Коля посмотрел на перешёптывающихся зелёных и подумал о том, что пользоваться земными шаблонами порой себе дороже. Монстры в этом мире были весьма и весьма разными, часто имели свои принципы и убеждения и далеко не всегда плохие. Объединяло их одно — лютая ненависть к заблудшим, подкреплённая тем, что для своей эволюции им необходимо было этих заблудших убивать.
— Ладно, — кивнул мужчина, — но можно повнятнее, в честь чего вы так торопитесь на тот свет? Вы же тоже, вроде, опыт теряете?
— Теряем, — поморщился гоблин, — да и помирать совсем не хочется. Только сидеть в этих казематах уже сил нет, сам же видишь, что здесь твориться. Убить себя сами мы не можем, точнее можем, но дороже выйдет. Пробовали устроить бунт, сильно пожалели, не буду портить твой сон подробностями. А если мы умрём, то на перерождение, домой. Ну, в смысле в лес, в деревню, хотя сейчас всех во фракцию собирают, что тоже не особо плохо.
'Хоть троцкист, но своих, пусть и бывших, жрать не хочет, надо помочь. Вот только идея резать их словно свиней мне что-то не сильно нравится, — скривился про себя Коля. — Надо бы эту зелёную массу как-то эксплуатировать'.
С видом преподавателя не желающего ставить зачёт на халяву, Коля произнёс:
— Не родной, давай-ка организовывать временную ячейку сопротивления. Как вам вариант: я вас выпускаю, а помирун вы себе сами организовываете. Очень рекомендую устроить нежити локальный 'Сталинград'. И ещё, уйти отсюда так, как пришёл я, у вас не выйдет — там, — указал попаданец пальцем вниз, — смерть. Имеется здесь один любопытный лаз, но боюсь, конкретно вам толку от него не будет никакого.
— Мы знаем, — мрачно пробурчал гоблин, — это на вас Чемпионы нападают с двадцати метров, а на нас срываются за все пятьдесят. Пара наших смогла таким образом уйти на перерождение, сбежав отсюда на нижние уровни.
Коля изобразил понимание и кивнул, одновременно делая в памяти пометку по поводу ценой информации.
— Тебя как зовут? — спросил он у монстра.
— Штиф, — буркнул гоблин, — я здесь вроде прораба.
— Так вот Штиф, доводи до своих 'указание партии': я вас выпускаю, вы организовываетесь и встречаете нежить. По моим расчётам времени у нас всего ничего.
Гоблин замялся, на его лице отразились большая внутренняя борьба, а после он обречённо выпалил:
— Как только ты нас выпустишь, мы тебя тут же грохнем, законы этого мира победят любые договорённости.
Коля на это хитро прищурился:
— Сперва придите к общему мнению, далее ты, как представитель, дашь мне слово не нападать, а после сам поразишься каким 'лепшим корешем' я для вас стану. И быстрее уже, время, — прикрикнул Коля на Штифа и переминающихся возле него гоблинов. Монстры повыползали со всех углов и зелёной кучкой мялись позади 'начальника'.
Тот обвёл взглядом собратьев и внезапно громким голосом начал вещать что-то на шипящем и далёком от поэтичности языке. На то, чтобы прийти к согласию, монстрам потребовалось необычайно мало времени.
* * *
Штиф оказался тем ещё фруктом: помесью наглого столичного таксиста, хозяйственного председателя колхоза 'Сорок лет без урожая' и предприимчивого одессита. Стоило монстрам 'подписать пакт о ненападении', как гоблин немедленно выдал гопнику указание оставить тюремный зал и идти освобождать закованных в цепи мастеров. При этом те, каким-то невообразимым образом, моментально оказались в курсе текущей движухи и смотрели на попаданца уже без всякого страха.
Несколько точных ударов итаниума по стали и местный аналог титана в очередной раз показал свою читерность. А после гоблинские мастера взяли процесс обретения свободы в свои руки и уже без помощи гопника были открыты решётки камер и выпущены томящиеся в них собратья. И сейчас Коля, в пол уха слушая тараторившего без устали Штифа, наблюдал за процессом приготовления к встрече нежити.
От остального замка это место отделяли большие двустворчатые двери, если не сказать ворота, именно на них и была направлена немалая часть деятельности получивших свободу монстров. Гоблины разделились на несколько групп, одна сновала между ворот и мастерской, стаскивая к створкам все имеющиеся в этом месте цепи и проволоку, заодно мастеря в процессе что-то вроде металлических клиньев. Вторая же группа, словно стая тараканов попавшая в кондитерский цех, переворачивала склад и 'операционную', стаскивая в центральный зал всю возможную стеклотару, какие-то коробки с порошками, раствор карцибела и странную чёрную жидкость, которой нежить напитывала тела оперируемых мертвецов. Ещё одна часть монстров создавала некое подобие щита или двери, которой собиралась перекрыть проход, что вывел гопника в данное место. Весьма поражало то, что все приготовления к встрече врага проходили необычайно тихо, в ремесленном деле монстры соображали во всех отношениях.
'Так вот как оно работает', — отвлёкся от созерцания процесса Коля и посмотрел на болтающего без остановки Штифа.
Стоило только устному договору с монстрами состоятся, как клокочущая ненависть к последним немедленно сменилась на чувство лёгкой неприязни.
'Нет, я, конечно, много всякого слышал в тавернах, но чтобы вот так встретить соотечественника в теле монстра, это что-то, — подумал мужчина, разглядывая бодро тараторившего на русском гоблина.
— Слушай, — обратился он к зелёному, — а кроме себя ты ещё землян среди монстров встречал?
— Сосна зелёная, — выпалил Штиф, которого распирало от возможности пообщаться с соотечественником, — вот ты не поверишь, я здесь семьдесят лет кукую и за всё это время встретил всего одного такого, и то, только здесь, в замке. Лич один, америкос проклятый, при жизни доктором в абортарии работал, мамаш на аборты уламывал, а чад потом не родившихся на укольчики для богатеев пускали. Вы там, на земле, пипец докатились.
— Семьдесят лет? А откуда тогда инфа про аборты? — недоверчиво прищурился Коля.
— Да просто всё, — пыхтел гоблин, — я в этот мир попал в глухую гоблинскую деревню, освоился, выбился в лидеры и стал у них вроде как председателем, так и жил не тужил, язык, вон, местный выучил. Думаю, Тени меня на этом месте специально держали, молодняк адаптировать, спокойненько у нас было, хорошо. Бывало, конечно, ваши придут, вот тогда беда, но кое-как отбивались. Нам же, когда сильно туго, тоже Тени подыгрывают. Ещё учитывать надо, что я только последние годы о прошлой жизни вспоминать начал. И вот недавно совсем редкая херня случилась: напала на деревню нежить, повязала нас и сюда. А тут ходит один из мясников, так он, как что не так, сразу 'факен щет', 'факен щет', ну я с ними и разговорился. Так он мне быстренько, 'трандабол' проклятый, всё выложил, и как союз профукали, и кем работал и в каких глубинах 'прогресса' вы сейчас барахтаетесь.
— А, это, что за мясник-то?
— Да лич. Из тех, которые переделкой нежити из обычной в усиленную занимаются. Да ты их скоро сам увидишь, она у местных заправил как мясо расходное — сильная, крепкая и тупая.
'Так, догадки подтверждаются', — нахмурился Коля.
К бригадиру, роль которого выполнял Штиф, подбежал гоблин и что-то затараторил на своём гоблинском наречии. Штиф недовольно загримасничал и отдал подбежавшему какие-то команды.
— Слухачи говорят за дверью движение, времени у нас в обрез, — пояснил монстр гопнику и с тревогой посмотрел на парочку гоблинов припавших ушами к дереву створок.
— Так может посвятишь, как вы собираетесь действовать и почему не хотите попробовать смыться по винтовой лестнице? — с интересом спросил Коля и посмотрел на группу монстров сколотивших из разобранных стеллажей деревянный щит и сейчас занятых обшивкой его элементами брони монстров.
В этом месте имелось огромное количество снаряжения и реактивов, однако абсолютно отсутствовало любое вменяемое оружие.
'Вероятно, нежить вооружала своих 'уберзольдатен' в другом месте, что и логично', — заключил попаданец.
— Молодой человек, — затянул гоблин с узнаваемым одесским акцентом, — наша задача не победить и даже не сбежать, наша задача отправиться на перерождение. Да, это неприятно, но по сравнению с теми муками, которые Тени устраивают вам, наша смерть вполне приемлемая цена за свободу. И, как и вы, совершить самоубийство мы не можем, себе дороже. Самый верный способ выбраться из этого места — спуститься в зал с Чемпионом и там принять смерть от его руки, что мы, в конце концов, и собираемся сделать. Вот только сначала стоит оплатить кое-какие старые счёты, — зло ухмыльнулся монстр и кивнул на местное отделение гоблин-хим-прома.
Почти два десятка гоблинов колдовали со склянками и реактивами, что-то заливая и засыпая в банки и бутылки, после скручивая их вместе по несколько штук и не забывая в конце крепить к получившимся свёрткам метровые куски верёвки, служившей для комфортного метания тяжёлого предмета.
'Ага, а ведь настойка карцибела это энергетический концентрат, уж не гранаты ли штампуют зелёные мастера?' — предположил Коля.
— Хороший гоблин — умный гоблин, — залыбился Штиф, проследив изучающий взгляд попаданца. — Сидя здесь эти месяцы, мы обдумывали варианты бунта не раз и не два, но не могли и подумать, что возможность окажется настолько шикарной.
— Слушай, а расскажи мне вот что, — обратился к гоблину Коля, намереваясь выяснить кое-что о жизни монстров, но выяснить, увы, уже ничего не удалось.
Гоблины слухачи встрепенулись и, отбросив звукомаскировку, заорали что-то товарищам. Немедленно после, открывающиеся вовнутрь ворота были надёжно заблокированы несколькими подпорками, далее добрая часть зелёной братии принялась делать странное: забивать в дерево створок металлические колья и гвозди, пришпиливая ими обрывки цепей. При этом крепились цепи не натянуто, а имели солидный отпуск, отчего двери быстро начали зарастать солидной железной 'бородой'.
Видать с той стороны поняли, что не всё ладно в 'зелёном королевстве' и ускорили процесс. Раздался скрежет снимаемого засова, после последовал толчок, но подпорки держали. Удар, опять безрезультатно. Попытки открыть двери прекратились.
Штиф что-то прокричал собратьям и прокомментировал:
— Сейчас 'Громилу' подтянут, и никакие подпорки не выдержат. Но это ничего, всё успеваем, как по госплану, — ухмыльнулся гоблин.
Чудовищный удар выбил удерживающие дверь клинья и заставил створки частично распахнуться, отчего цепи опутывающие их с лязгом натянулись. И тут Коля понял всю расчётливость зелёного народца: ровно в центре железной паутины образовалось окно примерно метр на метр, в которое, занявшие позицию гоблины, немедленно метнули самодельные гранаты. Грохнули разрывы и всполохи бездымного пламени.
Увы, нежить подошла к сражению с Чемпионом весьма серьёзно. Да и силы у мёртвых имелись. С той стороны раздался нехороший свист нагнетаемой магической энергии, а после, со звуком пушечного выстрела, массивная дверь разлетелась в щепки, разбрасывая обрывки цепей, металл обшивки и куски дерева. Из образовавшегося проёма густым потоком хлынула враждебная магия, неприлично метко сметая гоблинов. Штиф громко прокричал команду к отступлению. Гоблины, отшвыриваясь гранатами, бросился к выходу из зала. Тоже сделал и Коля, вот только убежать далеко не удалось: прицельно выпущенный огненный шар, во второй раз за сегодня, отправил попаданца в забытье.
* * *
Ясное, почти осязаемое предчувствие говорило Жене: покидать комплекс придётся в спешке, но тут же нечто туманное, вкрадчиво пыталось сообщить ему, что он упустил некую невероятно важную деталь. Ко всему, интуиция намекала философу, что как бы он не пытался эту деталь вывести или обнаружить, все попытки тщетны и бесполезны.
Стряхнув с себя тревоги грядущего, мужчина взял со стола солидную стопку книг, планов и схем, отчего моментально начал походить на излишне трудолюбивого библиотекаря. После, осторожно маневрируя, он понёс 'ручной небоскрёб' прочь из рабочего кабинета.
Пройдя длинный коридор, философ вышел в большой зал жилой секции, посреди которого высилась солидная куча книг, учётных журналов и бытовых приборов. В эту кучу и была свалена вынесенная из кабинета литература.
Оглядев плоды в том числе и своей работы, Женя вздохнул с вселенской печалью, оглядел пустующий подземный зал, в котором кроме множества входов и упомянутой кучи ничего-то и не было и собирался было уходить, как вспомнил нечто, от чего не только ещё раз вздохнул, но и болезненно поморщился. Засунув руку за пазуху, мужчина вытащил средних размеров книгу, на синей обложке которой, нетронутым временем золотым тиснением, значилось: 'Материя, как разновидность энергии и её распределение в частотных диапазонах пространства. Издание 4, дополненное. Печать 376 года от НВГ'.
Рука самопроизвольно попыталась вернуть книгу за пазуху, но стонущий разум победил и манускрипт полетел в кучу к остальным запрещённым материалам. Строгое и красивое лицо философа скривилось в откровенно плаксивую гримасу, с которой он и достал с пояса расходный предмет 'Сжигатель'.
— Постой! — раздался позади знакомый голос.
В одном из проходов стоял Айрес, который держал в руках солидную стопку скрученных в рулоны то ли картин, то ли каких-то наглядных материалов.
— Мне осталось ещё немного, я закончу с этой кучей, Стивен выдал мне расходник специально для неё.
На вопросительный взгляд философа, молодой человек дополнил:
— Марина сейчас в помещении станции, а меня, вот, попросили помочь, рабочих рук не хватает. Почти все заняты перекаткой станков из мастерских.
— Ясно, — облегченно вздохнул Женя, про себя радуясь, что не ему предстоит совершить кощунственный акт уничтожения бесценных знаний.
— Тогда я, пожалуй, пойду на склады, посмотрю как идёт создание баррикад, — сообщил он молодому человеку.
— Да, хорошо, мне осталось всего-ничего, — кивнул Айрес и, свалив пергаменты в общую кучу, удалился в проход из которого вышел за минуту до этого.
Женя с сожалением посмотрел на гору манускриптов, хотел вздохнуть, но раздумал и, сжав кулаки, решительно покинул зал. Стоило его шагам затихнуть в проходе, как из невидимости вышел Айрес, который, как оказалось, вернулся сюда сразу после своего демонстративного ухода. Сноровисто и собранно оглядевшись, он бросился к куче и начал перебирать книги, мельком читая их название. Наконец в его руки попал тот самый том, с которым так неохотно расстался ушедший недавно философ.
Жадно перечитав название, Айрес на секунду закрыл глаза и почти неслышно пробормотал:
— Первая часть задания выполнена...
После чего молодой человек убрал книгу в наплечную сумку и достал из неё шарик расходного предмета.
* * *
'Этого просто быть не может!' — подумал Коля, глядя на облака, что закручивались в причудливые вихри, подсвеченные золотистым утренним солнцем.
Оглядевшись, он обнаружил себя сидящим на удобном деревянном стуле, чем-то напоминающим кресло, но лишённым, однако, каких-либо смягчающих элементов. В противоположность стулу, стол, у которого сидел попаданец, был целиком выполнен из камня и словно удивительный гриб, казалось, пророс из гладкой каменной площадки.
