А кроме того, каждый из стрелков получил категорический ментальный приказ и скорее пал бы смертью храбрых, но не допустил чтобы кто-либо посторонний сунул свой нос в их колчан. И все прошло, как по маслу — никто из этой троицы своего командира не подвел — и подозрений у сослуживцев не вызвал, которые относились ко всему магическому, как черт к ладану, и боеприпасы сберег в целости и сохранности, и не растратил их попусту, когда дошло до дела — все стрелы ушли точно в цель.
Радостный рев двух тысяч глоток послужил музыкальным... ну-у ладно, пусть не музыкальным, а просто — акустическим аккомпанементом к визуальной инсталляции представленной густыми клубами черного дыма и отблесками пламени, вырывающимися из окон загородного дворца Епископа Ортега. Ну, что тут скажешь — превратности войны. Буквально за несколько секунд все перевернулось с ног на голову. Только что деморализованная толпа покорно готовилась к бесславной гибели от "Серого света", а прошли считанные секунды и доблестная армия пошла в неудержимую атаку, чтобы добить фашистского... пардон, это не отсюда, — некромантского зверя в его логове.
Всем показалось, что плод созрел и сейчас сам свалится прямо в руки. По приказу своих командиров, араэлиты прекратили стрелять и не мешкая ни мгновения, с боевым кличем: "А-а-а-а-а-а-а-!", ринулись вперед на штурм. Кто видел фильм "Октябрь", выпущенный еще в палеозойский период в 1927 году, помнит, как там показан штурм Зимнего дворца. Вот нечто похожее происходило и здесь — на Сете, при штурме загородного дворца Ортега.
Однако, опять же превратности войны — маятник снова качнулся, теперь в другую сторону — атака сходу не удалась, захлебнулась. Дым, который валил из окон дворца, сменился прозрачным паром, отблески пламени исчезли и через самое короткое время уже ничто не напоминало о яростном пожаре, только что бушевавшем внутри. Надо честно признать, что маги воздуха, даже самой средней квалификации, гораздо эффективнее даже самой навороченной системы газового пожаротушения. Направленными вихрями они выдули все что тлело и горело и пожар потушили.
Но это были только цветочки, ягодки были впереди, когда из дворцовых окон вместо языков пламени вырвались файерболы, стрелы и арбалетные болты. Как показала практика, радость атакующих оказалось несколько преждевременной — оборона дворца оказалась скорее жива, чем наоборот. Поэтому араэлиты снова прибегли к массированному обстрелу окон горящими стрелами, но при этом их продвижение вперед сильно замедлилось. Энтузиазма не добавляли и неизбежные потери от "огня" обороняющихся.
К сожалению, после потери эффекта неожиданности стрельба по окнам стала крайне малоэффективна из-за того, что люди Ортега пришли в себя, а их маги воздуха возвели линзы односторонней проводимости, которые стрелы араэлитов отклоняли и даже отбрасывали назад, а все что вылетало из дворца прекрасно пропускали.
Казалось бы — все! Богиня Удачи повернулась к араэлитам задом, дело швах и восставшему пролетариату остаются только два выхода: броситься голой грудью на пулеметы и умереть с гордо поднятой головой, как бы противно это ни было, или же драпать без оглядки.
И все так бы и было, если бы операцию разрабатывали араэлитские "стратеги", их видные "военачальники" и их "политбюро", но, к счастью... хотя какое это счастье, разработкой операции занимался сам Рейхстратег и его лучший полевой агент, а они-то в этом деле были профессионалами с большой буквы "П". Снова сыграли свою роль "спецбоеприпасы", заботливо подготовленные Кирсаном для Стерха и его людей. Им оставалось только применить их в нужное время и в нужном месте. Задача еще и сильно упрощалась тем обстоятельством, что в нужном месте они уже были, причем довольно давно.
Единственная тонкость заключалась в том, что если пуск зажигательных снарядов людьми Стерха в координации не нуждался — все начали пускать зажигательные стрелы и они начали стреляли вместе со всеми, то сейчас был нужен сигнал. Ну что ж — нужен, так нужен. Сигнал был заранее оговорен и он последовал. В небо взвилась вторая ракета, на этот раз красная. Как и в случае с первой ракетой Прокл воздействовал на окружающих и никто ничего подозрительного не углядел. По большому счету это были уже совершенно ненужные предосторожности, но как говорится: руку не собьешь. Конспирация для разведчика превыше всего.
На этот раз цвет наконечников был желтый, воздушных экранов для них как будто не существовало, а действовали они, как осколочные гранаты. Есть детская песенка про елочку, а в ней такие слова: "И много, много радости детишкам принесла!". Так вот, здесь для обитателей дворца все было наполовину наоборот — никакой радости, хотя и много. Обстрел дворца "спецбоеприпасами" своей цели достиг — стрелы, болты и файерболы из его окон больше не вылетали. Подавив "огонь" доблестных защитников, араэлиты снова бросились вперед.
Однако, сразу стало понятно, что если у нападавших был план атаки, хороший, или плохой — это другой вопрос, то и у охраны дворца был план обороны — по крайней мере растерянными, или хаотичными их действия не выглядели. И одно можно было утверждать точно — отсиживаться во дворце его защитники не собирались. Они явно вознамерились решить все вопросы снаружи.
Судя по всему, последней каплей, переполнившей их чашу терпения и погнавшей на свежий воздух, стали гранаты. Защитники дворца ведь не знали, что у араэлитов их больше нет — вот еще одно подтверждение тезиса: "Кто владеет информацией — владеет миром", потому что если бы знали, могли преспокойно продолжать расстреливать араэлитов изнутри, не высовываясь, пока бы всех не перебили к гратовой матери. А так не усидели — поперли наружу.
Из всех восьми дверей, как черти из табакерки, стали выскакивать бронированные щитоносцы с огромными — ростовым, тяжеленными щитами, сделанными из дерева, обтянутого воловьими шкурами и усиленного железными полосами. Стрелы араэлитов, которых они не жалели, отскакивали от них, как от бронзовых статуй, не причиняя ни малейшего вреда. Правда двум "бронеподросткам" не повезло — стрелы угодили им точно в смотровые щели в забралах, но общей картины это не меняло. Стена щитов, с неприятной для араэлитов скоростью, растягивалась от дверей, и через очень короткое время дворец был окружен сплошной железной оградой, образовавшей тем самым защищенный плацдарм, куда поспешно выбирались мечники и маги. Было похоже на то, что младшие вассалы Ортега вовсе не такие плохие воины и неумехи, как могло показаться сгоряча.
Повинуясь неслышной команде, щитоносцы расступились и пропустили сквозь свой строй тяжелую пехоту, вооруженную короткими мечами и круглыми щитами. Щитоносцы сомкнули ряды и на плацдармах стали накапливаться новые подразделения. По всему выходило, что такие маневры никакая не импровизация, а наоборот — тщательно подготовленный и хорошо отрепетированный экспромт. Не исключено, что оборона замка готовилась к чему-то подобному. Ну-у... хотя бы теоретически.
А в это время, пока замковая пехота накапливалась для контратаки, стрелки и маги из-за спин бронированных щитоносцев активно поливали боевые порядки наступающих араэлитов файерболами, стрелами и арбалетными болтами. Высокотемпературная плазма и стальные наконечники делали свое дело, выкашивая наступающих, как триммер газонную траву, и атака "друзей народа" была готова вот-вот захлебнуться, но останавливаться было нельзя. Это, как наступать под шквальным пулеметным огнем — пока бежишь есть какой-то шанс, остановился, залег — пиши пропало, живым не уйдешь.
Прокл понимал, что если араэлиты сейчас встанут, то в следующее мгновение побегут назад и развернуть их уже никто и ничто не сможет. Даже автоматчики заградотряда. Наступал критический момент всей битвы. Единственный шанс араэлитов на спасение и победу заключался в том, чтобы войти в ближний, контактный бой, где противник не сможет применять дистанционное оружие. Но и защитники дворца это прекрасно понимали и старались проредить ряды наступающих изо всех сил.
Араэлиты должны были во что бы то ни стало — кровь из носу, но продержаться еще немного, еще чуть-чуть. Дело было в том, что еще не все защитники дворца выбрались наружу и Прокл метнул на чашу весов свою последнюю "домашнюю заготовку". Третья ракета, выпущенная им на бегу, высоко взлетела над загородным дворцом Епископа Ортега, взорвалась, но не образовала при взрыве огненный цветок, шар, или что-то похожее, а превратилась в огромное вогнутое зеркало. Прокл собрал все силы, которые у него были и послал в зеркало ментальный импульс: "Прекратить стрелять!"
И очередная гениальная разработка великого артефактора Кирсана-ар-Мюрита не подвела. Лучники, по всему периметру дворца, сняли с тетив готовые к полету стрелы, арбалетчики опустили взведенные арбалеты, маги развеяли готовые сорваться с их рук зубодробительные заклинания и наступила тишина, в которой было слышно лишь тяжелое дыхание и топот тысяч ног. Вот эти-то звуки и привели в себя защитников дворца, они стали натягивать луки, поднимать арбалеты и готовить к отправке файерболы и прочие магические снаряды, но было поздно — лавина араэлитов врезалась в стальной строй защитников дворца и началась рукопашная схватка.
Кто победит в этой битве, Прокла совершенно не интересовало — свою задачу он выполнил — араэлиты и защитники дворца Ортега перемешались в единую кровавую массу, азартно убивающую друг друга. Ему было нужно, чтобы защитники дворца выбрались наружу и вступили в непосредственное боевое соприкосновение с араэлитами и он сделал это. Мятежники нашли друг друга — вокруг дворца мятежного Епископа Ортега образовался плотный вал из мятежников двух разных сортов.
Ну что ж... мавр сделал свое дело — мавр может уходить. Прокл вытащил связной артефакт и связался с Рейхстратегом. Он произнес одно слово и сразу же отключился, одновременно активируя "Хамелеонью накидку", после чего опрометью бросился прочь от дворца. Его исчезновения никто не заметил. Все — и соратники, и противники с хеканьем, азартом и вдохновением резали друг друга, им было не до него.
* * *
*
"Пора!" — прозвучало в голове Кирсана. Он ждал этого момента, и не мешкая ни мгновения, принялся за дело. Со стороны, если бы паче чаянья кто-либо посторонний смог оказаться в заклинательном зале, это выглядело так: Рейхстратег стремительно, будто напуганный кот, сорвался со своего кресла, мгновенно добрался до границы, очерченной Кольцом Заката, но заходить за нее не стал, а остановился, вытащил из кармана угольно-черный камень, правильной овоидной формы, сжал его в кулаке, причем сжал с такой силой, что побелели костяшки пальцев, и пристально уставился на пригоршню костяной муки, лежащей в центре пентаграммы.
Глаза его, до этого ничем не отличавшиеся от глаз мирных граждан, стали красными и засветились. Не как светофоры конечно, но крайне неприятно. Черты лица заострились, а волосы развевал ветер, которого в зале не было. Из-под маски юноши приятного во всех отношениях выглянула суть. Вампир... — не вампир, клыков правда не хватало, но тоже ничего хорошего. Для среднебюджетного ужастика картинка была бы вполне себе подходящей, и на неокрепшие умы могла подействовать крайне негативно. В лучшем случае бедолаги, увидевшие Кирсана в его боевом обличии, долго бы потом вздрагивали от громких звуков, а в худшем — не только вздрагивали, но и писались. Но к счастью, свидетелей не было — в заклинательном зале он был один.
Одновременно с этими метаморфозами свет в зале снова стал ярким и бестеневым, а толстые витые свечи, стоящие в вершинах колдовской звезды зажглись сами собой и зачадили черным, жирным дымом. Кольцо Заката и пентаграмма засветились приятным голубоватым светом, словно зажженная газовая конфорка, руны приобрели объем и засверкали, как елочные игрушки, а свечение, возникшее на Кольце Заката поднялось вверх, почти к самом у потолку пещеры, затем начало стягиваться к центру и образовало защитный купол, изолировавший активированную пентаграмму от заклинательного зала.
Бесформенная кучка костной муки из костей магов поплыла, задвигалась, стала менять цвет и форму и очень быстро превратилась в миниатюрный загородный замок Епископа Ортега, воссозданный со всеми подробностями. Такими бывают масштабные модели автомобилей хороших фирм, вроде MiniChamps или Schuco. В то время, как костная мука трансформировалась в модель замка и принимала законченный вид, дым от свечей не извивался, не заворачивался штопором, не уходил вверх, как ему предписывали законы термодинамики, а целеустремленно стягивался в точку, находящуюся непосредственно над геометрическим центром замка, на высоте колена Рейхстратега. Если же плясать от модели, то шарик висел на удвоенной высоте шпиля. Такое вопиющее пренебрежение законами природы недвусмысленно указывало на то, что внутри защитного купола был самый настоящий, не побоимся этого слова — оффшор, правда не экономический, а физический.
Действо продолжалось около ста ударов сердца, затем свечи погасли, а над ничем неотличимой от оригинала моделью загородного замка Епископа Ортега, повис шарик размером точь-в-точь, как для игры в пинг-понг. Единственное, что могло бы смутить игроков, был цвет. Шарик был абсолютно черным. Такие, вроде бы, в настольном теннисе не используются.
Как только шарик окончательно сформировался и прекратил вбирать в себя дым свечей, произошло несколько событий, последовавших друг за другом: камешек в ладони Кирсана рассыпался в пыль, после чего внутри защитного купола началось форменное светопреставление с участием электричества: в защитный купол и черный шарик стали бить бесчисленные молнии, неизвестно откуда взявшиеся. Защитный купол, при этом, начал форменным образом содрогаться, внушая Кирсану самые нешуточные опасения — использование непротестированного, должным образом, плетения было шагом не менее рискованным, чем отправка на боевой вылет нового, никак до этого не испытанного, самолета.
Но, защитный купол выдержал, а черный шарик озарился ярчайшими вспышками, как будто у него внутри заработали тысячи крохотных, можно сказать — микроскопических электросварщиков; заискривший шарик стал разбухать, его черноту прорезали огненные морщины; защитные руны на Кольце Заката почернели, потеряли объем и черный шарик, наконец, к всеобщему, можно сказать, облегчению, взорвался. Так бывает, когда лопается долго назревавший нарыв — больному становится легче.
Внутри защитного купола словно зажглось и через несколько секунд погасло маленькое солнце, а когда огненное безумство закончилось, в заклинательном зале раздался звук, низкий и страшный, как будто работал инфразвуковой излучатель. А когда и это цветомузыкальное буйство резко, так же внезапно, как и началось, завершилось, внутри защитного купола бушевала метель. На модель загородного замка Ортега падал снег. Черный снег.
* * *
*
Достигнув края леса, Прокл, не снижая скорости, продолжил бег, цепляясь за ветки, спотыкаясь о корни, собирая потным лицом паутину и прочую липкую лесную гадость, и только потом, уже прилично углубившись в чащу, притормозил. Причина остановки была вовсе не в том, что он достиг заранее намеченного рубежа и дальнейший бег не имел смысла, и теперь можно было передвигаться прогулочным шагом. Как говорится — отнюдь!
