Уверен, если бы это был роман читаки и его боль начали описывать, то это получилось бы намного пафоснее и как-то… эмоциональнее, что ли.
Эм, прости, братец, наверное?..
На самом деле, меня интересовало другое:
«Я ведь правильно понимаю, ты украла отпечаток сознания основателя клана Нищих и оставила в своей гробнице?..»
Воцарилась тишина, лишь нарушаемая криками читаки.
…интересно, его ждёт прорыв?
Женщина не стала задерживаться на читаке. Как и в случае с сестрицей, она пообещала за ним присматривать, особо и не скрывая тот факт, что оставляет всё на волю случая, после чего мы отправились дальше. Сможет справиться? Отлично. Не сможет? Значит, не получилось. Как в случае сестрицы, так и в случае читаки — она, как я понял, подтолкнула их к тому, чего они хотят, а дальше пускай разбираются сами.
Это всё равно, что кинуть ребёнка, желающего научиться плавать, в море, и пойти с подругами обсуждать «во-о-он того» накачанного волейболиста.
Затрудняюсь сказать, как долго мы облетали гробницу. С тётей-клептоманкой (главное, так в духовный слух не ляпнуть) мы посмотрели столько, что мне хватит впечатлений на следующие месяца три точно.
Частенько мы просто наблюдали за проходившими какой-то звиздец мастерами, которые чуть ли не на каждом шагу встречали ещё большую задницу. Я видел, как женщина своим ветром легко активировала конструкцию за конструкцией, заготовленные для гостей, буквально наслаждаясь отчаянием тех, кто ей не нравился, а таких было, на самом деле, много.
Параллельно мы общались. Женщина явно нуждалась в этом, но, что удивительно, общаться не очень-то и умела: у неё был явный дефицит этого, и я сейчас говорю не про то, что она хрен знает сколько сотен лет пробыла в одиночестве (возможно, она всё это время спала?..), а в принципе.
В целом, это как раз таки нормально: дамочка была гонимой всем миром. Она грабила и хороших, и плохих, и нормальных, и ненормальных. Вообще чудо, что у неё были какие-то друзья, что под конец не кинули её. Впрочем, и те друзья были достаточно условными — правильнее было бы их назвать коллегами с общими интересами.
Мы обсудили немало вещей: начиная от обычных взглядов на жизнь и заканчивая её личными проблемами. Да и моими, чего уж. Как-то непроизвольно она стала одним из тех людей, перед кем я не вёл себя в уже привычном для многих амплуа, став вполне себе обычным парнем со своими личными проблемами.
Из-за этого вскрылся… нюанс.
«Ты старше своего возраста, не так ли, молодой мастер Ан Хаян?..»
«Относительно немного», — беззаботно пожал плечами я.
Суммарно, если я таки правильно запомнил возраст своей прошлой жизни (память-то оказалась дырявой, м-да…), мне уже можно было дать тридцать семь лет. Естественно, ментально мне столько даже близко не было, как мне и не довелось пережить те проблемы людей за тридцать, чтобы «хвастаться» в биологические четырнадцать лет тем, что мне не шибко далеко осталось до половины века. И всё же, всё это время я жил и, пусть мой характер был достаточно специфическим, четырнадцать лет мне нельзя было дать при всём желании — не только внешне, но и, так сказать, внутренне.
Я хочу в это верить, по крайней мере. Правда, немало моих поступков действительно вызывают вопросы, как тот же поход в гробницу (ну а смысл отрицать?..), но для этого у нас есть сестрица — самая взрослая среди нас. Останавливать, между прочим, не стала и сама была за.
Так что, три деби…
Понятно, короче.
И это ещё к счастью, что внешний возраст призрачного тела и физического уже плюс-минус синхронизировались, иначе не избежать мне лишних вопросов.
Но да ладно.
Как мне показалось, с женщиной нам удалось сблизиться относительно легко. Главное было перед ней предстать в роли простого человека без лишнего пафоса, и она, учитывая смазливую морду (наверное, я никогда не пойму, почему она имеет такой эффект перед местными, серьёзно), таяла буквально на глазах. Не до того, чтобы отпустить, но до того, чтобы позволить мне говорить то, что не мог бы сказать тот, кто даже не достиг трансцендентности. Человеку много если и нужно было, то исключительно в определённой форме.
Благодаря этому, кстати, удалось ещё несколько раз посетить братца с сестрицей.
Кажется, я пропустил две великих битвы и ещё какие-то события сверху, ибо по итогу недомелочь со своей новой подругой умудрились отравить (стоп, сестрица всё это время с собой носила яд?!) целителей, после чего быстренько добили. Довольно унизительная смерть, ибо местные целители, как я понял, достаточно быстро умели справляться с разного рода гадостью.
Братец же…
Ну, теперь перед ним на коленях стояли какие-то бомжи с лицами, которым позавидовали бы и актрисы рекламы шампуня. Взгляд братца не изменился, как и атмосфера, но, как мне показалось, он стал чуть больше походить на тех, кто перед ним кланялся.
…у него что, появилась аура бомжа?..
Ладно, при нём буду говорить, что аура «нищего». Нечего расстраивать. Хотя, тоже звучит как-то не шибко оптимистично, я думаю.
Смотря на вот это вот всё, можно подумать, что наши приключения закончатся хорошо, но были нюансы. И, опуская нюанс того, что клептоманка меня не особо спешила куда-то отпускать, возникал другой, более насущный и опасный вопрос.
«Пожилая монахиня?» — непонимающе уточнил у женщины.
«Служительница храма Будды, — кивнула беззаботно женщина. Её диалект для меня уже воспринимался абсолютно нормально, за исключением небольшой необычности. — Остальных она убила. Очередная предательница, решившая удобно избавиться от неугодных».
На самом деле, мы этот сценарий в гробнице встретили раза эдак три-четыре. Оригинально местные чудики решают вопросы, ой как оригинально.
«Ты её решила не трогать?» — не став интересоваться по поводу пола монахини, спросил я. Вроде, как мне рассказывала сестрица, они берут только мужчин (либо брали?..), но право слово — я уже так к этому привычен, что даже неинтересно.
Покажите мне тут хоть одну общину, где нельзя учиться женщинам, и где их при этом реально нет.
ХА-ХА!
«Её душа чиста», — улыбнулась уже успевшей стать мне привычной беззаботной улыбкой женщина.
…чиста? Погоди. Ты же только что сказала, что она буквально завалила своих же, нет? Что-то я не помню в рассказе сестрицы или братца, чтобы они творили какую-то дичь. Ну, по крайней мере, если это не настоятельница, решившая устроить какую-то мутную, собственно, дичь.
Я немного помолчал, задумавшись о вечном.
Так, стоп.
* * *
Она шла неспешно, словно сливалась с окружением. Её шаг ничего не весил, её колебания Ци словно и не существовало, из-за чего ловушки, и местами даже создательница гробницы, её просто не видели. Лысая женщина в мужской одежде не отличалась от остальных монахов ничем — ни одеждой, ни повадками, к ней также не обращались уважительно, даже несмотря на почтенный возраст. Никто и подумать не мог, что в гробницу решит зайти сам настоятель храма.
Или, точнее, настоятельница.
Она пыталась пойти сама, но последователи настояли на помощи. Они были слишком добры и наивны. Попытки же разделиться привели к краху. К сожалению, дабы выполнить поручение, ей пришлось избавиться от последователей.
Хорошие были юноши. Искренне жаль.
Неспешной, лёгкой походкой она обходила комнату за комнатой. Она не обращала внимание ни на одно сокровище, прекрасно зная поговорку, что не стоит есть больше, чем можешь съесть.
Подавиться ей очень не хотелось.
Часто старушка натыкалась на мастеров. Шла она далеко не быстро, молодые и бойкие мастера её по сто раз могли нагнать и обогнать, однако никто не придавал значения простой монахине. Они её видели, но не видели, как и она их видела, но не видела.
Если же кто-то пытался увидеть больше, чем следовало, видеть они больше не могли. К счастью, специфическая репутация делала своё, и никто, как правило, без причины не трогал монахов — ни последователи праведного пути, ни демонического. Все слишком привыкли к репутации исконно-нейтральных монахов.
В какой-то же момент женщина оказалась в нужном месте. К её удивлению, в нём уже были люди, и много: два ребёнка в необычных масках, ничем не примечательные бедняки, стоявшие подле мальчика в пустой маске, пару представителей секты Удан, настроенных явно агрессивно к членам клана Нищих (пожалуй, их узнать старой монахине было слишком просто), представительница секты Исцеляющей Черепахи и пара юношей, судя по одежде, имеющих прямое отношение к секте Цветущей Сливы.
Крайне необычно.
Слишком много образований. Слишком разные искусства и полярности энергий. И тем не менее — они не воюют.
Странно.
Вокруг было достаточно просторно. Наверное, это было одно из самых просторных помещений в гробнице. Стены были исписаны древними письменами, по центру же стояла статуя Будды. Это был самый главный ориентир, указывающий на то, что она в нужном месте. Пожилая монахиня не понимала, почему здесь так много молодых мастеров и знают ли они о том, какое сокровище спрятано в этой комнате, но это было уже не так важно.
«Пилюля возвращения к истоку должна быть здесь».
Лекарство, которое должно было сохраниться спустя века. Возможно, единственное по-настоящему ценное сокровище. Или, вернее сказать, одно из ценнейших.
Как жаль, что придётся избавиться от лишних свидетелей. Только бы их здесь не было…
Как жаль, как жаль.
Кивнув своим мыслям, женщина начала медленно подходить к расслабленным мастерам. Никто не ожидал и не будет ожидать атаки от простого пожилого монаха.
Наивные глупцы.
Как жаль…
Глава 49
Встреча Джун Ён А и Хван Мун Су прошла даже как-то обыденно. Оба жулика примерно представляли, где находятся, прекрасно (ну, по сравнению с остальными и не учитывая… несущественные нюансы) ориентируясь по местности. На случай разделения команда подготовила место пересечения, что гораздо всё упростило.
…естественно, ситуация для Ан Хаяна была немного сложнее.
Уголок Будды, или же подобие центра нижних уровней, мало чем отличался от остальных комнат, за исключением того, что она была гораздо просторнее остальных и могла похвастаться большой статуей Будды по центру.
Что исторические хроники, что роман уделяли отдельное внимание этому месту, из-за чего выбор был, при условии, что они будут на нижних уровнях, безоговорочным. Хроники описывали помещение как чуть ли не центр переплетения всего лабиринта гробницы, таинственную комнату, которая таила в себе секрет, что не смогли разгадать и самые светлые умы. Роман открывал чуть больше деталей: в уголке Будды, в частности, в статуе лежало какое-то сокровище, о котором могли лишь теоретически знать храмовники, но, естественно, как обычно, роман умолчал важные детали.
Пожалуй, для начала нужно было кое-что уточнить…
«Мне иногда кажется, что "Век слёз" издевается надо мной», — поморщился Хван Мун Су не то от головной боли, не то от осознания бренности бытия.
Ему всё ещё было плохо. Энергия по телу двигалась странно, непривычно. В восприятии парня она отдавала каким-то неопределённо-тёмным оттенком. Он понимал, что наследие основателя старого клана самой большой разведывательной сети Мурима определённо должно было нести под собой что-то ценное, однако даже в самом страшном кошмаре не мог представить, что события разовьются так неожиданно и странно.
Его словно кто-то грубо пихнул в наследие, предварительно дав сопутствующий пинок.
С одной стороны, дали вкусную пироженку, а с другой стороны — ему эту пироженку запихали в рот так, что он чуть не подавился ей.
Приятного аппетита и умри, скотина.
И всё же, Хван Мун Су смог справиться с голосом. На самом деле, по итогу ему стало казаться, что он сам стал намного ближе к трансцендентности, чем это было раньше. Он понял, что пытались донести мастера в романе и хён, когда пытался передать собственные ощущения.
Мир начинал восприниматься иначе. Словно с другой стороны. Человек ограничен своим восприятием, мир намного больше, чем он может себе представить или ощутить.
Если до принятия наследия парень чувствовал себя в группе самым слабым, то теперь он был уверен, что как минимум не уступит нуне.
Главным же приобретением стало не это. И даже не то, что он теперь буквально слышит тени, как и может в них теоретически прыгнуть (нуна бы точно обзавидовалась). О-о-о нет, главным было совсем другое! В общем-то, потенциальное могущество его практически не интересовало, что, честно говоря, роднило его с новой техникой лишь сильнее, — нуна, наверное, расстроится.
Отныне он, Хван Мун Су, следующий глава клана Нищих.
И это сразу почувствовали.
— Ничего не поделаешь, свалившийся на голову глава, — беззаботно облокотился на стену… Да, собственно, бедно выглядящий мужчина. Он совершенно не выделялся на общем фоне, как и у него не было каких-то примечательных черт, не считая всё тех же неприлично здоровых зубов. Бедная одежда — старая, пыльная, кожа смугловатая, борода — была, но владелец её явно просто срезал мечом, оставив нелицеприятный клочок. — Отныне мы — твоя проблема. Ты сам себе выбрал такую судьбу.
Типичный житель пустоши и ближайших регионов. Один из счастливчиков, которому просто повезло услышать про гробницу одним из первых.
Или нет?
— Мне кажется, или ты со мной общаешься слишком фамильярно? — нахмурился паренёк, не совсем понимая, что в таких ситуациях делать.
Хён, наверное, уже подчинённого бы избил…
Стоило ему только проснуться и выбраться, как его уже ждала группа нищих. И, право слово, он знал, кто они — чувствовал. Их техника имела одни корни и умудрялась создавать подобие родства. Или, правильнее будет сказать, — резонанса? Какое же странное чувство.
Они — жители тени. Они чувствуют тень. Они родом из тени. Тень — их дом. Их не видно, их не слышно, но они везде. Всегда. Тень — форма тьмы, но лишь её производная. Тень там, где есть солнце. Нищие там, где есть богатые. Нищие там, где есть тень.
Хван Мун Су прикусил губу, непроизвольно вновь погрузившись в шёпот, доносившийся из самых глубин тьмы.
— Тебе не следовало принимать наследие, нежеланный глава, — покачал головой мужчина. — Не следовало…
Всезнающий читака хотел возразить, что ему это наследие буквально в глотку засунули, но промолчал: он действительно к нему стремился, и, скажем так, гробница просто выполнила его желание. Возможно, ситуация была бы намного проще, если бы «запись» наследия можно было прослушать ещё раз, только Хван Мун Су теперь действительно оставался последним носителем воли основателя клана — проснулся парень не во тьме, а в одной из многих пустых комнат.
