— Как я уже сказал, я понимаю причину вашего беспокойства, — сказал он, — но у нас обоих есть приказы, гражданин капитан. Не так ли?
Он посмотрел Раммо в глаза своим лучшим холодным взглядом внутренней безопасности, и флотский офицер глубоко вздохнул. Его жена, двое детей, три брата и родители жили в Новом Париже. Это означало, что он не собирался делать ничего, что могло бы указать госбезопасности на людей, которых он любил.
— Да, есть, — сказал он, и Радецкис кивнул.
— Гражданка комиссар вскоре присоединится к вам в командовании номер один, — сказал он.
Система Слокум
27 июня 1907 г. э. р.
— Вот и они, шкипер.
В голосе лейтенант-коммандера Чена прозвучало легкое отвращение, но не удивление, и Элистер Маккеон хмыкнул в знак согласия. Он ни в коей мере не винил эсминцы хевов. Они безнадежно уступали даже собственным эсминцам оперативной группы 16.3. Против дредноутов Стайгерт они продержались бы минут пять. В хороший день.
— Это было самое разумное, что они могли сделать, — сказал он, глядя на масштабную схему, на которой значки импеллерных клиньев эсминцев только что пересекли гиперграницу. Пять из них исчезли в гипере, как только смогли, но один остался.
— Они ни черта не могли сделать, чтобы остановить нас, — продолжил он. — Поэтому они оставили одну консервную банку, чтобы присматривать за нами, а остальные изо всех сил старались распространить информацию.
— Как вы думаете, сэр, они могут привести друзей? — спросил Чен.
— Сомневаюсь. — Маккеон пожал плечами. — Маловероятно, что у них есть кто-то достаточно близко, чтобы вернуться сюда до того, как мы закончим и отправимся домой. Это была одна из причин, по которой мы получили Слокум, а остальной Шестой флот — Гуолт. И если бы у них был кто-то достаточно близкий, разумным шагом было бы послать одного курьера, чтобы тот вызвал их, в то время как остальные члены пикета слонялись бы поблизости и приглядывали за нами. — Он покачал головой. — Нет, я не собираюсь делать никаких неопровержимых предположений о том, что нет кого-то достаточно близкого, но это больше похоже на распространение информации как можно шире.
— По крайней мере, именно так они опишут это в своих отчетах, — сухо заметил Лев Карсон из коммуникатора Маккеона. Старпом снова был на запасном мостике с резервной группой. — Учитывая всю эту чушь о "коллективной ответственности" нового руководства, я был бы чертовски уверен, что прикрыл бы свою задницу от любого намека на трусость или "пораженчество".
— Я бы тоже так поступил, — признал Маккеон. — Но, по правде говоря, это лучшее, что они могли сделать, в любом случае. И...
— Извините, шкипер, — сказал лейтенант Макклоски.
— Да? — Маккеон посмотрел на него.
— Адмирал Стайгерт на связи, сэр.
— Спасибо.
Маккеон коснулся клавиши приема, и контр-адмирал Йожефа Стайгерт сменила коммандера Карсона на его дисплее.
— Мэм, — сказал он.
— Они сдались. — Стайгерт фыркнула. — Сюрприз, сюрприз!
— Вообще-то, я немного удивлен, что они сначала не взорвали резервуарный парк, мэм.
— Я тоже, — признала Стайгерт. — Особенно учитывая, насколько любит стрелять в людей "комитет общественного спасения". Конечно, это может быть обоюдоострым решением. Если вы не взорвете резервуары, чтобы они не попали в руки этих мерзких манти, вас, скорее всего, изобьют — или застрелят — за недостаток революционного рвения. Но если вы не успеете вовремя это предотвратить, вас, вероятно, с такой же вероятностью изобьют — или расстреляют — за пораженчество.
— Я понимаю это, мэм. Но на их месте я бы нажал на кнопку.
— Ну, гражданин капитан Раммо, очевидно, смотрит на это иначе.
— Гражданин капитан? — повторил Маккеон. — Не "народный комиссар"?
— Обычный офицер военного флота. — Стайгерт пожала плечами. — Может быть, у них просто еще не дошли руки до назначения "комиссара".
— Возможно. — Маккеон кивнул, но в то же время нахмурился. Следует признать, что система Слокум вряд ли была критически важным объектом, но комитет общественного спасения взял за правило назначать своих "народных комиссаров" на каждый способный к гиперпереходу корабль народного флота. И комиссары были в каждой другой системе, которую Шестой флот атаковал после официального объявления войны.
— Мне это тоже кажется странным, — сказала Стайгерт. — И, строго между нами, Элистер, я не большая поклонница "странного". Скажи своим людям, чтобы они берегли свои задницы, когда поднимутся на главную платформу.
— О, я так и сделаю, мэм. Так и сделаю.
* * *
— "Космопехотинец-один" сейчас причаливает, мэм. Мы вторые, за майором Хендреном.
— Спасибо, Скотти, — сказала Брэнди. Формально лейтенант Тремэйн был слишком старшим по званию для простого пилота шаттла, но она не удивилась, обнаружив его на борту. В конце концов, как офицер по организации полетов "Принца Эдриэна", он должен был распределять обязанности в пилотских кабинах.
Это, без сомнения, также объясняло, почему главстаршина Харкнесс был бортинженером первого шаттла.
Она улыбнулась этой мысли и наклонилась вперед в своем кресле, вытягивая шею, чтобы наблюдать, как первый десантник садится в стыковочный отсек в шлюпочном отсеке номер один орбитальной платформы.
Как и в большинстве промышленных платформ, дизайн "Сигизмунда Альфа" был простым, практичным и настолько лишенным эстетической ценности, насколько это было возможно. Главная платформа представляла собой беспорядочное нагромождение жилых модулей, секций гидропоники и грузовых платформ, поблескивающих в отраженном свете Сигизмунда, также известного как Слокум III.
Слокум, как называли местную звезду F8, был необычен тем, что обладал тремя исключительно массивными газовыми гигантами. Сигизмунд, самый крупный из этой троицы (и единственный, у которого действительно было название), был примерно в десять раз массивнее Юпитера в Солнечной системе, что совсем недалеко от массы "коричневого карлика". Он был ненамного больше Юпитера, только плотнее и массивнее, но на нем находились еще две отдельные перерабатывающие платформы — "Сигизмунд Бета" и "Сигизмунд Гамма" — и многочисленная флотилия атмосферных добывающих кораблей.
Перерабатывающие заводы и резервуары для хранения были хорошо отделены от "Сигизмунда Альфа", вероятно, в качестве меры предосторожности на случай несчастных случаев на производстве. На самом деле они были немного больше, чем ожидала Брэнди. Похоже, вместимость хранилища была по меньшей мере в два или три раза больше, чем она ожидала. Если эти резервуары были полными, оперативная группа 16.3 должна была захватить больше танкеров.
Ее губы дрогнули при этой мысли, когда она смотрела, как посадочный туннель заканчивается на "Космопехотинце-один", и представляла, как Хендрен и его космопехотинцы направляются по нему в галерею шлюпочного отсека "Сигизмунд Альфа". За последние несколько месяцев они с Хендреном даже дошли до того, что иногда называли друг друга по именам. Она подозревала, что у него все еще были некоторые сомнения по поводу Харкнесса, но, учитывая послужной список Харкнесса, она не могла придраться к этому. Если бы она была космопехотинцем, у нее были бы сомнения на его счет! И какими бы ни были другие недостатки космопехотинца, по крайней мере, у него было живое чувство юмора. Брэнди могла многое простить тому, кто умел посмеяться над собой.
Его очевидная компетентность была еще одним признаком в его пользу. По опыту Брэнди, космопехотинцы в целом относились к тренировкам как к фетишу, но Клинт Хендрен поднял их на еще более высокий уровень, чем большинство других. Его подчиненные много времени проводили на малых кораблях и в открытом космосе. И в ходе полностью подготовленных корабельных учений, перед которыми стояла задача как защитить, так и захватить корабль. Фактически, время, которое они потратили на подготовку к высадке на борт и поисково-спасательные работы, привело к достаточному износу "его" катеров, что потребовало непропорционально большого количества времени Брэнди на сервис и техобслуживание. С другой стороны, как только он осознал — можно было бы сказать, болезненно осознал, учитывая их первый контакт, — насколько перегружены работой ее люди, он выделил шестерых своих космопехотинцев, чтобы помочь с работой. Это было не то же самое, что иметь дополнительно обученных рядовых флота, но все шестеро имели большой опыт работы в инженерном деле в качестве руководителей групп контроля повреждений, и оказались чрезвычайно полезными.
Она не собиралась спускать с него все обвинения за то, что он в первый раз позволил себе. Или, по крайней мере, не собиралась признаваться ему в этом. Но он сделал несколько больших шагов к тому, чтобы реабилитировать себя в ее глазах. И он — и, конечно, остальные его космопехотинцы — были очень обнадеживающими, когда она оказалась на борту платформы, населенной почти двумя тысячами хевов.
— Отсек защищен, мэм, — объявил Тремэйн, и шаттл задрожал, когда включились двигатели. — Начинаю процедуру стыковки.
* * *
Брэнди последовала за майором Хендреном по последнему проходу на командную палубу "Сигизмунда Альфа". Как старшая из присутствующих офицеров, она формально командовала, и когда дело касалось технических вопросов и ее команды флотских, ее это вполне устраивало. Но она ни черта не знала о том, как высаживаться на вражескую орбитальную платформу, и была рада предоставить космопехотинцу детали обеспечения безопасности этой платформы.
Как и остальные военнослужащие ее персонала, она была одета в стандартный защитный скафандр, но космопехотинцы Хендрена — за исключением его единственного взвода в боевой броне — носили бронескафандры космопехоты. В данный момент майор наблюдал за схемой системы, отображаемой на дисплее его шлема, в то время как он и Брэнди двигались в центре построения-ромба из пяти космопехотинцев, и все космопехотинцы, о которых шла речь, были вооружены пульсерными ружьями М32. По крайней мере, никто в непосредственной близости от нее не носил трехствольник или плазменное ружье, — сухо подумала она.
О, прекрати! — приказала она себе. — Они делают свою работу, и делают ее чертовски хорошо, и ты это знаешь.
Она так и сделала. На самом деле, больше всего в тот момент она чувствовала себя впечатленной... и успокоенной. Она была инженером, а не тактиком, и уж точно не космопехотинцем! У нее было при себе обязательное оружие, и она владела им в соответствии с требованиями. Она была совершенно уверена, что сможет, по крайней мере, не прострелить себе ногу. Все остальное было... проблематично. Так что хорошо, что рядом были люди, которые разбирались в таких вещах, чтобы уберечь ее от неприятностей.
И тот факт, что это так далеко за пределами твоей зоны комфорта, — одна из причин, по которой ты нервничаешь настолько, что отпускаешь язвительные замечания, хотя бы самой себе, — подумала она. — И я тоже не представляла, насколько это чертовски большое место!
На самом деле, по сравнению с чем-то вроде "Гефеста" или "Вулкана" на родине, "Сигизмунд Альфа" была крошечной. По сравнению с "Принцем Эдриэном" она была огромной, чего, вероятно, и следовало ожидать от орбитальной платформы, на которой работало около трех тысяч человек. В дополнение к экологическим секциям, здесь были инженерные помещения и помещения для технического обслуживания, стыковочные стойки рабочих катеров и беспилотных летательных аппаратов для удаленного ремонта и техобслуживания и одному богу известно, что еще, и все это было расположено с поразительным пренебрежением к концентрации, что стало возможным в условиях микрогравитации.
В дополнение к шлюпочному отсеку, предназначенному для перевозки личного состава в условиях атмосферы, который располагался в отдельном модуле и который в настоящее время охраняется одним отделением первого взвода лейтенанта Димитриаса, было оборудовано пять стыковочных доков для обслуживания объемных грузовых модулей "Сигизмунд Альфа".
Первый был единственным бронированным взводом сокращенной роты отряда космопехоты "Принца Эдриэна", а его второе отделение было распределено по этим грузовым докам. Модули, которые они обслуживали, были намного больше, чем ожидала Брэнди, но их размеры обрели смысл, когда она обнаружила, что все запасные части системы и вспомогательное оборудование хранятся на борту "Сигизмунда Альфа", а не распределяются по перерабатывающим заводам и резервуарному парку. Кроме того, хевы строили второй перерабатывающий завод — и дополнительные резервуарные парки — на орбите вокруг Слокума IV. Большая часть необходимых для этого материалов также поступала через "Сигизмунд Альфа", и ее грузовой отсек был соответственно расширен. Однако все эти стыковочные доки пришлось прикрыть, что потребовало от Хендрена больше боевой брони, чем хотелось бы Брэнди. С другой стороны, боевая броня была громоздкой, и большинство внутренних проходов "Сигизмунда Альфы" были слишком узкими, чтобы в ней можно было пройти без труда.
Третье и последнее отделение Димитриаса было разбито на четыре огневые команды по два человека, а не на стандартные группы по три человека, и им было поручено прикрывать центральные лифтовые шахты платформы. Отсеки для доступа к шахтам были намного шире, чем соединительные проходы, что делало их более удобными для космопехотинцев в боевой броне. А космопехотинец в боевой броне был очень неприхотливой мишенью, если кто-то начинал капризничать. Если Хендрену нужно было кого-то ставить в одиночку — а он это делал, учитывая количество точек, которые нужно было охватить, — имело смысл использовать его наиболее защищенный и вооруженный персонал.
Второму взводу лейтенанта Гиллеспи было поручено обеспечивать внутреннюю безопасность. Вместе с Оливером О'Брайеном и Фелицией О'Тул он и его первое отделение направились к энергоблоку номер один, расположенному в центральном инженерном отсеке "Сигизмунда Альфа", чтобы охранять реакторы платформы. Его второе отделение уже сопровождало Скотти Тремэйна и Хораса Харкнесса в центр жизнеобеспечения, а третье отделение направлялось на командную палубу вместе с Хендреном, Андерсоном Макклоски и, конечно же, самой Брэнди.
Бетани Кларк и третий взвод все еще находились на борту "Принца Эдриэна", одетые в скафандры и готовые в случае необходимости отправиться на втором катере.
— Пехота-один, пехота-два-один, — раздался в наушниках Брэнди голос Гиллеспи.
— Первый, — подтвердил Хендрен. — Слушаю, второй.
— Мы в энергетическом центре, сэр, — доложил Гиллеспи. — Начальник энергетической бригады хевов сейчас проводит лейтенанта О'Брайена по пультам управления. Судя по выражению лица лейтенанта, я думаю, ему становится совсем худо.
— Понял, что вы прибыли, — сказал Хендрен. — Есть какие-нибудь признаки присутствия охраны?
— Нет, сэр. — Брэнди заметила, что Гиллеспи, похоже, это не слишком обрадовало. — Я не видел ни их шкуры, ни волоска.
— Понятно. Будь настороже, Айзейя.
— С удовольствием, сэр! Два-один, конец связи.
Брэнди не могла видеть выражения лица капитана, но, судя по тому, как он повел плечами, она была готова поспорить, что он нахмурился. Она ускорила шаг, пока не поравнялась с ним, и он взглянул на нее сверху вниз.
