ночная тьма.
Всё вокруг меня гремело и сверкало, закручиваясь в настоящий смерч, уже сложно сказать ветровой или магический. Ливень насквозь пропитал мою одежду живительной влагой, а я просто стояла в центре этого хаоса, не понимая, что льется по моим щекам дождь или все же злые слезы. В голове крутилась только одна мысль.
Я не могу.
Просто не могу мстить, кому бы то ни было.
Приплетясь на негнущихся ногах в дом, я поднялась в свою комнату, в центре которой и упала без сил на колени. Мышцы нервно вздрагивали после всего пережитого и практически отказывались слушаться. Сотовый телефон лежал на письменном столе и, повинуясь пасам ведьмы, подплыл ко мне. На экране высветилось восемнадцать пропущенных вызовов, от единственного человека, который мог чувствовать, что со мной что-то случилось. Я тупо смотрела на телефон, пытаясь сформулировать, что хочу сказать и хочу ли вообще о чем-то с кем бы то ни было говорить, как вдруг мобильный снова разразился пронзительным звоном. Дрожащими руками я нажала кнопку ответа и поднесла его к уху.
— Алло! — Раздался знакомый встревоженный голос с другого конца мира.
Попытка, что-то сказать, обернулась нервным всхлипом.
— Алло, Рина!? Что случилось!? Что с тобой!?
— Демиан. — Чуть слышно прошептала я в трубку. — Ты мне очень нужен.
Глава 23. Холодный юг. 38.
Меня трясло от холода, иногда создавалось впечатление, что сейчас начнут стучать зубы. Справиться с этим состоянием было просто невозможно. Да если честно, я и не старалась исправить положение. Больше всего хотелось вскочить из-за стола и убежать в свою комнату, там можно забиться в темный угол и просто повыть в унисон с завывающим на улице ураганом. Тихонько, чтобы никто не услышал. На большие действия и размышления я была не способна.
— Риночка, тебе надо поесть. Тебе нужны силы. — Демиан сжимал под столом мою руку. Пытаясь придать больше уверенности своим словам. Непрекращающиеся мысленные уговоры не имели ни малейшего толка. Слова и мысли просто пролетали сквозь меня.
"Зря он её сюда привел, надо было покормить её в комнате. Бедная девочка. Может это грипп? Надо вызвать врача". — Думал сидящий напротив нас Чарли. Услышав это, я дернулась и резко сжала руку Демиана.
"Рина? Он снова хочет вызвать врача?" — Я отрывисто кивнула
"Если она так ничего и не съест, то я больше не буду никого спрашивать и сам вызову врача".
Мне все равно, пусть приходят, забирают, и будут изучать, препарируя, как Эдвард ту несчастную лягушку. Знакомое имя, облик пронеслись в голове. Господи, да я же, как последняя мазохистка готова на это. Но если врач не окажется таким же крепким как Калены, то, скорее всего, умрет. Значит, в больницу лучше не попадать. Хватит с меня убийств.
Я послушно взялась за ложку и попыталась зачерпнуть ею куриный суп. Несмотря на сковывающий холод и дикую дрожь, руки прекрасно слушались, плавно осуществляя все задуманные мною движения.
— Вот умница! — Обрадовался Демиан.
— Прекрати. — Прошептала я. — У меня другие причины, нежели, ты думаешь.
— Главное, что бы ты поела.
Обед не оправдал ожиданий Демиана, моя кожа не потеплела, и меня по-прежнему продолжало трясти от холода, как и все последние три дня. Что происходит, было совершенно непонятно. Тщательно расспросив меня про наши отношения с Эдвардом, "брат" пришел к выводу, что это нервный срыв. Вторая его идея встретила с моей стороны шквал крика. Было решено сменить обстановку и сказав Чарли, что мы едем в элитную клинику, увез меня на более теплое побережье США.
Лос-Анджелес оказался очень красивым, а главное теплым городом, который не вызвал у меня никаких эмоций. Демиан старался, как мог, придумывая всевозможные развлечения, но моя апатия оставалась неизменной. Только периодически настигающий меня холод сковывал невыносимой болью. Вернулись кошмары, из-за которых нам какое-то время пришлось ночевать в одном номере, что бы он мог разбудить меня раньше, чем к дверям номера сбежится пол гостиницы.
Учитывая мои интересы, мы переехали в какой-то отдаленный отель, где можно было поселиться в отдельном бунгало. Я целыми днями проводила время на пляже, просто лежа на солнце. Вода манила к себе, но первая же попытка окунуться закончилась дикой холодной болью. Купаться можно было только поздним вечером, когда солнце уходило за горизонт, вода казалась парным молоком и не причиняла боли. В остальное время я, как ящерица, грелась на палящем солнце.
Теперь я знала, что все дело в коже, которая стала очень холодной. Причем внутренние органы не пострадали, горячая кровь по-прежнему неслась по венам, позволяя мне вполне нормально существовать. Я даже улыбнулась на эту тему. Демиан думает, что Эдвард как-то ночью все-таки меня покусал.
— Ты куда? — Спросил Демиан, увидев, как я надеваю уличные босоножки.
— Хочу немного прогуляться по городу. Море сегодня неспокойное, не хотелось бы, что бы меня унесло в океан. — Усмехнулась я. — Потом мы уже вторую неделю в Лос-Анжелесе, а я так его и не видела.
— Особенно, если посчитать на скольких экскурсиях мы побывали и сколько мест посетили? — Съязвил он.
— Ты не хуже меня знаешь, что я не сильно уделяла внимания окружающим меня событиям. Но сейчас меня интересуют не достопримечательности города, а он сам. Может, удастся с ним поговорить?
— Уже поздно, двенадцатый час ночи, не лучшее время для прогулок одиноких девушек. Может, пойдем вместе. — Все мысли моего Покровителя, так и кричали о его беспокойстве за мою жизнь.
— Я хочу погулять одна. Обещаю, что я не буду делать глупости, не сброшусь с моста на эстакаду, не положу голову не рельсы, не заблужусь, и не буду гулять слишком долго. К шести утра я уже успею выспаться и примусь за собирание чемодана. И уж тем более не надо бояться, что меня кто-то может обидеть. Ты же знаешь, чем это закончится, для обидчика. — Я попыталась улыбнуться, но улыбка получилась очень вымученная.
"Хорошо, иди, поищи себе жертву для избиения, но что бы к трем часам ночи была в номере". — Скорчил он гримасу строгого коменданта.
Город встретил меня зажигающимися огнями и жаром, исходившим от асфальта. Я бездумно ходила по улицам, разглядывая лица людей и витрены магазинов. Ничего конкретное меня не интересовало, я просто шла, отбивая идеально ровный ритм, стук моих каблуков успокаивал и настраивал на позитивный лад.
