Я вздохнул.
— Процесс отбора Чемпионов открыл нам глаза. Незнание законов — не освобождает от ответственности... . А вот знание — если и не освобождает , то позволяет получить некоторую выгоду.
— И правда... — Филч усмехнулся. — Что ж. Раз спрашиваете — я обязан ответить... — он скрылся в каморке, и через некоторое время вернулся, протянув нам три довольно-таки увесистых тома. — Вот. Держите.
— Спасибо, — отозвалась Гермиона, когда я взял все три увесистые книги. — Мы их Вам обязательно вернем.
— Можете не возвращать, — покачал головой Филч. — Они — ваши.
— Как это? — почти синхронно удивились мы втроем.
— Очень просто, — добрая улыбка смотрелась на лице Филча как-то очень странно, почти неуместно. — Каждый раз, когда в Хогвартсе проходит Распределение новый ученик — в специально выделенном помещении за моей каморкой появляется томик Устава со всеми внесенными исправлениями и дополнениями. Когда же проходит церемония Выпуска — соответствующие тома исчезают. Так заповедано еще Основателями: те, кто дают себе труд поинтересоваться правилами, по которым следует жить в Хогвартсе — живут по правилам. А кто не поинтересовался — живут так, как скажет начальство.
— Но почему же профессора... — в Гермионе, судя по всему, все еще жила где-то в глубине маленькая и добрая правильная девочка.
— Элементарно, — вздохнул я. — Профессорам тоже удобнее, когда ученики живут так, как сказали старшие : ведь тогда они могут вводить или отменять любые удобные им правила и наказывать, — тут мне вспомнилось Библиотечные книги запрещено выносить из здания школы , — ...или же вознаграждать по собственному произволу. Например — за лучшую игру в шахматы в истории Хогвартса .
— Или же за умение использовать холодную логику перед лицом пламени ? — кажется, Гермиона готова была расплакаться.
— Нет, — я покачал головой. — За умение использовать холодную логику перед лицом пламени — награждать нужно обязательно!
Вообще-то, умение подставиться под удар каменной статуи, чтобы не подставляться под удар Темного лорда — это тоже своего рода использование холодной логики перед лицом пламени ... Но об этом я говорить не буду. В конце концов, Рон — не красивая девочка, чтобы я его всячески оправдывал. Да, двоемыслие и двойные стандарты. Как ученик Провозвестницы Изменяющего пути — имею право!
— Хм... — Луна покрутила в руках доставшийся ей томик. Что интересно — никаких надписей ни на обложке, ни на форзаце — не присутствовало. — Мистер Филч, а тут — точно весь исходный текст и все изменения за все время существования Хогвартса?
— Точно-точно, — кривовато усмехнулся завхоз. — Изменение Устава Хогвартса — процедура не из простых. И требует не только большой магической силы от директора и использования недешёвых расходников — но и полного согласия всего Попечительского совета...
— Liberum veto*, — пробормотала Гермиона.
/*Прим. автора: Свободное вето (лат. Liberum veto) — принцип парламентского устройства в Речи Посполитой, который позволял любому депутату сейма прекратить обсуждение вопроса в сейме и работу сейма вообще, выступив против*/
— Именно, — кивнул Филч. — И достигнуть этого ненамного проще, чем, скажем, собрать в одних руках все три Дара Смерти. Так что в предпоследний раз изменения вносили после смерти Финеаса Найджелуса Блэка, когда Попечительский Совет выкрутил-таки руки его преемнику и заставил несколько ограничить полномочия директора. А последние на данный момент изменения — это Поправки 1948 года, когда Дамблдор внес запрет школе требовать от педагогов Непреложный обет Хранить и защищать жизни учеников , зато отменил телесные наказания. Зря это он... Очень зря.
Чуть ли не против воли, но я все-таки согласился с пожилым сквибом. Вот прилетело бы мне по заднице после Астрономической башни и контрабанды дракона — глядишь, и не пришлось бы шариться по Запретному лесу в поисках убийцы единорогов. Да и ситуации, когда каждый из преподавателей ЗоТИ, кроме Снейпа, пытался меня убить — тоже не могло бы сложиться... А запрет на телесные наказания — оказался ну очень уж условным, вспоминая, как легко его преодолела Амбридж с ее Кровавыми перьями.
Распрощавшись в Филчем, мы двинулись в гостиную Гриффиндора, чтобы прочитать наконец-таки, этот талмуд. Разумеется, в полной мере мы собирались прочитать его несколько позже. Пока что — только вели поиск территорий, официально запрещенных к посещению школьниками. Или же наоборот — территорий, куда ходить разрешено.
Как мы с некоторым удивлением убедились, горы, окружающие долину Хогвартс, но не входящие в Запретный лес относились к местам, рекомендованным для посещения школьниками во внеучебное время . И вот это уже было по-настоящему любопытно. Если запрета — нет, более того — есть рекомендация посещать , то почему не посещаем?
Ответ нашелся почти сразу, как мы отошли от замка. Барьер. Он никак не мешал движению, не искажал перспективы, вообще практически никак не проявлял себя. Вот только... Чего там интересного? И стоит переться в гору? Есть много куда более интересных занятий — такие мысли буквально вбивались в сознание, но настолько аккуратно, что вычленить их из собственного мышления... В общем, если бы леди Аметист не гоняла нас, временами — буквально до беспамятства, на противостояние ментальным манипуляциям, мы бы и сами не заметили, как вернулись обратно в школу. И вряд ли мысль подняться в гору посетила бы нас снова.
Девочки отреагировали на вмешательство привычным образом, и у меня на поясе повисли сабля и кистень, которым никто ничего внушать не собирался. Я же...Черная тропа не менее привычно развернулась у меня под ногами. Поскольку я шагнул за пределами реальности — чужое заклятье не видело меня. Но стоило мне сойти с Тропы — давление обрушилось снова. И я отступил обратно под защиту железной травы. Та Сторона приняла меня в объятья и помогла переместиться еще чуть-чуть. Шаг с тропы — и немедленное возвращение на Тропу. Еще шаг. Очередная проба — и я снова касаюсь черных стеблей. Еще... Упс...
— Все, девочки. Можете превращаться. Мы прошли.
Меня тут же обняли четыре руки. Не то, чтобы это было мне реально нужно. Это после первых уроков прохождения по Черной Дороге я просто падал на землю, и мен требовалось поднимать. Но объятия моих девочек — все также приятны.
— Интересно, кто бы это такое наворотил? — в пространство спросила Гермиона. — Дамблдор?
— Вряд ли, — отозвалась Луна. — Дамблдор мог бы просто поменять Устав, а не заморачиваться с таким вот... заклятьем. Чуть не Фиделиус на огромной площади... Да еще и незамкнутый контур — ведь в тот же Хогсмит пройти никто и ничто не мешает! Таким не занимаются от нечего делать ...
— Это сделал кто-то, — задумчиво произнесла Гермиона, — кто обладал достаточно большой магической силой, но не обладал поддержкой в Совете Попечителей, достаточной, чтобы изменить Устав... Финеас Найджелус Блэк?
— Может быть, — я, признаться, несколько сомневался. — Доберемся до нашего дома — спросим. Но сомневаюсь. Мало ли было директоров... И, как правило, все они — были сильными магами. А вот хорошие отношения с Попечительским Советом были далеко не у всех... А уж учитывая liberum veto...
— Конечно, — вздохнула Гермиона. — Либерум вето — это серьезно...
Но стоило прекращать треп. Мы пришли на то место, куда, собственно, собирались, и уже приближалось назначенное время.
Высшая магия, вообще говоря, нетребовательна к силе мага. Бывает, что к ее зияющим вершинам спускались и самые натуральные магглы. Проблема Высшей магии совершенно в другом. Сделать то, что ты хочешь — легко, хотя и не сказать, чтобы безопасно . Но вот сделать ТОЛЬКО то, что ты хочешь... Наверное, Изменяющий пути сумеет изменить пути таким образом. Возможно. Без уверенности. Нам же, простым смертным, остается разве что стараться купировать самые неприятные из неизбежных на море случайностей . Так что, если бы не то, что я уже видел проклятый третий этап, уже проходил ситхов лабиринт — я бы не стал даже пытаться применить эту сторону знаний, переданных нам леди Аметист. Но пока что, как мы не пытались выбрать путь, который нас бы более-менее устраивал — ничего не выходило. На данный момент лучшим вариантом было свернуть в какой-нибудь глухой тупик лабиринта и сидеть там во весь опор, пока не получу сигнал о завершении испытания . Ведь, как известно — лабиринт, это такое место, где каждый может найти тупик по душе . Но в таком случае неизбежно погибал Виктор Крам. И, хотя временами мне хотелось допустить это, вспоминая, как давно, в прошлой жизни, он кружил в танце мою Гермиону... Но, наверное, это было бы слишком. Да и на девочек подобный поступок мог произвести нехорошее впечатление. Так что я настоял — и мы пришли сюда, на гору, с которой открывается отличный вид на квиддичное поле... Место избрано и подходит. А время... Что ж. На Той Стороне, там, где проходит Черная Дорога, всегда — полнолуние!
Как я и говорил, Высшая магия доступна даже магглу. Вот только... Для того, чтобы ее пустить в ход требуется не только Используй Силу! , но и ...позволь Силе использовать тебя . Надо понять, чего желает мир, как привносимые изменения отразятся в бесконечной паутине взаимосвязей... Ведь от того, что, скажем, человек переложит лист пергамента с места на место — изменятся не только ближайшие окрестности. Изменится весь мир. И какие-то изменения — вполне могут оказаться именно теми, которые нужны тебе. Но вот чтобы выбрать, какие действия нужно совершить... Предки пытались подобрать рациональные объяснения, сформулировав законы подобия и контагиона... Но они, как и подобает грубому приближению, иногда — работают, а иногда — нет. Вот и пришлось магии магглов уступить дорогу технологии, более предсказуемой и удобной. Те же, кто смог получить доступ к Источнику — пошли по пути Очевидной магии . Нажми на кнопку — получишь результат . В сущности — та же технология магглов, только чуть более мистическая. Ну и, разумеется, была и остается третья ветвь — жреческая магия, когда маг обращается к высшим силам, чтобы они исполнили его желание. Как там...
О тот, кто темнее сумерек,
О тот, кто багряней текущей крови,
Во имя тебя, погребенного в глубинах времен,
Во славу твою я присягаю тьме!
Пусть те безумцы, что противостоят нам,
Будут уничтожены нашей с тобой единой силой: dragon slave!
— Гарри! Стой! Не надо! — меня больно ущипнули, выводя из транса.
— Я что, вслух? — удивился я.
— Нет, — покачала головой Гермиона. — Но все равно — не надо. Того и гляди — услышит!
Мне оставалось только согласиться. Ведь действительно — вдруг услышит? Лучше перестраховаться!
Вместе мы начали погружаться в транс уже другой направленности. Мы слушали Тишину, воспринимали реальность такой, какая она есть, не опираясь на слова и знаки. Только так, только на какое-то время отказавшись от голоса-в-голове, слушая не себя, но мир — можно обратиться к по-настоящему Высшей Магии, магии, что не скована законами, будь то человеческие, или же Высшие, не ограничена волей богов и духов...
Мы слушали тишину. Мы вглядывались в Бездну. И Бездна увидела нас. Не личность, не концепция, не сила... Что-то, что не имело никакого определения ни в одном из языков смертных или же бессмертных. Шунья. Пустота. Абисс. Бездна. Хаос. Люди часто пытались определить неопределимое, загнать в рамки, создать хотя бы иллюзию понимания. Вотще. Вот мы и не стали биться об эту стену. Среди открывшихся перед нами тысяч путей, которые закосневшие в непрерывном осознании собственной Праведности и Совершенства (обитатели Дворца о шести дверях — аплодируют стоя), полагают бессмысленными , мы искали тот, что нас устроит.
Я не буду описывать это в словах. Мироздания, что были готовы разорвать даже наше объединенное сознание огромностью своей информации. Идеи, способные увлечь за собой тысячи миров и мириады разумных... Языки смертных хорошо подходят для описания линейной последовательности объектов или же событий. Даже если нужно описать две последовательности событий в пределах одного потока времени — приходится их как-то разделять и приводить к линейному виду. Что же говорить о ситуации, когда время застывало квадратными волнами*, набегая с нескольких перпендикулярных направлений?
/*Прим. автора: квадратные волны, как ни странно — действительно существуют в море. Очень опасное явление, которое не то что пловцам, но даже и судам рекомендуется обходить стороной*/
Железная флейта без отверстий выводит очаровывающую и крышесносящую мелодию. Патриарх приходит на восток, аплодируя себе хлопками одной ладонью. Луна в озере подмигивает отражению цветов в зеркале...
— Гроб с покойничком летает над крестами, — произнес я, удивляясь, что могу говорить.
— И мертвые с косами вдоль дороги стоят, — ответили мне девочки, разрывая нереальность Тишины чем-то, имеющим смысл.
— И тишина... — закончили мы все вместе и рассмеялись.
Мы снова смотрели на Хогвартс с горы, а не на руины мира-ковчега из глубин Шанриаты*. И в наших ушах звучал ветер, а не шелестящий шепот Все прах! или отзвуки Маравильи.
/*Прим. автора: когда Та-что-Жаждет проявил себя в мире криком, вызвавшим образования Ока Ужаса, некоторые миры-ковчеги не успели уйти, и пали на поверхность столичного мира владений эльдар, который тогда еще не называли Шанриата (НеЗабытая).*/
— Как же здесь хорошо, — выдохнула Гермиона.
— Это — да, — грустно вздохнула Луна. — Но среброкрылые птицедевы мне понравились.
Признаться, я с трудом удержался от... нехороших слов, когда осознал, кого именно имеет в виду Луна: стайку катартов, что пронесло мимо нас течением Имматериума. Причем, нас они не заметили, судя по тому, что приняли не облик прекрасных дев, которым заманивают рискнувших отправить свой разум в глубины варпа, но и не кровавый облик бескожих гарпий, который принимают в мирах смертных, пируя над побоищем. Истинный облик. Тот, который Вестники Неделимого принимают для себя самих... Он оказался немного... слишком для меня. Сияющий Трапецоэдр, Окно-и-Ключ, вот что они такое там, где им нет нужды притворяться. Не то, чтобы катарты были так уж неодолимо сильны... Но я рад тому, что нас они все-таки не заметили. Пожалуй, путешествовать в пылающих глубинах Имматериума без опоры на Черную Дорогу для нас еще рановато.
Мы сидели, и размышляли. А в глубине, под стадионом, куда еще не пали первые зерна, уже взблескивали своими гранями Зеркала...
Глава 87. Перед финалом
Я сидел на краю обзорной площадки Астрономической башни, и болтал ногами над пропастью глубиной где-то этажей в пятнадцать-шестнадцать. На такой высоте ветерок был довольно-таки... пронизывающий. Так что девочки в легких платьях ежились, прижимались ко мне, но более соответствующую погоде одежду — не призывали, равно как и не торопились набросить согревающие чары. С занятой нами точки открывался отличный вид не только на живописные окрестности, но и на квиддичное поле, которое мы с девочками зарисовывали на кроки, чтобы потом не путаться в лабиринте.
