— Позволь взглянуть. — один из капитанов Маэда протянул руку и шиноби с готовностью отдал ему бумаги.
— Мразь! — Рийо в бешенстве выхватил меч из ножен.
Шиноби, увернувшись от запущенного в его сторону "Разящего серпа" прыгнул прочь и исчез за деревьями.
— Я сдержал бы свое слово, — прозвучал его голос из радио в шлемах самураев. — И скрыл бы правду, передав документы тебе, генерал Рийо, если бы ты не решил сделать еще нескольких людей жертвами своей жадности и нежелания отвечать за преступления. Даже самоубийство не обелит тебя, но это минимум, что можешь ты сделать в качестве выражения раскаяния и стыда за содеянное.
— Будь ты проклят, ублюдок... — прорычал, скрипя зубами, уничтоженный генерал. — Будь ты проклят...
— Генерал Рийо, — сказал, передавая бумаги другому самураю, капитан, что мельком взглянул на доказательства первым. Реакция Рийо говорила обо всем лучше, чем тысяча свидетельств. — Когда Маэда Кацуо, мой господин, был убит, многие самураи клана вскрыли себе животы, не желая жить дольше, чем наш великий лидер. Я тоже был готов последовать их примеру, но желание найти убийцу и воздать ему за преступление оказалось выше желания достойной смерти. Я хранил тебе показную верность только потому, что хотел быть ближе к главному подозреваемому. Все остальные участники заговора уже мертвы, покончили с собой прежде чем мы успели их допросить. Только поэтому у нас до сих пор не было доказательств твоей причастности. Но теперь последний кусочек картины вернулся на свое место.
Мечи сразу нескольких воинов выскользнули из ножен, остальные растерянно отпрянули. Генерал оказался в кольце из пятнадцати бывших соратников, оказавшихся на деле злейшими врагами.
— Я хочу сделать харакири. — произнес Рийо. — Позвольте...
— Я не желаю позволять тебе обелить имя и умереть смертью благородного самурая. — произнес все тот же капитан. — Достаточно тебе прятаться за маску чести. Ты предал клан, подло убив лидера, истинно благородного человека. Мы казним тебя, как слабого и жалкого подонка. Здесь и сейчас.
Шиноби, ухмыльнувшись, выключил радиопередатчик и поспешил туда, где стояли, так и не дождавшись вражеской атаки, Кенджи и двое его воинов.
— Рад снова видеть вас в добром здравии. — сказал, приближаясь к ним, Бенджиро. — Клянусь всем, что свято для меня, я спешил, как мог, и просто счастлив, что успел до начала битвы.
— Вы отняли у нас надежду на славный бой, шиноби-сан. — хмуро ответил ему генерал, слышавший переговоры по общей радиоволне. — Только ниндзя может выигрывать битвы тем способом, который использовали вы.
— Но, как бы то ни было, клан Маэда обезглавлен и надолго выведен из игры. — Бенджиро пожал плечами. — И, теперь, вы можете возвращаться к своим людям. Готовьтесь к бою! Эта стычка, которую я прервал — мелочь, по сравнению с тем, что грозит разразиться в ближайшее время. Наше шпионское устройство уловило радиосигнал об общем сборе. Юидай сзывает всех, кто верен ему. По приблизительным подсчетам, в столице должна собраться армия в три-четыре сотни мечников. Кто бы ни был его целью — повстанцы, принцесса Мичиэ, мы, или девочка-оборотень и ее мать, всем четверым группам нужно максимально быстро бежать подальше от этих мест.
— Благодарю за сведения. — генерал кивнул и бросил взгляд туда, где солдаты Маэда сошлись в жаркой битве со своим, свирепо отбивающимся, недавним лидером. Кони повстанцев нетерпеливо перетаптывались с ноги на ногу, желая ринуться вперед и принять участие в сражении. Самураям приходилось тянуть за поводья, постоянно удерживая их. — Мы примем необходимые меры. Сейчас, шиноби-сан, хочу спросить вас, могу ли я нанять вашу группу для охраны важных персон, которым угрожала опасность не только от самураев, что вы остановили, но и от служащих Юидаю шиноби?
Бенджиро быстро прикинул в уме варианты. Его группа не считалась сильной в защите. Чунин, тоже, кстати, весьма слабый, серьезно ранен. Трое генинов, один из которых — совершенно небоеспособный ходячий запасник энергии Ци. Шпионаж и диверсии — вот назначение его группы. Но, с другой стороны, с леди Хикари двое самураев и эта девочка, способная творить чудеса. Объединив усилия, они могли бы вырваться за пределы страны Водопадов.
— Я даже не потребую платы за свою помощь, генерал. Каковы будут приказы?
— Благодарю, но, если мы выживем, ваши действия не останутся без награды. Прошу вас проводить Маэда Хикари и тех, кто с ней, до замка в северной части страны. До крепости "Серая Скала", которой управляет мой старый друг, генерал Хинэно Шичиро. Взявший на себя заботу о младшем сыне Торио-сама, принце Кано, он создает видимость фанатичного подчинения Юидаю, но теперь настала пора сбросить маски.
— Но почему туда? Не в страну Лугов, ни в любую другую? Селение Ветра с радостью предоставит убежище леди Хикари.
— Леди Хикари — достояние страны Водопадов. Ее похищение — достаточное основание для войны. Не хочу, чтобы Юидай, в случае победы и союза со страной Камней, напал на страну Песков под этим предлогом. Генерал Шичиро — достойный и умный человек. Он сможет позаботиться обо всем, даже в случае нашего поражения.
Бенджиро поклонился.
— Я понимаю, генерал. Все будет сделано согласно вашим приказам.
— Шиноби Воды, служащие Юидаю... если представится возможность, убейте их.
— Да, господин. — Бенджиро снова поклонился и, получив разрешение начать исполнение задания, спешно удалился.
Трое самураев повернули коней и помчались прочь по лесной тропе. Нужно было прорываться к колонне повстанцев и продолжать вести их прочь из страны.
— Почему вы не попросили шиноби вернуть леди Хикари к нам, Кенджи-сама? — спросил, предусмотрительно не включая радио, один из самураев, подводя своего коня ближе к коню генерала.
— Страна Лугов и юг Водопадов могут в ближайшее время превратиться в поле битв новой мировой войны. — ответил генерал. — Я хочу удалить женщин подальше от арены сражения. В ближайшее время мы все можем погибнуть. С нами слишком опасно. Но если мы выживем, и если Леди Хикари с ее дочерью доберутся до Серой Скалы, то... пред нами откроются огромные возможности. Тогда, мы решительно и твердо заявим о себе.
Глава 9. "Все краски мира".
Зеленый свет заливал своды зала интенсивной терапии. Целебная Ци текла из рук медиков, напитывая энергией сложную схему силовых знаков, начертанную на полу. Человек, лежащий в переплетении силовых линий, был в сознании и слабо хрипел от боли.
Ступая по горящим символам, к Тоширо приблизился высокий худощавый человек в кимоно и шапке, какие могли носить только высшие советники дайме.
— Вы выглядите не очень хорошо, капитан. — сказал Акизуки Хокору, глядя на распластанного в хирургической печати самурая. — Мы понесли большие потери за минувшую ночь, печально видеть и вас в столь тяжелом состоянии.
— Я восстановлюсь, Хокору-сама. Дайте мне еще немного времени.
— Боевой отряд будет готов начать преследование бунтарей через четыре часа. С юго-запада и юга идут крупные войсковые части, которые остановят продвижение беглецов к границам страны и подставят их под удар. Взяв клан Сакума в кольцо, мы заставим его соединиться с выжившими воинами принцессы Мичиэ и раздавим ядро бунтарских сил. Селение Воды получило приказ поднимать всех своих воинов. Рафу лоялен к нам. От него пришли заверения, что больше тридцати шиноби спешно высланы для поддержки наших войск и перехвата мелких групп повстанцев. Бунт будет подавлен без всякой жалости. Я пришел лишь для того, чтобы сообщить вам, что будет весьма плохо выглядеть, если капитан личной охраны Юидая, глава дворцовой стражи, не примет участие в боевых действиях, направленных на уничтожение восстания. Восстания, продолжающегося только потому, что управление войсками защитников при битве во дворце было совершенно неэффективным.
— Хотите избавиться от меня?
— О нет, конечно, нет! У меня не возникло и тени сомнений в том, что вы сделали все, что возможно было в той ситуации. Но ведь речь не только обо мне. Принц в бешенстве и может потребовать понижения вашего ранга, а это очень не выгодно мне и некоторым другим людям.
— Я понял вас. Не беспокойтесь, Хокору-сама, я смогу возглавить отряд и разгромить повстанцев.
— Очень надеюсь на это, капитан. Вы должны быть готовы к полудню. — советник поклонился и вышел из палаты. Было заметно, что он очень спешит, едва ли не бежит. В одну ночь вдруг разладилось совершенно все, и каждая минута времени высших чинов теперь уходила на попытки исправить положение.
— Медик! — выкрикнул Тоширо. Один из хирургов приблизился к нему. — Вы слышали, что сказал этот человек? У вас есть три часа. Вы должны восстановить мою боеспособность!
— Но это невозможно, господин! Для хоть какой-то реабилитации нужно не меньше недели!
Тоширо, с трудом двигаясь, поднялся с пола и схватил врача за ворот халата.
— У вас три часа! — самурай тряхнул медика. — Колите стимуляторы! Любые препараты! Применяйте любые средства, вплоть до запретных! Не важно, какую цену мне придется заплатить позже, даже если я стану инвалидом... я должен быть боеспособен через три часа и продержаться сутки, или двое! Вы понимаете меня? Понимаете?!
— Не слишком ли велика цена?
— Я могу потерять все. Клан. Звание. Статус. Лучше стать инвалидом и любоваться цветущей сакурой с веранды собственного особняка, чем сохранить здоровье и гнить на дальних гарнизонах, превратившись в безымянное ничто! Сейчас — восстановите меня!
В глазах самурая пылало, таясь за зеленым светом животворной Ци, алое пламя безумия.
"Психотерапевт тебе нужен, а не хирург". — подумал врач, но в слух этого сказать не осмелился.
Слуга, поклонившись принцессе Мичиэ, сорвался с места и ходко побежал к лесу, обступающему широкий торговый тракт. Отбежав метров на тридцать от отряда, он вдруг ударил импульсом Ци из ступней в землю и совершил высокий, длинный прыжок в лучших традициях шиноби. Один миг, и посыльный скрылся за деревьями, унося последнее послание от своей госпожи правящей семье страны Лугов.
— Дело сделано. — довольно сказала Мичиэ, вскакивая на Серебристую Молнию и принимая копье из рук верного самурая. — Теперь можно не сомневаться, что предательство Юидая не станет сюрпризом для наших семей.
Еще двое слуг, ушедшие на разведку полтора часа назад, вернулись почти одновременно и склонились перед принцессой, докладывая о том, что армия Водопадов, вышедшая из двух расположенных неподалеку застав, перекрыла все значимые дороги на юг. Заслоны стоят, ожидая приближения колонны повстанцев.
— Сложно сказать, сколько в блокирующих отрядах солдат, — хмуро говорили разведчики. — Но крепости, защищающие столицу, велики. Едва ли в них меньше двух тысяч воинов. Мы видели парящих в небе птиц и чувствовали след Ци шиноби. Соглядатаи врага пока не нашли нас, но не упустят, если мы продолжим путь на юг.
— Что делают повстанцы?
— Остановились в полусотне миль к югу и возводят укрепления. Похоже, поняли, что в ловушке и организуют оборону, чтобы сопротивляться солдатам Юидая до последнего.
Мичиэ призадумалась.
— Благодарю вас за службу, воины. Вы сделали все, что могли для меня и нашей страны. Теперь, позаботьтесь об остальных слугах. Уходите лесами, держитесь подальше от дорог. Попытайтесь выжить, не мне вас учить. Нам, с конями, тяжелой броней и оружием, лазейки к спасению не осталось. Но теперь мы можем принять последний бой и погибнуть с честью, как положено самураям!
— Госпожа, — оба разведчика, глотая слезы, ткнулись лбами в землю у копыт Серебристой Молнии. — Позвольте нам наблюдать за вашей битвой, чтобы рассказать истину о вашей храбрости другим воинам страны Лугов!
— Вы должны спасти жизни слуг, в которых нет измененного генома. А легенду о храбрости... пусть ее расскажут наши враги, напуганные и растерянные! Выполняйте приказ!
Оба разведчика отступили и скрылись в лесу.
Мичиэ, мельком взглянув им в след, обернулась к оставшимся с ней солдатам. Семеро мужчин, одна женщина. Благородные и умелые бойцы, каждого из которых Мичиэ знала по имени. Люди, учившие ее сражаться, быть стойкой и презирать страх. Ее семья, крепко связанная с ней узами духа. Не просто слуги, а люди, души которых горели пламенем и замерзали льдом в такт с ее душой. Как могла она, Мичиэ, пасть в глубину отчаяния и считать себя одинокой? Кицунэ, маленькая лисичка, открыла ей глаза на все. На тьму, более страшную, чем женитьба на чудовище. На свет, что источают души истинных друзей. На собственное "я" принцессы, способное заглянуть в глаза смерти и отринуть страх. Не только Кицунэ, не только Мичиэ, а все они, те, кто восстал против Юидая, смогли сказать твердое "нет" серому миру чудовищ.
Но теперь, похоже, все. Чудеса закончились.
— Южное направление защищено отрядами повстанцев. — произнесла Мичиэ. — Восставшие самураи смогут продержаться довольно долго и не пропустят врагов сюда. Те войска, что атакуют их, состоят из людей, плохо понимающих, что происходит и против кого они сражаются. Но я удивлюсь, если из столицы в погоню за нами не будет выслан отряд. Воины этого отряда будут четко сознавать, кого они преследуют. Это будут вернейшие союзники Юидая. Они — наша цель!
Лошади самураев фыркали и рыли землю копытами. Радовались, чувствуя боевой настрой в словах лидера людей. Значит — будет битва!
— Реку, что пересекает тракт к северу отсюда, — продолжала Мичиэ. — Войска врага должны будут пересечь по тому же мосту, что и мы. При переходе через мост, их ряды смешаются, войска разделятся и потеряют способность к маневрированию. Ударив в этот момент, мы сможем нанести им максимальный урон.
Самураи склонили головы, выражая согласие со словами своей госпожи.
— В случае, если никто не появится до захода солнца, мы повернем коней и нанесем удар по войскам, осаждающим укрепления повстанцев. В любом случае, нас ждет славная битва!
Последние слова были сказаны больше для животных, чем для людей. Самурайские кони, узнавая ласкающие их слух слова, издали радостное ржание и дружно встали на дыбы, ударив передними копытами о землю.
Глухой гром раскатился по притихшему зимнему лесу.
Молодой мужчина любовался видом небольшого сада, окруженного высокими бастионами замковых стен. Он находил гармонию этого маленького мирка, надежно защищенного от царящего вне крепости хаоса, необыкновенно умиротворяющей.
— Если бы у каждого генерала был бы такой прекрасный маленький садик, — проговорил, изрядно пьяный, наследный принц страны Лугов, протягивая гейше только что опустошенную чашку. — Мир был бы гораздо добрее и спокойнее. Не было бы ни пылающих городов, ни многотысячных жертв, ни побоищ, в которых гибнут лучшие и благороднейшие из людей.
— Нет желания устраивать борьбу, — с улыбкой подтвердила гейша, поднимая кувшинчик с саке и наполняя чашку принца до краев. — Если душу наполняет покой от созерцания чарующих видов.
