* * *
Сенсации носились рядом с этим молодым человеком. Они кружили вокруг фамилии Моровски, и вокруг всего, чего он касался, то и дело, попадая в объектив Поля. Так было в день гонок в Лэнсинге, и в момент ареста Моровски в Чикаго. Во Франции и в Польше Гали бесповоротно убедился, что с описанием приключений этого юноши, он вытянул счастливый лотерейный билет, и тем гарантировал читательский интерес к любым своим находкам. Это же правило, в дальнейшем, подтверждалось всюду, где бы судьба ни сводила журналиста и героя его статей. Однако очередное эксклюзивное интервью могло стать последней опасной сенсацией для обоих, и публикация оного требовала от Гали самоотвержения. То, что перебегать дорогу сильным мира сего явно не стоило, Поль понимал отлично, но материал был таким интересным, что удержаться он не смог. К тому же, в выборе издания, он уже давно не зависел от Фрэнка (своего босса из 'Чикаго Дейли Ньюс'). После 'Польского турне' и прецедента с Кэтрин Джальван, которая, без согласия редактора, написала несколько статей в германские газеты, они с Фрэнком заключили дополнительное соглашение. Теперь Гали, на свое усмотрение, тоже мог передавать материалы другим газетам, лишь бы все самое 'вкусное' не менее оперативно пересылалось им в Чикагскую редакцию 'ДН'.
Уже через день после случившегося в пригороде побоища, весь Сан-Диего кипел от новостей. И соседние города от него не отставали, как, впрочем, и вся Калифорния...
Местные газеты штата выпустили передовицы с довольно громкими заголовками — 'Армия и ФБР отбили атаку шпионов на Лос-Анджелес!', 'Нападение тайных агентов Оси на военные объекты!', 'Национальная гвардия разгромила врага на побережье!', 'Диверсии в Калифорнии!'.
По версии журналистов, имело место нападение диверсантов и шпионов на военные объекты Авиакорпуса и Флота, в результате чего было введено военное положение в нескольких городах штата. Результатом действий властей стала убедительная победа, завоеванная плечом к плечу армейцами, флотскими, полицией и доблестными сотрудниками ФБР. Назывались ужасающие перечни жертв и последствий. На самом деле газеты перепевали друг друга.
Передовицы центральных газет тоже дымились от патриотического экстаза. И первой в этом потоке шла статья Поля Гали, снабженная фотографиями связанных бандитов, и курьера Сьюзен Гляйн, признавшейся в связях с ФБР.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
'Соотечественники! Американцы! К вам обращаемся мы!
Только что пресечена крупнейшая, за все времена, попытка шантажа и вербовки сразу нескольких офицеров и рядовых сотрудников ФБР, ряда офицеров доблестной Армии Соединенных Штатов и бойцов ее патриотической дочери 'Лиги Юных Командос'!
Эта грязная затея, была коварно задумана и предпринята в самом начале новой Мировой Войны для ослабления оборонительного блока западных демократий, противостоящего агрессивному милитаристскому блоку стран Оси.
Вспомним трагедию Линдберга. Теперь мы знаем, что грязь и подлость гнездятся не только в нелегальных притонах, но и в штабах диктаторов стран Оси. Никто и никогда, еще не пытался красть детей, чтобы шантажом и вымогательством склонять к предательству военных другого государства. Никто и никогда! Где гарантия, что завтра, эти мерзавцы не попытаются вести свои грязные игры в лагерях скаутского движения, или не сунут свои грязные когти в другие патриотические организации (например, в Лигу Юных Коммандос, участника которой враг захватил среди бела дня)?
Это суровый вызов, леди и джентльмены! Мы не идиоты, и понимаем к чему идет дело! Все мы должны сплотиться против подлых наймитов диктаторских режимов Оси. Мы не слепые! Мы видим, что война уже докатилась до самых ворот Америки в виде оголтелого вражеского шпионажа. Но мы знаем! Знаем, что стоящие в одном строю Армия, ФБР и молодежные патриотические организации уже встали на пути негодяев, своей грудью закрыв Америку!
Враг не просто выведывал наши секреты. Нет! Враг хотел стравить между собой Армию и ФБР, размыв устои нашей демократии и внеся разлад в американское общество! Но враг просчитался! Внезапное прочесывание пригородов Сан-Диего, проведенное Армией, национальной гвардией, при активном содействии ФБР, военной полиции и активистов 'Лиги Юных коммандос', помогло спасти захваченную врагом воспитанницу сквадрона 'Амазонки неба' Саманту Купер! Враг не преуспел в своих грязных играх! Наоборот, сами вражеские агенты, подло прикрывавшиеся честным именем директора ФБР Джона Эдварда Гувера, уже захвачены и дают показания о своем задании и о тех, кто их послал. Директору ФБР, безусловно, будет интересно узнать, кто же посмел попытаться бросить тень на его Бюро. Америка готова не только к открытой, но и к тайной войне!
Враг еще не раз может попытаться захватить, завербовать или очернить любого американского патриота и даже наших национальных героев. Будь бдительна Америка! Но пока на страже завоеваний демократии стоят 'незаметные герои Гувера' и 'юные коммандос Моровски' враг будет лишь щелкать зубами в своей бессильной злобе. Разведки стран Оси не в силах разрушить патриотизм американских граждан! Они не смогут лишить нас веры в демократию! Их грязные посулы останутся отвергнутыми честными американцами! Армия, ФБР, и полиция раскроют вражеских провокаторов, и не позволят им, ни шантажом, ни подлогом, бросать тень на честных американских граждан, плечом к плечу с ними защищающими американский образ жизни!'.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
В этом был весь он, старый друг Гали. Пафос сочился из каждой строки, но Павла не была редактором, и плевать хотела на перебор с патетикой. Поль сделал это, и теперь открыто наехать на них, было сложнее. Правда, перед самым началом запланированной Адамом 'газетной атаки' подшерсток у репортера все же шевелился. И свою обеспокенность Поль излил на заказчика.
— — Адам, мы с вами оба сильно рискуем. С ФБР я пока мало сталкивался, но точно знаю, шутить с ними не стоит. Вы уверены, что из этой ситуации нет другого более изящного и мягкого выхода?
— — Увы, дружище, мягких вариантов я тут не наблюдаю. Погубить этого ребенка, или испортить ему жизнь, я им не дам. И давайте думать об этом так, словно мы оказываем ФБР и полиции услугу. Мы ведь с ними на одной стороне, против прилипших к Бюро агентов стран Оси. И, либо нам удастся мокнуть тех мерзавцев в их собственное дерьмо на страницах газет, либо одним офицером у Армии станет меньше. Во втором случае, уже неважно будет, если на всем, что я делал, расплывется вонючее пятно клеветы и последующих домыслов обывателей. Да и ваши блестящие статьи о добровольцах читатели тоже станут перечитывать, с учетом всей этой мерзости. Так что, мы с вами просто отбиваем атаки нечисти на все то, чем мы гордимся. И, не знаю как вы, Поль, но в этом бою, я отступать и сдаваться, не намерен. Я с легкостью рискну своей жизнью, а от вас мне нужен только ваш талант...
— — Что ж... Я с вами, мой друг. В Польше нам случалось переживать моменты и пострашнее. И уж, если, в итоге наших безумств, я вдруг останусь без работы... То надеюсь, вы дадите мне рекомендацию к вашим друзьям во Франции, и в Греции?
— — Рекомендацию я готов написать заранее. Хотя, вам, Поль, никакие ручательства просто не нужны. Ведь вас помнят и ценят не только в штабе Добровольческой армии, но и большинство наших соратников в боевых и тыловых частях сразу нескольких стран.
— — Хм. Надеюсь, мне там скучно не будет.
— — А я так уверен в этом. Вперед же Санчо! Это не последняя наша мельница!
— — Вперед, Дон Адам! Если мы выйдем живыми и не опозоренными из этой передряги, с вас пожизненное обязательство ежемесячно снабжать меня сюжетами для статей. А я на старости лет напишу об этом книгу...
— — Сюжеты гарантирую. И к этому я добавлю хороший коньяк и пару ящиков пива.
Результат всех этих хаотических событий для советского разведчика оказался приемлемым. Ничего, что у советского руководства к разведчику могут появиться неприятные вопросы. Наплевать на домашний арест и возможную нервотрепку штатовского правосудия. Пусть повседневный капитанский мундир отправился в ремонт, а на боку все еще саднил длинный ножевой порез. Главное Саманта, снова оказалась с мамой. Ну, а Вайолет... Павла никогда не видела на ее лице такого тихого восхищения. Даже, некстати, вспомнились бросаемые украдкой взгляды одной харьковской "подружки"...
* * *
Директор ФБР Джон Эдгар Гувер уже получил первый доклад о срыве операции в Калифорнии. Таких операций под его началом проводилось много, поэтому срыв одной не был чем-то особенным и серьезным. Гувер уже прикидывал, последствия для Бюро, и почти успокоился. Серьезных проблем там, в принципе, быть не могло, но вот дальнейшее нагнетание газетной шумихи его сильно раздражало. А с бездельником Льюисом нужно было что-то решать. Так облажаться с каким-то зеленым мальчишкой, мог только руководитель отделения, совсем потерявший нюх. А таких Гувер у себя не держал, поэтому нужно было искать Льюису замену...
Но, вот, этот Моровски... Судя по всему, любую угрозу себе, близким или знакомым, этот парень принимал как вызов, и, не страшась наломать дров, сразу бросался в огонь. Любой другой, на его месте, трижды бы подумал, прежде чем учинить такое. Подумал бы об увольнении со службы с позором, что являлось практически смертью для офицера армии. Ну, или хотя бы о разжаловании, и возможных проблемах для семьи. А вот этому на все начхать. Отец его погиб, и видимо, после этого, у Моровски стерлись последние тормоза. Да-а, следовало признать, что с оценкой этого фигуранта была допущена крупная ошибка. Но исправлять ее было уже некогда. После такого скандала, Моровски медленно, но верно становился национальным героем Америки. Теперь его знали уже на всей территории Соединенных Штатов. А значит, и подходы к нему, теперь следовало искать совсем по-другому. Но у Гувера был богатый опыт работы и с куда более известными личностями, поэтому лишь легкая досада шевельнулась в его каменном сердце. Ничего. Этот Моровски никуда от него не денется. В столице и в крупных городах, он уже не сможет играть по своим правилам. Там ему этого не простят. Но пока самому Гуверу следовало играть в деловитость. Ведь Армией совместно с ФБР был "раскрыт" пусть маленький, но "заговор". А от проваленных агентов ведь так легко можно откреститься...
* * *
Павла в парадной форме капитана Авиакорпуса, сверкая наградами и с украшенной белым чехлом фуражкой под мышкой, по стойке смирно замерла перед столом армейского суда, и поймала неласковый взор генерала Арнолда. Глава Авиакорпуса с мрачным интересом изучал лицо своего буйного подчиненного. Видимо на этот раз лимит симпатии был все-таки исчерпан. А в это время, суровый поставленный баритон заместителя командира гарнизона полковника Милтона, укладывал формулировки обвинений с методичностью шпалоукладчика.
— Капитан Моровски Адам Йоганн обвиняется в превышении полномочий и неподчинении командованию, связанном с нарушением действующих законов штата Калифорния и устава Армии Соединенных Штатов, а также обвиняется в деятельности, связанной с организацией беспорядков и с противодействием властям!
— По показаниям свидетелей. Капитан Моровски, самовольно присвоил себе полномочия, которыми его никто не наделял, и нарушил шесть статей устава Армии Соединенных Штатов.
— Нарушил устный приказ старшего по званию, и нанес физическое оскорбление офицеру ФБР. Нанес побои четырем агентам под прикрытием Федерального Бюро Расследований.
'Во врет! Из военной полиции сами виноваты. Они вместо проведения операции по поиску ребенка, хотели меня, гады, в камеру посадить. А некстати прибывшему майору Робертсу я только ладошкой в лоб закатала, чтобы не мешал мне облаву собирать. Мы его даже сразу госпитализировали в медпункте, как 'пострадавшего во время диверсии'. Ну, а то, что 'федералам' наваляла... Так, эти-то вообще сами напросились. Я же, знать не знала, что там у них какая-то секретная операция проводится. Хоть бы предупредили что ли! И потом я Полю рассказывала, как мы вместе в едином строю и прочее... Так что, даже, наоборот, возвысились эти 'филоны' по итогам рекламной кампании'.
— Не имея на то полномочий, капитан Моровски объявил военное положение на территории ряда населенных пунктов штата Калифорния, призвал в ополчение почти полтысячи добровольцев, и на сутки сформировал из них незаконную 'Противодиверсионную Бригаду Охраны Побережья'.
'А вот и неправда ваша, сэры! У нас, в Уставе 'Лиги Юных Командос', между прочим, даже целый специальный пункт предусмотрен — 'обязательное противодействие любого члена 'ЛЮК' наблюдаемой им шпионской и антиамериканской деятельности'. А я, между прочим, не какой-нибудь простой 'член', но и шеф оной Лиги. Так что это моя обязанность! Э... Профессион де фуа. Вот!'.
— Капитан Моровски, не имея на то приказа, организовал прочесывание местности, в результате которого, совместно с незаконно подчиненными ему ополченцами, врывался в частные дома, незаконно выполняя поиск преступников и шпионов. И в итоге захватил и удерживал группу офицеров Армии, сотрудников федеральных ведомств, и нескольких оказавшихся поблизости гражданских лиц. Не имея на то полномочий, капитан Моровски проводил дознание, и собирал материалы о преступной и антиамериканской деятельности граждан и должностных лиц Соединенных Штатов, и даже на сотрудников ФБР.
— Без разрешения вышестоящего армейского командования, капитан Моровски, предоставил разъяснения представителям прессы, не согласованные с начальством...
'Ну, тут совсем скучно. Я же там не 'чернуху' гнала, а, наоборот, народ воодушевляла. Тоже мне, нашли к чему придраться...'.
— Описанные выше действия капитана Моровски, на основании озвученных ранее нарушенных им статей актов, могли быть квалифицированы, как неповиновение властям, саботаж, вторжения в частные владения и нарушения прав граждан Соединенных Штатов...
'Угу. А часовню 14-го века, случайно, не я там развалила?? Угу... С моей-то неуклюжестью, запросто! Устроили тут, понимаешь, дешевый балаган! То, я им нарушил, это, нарушил! Сами сидят там, сопли жуют, и мышей не ловят. Вон, не так давно, даже у самого Линдберга ребенка украли и убили. А они все спят. Видите ли, пока эти 'джентльмены' законотворчеством занимаются, кто-то за них с бандюками "по-свойски" разобрался — так, пожалуйста — 'противодействие властям'! Обалдеть, как страшно! А то, что мы всего за сутки задержали пару десятков настоящих бандитов, занимавшихся вымогательствами, и спасли ребенка и еще кучу людей, никого не волнует. Мне конечно и от нашего московского начальства трендюлей получать, но терпеть такую мерзость я нигде не собираюсь. Да и не смогут они ничего мне сделать. На крайняк, из страны меня выпрут, да и ладно. Чего я тут не видела? И так уже от их демократического благочестия с души воротит...'.
— Простите полковник, сэр! Разрешите...
