Возможно, было и к лучшему, что полковник Макгрудир не мог видеть выражения его лица в этот момент, и он сидел несколько секунд, его оставшийся глаз потемнел от боли, которая не имела ничего общего с физическими ранами, которые он получил на службе Матери-Церкви. И затем, медленно — неохотно — ручка начала двигаться.
Милорд епископ, с тяжелым сердцем и глубоким сожалением, только после многих часов молитвенного размышления, я беру перо в руки, чтобы сообщить вам...
МАЙ, Год Божий 898
.I.
Суэйлтон, графство Суэйл; крепость Ридимак, графство Чешир;
крепость Рок-Коуст, герцогство Рок-Коуст, королевство Чисхолм, империя Чарис, и
пещера Нимуэ, горы Света
— Спасибо, что согласились встретиться со мной, миледи.
У высокого темноволосого мужчины были серо-зеленые глаза, эффектные серебристые бакенбарды и волевое, выразительное лицо. Он был хорошо одет и элегантно ухожен, хотя явно не благородного происхождения, и выглядел тем, кем он был на самом деле: искусным мастером, уверенным в своей компетентности и привыкшим к уважению, подобающему старшему члену гильдии оружейников.
И эти серо-зеленые глаза были темными и горькими, когда он выпрямился, поцеловав руку Ребки Раскейл.
— Добро пожаловать, мастер Клинтан. Пожалуйста, садитесь, — ответила вдовствующая графиня Суэйл и грациозным жестом указала рукой, которую он только что отпустил, на удобное кресло напротив ее собственного рядом с чугунной печью, встроенной в то, что когда-то было массивным, старомодным и ужасно неэффективным камином.
Был май, но май часто был самым суровым месяцем в Чисхолме, и погода снова испортилась. Противная смесь мокрого снега и дождя стучала по стеклу солярия, а ботинки ее посетителя были мокрыми. Он уселся в указанное кресло с легким намеком на неловкость из-за того, что сидел в присутствии знатной женщины, выдавая свое простолюдинское происхождение, а графиня задумчиво и ненавязчиво изучала его.
Гнев исходил от него волнами, даже более сильными, чем жар, исходящий от печи, но она подозревала, что это было так очевидно для нее только из-за соответствующей исходящей от нее ненависти. Она сильно сомневалась, что его мотивы были такими же, как у нее, но это едва ли имело значение. Что имело значение, так это то, что в дополнение к фамилии, которая становилась все более неприемлемой здесь, в Чисхолме, он нес бремя профессии, которая вот-вот должна была исчезнуть, забрав с собой не только его богатство, но и его статус.
Три года назад Жонэтин Клинтан потерпел поражение в борьбе за пост главы гильдии оружейников в Черейте. Он не наслаждался этим поражением, но на самом деле воспринял его довольно спокойно, особенно когда корона предложила ему одну из трех руководящих должностей на Мейкелбергском заводе стрелкового оружия. Как супервайзер, работая непосредственно со Стивином Незбитом, менеджером Мейкелбергского завода из Старого Чариса, он зарабатывал почти в два раза больше своего предыдущего дохода, хотя, возможно, это было немного меньше, чем он мог бы заработать как независимый подрядчик, учитывая невероятное количество заказов на огнестрельное оружие. Конечно, таких "независимых подрядчиков" было уже не так много, и по мере того, как Мейкелберг набирал обороты, их становилось все меньше. Это имело немалое отношение к присутствию Клинтана здесь, в Суэйлтоне, этим ледяным майским днем.
— С вашего разрешения, мастер Клинтан, — сказала теперь Ребка, — я обойдусь без обычных околичностей и перейду прямо к сути дела. Я поняла от нашего... общего друга, что вы не в восторге от положения дел здесь, в королевстве.
Она пристально посмотрела на него, намеренно употребляя слово "королевство" вместо "империя". Вспышка тревоги боролась с глубоко укоренившимся гневом в его глазах, но это была короткая битва.
— Вы правильно поняли, миледи. — Он поднял подбородок, встречаясь с ней взглядом, когда гнев победил. — И я понял от нашего "общего друга", что вы гораздо менее "увлечены" этим, чем я. Хотя, как бы мне ни было больно не соглашаться со священнослужителем, — он тонко улыбнулся, — мне немного трудно поверить, что кто-то может быть менее увлечен, чем я в данный момент.
— Возможно, это было бы верно для большинства людей. — В голосе Ребки проскользнуло нечто большее, чем намек на холод. — Но большинство людей не видели, как эта предательская сука на троне повесила их мужа, как обычного преступника.
Слова прозвучали ровно, почти непринужденно, если бы не эта ледяная грань, но тем более убедительно из-за ее сдержанности, и лицо Клинтана напряглось.
— Прошу прощения, миледи. Это не должно было прозвучать грубо или безразлично. Если это так, я приношу самые смиренные извинения.
— В извинениях нет необходимости, мастер Клинтан. И если у вас создалось впечатление, что это не так, это никогда не входило в мои намерения. Просто... некоторые раны глубже, чем другие.
— Могу это понять. — Клинтан покачал головой. — Я не перенес такой потери, поэтому уверен, что не могу по-настоящему оценить глубину вашей боли, но я всегда страдал от активного воображения.
Ребка кивнула, но она также напомнила себе о предупреждении отца Жордина. Несмотря на свою фамилию, Клинтан гораздо больше симпатизировал реформистам, чем сторонникам Храма. Его недовольство Шарлиэн и Кэйлебом Армак было гораздо меньше связано с религиозными убеждениями, чем с волной потрясений, охвативших социальную структуру Чисхолма.
Но все в порядке, — сказала она себе. — Истинная дочь Бога может строить из любых кирпичей, которые Он ей пошлет.
— В любом случае, — сказала она более оживленно, — меня больше всего заинтересовало, когда наш общий друг предположил, что у вас и ваших друзей в Черейте может быть больше общего с нами, чем я предполагала. Конечно, плачевного состояния, в которое приведено королевство в этот момент, было бы достаточно, чтобы вызвать у любого человека доброй воли глубокую озабоченность.
— Абсолютно верно, миледи. — Клинтан резко кивнул. — Полагаю, что некоторые люди сочли бы идею... союза между знатью королевства и простолюдинами-ремесленниками, такими как я, маловероятной, но во всем есть порядок и баланс. Чисхолму потребовались столетия, чтобы достичь уровня процветания, и десятилетия, чтобы достичь состояния мира и безопасности, которым мы наслаждались до этого проклятого джихада. Достаточно плохо, что мужчины и женщины должны убивать друг друга во имя Бога, но ущерб, наносимый самой структуре нашего общества, просто невозможно переоценить. Все профессиональные и экономические отношения разрушаются, рушатся — выбрасываются, как куча мусора! — Его глаза жарко сверкнули. — Это неестественно. Это хуже, чем неестественно! Это откроет дверь для такого рода уравнительного безумия, о котором они кричат на улицах Сиддар-Сити! И как будто этого было недостаточно, эффект, который эти новые законы о детском труде и все остальное дерьмо окажут на порядок, установленный Богом для семьи, будет абсолютно катастрофическим. Я еще могу понять, как вывести детей из этих проклятых мануфактур и подальше от всего этого безумного оборудования, но отменить контроль гильдий над их собственной практикой обучения? Настаивать на том, чтобы мы открывали наши ремесла кому попало? А затем отрицать наше древнее право устанавливать наши собственные жалованья подмастерьям и ученикам, как будто мы не более чем..!
Ребка серьезно кивнула, слушая его стремительную тираду, хотя ей было трудно удержаться от того, чтобы не скривить губы, когда Клинтан раскрыл истинные причины своего визита. Ребка Раскейл любила социальные беспорядки не больше, чем любая другая женщина, но что действительно двигало Клинтаном, так это осознание того, что привилегированное положение его гильдии — и его положение как члена этой гильдии — становилось совершенно неуместным.
Интересно, чего ему будет не хватать больше всего — денег или престижа? Я бы поспорила, что это больше престиж, чем доход. Он похож на такого человека. Но на самом деле меня не волнует, почему он хочет быть нашим посредником между другими мастерами.
Она очень сомневалась, что Клинтан и его сообщники имели какое-либо четкое представление о том, что именно ее кузен Жэйсин имел в виду для них и всех их других "наглых" друзей-простолюдинов после того, как самонадеянная власть короны будет взята под уздцы. Впрочем, это тоже не имело значения, и Ребка очень мало заботилась о том, что может произойти потом. Ее целью, единственной, которая у нее оставалась, было уничтожить Шарлиэн Армак. Было слишком вероятно, что сама убийца сбежит от Ребки, скрываясь со своим мужем-отступником в Старом Чарисе, по крайней мере, до тех пор, пока Жэспар Клинтан и Мать-Церковь не вытащат их для Наказания. Ребка была достаточно реалистична, чтобы давно это понять. Но это было прекрасно. На самом деле, в некотором смысле это было бы даже лучше. Смерть была бы легким выходом для этой сучки; тем не менее, наблюдать за разрушением всего, чему она и ее отец посвятили свою жизнь, ей было бы нелегко.
И если мы не справимся с этим, мы, черт возьми, вполне можем заставить ее убить достаточно людей в процессе подавления, чтобы корона больше никогда не покоилась спокойно на ее голове. В конце концов, если разобраться, мы — наследие войны короля Сейлиса со знатью. К тому времени, как я покончу с ней, руки этой вероотступницы-шлюхи будут так запачканы кровью, что ее правнуки будут видеть заговоры под каждым ковром, благодаря устроенному Шарлиэн-мясничихой царству террора.
Она заставила себя сидеть спокойно, внимательно слушая обличительную речь Клинтана, и постаралась, чтобы выражение ее лица не выдавало никаких признаков ее собственной вулканической ярости. Даже отец Жордин не осознавал истинной глубины ее ненависти. Она знала это из многих вещей, которые говорил ей ее духовник. И она намеревалась так и оставить. Если бы она могла вернуть Чисхолм Матери-Церкви и истинному Божьему плану для Сэйфхолда, тогда она бы это сделала и радовалась этому достижению. Но правда заключалась в том, что победа Матери-Церкви была второстепенной. Если бы ценой уничтожения Шарлиэн Армак была бессмертная душа Ребки Раскейл, она заплатила бы ее в одно мгновение и провела бы вечность, смеясь, стоя в аду за плечом Шан-вей.
— ...итак, я поговорил с остальными — осторожно, конечно, — сказал Клинтан, наконец успокоившись, — и они согласились, что я должен принять приглашение отца Ж-а, нашего общего друга, к... обмену мнениями с вами, миледи.
— Я польщена вашим доверием, — сказала Ребка, точно так, как будто она действительно слушала его, а не погружалась в свои собственные мысли. Конечно, на самом деле ей не нужно было слушать. Отец Жордин подробно проинформировал ее о Клинтане и его мотивах. — И надеюсь, что вы готовы выйти за рамки простого обмена мнениями.
— Я не могу посвятить остальных, пока не узнаю больше о ваших планах, миледи. — Клинтан спокойно встретил ее взгляд. — Что касается меня, то я принял решение еще до того, как забрался в карету, чтобы поговорить с вами. Не знаю, сколько пользы я могу вам принести, если другие откажутся взять на себя обязательства, но все, что могу сделать, я сделаю. Даю вам слово.
— Да, думаю, что знаю, — медленно сказала она, улыбаясь ему с первой настоящей теплотой, которую она почувствовала с тех пор, как он вошел в солярий.
Она посидела немного, прислушиваясь к шороху мокрого снега и завыванию ветра, чувствуя тепло, исходящее от железной печки — железной печки Чариса, — в то время как в ее чреве горел уголь, как эхо ярости, пылающей в ней самой. Затем она резко вдохнула.
— То, что мы предлагаем сделать, — решительно начала она, — это свергнуть тиранию Дома Тейт раз и навсегда. Мы не ожидаем, что это будет легко, но у нас есть могущественные союзники в этом деле. Я не в том положении, чтобы называть имена, как и вы, но могу заверить вас, что среди них есть некоторые из самых могущественных дворян во всем королевстве. К сожалению, их земли — и, следовательно, их база власти — лежат за пределами Черейта или земель непосредственно вокруг него. Когда мы поднимем знамя неповиновения, у нас будет обширная оперативная база в западной части королевства — плацдарм для дополнительного расширения, который также будет достаточно компактным, чтобы его можно было легко защитить в случае необходимости. Чего у нас не будет, так это такого же проникновения в восточные вотчины или в города и поселки. С другой стороны, вы, ремесленники, доминируете в советах крупных и мелких городов. Как уважаемые члены ваших городов и городских властей, вы обладаете именно тем влиянием, которого не хватает нашим западным союзникам.
Клинтан слегка побледнел от ее сокрушительной откровенности, но выражение его лица ни разу не дрогнуло, и она почувствовала новую вспышку одобрения, когда он храбро кивнул.
— Очевидно, что мы должны беспокоиться об армии, — продолжила она, — но большая часть недавно набранных войск уже отбыла в Сиддармарк или сядет на корабли в течение следующих нескольких пятидневок. Обучающие кадры останутся, но они в подавляющем большинстве сосредоточены в Истшере, Черейте, Лейк-Шоре и Порт-Ройяле. К тому времени, когда они смогут объединиться, чтобы организовать экспедицию против наших союзников на западе, мы укрепим там свои позиции. Действительно, все указывает на то, что, поскольку мы будем выбирать время и место, чтобы заявить о своем неповиновении и нанести удар, мы вполне можем... нейтрализовать многие из этих обучающих кадров, прежде чем они поймут, что происходит.
— Уверена, что ваше положение на Мейкелбергском заводе делает вас даже более осведомленным, чем большинство, о преимуществах оружия новой модели. Во всяком случае, уверяю вас, что так оно и есть. Из-за этого я использовала некоторые связи моего покойного мужа в армии. Не все забыли его, или герцога Холбрука-Холлоу, или цену, которую они заплатили за свои принципы. Один из тех, кто помнит, организовал в интендантском корпусе переадресацию нескольких тысяч винтовок для нашего использования. Это не самое современное оружие. Это то, что он называет "люковыми мандрейнами", и он был очень откровенен в своем предупреждении, что они стреляют не так быстро, как новые винтовки. Однако они намного лучше, чем ничего — или даже заряжающиеся с дула, — и он должен быть в состоянии обеспечить нас почти достаточным количеством, чтобы компенсировать оружие, оставшееся в руках обучающих кадров армии. И, конечно, есть также вероятность, что по крайней мере два или три учебных полка присоединятся к нам, учитывая всех оставшихся в армии друзей моего мужа и герцога Холбрук-Холлоу. В конце концов, — она обнажила зубы в невеселой улыбке, — их оставили дома, потому что они "запятнаны" своей прошлой дружбой и им не полностью доверяют в этой области.
Клинтан кивнул, его взгляд был пристальным, очевидно, успокоенный — по крайней мере, в какой-то степени — ее ровным, уверенным поведением.
— Мы намерены, предполагая, что вы и ваши друзья решите присоединиться к нам, "незаметно" разместить несколько сотен этих винтовок в самом Черейте. Нежелательно, чтобы вы приближались к ним до тех пор, пока мы не окажемся в состоянии угрожать столице. Затем — затем, когда все, кто у них есть, будут собраны и отправлены навстречу нам в поле, — вы и ваши друзья вооружитесь, захватите столицу и закроете ее ворота перед армией, пока мы не уничтожим ее в бою. Мы уверены, что в конце концов сможем взять Черейт, с друзьями внутри стен или без них, но, очевидно, было бы легче — и гораздо меньше невинных гражданских лиц было бы ранено или убито — если бы кто-то другой взял его под свой контроль, пока мы разбираемся с армией.
