Беглая преступница облегчённо перевела дух.
Несколько томительных секунд в спальне стояла напряжённая тишина. Наконец Хваро задал новый вопрос:
— Что это?
— Я достойна смерти! — вновь взвыла служанка. — Это моё... Я так сильно вспотела, что госпожа приказала мне переодеться. Я хотела убрать всё утром. Накажите свою нерадивую служанку!
— Уходи! — глухо проворчал хозяин замка. — И не смей никому рассказывать, что здесь случилось. Я подумаю, как с тобой поступить!
— Спасибо, благородный господин! — вновь послышался удар об пол. — Да пошлёт вам Вечное небо тысячу лет жизни и процветания!
— Пошла вон! — рявкнул дворянин. — Чтобы я тебя больше не видел!
Простолюдинка пулей выскочила из-за ширмы, прижимая к груди скомканную одежду. За те секунды, за которые она миновала кабинет, Ия успела заметить огромные, как в японских мультяшках, ошалелые глаза и большую, кровоточащую рану на лбу.
Выскочив из комнаты, Охэку с треском захлопнула дверь. С веранды донеслось сдавленное хлюпанье, шорох ткани и торопливые шаги.
Пришелица из иного мира нервно сглотнула, со страхом ожидая появления любовницы. Однако та всё ещё не выходила из спальни.
"Что она там делает? — озадаченно думала девушка. — Неужели улики ищет?"
Но вот чуть слышно скрипнули половицы, и из-за ширмы показался сам землевладелец.
— Я виноват перед вами, Ио-ли, — произнёс он, потупив взор. — Моё поведение недостойно благородного мужа. Не разобравшись, я не должен был так себя вести.
Внутри приёмной дочери бывшего начальник уезда словно лопнула туго натянутая струна. Закрыв лицо руками, она глухо зарыдала, давя рвущийся из груди крик.
— Простите, Ио-ли, — подходя ближе, продолжил аристократ. — Это всё из-за усталости. Я три ночи не спал, так спешил к вам. Нас только буря остановила. Но лишь закончился дождь, мы сразу же выехали из Елзу. Посмотрите, какой я грязный. Хуже нищего бродяги. А всё из-за того, что торопился увидеть вас. Я так сильно соскучился. И тут вижу в вашей постели другую.
Он положил ей руку на плечо, но Платина отстранилась. Слёзы потоком текли по щекам, а душа корчилась от горечи и стыда.
— Я совершенно потерял голову, — опустился перед ней на колени барон. — Сейчас мне так стыдно. Остаётся только надеяться, что вы простите мои необдуманные слова и поступки. Я же так люблю вас. Без вас моя жизнь станет пустой и бессмысленной.
Однако эта прочувственная речь ещё сильнее разозлила девушку. Страх отхлынул, уступая место дичайшему раздражению. Болел живот, горела от удара щека. С губ рвались слова обиды и осуждения. Хотелось выплеснуть всё, что накопилось в душе, начиная с убийства несчастной служанки в зимнем лесу и нападения на свадебный караван дочери рыцаря Канако. Понимая, что вот-вот сорвётся в истерику, пришелица из иного мира на "последних каплях" здравого смысла попросила:
— Прошу вас, оставьте меня, господин!
— Ио-ли! — срывающимся голосом вскричал Хваро, хватая её за руки.
— Уйдите! — с трудом заставив себя не вырываться, простонала приёмная дочь бывшего начальника уезда. — Умоляю, оставьте меня! Дайте прийти в себя!
Уже мало что соображая, она закрыла рот ладонью и крепко, до боли зажмурилась, не желая ничего видеть.
Прерывисто вздохнув, хозяин замка поднялся и, шаркая грязными подошвами сапог по чистому, покрытому лаком полу, направился к двери.
Но лишь когда тихо стукнула закрывшаяся дверь, Платина рискнула открыть глаза. Ещё через пару минут она встала, по-прежнему держась за живот, где, казалось, перемешались все внутренности. Но сейчас ей, по крайней мере, удалось выпрямиться.
По лицу продолжали течь слёзы, душу переполняла ядовитая смесь из страха, обиды и разочарования. Но сознание уже начинало потихоньку успокаиваться, пытаясь перебороть наваливавшуюся апатию.
Войдя в спальню, Ия увидела, что одеяла и подушка валяются на полу, а льняная простынь скомкана и вся в складках.
"Неужели в самом деле пятна искала?" — презрительно скривилась девушка и, усевшись на кровать, глянула в стоявшее на туалетном столике зеркало.
Пробивавшийся сквозь белую бумагу свет позволил ей рассмотреть своё отражение в полированном металле.
Затравленный взгляд, лихорадочно блестевшие от слёз покрасневшие глаза. Опухшее, заплаканное лицо, наливавшаяся синевой щека, торчавшие во все стороны волосы.
Странно, но пришелица из иного мира почему-то вдруг вспомнила крылатую фразу из старинного, классического мультика: "Жалкое зрелище".
"Ладно! — хлюпнула носом Платина. — И хуже бывало".
Уже зная, что физический труд помогает справиться со стрессом, она нашла платье, оделась, кое-как причесалась и принялась наводить порядок в спальне.
К сожалению, простые действия не требовали особого внимания, оставляя простор для размышлений.
Пришелица из иного мира знала и чувствовала, что Хваро чрезвычайно ревнива. Поэтому нельзя сказать, что бурная реакция любовницы оказалась для неё полной неожиданностью. Но всё же предполагать, что тебя могут избить, и на самом деле получить по морде — это две очень большие разницы.
"Но она тебя всё-таки не убила, — напомнила себе девушка. — Выслушала, проверила, всё поняла и даже извинилась. И это при её-то характере".
"А если завтра не захочет проверять или ошибётся? — вдруг подумала Платина, с тревогой осознавая, что вновь невольно начинает оправдывать любовницу. — Тогда точно убьёт!"
"Нет, нет! — опять взялась спорить какая-то часть её сознания. — Это просто роковое стечение обстоятельств. Дождь, жар у Охэку, то, что она оказалась в моей постели. Такого больше не случится".
"Случится что-нибудь другое, — не осталась в долгу другая часть. — И тогда тебя точно зарежут, свернут шею, либо ещё как-нибудь прикончат, если не сможешь всё объяснить... Или, если она не захочет слушать твои оправдания".
Споря сама с собой, приёмная дочь бывшего начальника уезда убрала постель, а перед тем как выйти из комнаты, ещё раз посмотрелась в зеркало.
Правая щека распухла, на ней явно обозначился синяк, начинавший наползать на глаз.
"Сматываться надо отсюда, — шагнув в кабинет, подумала Ия. — Если она так руки распускает. Уж лучше ещё раз попробовать одной устроиться, чем жить с тем, кто тебя бьёт".
Не то чтобы она чувствовала себя готовой бежать вот прямо сейчас, но данная мысль уже накрепко засела в её голове.
Вода в вёдрах ещё оставалась. Девушка умылась, промыла рис и поставила его варить. Несмотря на то, что заметно похолодало, она не стала топить печь, предпочитая готовить на открытом очаге.
Раздувая угли бумажным веером, Платина услышала шум шагов. Из-за угла дома вышла Яира с коробкой для еды и, охнув, всплеснула свободной рукой.
— Что вы делаете, госпожа?!
— Обед готовлю, — равнодушно пожала плечами та.
— Зачем вы так, госпожа? — сокрушённо вздохнула служанка, торопливо направляясь к вкопанному в землю столу. — Я же вам еду принесла.
— Я же не знала, что ты её принесёшь, — криво усмехнулась Ия, наблюдая, как та расставляет на гладко оструганных досках мисочки с разнообразным угощением.
— Господин, как пришёл, так первым делом приказал сготовить всё, что вам нравится, — то ли с гордостью, то ли с лёгкой насмешкой сообщила Яира, отступая от стола.
Заинтересовавшись, Платина подошла ближе. Действительно, здесь её любимые пирожные, ягодное желе и прочие сладости.
— Передай господину мою благодарность за заботу.
— Так он скоро придёт, — приторно улыбнулась собеседница. — Вот сами ему и скажете.
— Тогда надо греть воду для чая, — пробормотала приёмная дочь бывшего начальника уезда. Она рассчитывала, что служанка бросится ей помогать, но та лишь низко поклонилась и ушла.
Вновь оставшись одна, Ия посмотрела на уставленный вкусняшками стол и с предельной ясностью поняла, что все её мечты о комфортной жизни под крылышком любовницы рассыпались, как карточный домик под порывом ветра.
И дело не только в том, что Хваро её избила и унизила, и даже не в том, что подобное вполне может повториться.
Пришелица из иного мира могла бы смириться с тем, что Хваро — девушка, что из-за неё погибли люди, что и дальше придётся прятаться от властей всю оставшуюся жизнь, и даже со своим подчинённым положением. Хотя последнее будет труднее всего.
Но она вдруг осознала, что по сути стала рабой любовницы, её домашней зверюшкой. До сегодняшнего утра это не ощущалось с такой остротой. Но сейчас всё окончательно прояснилось, встало на свои места, и Платина твёрдо решила бежать.
Хотя, возможно, не окажись у неё денег господина Самадзо и чужих именных табличек, она бы не рассуждала столь категорично.
Вот только девушка пока не представляла, как это сделать? Необходимо всё обдумать и тщательно подготовиться. А пока вести себя так, чтобы любовница не поняла, что она хочет её бросить. Следовательно, необходимо ещё искуснее притворяться и правдоподобнее играть свою роль.
Поэтому она церемонно поклонилась хозяину замка, когда тот пришёл в сопровождении старого слуги. Куюми поставил на лавку у стола большую корзину с плетёной крышкой и, откланявшись, удалился.
— Не хотите ли чаю, господин? — потупив взор, предложила Платина.
— У вас щека распухла, Ио-ли, — негромко сказал землевладелец. — Я принёс целебную мазь. Она поможет.
— Благодарю, господин, — поклонилась девушка.
— Я же просил, когда мы одни, называть меня по имени, — голос аристократа дрогнул. — Да, я знаю, что виноват перед вами. Но я же уже попросил прощения! То, что случилось — это просто ужасное недоразумение! Посудите сами, что я должен был думать, увидев в вашей постели эту девчонку?!
"Если продолжу обижаться, он и разозлиться может, — с какой-то холодной отрешённостью подумала приёмная дочь бывшего начальника уезда. — Надо мириться, пока он чувствует себя виноватым".
— Понимаю, Тоишо-сей, — девушка улыбнулась одной половиной лица. — Вы так меня любите, что не смогли справиться со своими чувствами.
— Да, да! — обрадовался подобному объяснению барон. — Как будто затмение нашло. Кровь в голову ударила, и я забыл все наставления воспитателей, всё, чему меня учили. Мне так неудобно за свою несдержанность.
Прерывисто вздохнув, он достал из корзины маленькую фарфоровую баночку.
— Вы позволите?
— Конечно, Тоишо-сей, — прикрыв глаза, кивнула Платина.
Зачерпнув густую, буро-зелёную, похожую на вазелин, мазь, Хваро принялся аккуратно втирать её в щёку беглой преступницы.
— Вы просили меня узнать о судьбе ваших родственников, — негромко сказал он, бережно, самыми кончиками пальцев касаясь её кожи. — К сожалению, у меня плохие новости, Ио-ли.
— Говорите, Тоишо-сей, — приоткрыв один глаз, попросила собеседница.
— Ваш приёмный отец умер, — трагическим тоном сообщил хозяин замка.
"По твоей вине, козлина!" — зло подумала девушка и, пряча эмоции, торопливо поинтересовалась:
— Как это произошло?
— Он тяжело заболел ещё в Букасо, — принялся рассказывать аристократ. — Наверное, поэтому и не сбежал вместе с Набуро.
Вспомнив, что она ничего не должна знать о судьбе младшего брата бывшего губернатора, Платина встрепенулась.
— Господин Нобуро сбежал из тюрьмы?
— Да, — подтвердил барон. — Их сообщники перебили охрану, но ушёл с ними только Нобуро. Ваш приёмный отец остался. Настолько плохо себя чувствовал, что просто не смог сбежать. Но примерно месяц назад его всё же увезли в Хайдаро, где он и умер.
— Надеюсь, Вечное небо позволит ему переродиться, — пробормотала Ия одно из принятых среди аборигенов пожеланий.
Ей было искренне жаль Бано Сабуро. Это же он принял пришелицу из иного мира в свою семью, узаконив её пребывание в Благословенной империи, по сути дав вторую жизнь с не такими уж и плохими перспективами. По крайней мере, сейчас беглая преступница могла их оценить более объективно.
— Его супруга госпожа Азумо Сабуро тоже, к сожалению, умерла, — огорошил собеседницу Хваро.
— И она заболела? — удивилась та. — Или её всё-таки казнили?
— Женщин из семей государственных преступников не казнят, — покачал головой хозяин замка. — Если только они сами не совершили измену. По приговору цензора госпожу Сабуро сделали государственной рабыней и оставили прислуживать в уездной управе. Благородная женщина не выдержала подобного унижения и повесилась.
— Какой ужас! — испуганно выдохнула девушка и, отстранившись, испуганно посмотрела на землевладельца.
То ли её взгляд ему не понравился, или у аристократа всё же сохранились остатки совести, только он смутился и, потупив взор, вытер платком перепачканные в целебной мази пальцы.
Пытаясь сохранить хладнокровие, беглая преступница отвернулась. Не то чтобы Платина сильно любила супругу приёмного отца, но смерть людей, которых она хорошо знала, болезненно царапнула сердце. Тем более, что их фактический убийца сидит рядом, и Ие скоро придётся заниматься с ним любовью.
Пришелица из иного мира внезапно почувствовала себя если не проституткой, то женщиной с очень сильно пониженной социальной ответственностью. На душе стало мерзко и гадостно. Стараясь избавиться от столь постыдного ощущения, она спросила:
— Что-нибудь известно о наложницах господина Сабуро? О его детях?
— Мне нечем порадовать вас, Ио-ли, — взгляд барона затуманился печалью. — Одна из наложниц сидит с сыном в тюрьме Хайдаро. По закону его тоже должны казнить.
— Но Чиэсо всего десять лет! — вскричала Платина. — Он же совсем ребёнок!
— Не имеет значения, Ио-ли, — скорбно вздохнул Хваро. — Он сын изменника и по закону должен быть казнён. По милости Сына неба преступникам моложе двенадцати лет дают яд. Младший сын вашего приёмного отца просто уснёт и не проснётся.
Девушка нервно сглотнула. Всё-таки одно дело — знать о жестокостях местной Фемиды и совсем другое — столкнуться с ней, пусть даже и опосредованно.
— Вторая наложница господина Сабуро и её дочь стали государственными рабынями, и их следы затерялись где-то в Хайдаро, — продолжил выдавать шокирующую информацию хозяин замка. — А старшая дочь вашего приёмного отца отправлена в публичный дом при казармах.
Платина вытерла внезапно вспотевший лоб, подумав: "Лучше бы я ничего не знала. Вот же-ж! Страшно-то как!"
— А о его старшем сыне, господине Горо Сабуро, что-нибудь известно? — торопливо спросила она.
— Его объявили в розыск, — ответил землевладелец. — Но, кажется, пока не нашли. Может, и не найдут. Только ему придётся всю жизнь прятаться.
"Как и мне, — пришла в голову Ии очевидная мысль. — Как и тебе, сука. Только это всё равно лучше, чем выпить яд или стать солдатской подстилкой".
— Да хранит его Вечное небо, — пробормотала она и задала новый вопрос: — А что с госпожой Амадо Сабуро? Её сняли с должности настоятельницы?
— Да, — подтвердил аристократ. — Говорят, она хочет уйти в горы и стать отшельницей. Надеюсь, у неё всё будет хорошо.
— Чего же тут хорошего? — горько усмехнулась Платина. — Всю семью перебили.
— Государственная измена — тяжкое преступление, Ио-ли, — наставительно произнёс барон. — И наказание за него очень суровое.
