— Кто-нибудь видит лестницу? — спросила я.
— А? — спросил Даниил. Я ему объяснила. — Ы-ы, — он помотал головой.
Я изобразила ему, что сейчас скачусь с этой лестницы, посчитав все ступеньки. Он посоветовал спрыгнуть вниз с Пушкинского грота. Да, надежнее и легче!
— Кто первый идет? У кого самые крепкие кости? Не смотрите на меня, я в темноте лучше всех вижу,... когда ступеньки перед самым носом, — сказала я.
Решили идти отдельно и на расстоянии, чтобы падение одного не повлекло за собой травмы для всех остальных. Кое-как спустились, никого не потеряв по дороге, и отправились к паровозику.
— Здрасте, здрасте. Мы вернулись! С новым гадом вас!
— Пошел на фиг! — ответили мне.
— Сейчас придет рожконтроль в роже Димы — бильярдного шара.
— Опять будем заградительные сооружения из лавочек строить?
— А что, в прошлый раз строили?
— Ага, и еще и парней оттуда вылавливали.
Я хохотала, парни стали возводить. Я рассказала, как у нас тормозят эстонцы, они — как у них парни боятся пауков.
— Так, по-моему, не парней придется искать, а девушек, — сказал какой-то парень.
— Еще бы знать, кого искать?
К нам заслали самого маленького парня.
— С косищей чья?
— Моя! Моя! Моя! — раздалось со всех сторон.
— Я нарасхват, — хихикнула Ксюша.
— Ксюш?
Тишина.
— Это моя, — авторитетно заявил близнец.
— Нечестно, меня первую поймали.
— С короткой стрижкой, сережки какие-то странные — длинные, до ключицы?
Тишина.
— Ничья? Никто не хочет признаваться?
— Нет, потому что это не сережки. Это волосы! У меня сзади хвостик! — недовольно ответила ему девушка. — Очки протри!
Надежда на парня растаяла, и наши юноши всем скопом пошли искать каждый свою самостоятельно. Крайне непродуманный план. Мы сопротивлялись долго и со вкусом.
— Да уйди ты! Тормознутый какой! Ой, это Даниил. Ксюш, меня поймали тоже! Ой, нет, тормозят, сбегу пока! — рапортовала я, но сбежать не удалось.
Наконец, до парней дошло, что так они ничего не добьются, и они сменили тактику. Каждый из них поймал какую-то одну, и пошли менять.
— Не твоя? Не твоя? Не твоя? Ой, твоя. А это тоже не моя. Не твоя? — и так, пока все не нашлись.
— У нас был способ быстрее и прикольнее, — сказала Ксюша.
— И что теперь? — вздохнула я.
Мы снова все расселись.
— Эй, помогите, люди добрые! Опять убежали! — на поляну пришла Ира и заговорила с украинским акцентом.
— И кто же это от тебя сбежал, Ира? Одеяло, небось, — я ответила тоже с украинским акцентом.
— Уже и украинцы знают про Одеяло и Подушку!
— Ага...
По паровозику прошелся шепоток: "А что за Одеяло и Подушка?".
— Вы Ольгу не видели?
— Нет, Ир, не видели, последние часа два не видели. Хотя нет, это я часа два не видела, да и остальные впрочем, тоже.
— Ага, пасибо. Что?
— Ну, я в зеркало часа два не смотрелась, а остальные впотьмах тоже не видели, — ответила я.
— ОЛЬГА!
— Ну да, что дальше? — спросила я.
— Да я тебя... Что это?
— Лавочки!
— ДА О-О-ОЛЬГ!
— Это не я ставила, это парни, так и быть, проинформирую тебя, — сказала я.
Все похихикали, но разбирать не стали.
— Я сейчас Подушку позову!
— Зови, только еще и подушку с одеялом захвати.
— А больше тебе, Оль, ничего не надо?
— Еще мне нужен фонарик! А еще лучше штук десять спальных комплектов, тут вагончиков как раз с десяток.
Ира ушла и вскоре вернулась.
— Вот вам две подушки, два одеяла и один фонарик.
— А что, подушка пропускается только с Подушкой, а одеяло — с Одеялом? — спросила я.
— С маком, с таком, — подтвердила Ира.
— Надо подумать! Понятно, что лавочки мы для этого передвигать не будем. Просачивайтесь в трещинки.
— А что это вы тут делаете? А? Что это вы делаете тут? — послышался голос Димы.
— Пустите нас, а то он пьяный, — попросилась Ира.
— Неа, не успеем закрыть, — отказалась я.
Одеяло перекинул нам подушку с одеялом.
— Одеял, ну зачем? — воскликнула Ира.
— Пасиб, Одеял, теперь беги, прячься в фордике.
Парни отправились разбирать лавочки, а я замоталась в одеяло и надела себе на голову подушку.
— На, Кость. Я надеюсь, ты не эстонец, и все понял, — я вручила ему фонарик.
— Ага, — кивнул он.
Лавочки убрали и я пошла на Диму заплетающимся шагом.
— Что это? — спросил он.
Костя включил фонарик позади меня.
— А-а-а-а-а! — заорал вожатый и убежал, а я на последок чуть не упала через лавочку.
— А-а-а! Я хотела упасть через эту лавку! — я вцепилась в нее мертвой хваткой. — Теперь будете меня таскать вместе с ней!
Украинцы подбили меня напугать эстрадников. Я согласилась. Кто-то заикнулся нарядить Подушку, я популярно объяснила, что для Подушки одеяло будет туникой. Это будет греческое привидение!
Я пошла на эстраду.
— О-о-о-у! — пугала я.
— Э, паровозники, хорош леденящую кровь музыку включать! — наехали эстрадники.
Я вцепилась в кого-то.
— Это еще что?
Костя включил фонарик.
— А-а-а-а-а-а-а! — завопила девушка, в которую я вцепилась. Ее парень позорно отбежал, оберегая свои барабанные перепонки.
— У-у-у-у! — пугала я.
Теперь уже боялись все эстрадники. Я нацелилась на одного парня, который был ближе всего ко мне. Он попытался убежать, но я его поймала и уронила на лавку, потом склонилась над ним.
— Уи-и-и, — пищал он.
— Ха-ха-ха! — заржала я. — Я больше не могу!
— Хихикающее привидение!
— Кость, да хорош! — крикнул кто-то. Оказывается, Костя уже строил рожицы и светил на себя фонариком.
Я модернизировала свой костюм.
— Ир, Ир, тут кто-то в обморок упал, — позвал Иру Костя.
— Да? Где? Я хочу посмотреть!
Ира подбежала ко мне, я тут же вцепилась в нее, а Костя посветил сзади фонариком.
— Ха-а, оу, — Ира набрала воздух для ору и выпустила его поскорее.
— Ладно, хоть так, а то другие орали, — похвалила я.
Мы уже успокоились, как вдруг мне послышался какой-то шепоток. Я встала и пошла на звук.
— Ольг, хорош пугать, — сказали мне, я отмахнулась и вскоре увидела Андрейку с Димой, которые азартно о чем-то договаривались. Андрейка переодевался, так же, как и я. Я вернулась на место.
Послышались характерные звуки привидения.
— Не, хорошо уже. Эстрадники отмстить решили? — возмутились паровозники.
Все стали побаиваться. Звуки-то мастерски подобраны! Я подскочила с места и рванула к призраку.
— Ой, призрак! Класс!!! — заорала я. — Привет, Андрейка! — добавила я, когда с него все упало.
Местность огласилась хохотом, громче всех хихикал Дима.
— Ну ты, Ольг, даешь! — причитал он.
— А нам разведка доложила, что вы тут заняты другим делом, эстрадников пугаете.
— А кто? Дима, который плохо изображал пьяного?
— Почему это плохо? — удивилась я.
— Да алкоголики его уровня орут "Белая горячка!", а не "А-а-а-а!", — ответили мне.
— Ха-ха-ха, точно! Мы этого в расчет не брали.
— Ну ладно, мы пошли, а вы тут не долго задерживайтесь.
— Ага.
— Ольг!
— Ага, до рассвета не долго.
Вожатые ушли.
— Блин, ни себе, ни людям. И одеяло, и подушку захапала, — сказала Ира.
Я подумала, как распорядиться имуществом, и отдала Ире обе подушки, одна из которых была трофейной, оставив одеяло.
— Ха-а-о, голубое! — Ира удивленно уставила на мое одеяло.
— Ира, ты слепа, оно серое! — осадила ее я. — Эх, хорошо.
Стали решать, что делать с лавочками. Выяснили, что парням просто нравится их таскать, так что девушки с чистой совестью разрешили им таскать лавки, собирая и разбирая заслон. Ну что с них взять? В конструктор в детстве не наигрались!
Мы обсудили еще парочку примеров из жизни.
— Ой, хватит в конструктор играть! — возмутились мы.
Парни собрали все лавки в одну сторону и уселись там болтать. Мы пожали плечами и позволили им делать всё, что они хотят. Само собой, это им не понравилось, они-то ждали, что мы пойдем их силком оттуда забирать.
— Им понравилось, как их в прошлый раз разбирали? — спросила какая-то девушка.
— А нас разбирали? — удивился какой-то парень.
— Разбирали.
— Ну что, еще раз?
— Нет, нет и нет, мне про себя комментариев хватило!
— Ольг, пойдешь?
— Хех, пойду.
Я подошла к парням.
— С кем я тут знакома? — спросила я.
Половина подняли руки.
— Эх, а я вас не знаю, — горестно вздохнула я.
— А мы в прошлый раз тебя хорошо узнали! — ответили мне.
— Лот номер один, украинской внешности, — сказала я.
— А как ты определяешь?
— А смотришь нагло, будь ты русским, побоялся бы так нагло смотреть! — ответила я.
Я описала внешность.
— Это мой! — сообразила одна.
— Нашли, блин.
— Лот номер два. Так, отменяется, этот лот не продается, я знаю, шуруй к Ксюхе! — сказала я.
— Да как ты меня узнала! Мы же специально побрякушками поменялись!
— На лбу написано, а еще ты ждал, когда я к тебе подойду, значит, боялся к Ксюхе попасть.
— Да не боялся, тебя хотел провести, — вздохнул близнец. Они с братом поменялись обратно, и оба ушли к Ксюше.
— Так, лот номер четыре, — сказала я.
— Ага один, два, четыре, — сказал он, все рассмеялись.
— А ты слепой — только что два близнеца ушли.
Теперь все смеялись над ним.
— Так, это нечто украинское, причем... очень не нравится, будешь четырнадцатым!
— Почему?
— А то четыре для тебя многовато! Ну ладно будешь нулевым!
Я постучала по нему и по лавочке.
— Это что еще?
— Это мой! — воскликнула одна из девушек.
— Вот, иди.
— Это была провокация! Нечестно! — уходя, распинался парень.
Следующий парень вскочил с места и залез на лавочку.
— Знаешь, не впечатляет, — сказала я. Мои глаза были вровень с его. Парень только хватал ртом воздух. — Мелкий, чей?
— Мое мелкое брато! — опознала его какая-то девушка.
Он ушел, подпрыгнув на последок на лавочке.
— Ножки не сломай, а то с такой высоты упадешь, больно будет, — сказала я.
Он фыркнул и ушел.
— Такой маленький, а так топает! — удивилась я.
Следующий не прыгнул на лавку и даже не подскочил.
— Ба, русский, что ли? — спросила я.
— У Вас пророческий дар? — спросил он.
— Вас... сколько же тебе лет, что я для тебя "Вас", — ужаснулась я.
Выяснили, что он намного старше меня.
— Ну встань, что ли, а то ничего не вижу, ты какой-то черный. Может, ты негр, а не русский?
Парень встал, я похвалила его рост.
— Так, этого опознавать не будем, сиди дальше на лавочке.
— Почему это? — спросил кто-то из девушек.
— А премиальный будет! — ну понравился он мне! — Эх, может, все-таки не будем описывать? Будем? Ну ладно. Черный-черный глаз, черный-черный, волос и черный-черный одежд! И вообще, весь такой черный-черный-черный в темноте.
— Это мое! Готское! — опознал кто-то.
— Хорошо, не гадское, — хихикнула я.
Парень ушел. Я осмотрела следующего.
— Опять ты?
— А мы знакомы?
— У кого эмочка? А то он тут рядом с готом сидел, ладно, еще не признали. Самоубийца!
— Мое недоразумение! — воскликнула одна из девушек, видно, сильно перепугавшись, что ему перепадет от гота.
Парень покосился на меня и ушел.
— А тута кто у нас? Та-ак! У кого прическа а-ля "лица не видно"? У этого парня. А чей он? — спросила я.
— По-моему, мой, — сказал кто-то.
— Немой, — раскритиковала я.
— В смысле?
— Во-первых, не разговаривает, во-вторых, башка не мытая. Точно, немой!
— Точно мой! — определилась девушка.
— Ну на, мой! — распорядилась я.
Парень, не успев возмутиться, ушел.
— Так, у кого парень с короткими волосами? — брезгливо сказала я. — И шкафчик!
— Что, со шкафчиком?
— Нет, по телосложению — шкафчик, — ответила я.
— А-а, не-э, он скорее холодильник! — сказал кто-то.
— Ладно, что не чемоданчик, — сказала я. — Проходите, вас опознали. Сей номер не поддается определению.
— В смысле?
— Сей номер мелированный! А дальше лицо закрывает руками. И вообще, у него на спине написано...
— Значит, мой.
— Сама писала? — тихонько и в сторону украинок спросила я. — Эй, ты чего? Ты уши закрыл или лицо? Ку-ку!
Я убрала его руки и объяснила жестами, что его уже ждут.
— Мм?
— Эх, — я выставила его из толпы парней.
— Чего это так?
— А украинец попался, эстонцы хоть бы жестами понимают, а этот только пинками, — ответила я. — Хм... о! Ой, иди там постой, я пока тут побегаю.
Я нашла Даниила, отвела в сторонку и сдала Ксюше.
— Вот тебе и партия нашлась, — сказала она свободному близнецу.
— Спасибо, Ксюш, ну тебя! — обиделся он.
— Парень с косой челкой, по-моему, косой сам.
— Таких нет, — хихикнула девушки.
— Сильно сутулился, рубашка с коротким рукавом, — продолжила я.
— Мой! — заорал какой-то парень с эстрады.
— Я не ослышалась? — удивилась я. — Не ослышалась??? В нашем стане есть голубой???
Парень обиделся и сам пошел искать девушку. Нашел — кто ищет, тот всегда найдет.
— Ха, хм, ежик, и этим все сказано! — немногословно описала я. — Не смотри на меня так, ежик лупоглазый.
— Мой!
— Не буду, — ответила я и проводила парня. — Хм... лот номер сто тридцать пять: два хакера. Что они делают с мобильным? Взламывают его!
— Эй, это мой мобильный, наверное. Ну-ка, давай его сюда.
Выставить их помог соседний парень, и тут же вернулся обратно.
— Никто не опознал? Или ты не хочешь быть опознанным? — спросила я у него. — Вы мне говорите, если не хотите быть опознанными, я вас так опишу, что никто не опознает.
— Было бы неплохо.
— Сейчас прям!
— Хех, ну что ж. О-о, у кого такой странный мальчик? Слушай, стенка не упадет, не подпирай ее. Господи, что у него на руке? Бинты на руке у кого?
— У моего!
Парень ушел.
— Дальше едем.
— А что там мой так далеко? — спросил кто-то.
— Опознала? Тогда беги, бери! — сказала я.
— Да нет, просто еще не нашла, — покачала головой девушка.
— Прячется под лавочкой! — ответила я. — Ой, действительно кто-то под лавочкой прячется. Нет, это чьи-то ноги. А, это Подушка, ну сиди.
Я подошла к следующему парню.
— А этого я сейчас отсюда выпихну на греческую эстраду!
— Мой, что ли?
— Наверное! Кто еще может так зубоскалить и русских за эстонок принимать? — бесновалась я.
— Ты? — ужаснулся Оскальчик.
— Я!
Оскальчик убежал.
— Продолжим нашу экскурсию. Слева от нас находится экспонат. Экспонат! Другого слова нет. Снимай обе подушки и одеяло. Не хочешь? Девчонки нет, ни у кого соображений, кто может прятаться? Нет? А вот у меня есть. Неформалочки, подойдите сюда.
Девушки подошли. Я потыкала Ирке на закутанного парня и изобразила Одеяло.
— Ради тебя, Одеял, собрались тут готы с эмами, — сказала Ира.
— Что? Одеяло! Блин, узнали! — сокрушался парень.
Бедолагу увели, я кинула его одеяние ему обратно.
