Без приказаний уставшие люди опустились на землю, точнее, почти попадали на нее. Отдых... Все понимали — он необходим хотя бы для того, чтоб перевести дух и понять, что, собственно, произошло со всеми нами, и где мы оказались. Тут не нужны были ни приказы, ни лишние слова — люди просто приходили в себя после потрясений последних часов, да и усталость брала свое. Наконец-то можно хоть немного отдохнуть, и сделать это с легким сердцем, тем более что осыпающиеся каменоломни остались позади, а на самих людях уже нет ненавистного железа, и оттого обманчивое чувство свободы давало чувство облегчения и надежды.
Мы по очереди подходили к углублению с водой. Вначале — раненые, потом все остальные. Небольшая передышка... Кажется, мы выпили почти всю воду, скопившуюся в этом маленьком водоеме. Сразу полегчало...
Не хотелось даже шевелиться, было только одно желание — лежать не шевелясь, и хотя бы на короткое время почувствовать себя в безопасности. Невысокий свод пещеры, свет факела, чувство счастья оттого, что мы сумели уйти с каменоломен...
Вон, Оран встал, снова осматривает раненых. Молодец парень, о других думает, а я только о том, что устала. Если честно, то мне сейчас даже шевелиться не хочется, но раненые люди нуждаются в помощи. Ничего, потом отдохну... Встала, пошла к раненым...
Какое-то время прошло в молчании, потом опять заговорил мужчина с недовольным голосом.
— Кто мне ответит — куда мы идем?
Я так понимаю, спрашивают меня.
— Самой бы хотелось знать.
— Тогда хотя бы скажите: сейчас вы что делать собираетесь?
— Сейчас нам надо выбраться наружу, — это уже Варин. — Окажемся наверху, и уж потом сообразим остальное... Кстати, Оран, что там с ранеными?
— Резаные и колотые раны, кровопотеря... Но вот что радует — ни у кого из раненых никакие жизненно важные органы не задеты.
Оран не стал говорить правду — некоторые раны были плохие. Хотя я их совсем недавно подлечила, но блуждания по узким каменным коридорам вряд ли хоть кому пойдут во благо, а уж тем более ослабленным и раненым людям. По негласному разрешению Варин я вновь накачала в их раны сил, провела повторное обеззараживание, запустила процесс регенерации. Все остальное зависело уже от самих раненых. Надеюсь, все они пойдут на поправку. Правда, сама я сейчас чувствую себя препаршиво, но зато люди без особых сложностей сумеют идти дальше, хотя этого они пока не понимают... Ничего, встанут — оценят, а если и не оценят — переживу. Беда в том, что какое-то время сложно будет передвигаться уже мне, ну да это не страшно: сейчас передохну немного, приду в себя... Присела возле Кисса, тот без слов сжал мою руку своей...
— Слушайте, пока есть время и возможность, давайте хоть представимся друг другу — это все тот же мужчина с недовольным голосом. — Вы кто такие будете?
И с чего это у мужика настолько брюзжащий голос? Вечно всем недоволен... Вроде не такой и старый — на вид ему около сорока лет, но зато ворчит словно древний дед. Хотя этого человека можно понять: с его прострелом, отбитой почкой и глубокой раной на бедре (не считая мелких порезов) трудно находиться в хорошем расположении духа.
— Что ж, вы правы, имеет смысл представиться — согласилась Варин. — Мы с Лией — торговцы, а остальные — наша охрана.
— Ага, — продолжал бурчать мужчина, — ага, как же, торговцы! Это ж надо такое придумать! Да если б все были такими торговцами... Еще скажите, что морковкой торгуете...
— А размазням в торговом деле делать нечего. Там зубы надо иметь.
— С этим я не спорю, но все одно: вы очень странные люди.
— В каком смысле — странные?
— Хорошо, скажем по-другому: вы нам ничего не рассказали о себе. Думаю, каждому из нас интересно знать, кто вы такие, как оказались в каменоломне? Молчите? Ну да это ваши дела, у каждого могут быть свои тайны, о которых другим знать не положено, да мы в них и не лезем. Просто раз судьба свела нас вместе на какое-то время, то хотелось бы иметь представление, с кем именно. Мы же ничего не знаем друг о друге, а это непорядок...
— А вы сами кто такие будете?
— Пожалуй, нам следует представиться — в разговор вступил Гайлиндер. — Извините, я пока не буду вставать — ноги просто ноют... Начнем первыми на правах долгожителей этих мест. Имена именами, вот только мы в последнее время все больше обращаемся друг к другу по прозвищам. На каменоломнях так принято: считается, что те, кто попадает туда, теряет свое имя. Так вот, я — Командир, а эти трое — Лесовик, Рябина и Рыбак — это мои люди. Вернее, те, кто остались в живых после гибели моего отряда. Остальные сгорели заживо, а мы выжили непонятным образом. Хотя лично мне — вполне понятным...Теперь то, что касается других... Это — Наследник — кивнул Гайлиндер в сторону смуглокожего мужчины. — Вон тот, из степи, естественно, Степняк, а тот, что вечно всем недоволен и бурчит без остановки — Казначей. Мы все находились в каменоломне уже не по одному году, и каждому из нас уже тошно до того, что лучше или погибнуть, или вновь попытать уйти...
— Вы уже сбегали?
— Пытались, но далеко не ушли. Местность вокруг такая, что утаиться сложно, и уж беглым — тем и вовсе невозможно самостоятельно добраться до границы Нерга. Перехватят на полдороге, и это в самом лучшем случае. К тому же за пойманного беглеца поймавшему платят чуть ли не половину его стоимости. Вот жители Нерга и стараются не упустить дополнительный заработок.
— И вас не прибили, когда поймали? И на жертвенный камень не отправили? — Стерен скептически хмыкнул. — Ох, парни, сдается мне, что вы нам говорите совсем не то, что с вами было на самом деле. За пойманных беглецов в Нерге обычно платят жрецы, а из их храма для отловленных бедолаг дорога одна — на жертвенный камень. Нет, беглеца, конечно, могут вновь продать его бывшему хозяину, но так поступают лишь с хорошими мастерами, за которых бывший хозяин согласен раскошелиться. Вы же, как я понял, и до побега трудились тут же, на каменоломне. Не обижайтесь, парни, но я не считаю, что вы все настолько незаменимые работники — хотя и ковыряете здесь камень, но без особого старания и вдохновения. Конечно, могло случиться и такое, что вас после поимки вполне могли вернуть на каменоломню, но только для того, чтоб при полном стечении народа казнить безо всякой жалости. А вы, тем не менее, на сегодняшний день живы и здоровы. Что-то этой истории не состыкуется меж собой.
— Можно подумать, вы нам всю правду о себе рассказали — вновь забурчал Казначей. — Так все подчистую и выложили...
— Казначей прав — Гайлиндер смотрел на Варин. — Вы тоже не совсем откровенны с нами. Что касается того, что, как вы сказали, "не состыкуется"... Дело в том, что мы, все семеро, были не совсем обычными невольниками. Нас, всех тех, кто к вам прибился сегодня — нас держали, как залог. Или же чтоб шантажировать нами кое-кого...
— Простите? — ну, все, Варин теперь не упустит ни слова. Впрочем, думаю, она и раньше все прекрасно запоминала. Намертво. — Об этом можно поподробнее?
— Все очень просто. Взять хотя бы меня и моих подчиненных... Отряд, которым я командовал несколько лет назад, на границе попал в огненную ловушку колдунов Нерга и сгорел, считай, подчистую. Мы единственные, кто тогда уцелел. Я много раз прокручивал в уме прошедшее, и убежден в одном: мой отряд погиб не просто так, а в результате предательства. Так думаю не я один, мои товарищи считают так же. Мы много говорили об этом, благо для этого было время... На очной ставке я бы сумел доказать факт предательства, а мои оставшиеся в живых солдаты — они бы меня поддержали.
— И с кем надо было бы устраивать очную ставку? — надо же, Варин уже устраивает допрос.
— С кем же еще, если не со светлейшим князем Айберте, чтоб его!.. Вот сволочь! Попадись он в мои руки — сам бы его придушил, и пусть потом со мной делают, что хотят!
— Зачем ему это было надо — предавать вас?
— Долго объяснять.
— А вы давайте коротко.
— Ладно... Этот ревнивый придурок вбил в свою голову невесть что: он женился на очень красивой молодой девушке, и ревновал ее ко всем и каждому. Будь на то его воля, из дома б бедняжке лишний раз не позволил выходить!.. Меня же князь особо ненавидел — ведь раньше я считался женихом Эри, ну, той самой девушки, что стала его женой... Светлейший уже не раз пытался от меня избавиться, и в конце концов это у него получилось... В общем, напрасно мои люди погибли, пострадали ни за что. Вы только вдумайтесь: в тот день было убито четыреста человек, и почти все они сгорели заживо, а ведь почти у всех были родители, жены, дети, у каждого была своя жизнь... Никогда ему этого не прощу, и вряд ли подобное могут забыть или простить родные и близкие тех, кто погиб...
О, Высокое Небо, неужели Вен все же был прав, подозревая князя Айберте в предательстве? И виной всему — Эри и безумная ревность князя? Да как же он мог спокойно жить после того? А Эри... Она же ни о чем не знала!.. Или знала?..
— То есть...
— А что есть, то и есть. Я твердо убежден, что князь каким-то образом снюхался с колдунами, чтоб только убрать меня.
— Это слишком натянутое предположение — заметила Варин. — Уж если об этом зашла речь, то у благородных людей имеется такой способ выяснения отношений, как дуэль. Или же можно найти немало иных возможностей избавиться от неугодного, не громоздя при этом горы из людских тел.
— Дуэль у нас уже состоялась, еще в то время, когда я был женихом Эри. Тогда князь вполне мог остаться без головы. Я, по глупости, в тот раз вздумал проявлять неуместное благородство, а, как выяснилось позже, подобное для князя равнозначно жестокой обиде. Вот он и хотел не просто раз и навсегда избавиться меня, но притом еще и очернить мое имя. Боюсь, это ему удалось... Что касается тех, кто мог быть убит вместе со мной — так чужие жизни волновали князя Айберте меньше всего.
— Но почему же тогда вы остались в живых?
— Да потому что колдуны оказались куда умней князя. Они сохранили не только меня одного, но вдобавок и нескольких свидетелей — солдат из моего отряда, тех, кто сумел выжить... И с той самой поры, я в этом уверен, светлейший пляшет под их дудку. Мы, то есть те, кто остался в живых, сейчас чем-то напоминаем компромат, спрятанный в тайнике, который в нужный момент всегда могут достать, и которым всегда можно припугнуть, если вдруг князь станет несговорчивым. Не верите? Так вот, когда мы попытались бежать, и нас поймали, то не четвертовали, как это положено за побег, а только кнутом отходили. Конечно, нам вполне хватило и этого, хотя четвертование и наказание кнутом вряд ли сопоставимы между собой...
Да, не завидую я князю Айберте, если Гайлиндер окажется лицом к лицу с ним.
— Ладно, хватит о князе. Потом поговорим о нем, если у нас на то будет возможность...
Правильно, подумалось мне. Сейчас не до того, чтоб понапрасну лишний раз травить свою душу. А Гайлиндер тем временем говорил дальше:
— Теперь позвольте представить вам остальных. — Это — Наследник. Между прочим, представитель одной из самых древних семей Юга.
Смуглокожий чуть церемонно поклонился. Даже сейчас чувствуется, что в свое время этот человек получил достойное воспитание.
— Среди стран Юга имеется такое небольшое государство — Эшир — продолжал Гайлиндер. — Оно, это государство, может, и маленькое, но вот запасы медной руды там большие, так что Эшир — страна не из бедных, и в то же время в ней довольно строгие традиции. Одна из них такая: после того, как его отец, Правитель Эшира, отойдет в мир иной, старший сын должен занять его место. Вот он — старший сын Правителя Эшира, которого мы называем Наследником.
— Вот как?
— Ну да... К сожалению, младшему братцу Наследника очень хотелось в будущем самому присесть на папино кресло. И вот в один далеко не прекрасный момент младший братец предложил Наследнику отправиться на приятную морскую прогулку с веселыми развлечениями, хотя на самом деле путешествие было придумано для того, отправить старшего братца на дно морское — при кораблекрушении могут спастись далеко не все, и к тому же нужные люди должны были поспособствовать тому, чтоб Наследник не выплыл... Такие вещи втайне от всех проделать сложно, кое-что просочилось наружу, дошло до колдунов Нерга, а те не дураки, чтоб таким добром раскидываться. При кораблекрушении их люди спасли парня, только вот убивать его, естественно, не стали. Зачем? Притащили спасенного сюда, в Нерг, и теперь младшего братца Наследника, который все же взгромоздился на трон после смерти папаши, колдуны в кулаке держат. Дело в том, что по законам Эшира именно старший сын (пусть он даже сейчас и считается временно пропавшим), все равно является прямым наследником престола, а младший имеет право сидеть на том троне всего лишь временно. А так как тела утонувшего принца никто так и не видел, то слухи насчет пропавшего хотят самые разные, и если он внезапно объявится... Тогда все — младшему братцу корону с себя придется снимать. И, что наиболее вероятно, вместе с головой. Так что вывод делайте сами...
-А Степняк... Он тоже принц, или кто-то вроде того?
— Нет, он самый обычный человек, без должностей и званий, жил себе в своих степях тихо и мирно. Было у него свое небольшое стадо, лошадей разводил на продажу. Пусть не особо богател, но и не бедствовал. Так вышло, что однажды Степняк оказался не в том месте и не в то время, и невольно подслушал некий разговор. Дело в том, что по приказу одного важного господина его наемники-слуги по всей степи отлавливали молодых красивых девушек, и за хорошие деньги их в гаремы продавали, а то и в Нерг отвозили, на жертвенный камень... Обвиняли же в пропажах девушек тех неугодных, кого тому важному господину надо было убрать со своей дороги. Ну, Степняк, узнав о таком, вздумал было справедливость искать, и пожелал правду рассказать тем, кому об этом надо знать по должности, и тем, кого это горе коснулось — у кого дочери пропали без следа... Идеалист. Дело кончилось тем, что парню пришлось без оглядки уносить ноги из родных степей — у того господина были длинные руки. До границ Нерга парень сумел добраться, а тут его и повязали. Тот важный господин, что просил колдунов сделать это, посчитал, что все его проблемы разрешатся после того, как Степняка схватят и голову ему с плеч снесут. Ага, как же, станут колдуны такого свидетеля жизни лишать!.. Так что теперь тот господин делает то, что велят ему колдуны Нерга, а не то живо Степняка доставят, куда надо, а он молчать не станет. Особенно после того, что ему здесь пришлось пережить.
— А Казначей? Он кто такой?
— Что, этот мужик и вас уже успел замучить своим вечным недовольством? — в голосе Гайлиндера я с удивлением уловила веселые нотки. — Спешу сообщить: первое время нас он тоже довел чуть ли не до белого каления своим вечным бурчанием и кислым видом! Сами его вначале чуть не пришибли после того, как он у нас впервые появился — до того всех из себя выводил! Теперь, правда, мы к нему уже привыкли, и к его постоянному бурчанию — тоже. Но в целом следует признать — Казначей человек неплохой. Только вот желчи у него одного, как минимум, на пятерых хватит.
