Ноэль застыл, его глаза блестели от восторга.
— Никогда бы не подумал, что ворон так умеет!
— Полёты — их язык, их поэзия. Не лишай птиц этого, — ответил Клаудия.
— Но я не растил его, и управлять птицами не умею. Без вас он ко мне не вернётся, — покачал головой Ноэль, вглядываясь в чёрную точку в рассеивающихся клубах тумана.
— Мне кажется, вы подружитесь. В каждом человеке есть что-то от птицы. Вы сами очень похожи на ворона, и статью, и духом, — заметила Клаудия.
Подтверждая её слова, ворон сел на плечо Ноэля и приветственно каркнул.
— Примите его. Даже если вы кого-то потеряли, это не значит, что нужно закрывать своё сердце, боясь новой раны. Только оно и способно подарить человеку крылья.
Ворон снова каркнул и настырно заглянул ему в глаза.
— Стоит попробовать. А он... что он за птица? — Ноэль указал на Николаса. — Стремительный ястреб?
— Кукушонок, — поправил тот. — Подкидыш, который выбрасывает родных детей из гнезда.
Ноэль недовольно скривился.
— Нет, — объявила Клаудия. — Я передумала. Ты огненный кот — гроза всех птиц.
— Точно! — рассмеялся Ноэль впервые за долгое время. — Особенно когда вот так улыбается очередной своей выходке.
— Хорошо! Но только если у кошек тоже есть крылья, — Николас замахал руками и закружился на месте, повторяя танец Клаудии.
Она пустилась в пляс вместе с ним. После подзуживающего карканья ворона Ноэль тоже принялся изображать из себя птицу.
Позже он скажет, что это был самый весёлый день рождения в его жизни.
Глава 32. Маскарад
1571 г. от заселения Мунгарда, Норикия, Дюарль
Время летело незаметно, особенно для того, кто не желал оставлять себе ни мгновения покоя. Николас тщательно изучал списки и дела, прежде чем выбрать себе учеников. Хотелось взять тех, кому это нужнее. С другой стороны, опыта у него никакого, если взвалит на себя слишком много, то может не справиться.
В результате всё вышло намного лучше, чем он предполагал. За ним закрепилась слава находить подход к безнадежным случаям. Чем сложнее ставилась задача, тем с большим запалом он брался за её решение. Собирал сведения о том, как работать с разными способностями, ломал голову в поисках возможных средств и способов. Ученики сами многое показывали ему: что ко всем нужно подходить с особой меркой и не зацикливаться на изведанных путях, внимательно выслушивать, не отмахиваться от странностей и пробовать новое. В такие моменты ему чудилось, что он помогает одарённым по доброй воле, а не потому, что оказался пленником Компании.
В свободное время Николас изучал архивы ордена и собранные разведкой сведения в поисках хоть каких-нибудь зацепок, где искать Безликого, но никаких идей в голову не приходило, а сам бог помогать отказывался. Когда Ноэль выкраивал время, они вместе фехтовали, штудировали тактику или играли в шахматы. Только их дружба и делала существование сносным.
* * *
Шанти сладко спала на широкой кровати. Тёмные волосы разметались по сбившейся подушке. Глаза едва заметно двигались под сомкнутыми веками, алые губы припухли. Скомканная простыня напоминала об утехах прошлой ночи.
Николас всегда поднимался раньше Шанти, а сегодня ему и вовсе не спалось. Дожидаясь рассвета, он сидел на свободном краю кровати и прижимал к груди колени. Взгляд бродил по искажённым в сумраке очертаниям предметов. Одолевала тоска: по тихой усадьбе в Озёрном крае, по странствиям и опасностям дороги, по суровому быту Храма Ветров. По семье, по мудрым наставникам, по чудаковатому Эглаборгу и больше всего по милой и тёплой Юки.
После её смерти он запретил себе думать о ней. Но стоило расслабиться, как её образ возникал в воображении. Тайком даже от себя он искал её в других женщинах: хрупкую фигуру, уточённое чистое лицо, нежный голос. С Шанти Николас не испытывал тех же воздушных чувств: не радовался задушевным беседам и прогулкам за руку, не жаждал засыпать подарками и устраивать маленькие сюрпризы. Больше всего он скучал по самому ощущению юношеской влюблённости.
У госпожи де Годон было красивое упругое тело, репутация богини любви и страсть дикой кошки. В моменты близости Николаса накрывало весёлостью, будто заливаешь печали вином без края, но похмелье наступало, как только плоть обретала удовлетворение.
Николас поднялся и нащупал на полу одежду, натянул штаны с рубахой и вышел за дверь. Штаб Компании ещё спал. Любимое время. Только в предрассветный час можно ощутить свободу.
Выбравшись во двор, Охотник представил нужное место и с едва слышным хлопком распахнул воронку для перехода. На другой стороне ждал высокий утёс посреди пустынного песчаного берега. Ноги врезались в скалу, но Охотник не обратил внимания.
Вспомнились первые уроки с Ноэлем.
Вначале они выезжали для тренировок за город, на убранные к концу осени поля.
— Точку выхода нужно обрисовать в мельчайших подробностях, иначе тебя сильно помнёт на выходе, — наставлял Ноэль. — Для начала будешь прыгать не дальше, чем видят твои глаза.
— Неужели нельзя оказаться там, где никогда не бывал? — огорчился Николас.
— Можно пользоваться и другими якорями: прыгать на яркие ауры одарённых, заучивать чужие описания или придумывать своё. Но для этого нужно гораздо больше сил и мастерства, к тому же, велик риск заблудиться или угодить в жерло вулкана.
Ноэль заставлял Николаса запоминать местность и описывать её, завязав глаза шарфом. Только когда друг удовлетворился услышанным, они принялись разучивать движения.
— Помогай себе руками, — советовал Ноэль, закручивая ладонями воздух. — Представляй, что выплетаешь вихрь пальцами, а потом раздвигай потоки в стороны, чтобы сделать проход. Плавно перемещай колени из стороны в сторону — так образуется дополнительная опора. Плавно! Что ж ты такой резкий?
Николас закрыл глаза, отрешаясь от эмоций и суеты. Ветроплав сгущался в растопыренных пальцах, обжигая холодом кожу. Охотник принялся ткать из воздуха кудрявые нити и заплетать их в косицы-вихри, всё толще и толще. Энергии уходило много, ещё часть терялась от неумения.
— Важно сделать воронку достаточно широкой, а её края гладкими, чтобы не резать кожу, сколько бы сил и времени на это ни потребовалось, — указывал Ноэль.
Первые разы вихрь распадался прежде, чем Николас успевал заскочить в проход. А когда получилось, в стремительном путешествии по ветряным горкам его сильно растрясло. Охотник вывалился из вихря за несколько шагов до выбранного места и распластался на земле. Головокружение никак не унималось.
— Не у всех есть к этому талант, — Ноэль спокойно выбрался из собственной воронки. Даже волосы и одежда не растрепались. — Ну что, не отступишься?
Он помог Николасу подняться. Хотелось продолжить, но строгий учитель не позволил.
На следующих занятиях Ноэль открывал воронки сам и водил по ним Охотника за руку. Тот учился скользить так, чтобы не терять по дороге свой завтрак и не падать на выходе. Только после этого друг взялся помогать Николасу создавать вихри, перехватив его ладони и управляя каждым движением.
— По твоему вихрю вдвоём не пройдёшь, так что буду ждать на другом конце, — попрощался Ноэль.
Выбрался Охотник всё ещё резко: воронка взрыла землю и ноги увязли в ней едва ли не по колено.
— Здорово! У тебя получается, — не поскупился на похвалу друг, непринуждённо показываясь из собственного вихря.
Спустя несколько месяцев Николас стал сносно ходить по вихревым воронкам и продолжил заниматься самостоятельно. За два года он научился перемещаться на двадцать миль. Каждый раз он добавлял к предыдущему расстоянию по сто ярдов, хотя хотелось добавлять по двести.
Николас окинул взглядом морской простор. В ясную погоду отсюда были видны берега его родного острова, но сейчас от воды поднимался белёсый туман и прятал их.
Восходящее солнце окрашивало серый камень в красно-жёлтые оттенки. Начинался отлив. Вода медленно покидала прибрежные бухты, освобождая узкую полоску пляжа. Нежно шелестели барашками маленькие волны, кружили низко чайки в поисках рыбы. Жаль, что не с кем разделить это прекрасное зрелище.
Николас натянул на себя рубашку из перьев, оттолкнулся от утёса и взмыл в небо, раскрывая огромные крылья. Грудь наполнил солёный воздух. Охотник перевернулся, дёрнул руками, отделяя их от крыльев, и помчался в открытое море. Потоки сырого воздуха окутывали его, помогая падать и взмывать, кувыркаясь через голову. Он ускорялся и замирал, паря в облаках, похожих на неосязаемые перины. Тело от кончиков крыльев до самых носков радовалось движению, полнясь весёлой бодростью.
Налетавшись вдоволь, Николас вернулся на берег, снял рубашку и нырнул в волны. Течение подхватывало и тянуло на глубину, холодная вода отрезвляла после пьянящего полёта, но времени на купание оставалось мало. Внимательно изучив точку выхода на завтрашнее утро, Охотник вернулся в Компанию.
Штаб потихоньку просыпался. На улице появились первые прохожие.
Николас поднялся в свою комнату. Шанти нежилась в лучах весеннего солнца.
— Почему ты никогда не дожидаешься, пока я проснусь? — спросила она, доставая из вазы гроздь винограда.
Он пожал плечами. Приподнявшись на локте, Шанти с видом куртизанки положила себе в рот зелёную ягоду. Тонкая простыня соскользнула с её плеч, обнажая молочно-белую грудь. Николас поморщился: терпеть не мог утренние игры. Кокетливо улыбаясь, Шанти перебралась на угол кровати поближе к Охотнику и обняла его за плечи.
— Меня ждут, — отстранился он, шнуруя сапоги.
Она заговорила воркующим голосом:
— Знаешь, что делают женщины из южных городов, чтобы удержать своих мужей? Они подливают в вино на завтрак отраву. Если те не вернутся к вечеру, чтобы принять противоядие, то будут умирать в муках.
— А что делают мужья с неверными женами?
Шанти поджала губы, лицо заострилось от злости, глаза потемнели. Прежде чем разразился скандал, Николас убрался из комнаты.
* * *
Не обнаружив друга в столовой, Ноэль отправился в холл. В тёмном углу нашлась новая ученица Николаса — Бианка. От посторонних взглядов она пряталась в кресле.
Мануши или древнейшие — так назывался её народ. Смуглые, с яркими голубыми глазами, их мужчины лысели в раннем возрасте. Женщины, наоборот, могли похвастаться густыми волнистыми волосами. Мануши кочевали, зарабатывая деньги уличными представлениями.
После того, как Священная империя избавилась от Сумеречников, настал черёд этих несчастных бродяг. Их гнали из городов, как крыс, били камнями и даже вешали. Мануши бежали в более дружественную Норикию через приграничную провинцию Ланжу. Две страны делили её поровну. Людей там обитало немного, в основном землепашцы и скотоводы, они ютились в маленьких деревушках на отрогах Волчьих гор.
Провинция была истощена непомерными налогами, чиновничьим произволом и несколькими неурожайными годами. Голод и отчуждённость от остальной страны удобряли почву для народного недовольства.
Аристократы Ланжу приняли веру в Единого и стали привечать у себя проповедников из соседней страны, готовясь к восстанию. Но заговорщики совершили несколько серьёзных ошибок: начали притеснять простолюдинов и громить манушей. О беспорядках стало известно в Компании. Ноэль уговорил деда отправить туда войско, король Орлен поддержал это решение.
Вождь наотрез отказался отпускать от себя Ноэля, и командиром в Ланжу назначили Николаса.
"Живут как свиньи в хлеву, а гонору на десять королей с лихвой хватит", — отзывался он о местной знати с презрением.
Произошло несколько кровавых сражений. Благодаря своему обаянию и славе, Николас заручился поддержкой простолюдинов. Сила оказалась на стороне Компании. Заговорщиков разгромили и доставили в Дюарль на суд. Целители вызвались бескорыстно помочь пострадавшим.
Николас же привёз из Ланжу полумёртвую манушскую девчонку. Заявил, что Компания обязана победой ей. Целителям пришлось приложить все усилия, чтобы спасти героиню.
Бианка вернулась к жизни, но на её лице навсегда осталось напоминание о случившемся в Ланжу — глубокий шрам, пересекавший опустевшую правую глазницу. Для манушки изготовили стеклянный глаз, похожий на настоящий, но всё равно она прятала его за каскадом густых каштановых волос.
Во время её болезни Ноэль много наблюдал за ней, изумительно хрупкой, как ускользающая красота поздней осени.
У Бианки обнаружился дар к ясновидению. Ноэль бы с удовольствием взял её в ученики. Ведь это хороший повод общаться, не выдавая, что чувствуешь к девушке симпатию. Все взгляды и прикосновения — лишь для дела. Но Николас его опередил.
Бианка никого, кроме него, не знала и шарахалась от каждой тени. Про своё желание Ноэль так и не заикнулся, а заговорить с манушкой невзначай не получалось до этого утра.
— Дожидаетесь лорда Комри? — спросил он негромко.
Она вздрогнула, удостоив его лишь мимолётным взглядом, и сжалась.
— Он... очень занят и иногда опаздывает. Но лучше него наставника нет.
— Да... — смутился Ноэль.
Он прекрасно знал, как его друг прожигал жизнь в кутежах вместе с Жюльбером, но у них образовалось негласное правило: Николас молчит о деде, Ноэль не осуждает друга за рискованные выходки и загулы. Что ж, хотя бы тема для разговоров с Бианкой нашлась: их обоих заботил один и тот же человек.
— Уверен, у него серьёзные причины для опоздания. Не беспокойтесь, я отвлеку его ненадолго. Как... как ваши успехи?
Разговаривать мешал ставший в горле ком.
— Замечательно! — Бианка заикалась почти так же, как Ноэль. — Я не очень сообразительна и талантлива, но с таким наставником научится даже самый глупый.
— Что вы! По ауре видно, что способности у вас незаурядные, — ответил он. — Тем более вы так помогли Николасу в Ланжу.
— Самое смешное, что я ничего такого не помню, — манушка обняла себя руками и поникла, страшась воспоминаний. — А когда спрашиваю у Николаса, он молча улыбается.
Угу, как обычно.
Ноэль замечал взгляды и томление, с которым Бианка произносила имя его друга. Николас всегда оказывался в центре внимания. Вряд ли дело было в его титуле или даже славе его деда. Пламя шло у него изнутри — дикая страсть, харизма. Ноэль и сам восхищался им, хотя дед упрямо твердил, что именно Ноэль тут главный герой.
— Уверен, многие бы пожелали стать вашим наставником, даже... я.
Он всё-таки сказал это вслух! Лицо будто кипятком обварили. А что, если она поняла?
Незабудковый глаз оглядывал его недоверчиво, пухлые губы дрожали.
— Вы, верно, смеётесь. Право, не стоит. Я... я знаю своё место.
Она отвернулась. Ноэль снова выругался про себя. Как разговаривать с девушками, чтобы они не обижались и не пугались?
От неловкости спасли звуки шагов. Они оба поднялись и поспешили к лестнице. Вместо Николаса в коридоре показалась госпожа де Годон в роскошном платье из зелёной парчи. На голове красовалась элегантная шляпка с прозрачной шёлковой вуалью, которая подчёркивала точёные черты лица красавицы.
Бианка поспешила спрятаться, но не успела.
