Больше мне нечего было сказать. Выступив на телевидении, я отправился в Кремль. Там меня попытались было обследовать врачи, но я вежливо сказал им, что не те у меня годы, чтобы они надо мной тряслись. Весь мой штаб также был готов отправиться в Удомлю вместе со мной, но вот как раз на них-то я и натравил не только своих лекарей, но и вызвал для этого подмогу. Поэтому кое-кому было отказано в праве войти вместе со мной в реакторный отсек. По медицинским показаниям. Мы распределили между собой вахты, чтобы было кому вести народ в реакторный зал и продолжили свою обычную работу. Лично я относился к своей завтрашней поездке в Удомлю, как к самому обычному патрулированию. Атомщики ведь уже всё рассчитали и распредели каждый квадратный метр реакторного зала. Им только требовалось для этой работы порядка ста двадцати тысяч человек, готовых войти в него всего лишь на час, сделать там ту работу, которая им поручалась, потом выйти, помыться и принять медицинские препараты, выводящие радиацию из организма.
Больше мы на эту тему не говорили. Когда я вернулся домой, в кремлёвскую квартиру, домашние уже всё знали о том, чем мне предстоит заняться завтра с утра. Пашкин отец тоже готовился к поездке в Удомлю. Он был мужик крепкий, хотя и поработал в своё время ликвидатором в Чернобыле, а потому врачи не нашли ничего, к чему можно было бы придраться. Ну, Удомля не Чернобыль, там пока что ничего страшного не произошло и если помыть реакторный зал и оборудование, находящееся в нём, то в него можно будет спокойно запускать рабочих. Алёнка ничего не знала о причинах моей завтрашней командировки и потому тарахтела без умолку, а я сидел и с радостной улыбкой слушал её рассказы о том, во что они сегодня играли. Вообще-то уже наступил сентябрь и ребёнку было пора идти в школу, но дай Бог, если мы сможем отправить детей учиться в будущем году. Ну, а пока с Алёнкой и другими детьми занималась мать Павла. После ужина мы пошли прогуляться по Кремлю и я рассказывал Алёнушке, как здесь когда-то жили русские цари. После прогулки я прочитал ей несколько сказок и малышка уснула на третьей или четвёртой из-за моего монотонного бубнения. Рейд в Екатеринбург меня здорово вымотал и потому я сразу же рухнул в кровать, чтобы моментально уснуть и вскоре проснуться.
В Удомлю мы отправились на трёх вертолётах "Ми-8", на "Ми-26" туда полетела большая группа учёных и специалистов-атомщиков. Ещё на двух "Ми-26" туда везли специальные антирадиационные комбинезоны с пластиковыми забралами. Когда мы в девять утра прилетели на Калининскую АЭС и совершили посадку невдалеке от главного административного здания, одетого в железобетонную рубашку и облицованного снаружи стальными листами, там перед воротами, ведущими на территорию АЭС, уже собралось тысяч пять мужиков, откликнувшихся на мой призыв. Выйдя из вертолёта, я со Скибой и Чаком сразу же направился туда и очень обрадовался, увидев, что в толпе много иностранцев моего возраста и даже постарше. Правда, меня немного насторожило, что отдельно, не перед главными воротами, где собрались добровольцы, а несколько в стороне, стояла группа мужчин и женщин разного возраста численностью до пятисот человек. Они не выглядели угрожающе, но уже одно только то, что эти люди стояли отдельно от всех остальных добровольцев, насторожило меня. Среди них я заметил совсем молодых юношей и девушек и если мужчины и женщины постарше вели себя сдержанно, то эти резвились и веселились, как и положено всякой нормальной молодёжи, но вот только не здесь и не сейчас.
Как только мы, а с нами не было ни одного человека из моей охраны, подошли к добровольцам, молодёжь тут же перестала играть в мяч и эта толпа, ведомая кряжистым мужиком лет шестидесяти, направилась к нам. Позади этих людей стояло четыре автофургона, водители которых тут же завели двигатели и поехали вслед за толпой. Люди, которые направлялись к нам, улыбались и от них не исходило ровным счётом никакой опасности, которую я мигом бы уловил. Да, это так, армейская привычка, но вместе с тем я отчётливо почувствовал, что от этих мужчин и женщин, юношей и девушек исходит какая-то мощнейшая энергетика и просто непреодолимая сила. Это меня не то что бы насторожило, но очень сильно удивило. Кряжистый мужчина, одетый в разномастный камуфляж, снизу серый, милицейский, сверху армейский, а на ногах такие же разноцветные старые кроссовки разного фасона, подойдя поближе громко крикнул:
— Спасибо, люди добрые, что откликнулись на призыв нашего Бати, а теперь расходитесь по домам. Ваша помощь ему не потребуется, да, и сам он к этом атомному редактору даже близко не подойдёт. Мы сами там всё вымоем, приберёмся, как нам скажут грамотные люди, а вам всем ещё раз спасибо. Ступайте себе с Богом, а за нас не беспокойтесь. Мы люди Волны и нас защищает сама Зелёная Хозяйка со своими зелёными дейрами.
Диспозиция на большой, давно уже чисто прибранной площади, вокруг АЭС даже ограждение из железобетонных плит восстановили, сложилась такая: — слева, возле больших ворот, недавно покрашенных заново серебрянкой, стояла многотысячная толпа добровольцев, а напротив неё, метрах в пятнадцати, относительно небольшой отряд людей Волны, как называли себя эти улыбающиеся мужчины и женщины. Посередине стояли мы втроём и хлопали глазами. Меня опередил высокий, седовласый мужчина в золочёных очках, который с акцентом воскликнул:
— Но позвольте! Вас очень мало! Вы все там погибнете от радиации и мы не можем этого допустить. Мы пойдём с вами.
Кряжистый дядька с загорелым лицом заулыбался и ответил:
— Нет, милок, нам никакая радияция не страшна. Я же русским языком сказал, мы люди Волны и нас защитит наша Зелёная Хозяйка. Не сама, конечно, а с помощью своих маленьких зелёных помощников. Я только давеча узнал, что их дейрами кличут. Ну, а об том, что нас мало, ты, мил человек, не беспокойся, мы семижильные и нас никакая усталость не берёт. К тому же сюда сейчас идут пешком или едут ещё несколько тысяч людей Волны, так что мы тут быстро всю работу переделаем, а вы ступайте домой и спокойно занимайтесь своими делами и вот что, люди добрые, помните, теперь от любой беды у вас есть защитники, — люди Волны, а если где какое зло приключится, так на то у нашей Зелёной Хозяйки есть воины Волны. — Повернувшись ко мне, человек Волны с улыбкой сказал — Ну, пойдём что ли, Батя. Ты у нас в России законный президент, хотя и не выбранный народом, так что тебе, наверное, потолковать с нами захочется.
Улыбнувшись, я закивал и ответил вполголоса:
— Потолковать это не то слово, отец. — Повернувшись к добровольцам, я громко крикнул — Друзья, спасибо, что откликнулись на мой призыв. Он действительно был продиктован острой необходимостью и я собирался начать промывку реакторного зала первым, иначе какой тогда из меня, к чертям собачьим, президент России в эти трудные времена. Давайте послушаем людей Волны и поверим им. Тем более, что я давно уже подозревал, что кометалии, которые на самом деле называются дейрами, это весьма необычные существа, так что всё сходится.
Из толпы добровольцев кто-то крикнул:
— Батя, мы тут на всякий случай постоим, вдруг и людям Волны наша помощь понадобится.
И тут произошло нечто совсем уж неожиданное. Толпа людей Волны расступилась, восемь молодых пареньков, старшему не было, наверное, и двадцати, подбежали к автофургону "Бычок" и на счёт: — "Три, пятнадцать!", подняли его и с весёлыми криками: — "Раздайся море, бревно плывёт!", легко и непринуждённо побежали к воротам. Народ быстро расступился и разразился громкими, удивлёнными криками. Признаться, я ожидал увидеть всё, что угодно, но только не такую демонстрацию силы и, надо сказать, она быстро возымела своё действие, добровольцы мигом успокоились, но с площади расходиться не стали. Я махнул рукой, мой жест продублировал охранник на вышке и ворота быстро поехали вбок. Молодёжь поставила "Бычка" на асфальт и водитель въехал на территорию АЭС. Чтобы потом не разыскивать дядьку, приведшего на Калининскую АЭС людей Волны, я взял его под локоток и мы вместе вошли на территорию электростанции, где нас уже ждала большая толпа народа. Невдалеке я увидел довольно симпатичный скверик, уцелевший во время вселенского потопа, посреди которого за деревьями виднелась какая-то конструкция, указал на него рукой и предложил всем пройти в него. Я не ошибся, это действительно была беседка, в ней мы и сели на лавки, чтобы поговорить перед тем, как люди Волны примутся за работу. Меня интересовало всё и поскольку я успел по пути познакомиться с мужиком, то сразу же сказал:
— Фёдор Степаныч, только без обид. Пойми, не только мне, но и всем моим друзьям и помощникам очень интересно знать, кто же вы такие, люди Волны, а ещё больше мы хотим узнать, кто такая ваша Зелёная Хозяйка? Поверь, это не пустое любопытство. Я давно уже знаю, что люди, побывавшие под Волной и оставшиеся в живых, буквально преобразились. Многих Волна исцелила от болезней, даже тяжелых, некоторых сделала трезвенниками, но самое главное, все вы стали намного сильнее, ну, а насколько сильнее, это нам продемонстрировали ваши ребята.
Фёдор Степанович улыбнулся, с поклоном принял поданный ему большой фужер с каким-то прохладительным напитком, и степенно, не спеша, поблагодарил меня и принялся рассказывать:
— Однако, Батя, сначала я хочу сказать тебе спасибо, что ты сначала решил поговорить с нами. Сам я на разговор набиваться к тебе не стал бы, но узелок на память непременно завязал бы и долго это держал в памяти. Ну, что тут сказать. У каждого из нас своя история, почему он под Великой Волной оказался. Моя, наверное, самая простая. Сам я, можно сказать, почти здешний, неподалёку, под Ржевом живу, точнее жил, в деревеньке Смольниковской. Когда все смольниковцы на атомную станцию пошли от волны спасаться, я рукой махнул и решил остаться. Не в мои годы от смерти прятаться. Мне ведь минувшей зимой девяносто три года стукнуло. В общем проводил я своих, а сам в пустой избе остался. Мне внуки харчей оставили, бутылочку водки, чтобы не так скучно смерти дожидаться было, и я остался. Ну, а когда комета над нами с рёвом пролетела, то вышел из избы, сел на лавочку под забором и стал ждать ударной волны, да, она меня не сильно заботила. Аккурат с запада у нас бугор и он меня от неё должон был прикрыть, я же старый солдат, всю войну прошел, а ежели точнее, то на танке проехал, так что знаю, что это за зверь такой. Ну, если честно, шумнуло, конечно, громко, с полчаса потом пальцев в одном ухе тряс, а по второму ладонью хлопал, но ничего, даже крышу с избы не сорвало, только пыль кругом столбом встала. А потом и Великая Волна надо мной пронеслась. Почитай всю деревню, как метлой, смела, а я как сидел на лавочке под забором, так и остался сидеть, вот только встал я с неё не дряхлым стариком, а с такой силой в руках, какой у меня никогда и в молодости не было, да, и внутрях у меня всё за энти несколько минут, что я в темноте под Великой Волной сидел и жизнь свою вспоминал, всё выздоровело. Это уже потом, когда дождь лечебный сверху хлынул на нас, чтобы всю грязь смыть с России-матушки, я промок до нитки и башмаки свои потерял. Я ж по лужам, как пацан, бегал и криком от радости кричал. Вволю я тогда той целебной воды напился, да, вот только жаль, что не во что мне её было набрать и сберечь. Та вода ведь была особой целебной силы полна и её нужно теперь на вес золота ценить, ну, а мне с этим делом малость не повезло. Что выпил, то и моё.
Не выдержав, я кивнул и сказал старику:
— Не волнуйся, Фёдор Степаныч, зато мы её в Москве не одну сотню тон запасли и теперь она у нас вся на особом учёте находится и к ней надёжная охрана приставлена. Если она для людей Воды особую цену имеет, то вам её выдадут.
— Да, иди ты! — Восхищённо воскликнул старик и радостным голосом добавил — Вот чудо, так чудо! Тогда вот я что тебе скажу, Батя, прикажи, чтобы нам её сюда с полведёрка доставили. Тогда мы свою работу втрое быстрее сделаем. Ну, что мне тебе ещё сказать? Ага, вот что. Тебе Батя, здорово свезло, что аккурат вчера, рано утром Зелёная Хозяйка встретилась с семью Всадниками Волны. Вот, как только она к ним навстречу вместе с восьмым Всадником Волны, что её к месту встречи привёл, выбежала, у меня в уме тут же полная ясность и наступила. Всё, теперь задавай свои вопросы, Батя, а я на них буду отвечать.
От того, что я услышал, у меня чуть волосы дыбом не встали, хотя я и стрижен коротко. Это же просто какая-то былина древнерусская получалась — Зелёная Хозяйка, семь Всадников Волны, да, ещё восьмой Всадник, который ей путь указал. В одном Фёдор Степанович точно был прав, вопросов у меня к нему было много, но первым делом я повернулся к Скибе, и попросил его распорядиться на счёт срочной доставки вертолётом из Москвы дождевой воды в количестве ста литров. Мы действительно уже на второй день осознали её исключительную ценность. Только после того, как Скиба стал звонить по сотовому телефону в Кремль, я кашлянул в кулак и задал первый вопрос:
— Фёдор Степаныч, ответь мне, кто такая Зелёная Хозяйка и как нам её поскорее разыскать? Она нам очень нужна.
Старик заулыбался, выставив напоказ свои фарфоровые зубы, видно внуки у него были заботливые, и сказал со смехом:
— Э-э-э, милок, если бы я сам это знал, то сейчас уже пешком бы к ней пошел через всю страну. Одно я могу про неё сказать тебе, Батя, женщина она молодая, но дюже башковитая, а её силе воли любой мужик позавидует, да, и просто силы в ней тоже немало. Она же Зелёная Хозяйка и повелевает зелёными дейрами, которых люди прозвали кометалиями. Они все её помощники. Где она сейчас, я точно не знаю, но подозреваю, что где-то на востоке. Ну, и так, от себя добавлю. Она, как и ты, Батя, к каждой дырке затычка и никогда не пошлёт ни людей Волны, ни своих воинов туда, куда сама первая ногой не ступит. Тут вы похожи.
— У тебя с ней есть какая-то внутренняя связь? — Спросил я.
Старик кивнул, постучал себя пальцем по груди и ответил:
— У нас у каждого с ней внутренняя связь. Мы её сердцем чуем и она каждого из нас согревает и поддерживает. Хотя Зелёная Хозяйка женщина крутого нрава, добрее и отзывчивее неё трудно кого-либо сыскать. Ну, а ещё я знаю, что она ждёт ребёнка. — Помолчав несколько секунд, Фёдор Степаныч добавил — Если ты думаешь, что Зелёная Хозяйка прямо сейчас примется решать твои проблемы и нести за тебя ту ношу, которая свалилась к тебе на плечи, то даже не надейся, этого не будет. У неё, мил человек, свой крест и она несёт его терпеливо и не стонет, причём несёт быстро, а не волочит по земле, всё проклиная. А ноша её очень тяжкая, скажу я тебе. Для мужика просто непосильная. Такую только русская баба отважиться на себя взвалить. Будь на то моя воля, я бы по огню к ней пошел, чтобы помочь, но ты не волнуйся, у неё есть помощники покрепче меня, старого танкиста, и они не дрогнут ни перед какой опасностью, а уж их-то, опасностей, на пути Зелёной Хозяйки великое множество.
Фёдор Степанович замолчал и посмотрел на меня испытующе, со строгим прищуром серых, молодых лучистых глаз. Вздохнув, я улыбнулся и твёрдо сказал ему:
