Чувства — это Эльма: она ими думает, они ей частично заменяют рассудок, и за неполных семнадцать лет девушка наловчилась ими управлять. Эльма улавливает мое состояние смеха, я передаю его ей, как оружие, она принимает и откладывает в близкую память, чтобы вызвать при надобности. Но смех, рассеивающий страх и иллюзии, не действует против тех, у кого есть собственные, и немалые, силы. Против богов и демонов смех одного, отдельно взятого, человека не сработает. Тут нужно другое.
В астрале невозможно навредить тому, кто себя не ощущает. Кто не боится, не любит, ничего не хочет. Иймен так долго ограничивал себя во всем, дабы не причинять страданий живому, что разучился желать. Я знаю это состояние, оно сродни буддистской отрешенности, но не столь глубоко. Для Иймо астрал и мой источник — единственный способ жить так, как ему хочется, ибо там реально никого не лишать жизни, а для экспериментального питания я давно собиралась наладить синтез смеси необходимых аминокислот, витаминов и сахаров.
Загружу разработкой технологии какого-нибудь мертвого алхимика — и ему возгонка знаний в эйдехэ, и живым — немалая польза, когда в реале внедрим. Одна неприятность: разрабатывать можно где угодно, а проверять работоспособность придется в реальности, ибо в астрале законы природы иные. Да и нельзя делать этот синтез излишне доступным, а то экономику нахрен порушит. Не торопятся же на Ирайе заменять магией простой физический и механизированный труд, не зря это. Не только в экономике дело. Возможно, в том, что люди должны ощущать вкус реальности, не отрываться от нее.
Для тех, кто часто бывает в астрале, это — обязательное условие. Не потерять связь с реальностью, не скатиться в потворство фантазиям, не перейти на сторону враждебных сущностей. О! Вот оно — то, за что мне так неполюбился кастанедовский Дон Хуан. Ну, и еще за ложь, конечно. Но это уже второе, хоть и важное. Ибо посмертие — всегда такое, в каком ты уверен. Если уверен, что сожрет тебя какой-то сущ — хоть Кецаль, хоть Орлуша, хоть Хрен-с-горы, то именно он тебя и сожрет, и не подавится. Если будешь верить, что достоин ада или чистилища — попадешь туда, даже если за всю свою жизнь не обидел и таракашки, а если поверишь, что ждет тебя рай с сотней гурий, то будет тебе рай, даже если уничтожишь полконтинента, главное — чтобы ты сам испытывал в момент смерти возвышенные чувства по этому поводу. А не какую-нибудь банальную злость.
А бог... или боги... эти паразиты сознания просто пользуются астральной неграмотностью людей. Впрочем, неграмотный — что слепой, везде его подстерегают несчастья. Моя тройка астральщиков, по идее, должна нести просвещение в массы, работать как передаточное звено между миром живых и миром фантазий-и-мертвых, и тут важно не наломать дров от излишнего энтузиазма. У нас, благодаря общей пришибленности богов, астрал цельный, не разделен непроходимыми стенами. Это и хорошо, и плохо. Хорошо — потому что никто не провоцирует людей на перевод магической и витальной силы в энергию веры. Плохо потому, что на божественную территорию не забредают нижнеастральные сущи и не прорываются демоны чуждых миров, а мы пока такую защиту только выстраиваем.
И вот, всех этих нежелательных гостей можно уничтожить или, по крайней мере, отпугнуть, пустотностью, как отрицанием бытия. Иймо в этом силен уже сейчас, до тренировок, а я его буду гонять как сидорова козла, главное, чтобы у него это состояние осталось именно боевым, не перетекающим в постоянное. Думаю, после этого он в команду себе человек десять-пятнадцать без особых проблем наберет и обучит, даже среди местного населения. Всякие эмо вылезают именно в сытые и мирные времена, в голодные и военные как-то о смысле, да и о бессмысленности жизни не думается.
А потом я гоняла их по астралу. Начиная с помойки снов и иллюзий, вниз, в область кошмаров, потом вверх, туда, где мороки ласкают и нежат. Распознать, защититься, обезвредить или уничтожить, вернуться в базовое состояние и тело. Потом заглянули в Эйде, отдохнули и полюбовались пестротой и бойким шевелением тамошнего народа. Население, наконец, перестало расти — все мертвые подтянулись под защиту стен, а массовых драк и эпидемий, к счастью, сейчас нигде нет. Мои ребята посидели в теньке у источника, вдохновились, особенно Иймен. Подходила прабабка, спрашивала, что делать с тем грязным душком, который старался проскочить в ворота, уверяя, что он — мой отец. Спрашиваю: "Это в котором костей больше, чем в трех покойниках разом?" — "Да", — отвечает. — "Ну, позвольте ему притулиться у нашей стены, — говорю. — Только не внутри крепости, а снаружи". Ягая бабка хихикнула и махнула рукой. А что делать? Не позволим — сам как-нибудь проберется, и хрен поймаешь.
Ну, ладно, на сегодня последний экзамен: переношу астральные тушки учеников в Туман, а вернуться оттуда в реальность они сами должны. Кто не сможет — назад, конечно, перетащу, но уж тренироваться в управлении состояниями заставлю до потери пульса. Я-то помню, что может вытворить Фалль, так что ребята должны уметь не просто отступать, а во все лопатки драпать, даже из Междумирья. Не испытывая при этом ни малейшего страха или сомнения, чтобы ей не за что было зацепиться. Только перенесла их туда, как встретилась с Майей. Неудивительно, потому что ее образ в последние дни постоянно присутствовал на краю сознания. Ту силу, что представилась мне в виде Древа, я позову, мало того, создам ей достойное вместилище. Но кто вдохнет в мое создание жизнь? Это необходимо, а то получим голема, только растительного. Нафиг-нафиг! Лучшие маги жизни — эльфы. И толпы мне не нужно, была бы одна, но настоящая. А Майя еще и друид.
Идет, запахнувшись в плащ, что-то ищет. Или кого-то. Рядом с ней по воздуху носится что-то мохнатое, крылатое, а на морду — вроде щенка лайки, остроносое и лобастое. Выходит, Семаргл и его переплуты — тоже не выдумки, вон их дитятко: нарезает виражи вокруг Майи и звонко тявкает. Уши назад отдуло, глаза блестят — ничего не боится. А Майя молчаливая, задумчивая — идет, а от нее неяркий вечерний свет разливается. Таким здоровые дети светятся, когда спят. Меня не заметила. Я ученикам жестом показываю — "ждите!", сама — к ней.
— Привет экологам! — как еще сказать, чтобы сразу поняла, кто рядом с ней?
Подняла голову, остановилась, откинула капюшон:
— И тебе доброго.
— Учитывая, что случайных встреч тут не бывает, чую, у тебя есть ко мне дело, — ага, это еще у кого к кому, но первым делом помочь надо ей, потому что она в своем мире одна-одинешенька, а за моей спиной — вся магическая и производственная мощь Империи.
Майя кивает:
— Возможно. А искала, кто может помочь. Мысли вывели к тебе. Что ж. Спрошу сразу. Прожектора не найдется?
Видно, что живет в одиночестве и говорить ей не с кем: фразы короткие, рубленые, слова простые. Еще немного — и речь забудет. Это-то не страшно, плохо, что в одиночестве можно надеяться лишь на себя. Нужен майнднет, обязательно нужен, чтобы такие девчонки могли, если что, прокричать: выручайте, кто может! — и их бы услышали.
— Сейчас, — говорю. — Нет. Видишь — молодняк по астралу гоняю, а не по пещере брожу. Но могу сделать и принести. А тебе какой надо? Для чего?
Майя вздыхает:
— Да вот к врагам в гости пора, а они свет не переносят. Где его столько взять в моем мире — не знаю. Там о технологиях даже и не слышали. Поэтому нужно световое оружие.
А, понятно. Тут налобным фонариком не обойтись, требуется этакая световая пушка. Собрать-то можно, но будет ли она в другом мире работать?
— Цели ясны. А по принципам работы нужны уточнения. Какие особенности стихий в вашем мире? Не все, а те, что могут повлиять на артефакт стихии света. Второе — максимальный вес артефакта. Третье — на каком расстоянии его предполагается использовать и какую площадь он должен покрывать. И, четвертое — какова должна быть его сила, то есть, он должен создавать максимальную освещенность или еще и нагревать поверхности до денатурации белков?
Майя задумалась на пару минут:
— Особенности... Разве что стихия Тени, если ее можно выделить. Те ребята из Теневых планов, если верны слова информаторов. Вес у прожектора должен быть небольшой, и так уже вся железом обвешена, — откинула плащ, показывая кастеты-когти и бумеранг. — Для меня и этого много. И чтобы свет не влиял на меня, а то слепну, все-таки ночной житель. А нагрев... если только не будет уничтожать кожу Природы, ведь такой яркий свет может и растения выжечь.
— Хорошо, — говорю. Все-таки лазерную пушку ей не надо, и это упрощает конструкцию на порядок. — То есть, сила света как у аэродромного прожектора, шторки, регулирующие конус, корпус облегченный... Еще вопрос — насчет эфирных аномалий. Предполагается ли использовать в таких, или будет нормальный, ровный эфирный фон?
Майя пожала плечами, а ее щенок, наконец, подобрался ко мне со спины и сунул нос в подмышку. Хозяйка тихонько свистнула, пес, жарко фыркнув, отскочил, и, облетев нас, плюхнулся ей под ноги. Майя подняла и сунула его за пазуху, нежно пригладив пушистые крылья:
— Этого я не знаю. Я на тех островах не была, и не в курсе, что у них с фоном.
Н-да... эфирная изоляция-то веса прибавит. Без изоляции уложусь в полтора кило, а с ней — все пять будет. Как делать?
— Пять кило, — говорю. Подумай, сможешь ли унести. Если да — заизолирую. Постараюсь как-нибудь поменьше, но от неизвестных аномалий просто плетениями не закроешься, их нужно в металл внедрять. А он, понимаешь, весит. Еще вопрос: кристаллические накопители сама заряжать сможешь?
Обрадовалась:
— Зарядить смогу, ну или мне помогут спутники, среди них есть маги. А унести постараюсь. Если что, они, опять же, помогут.
— Хорошо, — говорю. — Тогда через декаду встречаемся здесь — передам. Пойдет? Или нужно скорее? У меня, кстати, вопрос. Умеешь творить из стихийных потоков?
— Ничего, подожду... — нахмурилась. — А стихийка — вещь сложная. Мне она запрещена по-хорошему. Могу если только с водой связаться и землей. А огнем занимается он, — кивает на щенка, затихшего у нее на груди.
Ну, точно потомок Семаргла! Когда все устаканится, надо будет хоть парочку таких уговорить на Ирайю переселиться. А лучше — побольше. Чтобы плодились и размножались. А то какой Ирий без переплутов?
— Уже хорошо, — говорю. — Стихия Жизнь у тебя тоже есть?
Вопрос риторический, и Майя улыбается:
— Как говорят геймеры — по максимуму.
Перехожу к сути вопроса:
— А если будет готовая структура, сможешь призвать в нее Жизнь?
Довольно кивает:
— Угу. Как и наоборот, если понадобится.
— Тогда, — говорю. — Наверно, попрошу тебя об ответной услуге. Только пока это и у меня в голове очень смутно сложилось, додумывать буду. А там уж твое дело: сможешь — хорошо, не сможешь — дальше думать буду.
Майя посерьезнела:
— Конечно, смогу! Ты, главное, предупреди, чтобы я подготовилась. А то спонтанно могу и вовсе уничтожить, а не дать Жизнь.
— Ну, это пока не срочно, подготовиться время есть. Дерево будем с нуля создавать. Не простое. Так что приходи сюда через десять дней, вызывай в памяти мой образ и вчувствуйся в него, тогда гарантированно встретимся. А пока я пойду — учеников домой проводить надо.
Хорошая девчонка. Никакой рисовки, разумная, человек слова... Говорит, что помощники есть. Хорошо бы, чтоб действительно помощники, а не союзники на час: своего добились — и в кусты, или вообще переметнулись на другую сторону. Десять дней — это не мне надо, на изготовление прожектора, да в нашей лаборатории — одного дня вполне достаточно, а ей, чтобы подумала над моим предложением, и, если не устраивает, отказалась. Я же потороплюсь.
Иймо и Киаран быстро выскочили из Тумана, он им пришелся весьма не по вкусу, а Эльма задержалась. Шепотом спрашивает:
— Кто эта волшебница?
Отвечаю, тоже шепотом:
— Друид. Из другого мира. Мы договорились друг другу помочь.
— Она такая... странная. И красивая.
— Это да, — говорю. — Но на Фалль совсем не похожа. Давай, возвращайся в тело.
— Я тогда скажу куратору, да? — невинно хлопает глазками.
— Конечно, говори! — соглашаюсь я. — Майя — наш надежный союзник.
Вот же... Скоро обо всех моих "туманных" делах и знакомых будет знать дорогая Контора... Может, самой ввести их в курс дела? Меньше загадок — меньше домыслов. Подумала, и столкнула Эльму в реальность. У ее души такой хороший поводок к телу, толстый, надежный. В прошлый раз тоньше был. Интересно, кто постарался? Думала разобраться внизу, ан нет — только поднялась с одеяла, как приперлись двое от Дерека, чуть не под руки подхватили и привели к нему.
Сидит за столом, мрачнее ноябрьской ночи, с лица совсем спал, щеки ввалились. Ноги вытянул, сапоги из-под стола торчат... раньше, как ни посмотришь, будто только по паркету ходил, а сейчас в потрескавшейся корке из грязи и тины. Сгорбился, в руке бокал, в бокале, судя по сивушному аромату, дщез. Табуретовка с запахом табуретовки. Для сходства с алкоголиком не хватает щетины и мутноглазия — живой глаз вполне трезво глядит на меня.
— Какие новости в Тумане? От покровителей и осведомителей, — отставляет пойло, делает серьезную рожу, пододвигает мне стул. — Давай, рассказывай. Что я все через третьи руки узнаю?
— Наверно, потому, что у нас времени на болтовню не хватает. Недосып, опять же, хронический. Он здорово речь отключает, только на самые простые слова соображения остается.
— Ну-ну... Я так понял, совмещаешь полезное с приятным?
— Нет, — говорю. — Совмещаю полезное с полезным. Поднаняли меня для одной серьезной работенки, но не бросать же тут основную, вот и стараюсь успеть обе, а время выкраиваю параллельное, ибо в родном мире вы мне и на сон не оставляете.
— И кто ж тебя поднанял? Арагорн?
— А, нет... Есть там один, божество-искусственный интеллект, почти Омниссия...
— Кто-кто?
— Да это я одну гумозную личность вспомнила из такой мра-ачной фантастики. Оракул намного приличнее, а, главное, с этим веером накрепко связан: любое разрушение, гибель хоть одного мира — для него весьма неприятно. Потому и нанял меня в ремонтную бригаду, есть такие вещи, которые не под силу Хранителям. Разгребусь тут немного — и вперед, трудиться на благо веера.
Посмотрел на меня с сомнением, покачал головой:
— И почему это меня в такую бригаду не приглашали?
— Наверно, потому, — говорю. — Что руководителей у них и так хватает, а грамотных исполнителей — недобор.
— Скажи мне, грамотный наш исполнитель, — опять сомнение в голосе, живой глаз прищурен. — Как там дела у одной нашей знакомой, которую ты еще Артасовой шлюхой обозвала?
— Ну, а разве ж не так? Сучка она. Вытесняем из нашего астрала успешно, а вот насколько — это скоро узнаем. Пекрито под ее покровительством, так что, если она появится на поле боя — значит, плохо гнали, еще паства осталась.
— А как бы так сделать, чтобы она вообще больше не появилась у нас, на Ирайе? Меня весь веер пока не интересует.
— Набить ей морду, аднака! — говорю с орочьим акцентом, и Дерек хмыкает. — А паству, если осталась, подчистим потом.
