— Лилия всё ещё с ней?
— Лилия в Лондоне. Катрин уже почти пришла в себя — побудет пока в больнице. Я теперь её навещаю. Не буду пока говорить про её друзей. Жаль их.
Артём, уже машинально, проверил, что красные шприцы — меры первой помощи при возможном заражении клетками нечисти — перезаряжены, и на месте. Теперь он носил их не два, как все жители, а восемь — все свободные отделения в куртке.
Мари покивала.
— Хорошая привычка. Я вот тоже по утрам первым делом их проверяю, даже когда на завтрак спускаюсь.
Артём потёр лоб. Что-то ещё странное в описании подземелья — точно. Красные шприцы! У самой Катрин и её друзей их было по два. А найдено на месте четыре неиспользованных; использованные, понятное дело, успели деградировать, распасться на безобидные для природы соединения. Не то чтобы это хорошая идея, бросать даже такой мусор под ногами, но со шприцами это бывает. В мирной жизни и спокойной обстановке их редко используют.
— Скажи — там, у башни, вы с друзьями пользовались красными шприцами?
Мари кивнула.
— Ну конечно. И когда в лес вышли, и потом — когда из башни вышли. У меня с собой ещё шесть было запасных. Когда в больнице очнулась — их было четыре. Кому отдала два, уже не помню.
— Там, где была Катрин с друзьями, нашли четыре неиспользованных, полностью заряженных.
— Странно, — теперь Мари потёрла лоб. — Чтобы такие рефлексы перестали работать... так не бывает. Ну, не должно быть. Разве что их что-то испугало — всё бросили и убежали. И всё равно не бывает, красный шприц никто не бросит — никто такой смерти не пожелает. Ладно. Ортем, очень хочу, чтобы ты сегодня со мной остался, но Марина тебя очень ждёт.
Мари привстала на цыпочки, чтобы обнять его.
— А я подожду, сколько нужно будет. Всё, иди, — и поцеловала его.
— — -
Марина стояла у окна, глядя на площадь. Хозяйка в хорошем настроении — это особенно приятно. Пока приходится каждую минуту что-то делать, чтобы, в буквальном смысле, спасти хотя бы часть мира от гибели — другие люди делают всё, чтобы потом было, куда возвращаться. Работа хозяйки, припомнил Артём, не видна, только пока её делают. Стоит перестать делать — сразу же всё начнёт впадать в запустение.
— Вам завтра — снова в поход, — Марина сказала, не оборачиваясь. — Извините Мари — она проболталась. Ну, то есть намекнула, чтобы меня подготовить. Возвращайтесь, Ортем. Австр — наверное, интересное место. Там будет, на что посмотреть. Когда-то это был курорт, самое интересное место на планете.
— Я вас огорчил? — Артём заметил, что Марина смахнула слёзы, стараясь не подавать виду.
— Нет, это от радости. Вы дома сейчас, и со мной. Только вы и я, — она повернулась к Артёму лицом и движением руки закрыла окна жалюзи — и включала освещение. — И ни слова о работе, хорошо? Расскажите мне о Земле. Что-нибудь ещё. Что-нибудь, что я могла успеть забыть.
Она обняла Артёма и долго не отпускала.
— Со мной всё хорошо, — шепнула она. — С нами обоими. Что-то надвигается, я знаю. Что-то, что давно уже выжидало. Мы всё это выдержим, вы только возвращайтесь. Когда сможете.
— — -
То, что Миранда отправляется вместе с ними, для Артёма оказалось неожиданностью.
— Доктор оставляет меня заместителем, — пояснила она. — Чем, думаете, я занимаюсь, пока вы мир спасаете? Я одна здесь с медицинским образованием, и столько уже успела дросселей повидать — все прочие врачи, кроме доктора, обзавидуются.
— Доктор идёт с нами?
Миранда покивала.
— У вас серьёзная экспедиция. На Австре вас будут ждать спасательные машины, туда сейчас забрасывают автоматические станции — ну, запасы, всё такое. Без дросселей там никто из людей не появлялся, не до этого было — следили только, чтобы не случалось прорывов. Как только закончатся тренировки, вы отправитесь, а я в Рим вернусь, вести анализы и собирать данные.
— Доктор не возражает?
— «В вашем состоянии», — добавила Миранда, прижавшись щекой к его плечу. Они сидели на той же самой скамейке в дальнем углу перрона — всё уже собрано, дано полчаса перед стартом. Присесть перед дорогой, так сказать. Здесь такой обычай не в ходу, здесь вообще не принято прощаться подолгу. — Вы уж сразу говорите, что думаете. Не возражает. Доктор сам не перестаёт удивляться, так всё спокойно и легко проходит — ни осложнений, ничего. У нас у всех, — добавила она.
На этом месте на Земле она, скорее всего, постучала бы по дереву, подумал Артём.
— Что вы такой суеверный! — Миранда поймала его за руку, когда Артём, сам того не осознавая, постучал по деревянному сиденью скамейки. Строго говоря, конечно, это не дерево — не живое, это пластик, очень точно воссоздающий дерево. В отличие от дерева, негорючий в нормальных условиях. — Всё-всё, простите, — она отпустила его руку. — Если вам так легче, то всё нормально. Я с вами всего пару раз была, и то кажется, что не пару дней, а лет десять. А у вас такое каждый поход.
— — -
Удивительно, но привыкать к скольжению по воде в первую очередь пришлось не Артёму, а его роте. Скользить по твёрдой поверхности — ничего сложного, привыкаешь быстро. А вот по воде...
Начинали они с небольших водоёмов. Но даже там некоторые из солдат сразу погружались в воду. Как объяснить, каким образом нужно идти, Артём не очень-то понимал — у него самого получилось само собой. В конечном счёте всей роте выдали спасательное оборудование: например, обувь, в которой можно ходить по поверхности воды. Во время скольжения такая техника частенько отключалась, как и большинство электроники — но надо же с чего-то начинать.
С новой обувью дела пошли лучше. Уже к концу первого дня рота скользила по поверхности реки — как потом доложили диспетчеры, по воде их прогулка заняла сто восемнадцать стадий, туда и обратно. Самое трудное оказалось — уже для самого Артёма — разворачиваться, по возможности не выходя на сушу, по сути — на месте. Но всё равно, никто не погрузился в воду, как только спасательную одежду заменили на обычную защитную. Во время похода по океану, как решили, все носят спасательную форму, пусть даже она менее стойкая против нечисти. Как только большие водные преграды позади, выходить из скольжения и переоблачаться. Как минимум, переобуваться.
Миранда вечером первого дня тренировок вела себя как доктор — развернула внутри их палатки диагностический центр, провела все анализы, разобрала и вновь упаковала в походное состояние диагностическое оборудование.
— Вторую неделю так, — пояснила она. — Скоро смогу с закрытыми глазами делать. Доктор говорит, мне сразу нужно было идти по медицинской части, быстро всему учусь.
— Последовали его совету?
— Нет, — она поцеловала его в лоб, и погасила верхнее освещение. — И да. Чтобы рядом с вами быть, Ортем, я на что угодно соглашусь. Ну, почти на всё. За дом не беспокойтесь, — тут же добавила она. — Знаете, кто сейчас Марине больше всех помогает по хозяйству? Вы не поверите. Я сама не сразу поверила.
Ну, дома все помогают по хозяйству, но...
— Арлетт? — предположил Артём. Миранда кивнула.
— Так и думала, что сразу угадаете. Поначалу всё делала только, когда просили помочь. А потом словно подменили. Днём в своей кондитерской трудится, остальное время по дому помогает. Мы сами удивились. Даже спросили — что случилось. Она только улыбается. И нас стала замечать, первой разговоры начинать стала — а то раньше только на вопросы отвечала, словно в упор нас не видела.
— Старается отвлечься от грустного?
Миранда покивала.
— Может, поэтому она и от вас старается подальше держаться. Всё, хватит о ней. Спойте мне что-нибудь, — попросила она. — Без музыки, тихонько. Хочу слышать ваш голос.
— — -
После двадцати походов через пролив командование дало «добро» на путешествие в Австр. И то вначале провели повторное обследование континента — над ним теперь висела сеть из полутора тысяч терминаторов. Мы не стали отводить терминаторов с других позиций, пояснил оружейник, просто отправили часть резерва. Помните: при любых обстоятельствах главное — безопасность людей. Спасательные автоматы всегда на расстоянии пяти минут лёту.
С такими мерами безопасности странно, что они раньше не отправлялись на Австр, подумал Артём. Хотя, по словам Мари, по воде «словно посуху» перемещаться умели всего трое дросселей, и тех в основном использовали для спасательных операций. А сейчас, когда стали появляться пусть не полностью «созревшие», но всё равно грозные и малоизученные «операторы», и вовсе не до того. Главное — безопасность людей. Теперь, когда противник, как выяснилось, также владеет скольжением, и вовсе расслабляться некогда. Первое, что сделали вооружённые силы — установили множественные дублирующие радарные станции, а любая техническая неполадка на любой такой станции теперь трактуется как тревога полномасштабного вторжения.
Так и живём, подумал Артём. По обычаю, долго прощаться с Мирандой не стал. Вот доктор Ливси, прибывший в последний момент, говорил с ней долго — оставлял инструкции, надо полагать.
До Австра оказалось пятнадцать минут хода на «повышенной скорости». То, что Артём на такой скорости скольжения устаёт меньше, также объяснению пока что не поддавалось.
Восточный берег Австра оказался таким же цветущим и красивым, как и на старых фотографиях, которые ещё до Вторжения. С поправкой на однообразие растительных форм жизни и скудный выбор фауны.
Но вот буквально в паре стадий вглубь...
Таких деревьев они не видели. Вообще никогда и нигде не видели: Артём не сразу нашёл слово из своей земной памяти. Это больше всего походило на баобабы — толстые, широкие стволы, могучая крона — и, в отличие от земных баобабов, деревья эти возвышались метров на тридцать над землёй. Каким образом?! Как можно было не увидеть такое с терминаторов, со спутников, наконец? Терминаторы передавали вниз картинку, на которой не было никаких «баобабов», исключительно всё те же хвойные — сосны да ели — или берёзы.
Первый лагерь разбили поблизости от берега, и тотчас туда принялись лететь терминаторы и спасательные грузовики — готовить дорогу, строить базу. А первый взвод роты, вместе с Артёмом и доктором Ливси, отправились ближе ко вновь открытым деревьям.
На деревья напустили всё, что только можно — исследовали их не только с воздуха, но и из-под земли. Второй крупный сюрприз: дождевые черви. Этой живности на северном континенте, Евразии, не найти. Разумеется, всё передали в лаборатории. Но ни исследования на месте, ни первые данные из научных центров Евразии не отыскали нечисти. Нормальная, если можно так сказать, жизнь. Ничего опасного в этом смысле.
— Сэр Ортем, — оружейник запросил с ним связь часа через три после того, как образцы тканей деревьев-»баобабов» и дождевых червей прибыли в Рим. — Я думаю, вам будет интересно узнать. Ткани деревьев чисты, там нет клеток-контроллеров или вкраплений биомассы. А вот с червями интереснее. Те животные, рыбы и растения, которые мы сами расселяем, содержат нами же добавленные специальные органы, где вырабатывается патоген для нечисти. В червях есть нечто подобное, но это не наши разработки.
Артёму стало не по себе.
— Тогда чьи?
— Хороший вопрос. Патоген похож по действию на наш, но отличается по составу — мы ещё ведём эксперименты, но данные подтверждены. Организмы червей соответствуют вашему описанию дождевых червей, и тому, что о них сохранилось в энциклопедиях. Мы передали их во все крупные лаборатории, исследования в процессе. Как первооткрыватель, вы можете дать название и деревьям, и червям. Но это потом — действуйте по плану. Конец связи.
На Австре, припомнил Артём, нет известных человеческих колоний. Постоянные рейды терминаторов ничего особо интересного не нашли: деревья и прочую жизнь распространяли автоматически, в места, где нечисти уже не было после первых, массированных атак биологическим оружием. Крупных прорывов нечисти здесь впоследствии не происходило...
...если верить тому, что видели спутники и терминаторы.
Оружейник вновь вызвал Артёма, почти сразу же.
— Взгляните на вид со спутников, сэр Ортем.
Было чему удивляться! Судя по карте, спутники теперь видели то, что на самом деле находится на поверхности континента — вокруг первого лагеря, где сейчас находятся остальные два взвода.
— Центр области примерно соответствует вашему расположению. Границы области расширяются со скоростью примерно одна целая четыре десятых стадии в минуту. Приступайте к следующей задаче, сэр Ортем, это сейчас для нас важнее.
Следующей задачей было собрать данные по маскировке. Выглядело это так: стоило опустить терминатор ниже сорока метров от поверхности, и его камеры начинали фиксировать ухудшение видимости, словно туман сгущался вокруг — робот, для лучшей видимости, вновь набирал высоту, а оттуда видел совсем другое. Получается, есть нечто, передающее ложное изображение, на высоте порядка сорока метров над землёй.
А вот звуковой радар показывал правильное, если можно так выразиться, изображение — очертания предметов. И на высоте выше сорока метров, и ниже. Другое дело, что сонар показывает довольно условную картинку.
— Пробы воздуха не содержат ничего интересного, — отметил оружейник. — Но что-то должно быть. Что-то материальное, что держится примерно на этой высоте.
— Сэр, а что если это материальное умеет быть невидимым для терминатора? Так же, как терминатор умеет маскироваться от нечисти?
— Вас понял, благодарю за идею, — оружейника явно навели на интересную мысль. — Возвращайтесь к первоначальному плану. Конец связи.
— — -
Совсем не спалось, и, похоже, не только Артёму. Кора баобабов, так пока что называли эти деревья, в темноте слабо фосфоресцировала — завораживающее зрелище. Необычное дерево — его клетки уже исследовали, и пришли к выводу: вполне земные, много родственного с дубами. Получается — это не порождение нечисти. Но почему такие огромные, почему светятся в темноте?
Область, где со спутников, и с высоты полёта терминаторов теперь виделось то же, что и глазами с поверхности, расширялась всё быстрее. Причины также неясны, и пока что не удалось объяснить, что вызывало маскировку. Некоторым из баобабов, судя по взятому керну древесины, триста с лишним лет — получается, маскировка появилась не вчера, и даже не позавчера.
Артём ворочался — и спать нужно, то есть — отдыхать — и столько всего в голове, что не уснуть. Таблетки от доктора не помогли — и в четвёртом часу ночи, устав считать овец и ворочаться, Артём зашёл в штабную палатку.
— Вы вовремя, — заметил доктор Ливси. — Теперь виден тот самый вулкан и его окрестности — уже без маскировки. Смотрите, там люди!
К регистратору бросились все, кто был рядом. Действительно: люди, ходят среди деревянных на вид домов — похоже на крупную, обнесённую высоким забором деревню. И в руках людей... луки! Терминатор дал точную картинку — точно, луки и стрелы! С ума сойти!
