Наших раненых разместили во дворцовом госпитале под охраной наших же ребят. Апартаменты мне и моим дамам выделили на третьем этаже. Правда, покои принцессы оказались рядом с моими. От своей охраны она отказалась наотрез. Так что весь этаж контролировали наши ребята. Теперь я жалел, что не согласился с Кожемякиным, и не взял пять сотен, а всего три... Нагрузка на мужиков была громадной. Изольда опасалась, чтоб не было срывов. Ведь такую нагрузку и психическую, и физическую они до сих пор не получали. Тут не помешал бы психотерапевт или как они там называются?..
Спать легли в некотором напряжении. Я переживал за солдат, перенесших такой тяжёлый переход и без отдыха снова на дежурство. Изольда беспокоилась о раненых. Она не была уверена, что всё правильно сделала, как учил Моисей Абрамович. Сяомин волновалась по большей части за мою безопасность потому, как находится со мной ночью она не могла. А вот психическое состояние принцессы мне не было известно. Хотя она утверждала, что опасается только за меня. За себя она почему-то не боялась. При почти полном отсутствии охраны из её людей, она полностью доверяла моим воинам. И, наверное, не зря.
Клик девятнадцатый
Ночь прошла спокойно. Никаких тебе эксцессов, никакого экстрима. Утром занялись подготовкой к свадебным торжествам. Беготня... Переговоры... Уточнения, выяснения, определения... Короче, скука. Всеми делами занималась Сяомин с принцессой, я с Изольдой и Кичиро Кумагаи знакомились с дворцом и его обитателями.
На мой вопрос: "Откуда здесь появляются люди?" Внятного ответа получить мне так и не удалось. Большинство пожимало плечами. Некоторые смущались, будто я у них о чём-то неприличном спрашиваю. Толи никто не знал, толи никто не помнил где и как он появился здесь. У меня сложилось впечатление, будто некоторые жители были местными, то есть родившимися от женщин, а не из башен. Это предположение переворачивало моё представление о данном мире. В большинстве своём место появления на свет божий они называли родильным домом. Я тут же загорелся посетить это место. На моё счастье Матвей в это время отдыхал. Его заменял помощник, который без задней мысли отпустил нас в сопровождении двух десятков конников из наших, и четырёх местных. Я покривился, но спорить не стал. Решил, что Мурзиков бы вообще не выпустил бы меня никуда.
Вот с таким сопровождением мы, то есть я, Изольда и барон Ковалевский, отправились на осмотр города. Но стоило лишь покинуть пределы заднего двора дворца, не успев даже разогнаться, пришлось остановиться. Мне почудилось, что здесь стоит башня.
— Изольда, — обратился я к магине. — Что у нас тут, справа?
— Пустырь, а скорее всего заброшенный парк. Там сплошной сухостой.
Мы подозвали местного офицера и поинтересовались, что здесь было? И чья земля? Тот не очень нас понял, в плане "чья земля". Мы решили, что земля здесь никому не принадлежала. А парк был когда-то, но из-за недостатка воды погиб.
— А куда же вода делась? — Спросил я.
— Вода была привозная. — Пояснил офицер.
— Для чего тогда парк разбивали, если воды нет? — Не понял я.
— Приказ. — Коротко пояснил служака.
— Спасибо. Вы свободны. — Отпустил я охранника, а сам обратился к Изольде. — Мне кажется, что здесь стоит башня. Вот убей меня на месте. Давай выйдем?
— Зачем? — Спросила магиня.
— Я хочу её потрогать.
— Это же не женщина?..
— Слушай, брось эти китайские шуточки. — Поморщился я.
— Но здесь нет башни!.. — Упрямилась магиня.
— Давай выйдем, и посмотрим. А потом спорить будешь.
С трудом, но мне удалось убедить сначала Строгонову, потом офицера охраны и получить разрешение покинуть карету ненадолго.
В сопровождении десятка вооружённых до зубов людей и Кичиро Кумагаи за спиной, я направился в глубь бывшего парка. Где-то ближе к центру, как мне пояснил всё тот же местный офицер, мои руки буквально упёрлись в стену. Однако несколько человек прошли немного вперёд и оказались внутри призрачного строения как раз за его стеной и для них оно не существовало.
— Смотри. — Обратил я внимание Изольды. — Видишь, мои руки не проходят дальше.
Она провела своими руками по моим и тоже упёрлась в стену. Но, стоило ей прервать прямой контакт со мной, как стена для неё исчезала. Ковалевский проделал тот же трюк с тем же результатом. Ничего не сказал, лишь многозначительно хмыкнул.
— Любопытно. — Сказала магиня, беря меня под руку. — Пошли. Время.
Мы вернулись в карету. Охрана облегчённо вздохнула.
Родильный дом оказался обычным домом, куда свозили рожениц на извозчиках (аналог современного такси). Оборудование и прочее обслуживание ничем не отличалось от девятнадцатого века в земном представлении. Хотя, если честно признаться, то лично я не имел ни малейшего представления, в каких условиях рожали женщины в прежних веках. Да и были ли в те времена родильные дома? Вроде бы нет...
Отсюда мы отправились к фонтану на центральной площади. Он находился практически напротив парадного выхода из дворца той его части, что не имела ограждения. Кстати, это очень напрягало нашу охрану, потому как не было стены, зато были окна с балконами и в большом количестве. Стёкла на удивление были натуральные, а не слюдяные. И посуда здесь была стеклянная.
"Не могла же одна принцесса делать всё это своим воображением?.. Надо будет поинтересоваться", — Сделал зарубку на память я. И вообще, чем больше я узнавал о городе и его жителях, тем больше вопросов возникало у меня.
Мы осмотрели храм, где должно было проходить венчание. Поговорили с настоятелем, поставили свечи за здравие и отправились ко дворцу правосудия.
Здесь как раз должно было начаться судебное дело по измене родине и её высочеству. Куча народа собралась у парадного крыльца, так что подъехать никакой возможности не было. И пройти тоже. Поэтому наша охрана обогнула площадь по параллельным улицам, и сопроводила нас к чёрному ходу. В небольшом дворе с трудом разместились одна карета и шесть десятков лошадей. В здание с нами пошли двадцать наших охранников. Остальные остались ждать снаружи. Служащие были предупреждены и дожидались нас за дверями. Точнее, в дверях.
Судебное заседание уже шло. С балкона, куда нас провели, видимость была прекрасной. Внизу лежал громадный зал. В центре нечто подобное арене, но не утопленной, как в амфитеатре, а наоборот, поднятой. Получалось что-то похожее на наше лобное место на красной площади. В центре этого сооружения находилась клетка с обвиняемым. Судьи располагались на таком же балконе напротив нас. Больше балконов не было. Из чего я сделал вывод, что это королевское ложе. Принцесса, кстати, ждала нас здесь вместе с мрачным Матвеем. Заметив нашего начальника охраны он прошипел что-то невнятное. Стало ясно: уже донесли. Бедняге сменщику не повезло. Приятная, во всех отношениях, головомойка, в лучшем случае, ему обеспечена.
На помосте то и дело сменялись клетки. Кто-то из судейской ложи зачитывал приговор, и клетка исчезала. Появлялась следующая. Никаких тебе последних слов. Никаких тебе ахов и охов. Зал был полон, но тишина стояла просто офигительная. Других слов даже не подобрать.
Вдруг вся арена заполнилась клетками. Их было так много, что, следившая за этим действом и комментировавшая мне, Изольда усомнилась, а все ли они здесь? Я тут же потребовал у принцессы объяснений:
— Это что значит? Вы хоть чуть-чуть введите нас в курс дела?
— Сейчас узнаете. — Ответила принцесса и поднялась на кафедру, что выдавалась с балкона, зависая над ареной.
Щёлкнул кнут надсмотрщика внизу. Но никаких беспорядков мы не заметили. Принцесса немного постояла, как бы собираясь с мыслями, приводя выражение лица в соответствие с моментом, и заговорила. Её речь была плавной, явно отрепетированной, потому как никакой шпаргалки перед ней не было. Говорила она не долго, но очень убедительно. Я терпеть не могу официальных речей, поэтому пропустил мимо ушей начало. Но концовка ошарашила меня своим внезапным финалом. Кровожадность моей будущей супруги никак не вписывалась в то, что она сделала. А сделала она ни много, ни мало, как полную амнистию всем предателям, объясняя это нежеланием омрачать кровью свадебные торжества. Зал взорвался. Клетки тут же раскрылись. Из них медленно, как бы не веря собственному счастью, стали выходить бывшие осуждённые.
— Вот это фокус! — Только и сумел сказать я.
— Да уж. — Поддержала меня Изольда. — Несколько неожиданно.
Больше здесь делать было нечего и мы отправились восвояси. Тем же путём, каким пришли сюда, тем же и покинули здание суда. Расселись по каретам и покатили прочь.
На сей раз Матвей пристроился рядом с нами. Меня эта опека начала серьёзно раздражать.
Отмена казни перед свадьбой наделала много шума в городе. Скорее всего и во всём государстве. Тут я ничего не могу сказать. Просто не знаю. Могу лишь предполагать.
Толпы народа с утра до вечера ежедневно подкатывали к самим воротам, оставляли цветы, подарки, корзины со сладостями, с пелёнками, распашонками, ползунками. Погремушками, игрушками и прочими полезными вещами. Всё это складировалось где-то. Кроме еды, разумеется. А мы всё готовились. Шили костюмы, примеряли, наряжались.
И вот пришёл он день свадьбы.
По ритуалу жених с невестой должны встретиться на паперти храма. Это меня очень позабавило. Зато сильно огорчило Матвея и Кичиро Кумагаи. Ещё бы!.. Народу на площади множество, и оцепление вокруг храма не поставить. Свадебный обряд должен быть открытым, доступным для всех. Взять в кольцо королевских особ нельзя, люди хотят видеть своих правителей. Короче, ужас, да и только.
Мне почему-то казалось, что там на ступенях храма с нами уже никто и ничего не сможет сделать. А вот Мурзиков так не думал. И японец был с ним солидарен. Спорить с ними было бесполезно. Да я и не пытался.
Всё было вроде тихо, спокойно. Что задумали Матвей с Кичиро Кумагаи я понятия не имел, да и не интересно мне было. Зачем? Всё равно их не переубедишь.
Я подкатил в карете с Матвеем и Кичиро Кумагаи, переодетых, по случаю празднования, в друзей жениха. На другой карете с противоположной стороны подъехали принцесса с Изольдой и Сяомин, так же представлявших собой подружек невесты. Выражение лица Изольды, как мне потом рассказали, было очень напряжённым, а вот китаянки напротив, непроницаемым.
Поднимались на мраморное крыльцо одновременно с двух противоположных сторон, и тут на меня упала сеть. Я замер, как и требовал от меня Мурзиков, как будто знавший, что подобное могло случиться. Перед выездом и по пути в карете он вдалбливал в меня свои инструкции. Видимо, хорошо вдолбил.
О произошедшем я узнал позже из рассказов многочисленных свидетелей тех событий.
Из-под козырька на нас свалилось человек десять. Они попытались скрутить меня, но!.. Не рассчитали свои силы и не просчитали возможные варианты противодействия моей охраны. Сеть не зацепила свидетелей жениха потому, как в этот самый момент оба синхронно сделали полшага в стороны, и остались вне действия ловушки. Когда с потолка посыпались, как горох, ватага вооружённых людей, оба мои охранника оказались свободны. А справиться с ними какому-то вшивому отряду из десяти уродов не представило большого труда. К тому же из всех дыр храма, с фронтона, козырьков, окон, на площадь перед крыльцом посыпались наши ребята. Они в одно мгновение окружили место схватки и лишь дожидались окончания, не вмешиваясь. Ровно через две с половиной минуты всё закончилось. Нападавшие были скручены, связаны и брошены нам под ноги. С меня аккуратно сняли сеть, поправили одежду, отряхнули от пыли. Тут на площадь выскочила наша конница, оттеснила ошарашенную толпу от храма и заняла круговую оборону. Теперь никто не мог обвинить нас в нарушении ритуала. Его нарушили сами жители Аркаима. Не надо было лезть на рожон.
— Финита ля комедия. — Сказал я, сам не понимая, зачем я это ляпнул. — Этих тварей в подземелье.
— Всё в порядке. — Донеслось до меня с другого конца крыльца. Это Изольда давала знать, что всё идёт по плану, и обряд не следует затягивать. Я шагнул навстречу принцессе. Протянул руку. Она подала свою, и негромко поинтересовалась:
— Что сделать с этими людьми?
Я подумал, потом так же тихо ответил:
— Завтра прикажу казнить. И никаких помилований. Они чуть не сорвали церемонию.
— А я бы всё-таки помиловала.
— Ладно. Потом решим. Матвей Иванович, этих (я небрежно махнул в сторону лежащих связанных людей) в самые гнусные подземелья, какие только найдутся в этом государстве. И под строжайшую охрану. Завтра, после празднования, надо будет провести дознание. Кому это понадобилось и зачем.
— Есть, Ваше величество. — Ответил граф с поклоном.
Описывать то, как мы стояли, выслушивали слова на непонятном языке, впитывали в себя запах ладана, умывались святой водой, мазались миррой, глотали сладкую до приторности водичку, называемую местными священниками святым вином... И так далее и тому подобное, просто не интересно. На вопрос патриарха принцесса твёрдо ответила "Да", а я вот не очень был убеждён в этом. Но ответил "Да", хотя не так твёрдо, как требовалось бы. После чего обменялись кольцами, и расцеловались троекратно (зачем троекратно, мне никто не объяснил), связали руки полотенцем и обвели по периметру храма, закончив путь у алтаря. И вот тут-то и произошло самое главное.
Как только патриарх снял полотенце, принцесса опустилась передо мной на колени и протянула на золотом блюде шкатулку с ключом. Когда и кто ей подал это блюдо никто не заметил, даже Кичиро Кумагаи, стоявший у меня за спиной и зорко бдил. Я протянул руку, взял предлагаемые мне предметы, не тронув блюда. И тогда принцесса заплакала. Я даже растерялся. Наклонился и поднял её на ноги. Милисента же обняла меня одной рукой, продолжая рыдать на груди, держа в другой руке золотой поднос. Моё окружение находилось в недоумении, как и я. В конце-концов кто-то из церковнослужителей шёпотом посоветовал взять блюдо и передать его кому-нибудь из присутствующих. Я вынул из рук плачущей принцессы блюдо и подал его патриарху. Тут же грянули колокола. Я чуть не оглох. Позже нам объяснили, что существует поверие, по которому если б я взял предметы вместе с блюдом, то тем самым обрёк бы народ на вечную нищету потому, как мне понадобилось бы золото. Много золота. Проще говоря, вся страна только бы и добывала для меня драгоценный металл в неограниченных количествах. Я же отдал золотое блюдо храму, тем самым подтвердив, что хотел бы видеть церковь не влачащей нищенское существование, а богатой и милосердной, как и государство Аркаимское. В общем я поступил правильно. А не говорили мне об этом, потому как сие должно было произойти без моего ведома, по влечению души. И вот тут меня тряхнуло. Так тряхнуло, что, если б не Матвей с японцем, рухнул бы наземь у всех на глазах. Кажется, Матвей сунул мне под нос флягу, из которой я успел глотнуть. Стало легче.
Кто-то из служителей подсказал, что надо делать дальше. Я подхватил на руки принцессу и, ведомый с одной стороны Матвеем, с другой Сяомин, покинул храм. Восторженный рёв, смешался с грохотом колоколов. Ко всеобщему ликованию добавился ещё и грохот пушечных салютов. Вот это меня удивило очень. И не только меня одного.
