Джералд, уже с коротким мечом в руках, прикрыл аббата справа. Слева замер молчаливый брат Патрик. Слепой Даллан, поигрывая тяжелым посохом, встал сзади, лицом к перелеску. Кевин, Алби и Филип заняли остальные бреши маленького круга... А другой круг — большой, ощерившийся острыми лезвиями клинков, неумолимо сужался, подступая со всех сторон. Медленно, не спеша. Бандиты знали, что монахам бежать некуда. И знали, что получат своё без особых потерь. "Спаси нас, Господи!— в панике воззвал брат Колум, отчаянно прижимая к себе пыхтящего Галена. И почувствовал, как что-то твердое ткнулось ему в бок.— Что такое?.. Сундук? Сундук аббата?! Но там же..." Летописец вскинул глаза вверх и встретился взглядом с главой общины.
Оба не проронили ни слова. Тяжелый сундучок, украшенный потемневшим от времени литьем, стремительно перекочевал под плащ брата Колума, а над кучкой притихших монахов, над головами замерших перед броском разбойников, над зеленым пологим холмом взлетел рокочущий голос отца Бэннана:
— Благословен Господь, твердыня моя, научающий руки мои битве и персты мои брани, милость моя и ограждение мое, прибежище мое и Избавитель мой, щит мой и... и я на Него уповаю!.. — святой отец нагнул голову, качнулся вперед, выставив перед собой клинок...
— Аминь!..— вдруг весело проорали сзади. Аббат осекся и замолк, услышав за спиной дробный топот копыт. Сужающие круг разбойники замерли, на мгновение отшатнувшись, и с ревом бросились в атаку. Зазвенела сталь. Ахнул кто-то из братьев. Святой отец резко повернул голову: прорвав оцепление, к монахам подлетели двое всадников с мечами наголо.
— Аббат Бэннан, я не ошибся?— склонил голову один из них, человек с обезображенным лицом и золотой серьгой в ухе.— А мы уж боялись, как бы без нас не начали... Чарли, дорогу!
— Есть, кэп,— второй мужчина сшиб лошадью высунувшегося из общего строя разбойника и замахнулся на рванувшего ему в помощь другого тяжелым боевым топором. Мародеры, ворча, отступили. Правда, всего лишь на мгновение...
— Доброе утро, братья,— новоприбывший придержал коня и, не глядя, взмахнул мечом. Здоровый бугай в черной повязке на один глаз, взвыв, откатился в сторону. Алби угрожающе прищурился:
— Кому доброе, а кому и последнее...— послушник закрыл собой главу общины, успев одновременно с этим отоварить булавой кого-то из наседающих разбойников.
— Вы кто такие?— напрягся брат Филип. Брат Патрик молча шагнул вперед. В его руках опасно сверкнули два длинных кинжала. Мужчина с серьгой, отпустив поводья, выставил перед собой ладони:
— Спокойно, свои! Подарок брата Августина... Дружище, прикрой!
— Сделано, кэп...
— Молодец,— всадник легонько ткнул пятками в бока своего жеребца и, подъехав к аббату, выдернул из-за пазухи сложенный треугольником лист пергамента:— Братец предупреждал, что вы на слово не поверите.
Отец Бэннан развернул бумажный треугольник. На ладонь выпало белое пушистое перышко. Больше в конверте ничего не было, но аббату хватило и этого знака... Послание действительно было от брата Августина. И означало, что доставившему его человеку можно верить.
— Ну что ж,— усмехнулся глава общины, поднимая глаза на всадника,— добро пожаловать. Не знаю, кто вы, но вы очень вовремя.
— Мы старались,— широко улыбаясь, отозвался тот. И развернул коня:— Чарли! Сзади!..
— Вижу...
— Мы попытаемся отсечь кого сможем, аббат,— Хант, сощурив глаза, оглядел вновь замкнувших круг разбойников.— Остальные — ваши. Справитесь?
— С Божьей помощью,— отец Бэннан размял плечи и взялся за рукоять меча. Позади взлетел в воздух тяжелый посох брата Даллана. Заржали кони. Враг снова перешел в наступление...
Нэрис, припав щекой к гриве лошади, неслась напролом через лес. Она знала, что впереди ее ничего хорошего не ждет, знала, что будет только мешать, что Десмонд был прав, приказав ей не высовываться, но поделать с собой ничего не могла. Ей было страшно. "Видениями я, слава Господу, не страдаю,— думала она, уклоняясь от широкой разлапистой ветки,— значит, кто-то там, в зарослях, был! И одеяние, опять же... Монах! Точно, тот самый монах!.. Ох, нет, не думать об этом, не думать. Пускай меня лучше капитан Хант прибьет, или эти, из-за холма которые... Ай!"
Лошадь, оглушительно заржав, взвилась на дыбы. Леди МакЛайон вскрикнула. Вокруг бешено завертелись голые стволы сосен, земля, усыпанная хвойными иголками, качнулась вверх — и в следующую минуту лихая наездница обнаружила, что торчит в колючих зарослях едва ли не вниз головой. Шляпа благополучно слетела еще раньше... Позади испуганно всхрапнула лошадь. Хрустнула ветка под чьим-то сапогом. И две сильных руки одним движением выдернули обмершую от ужаса девушку из хитросплетения гибких коричневых веток.
— Чарли-и!— тоненько взвизгнула она, хотя и понимала, что пираты ее не слышат.— Капитан Ха-а...
Жесткая ладонь быстро прикрыла ей рот. В спину уперлось что-то тонкое и острое.
— Ни звука, если жить хочешь, понял?— раздался возле уха Нэрис негромкий глухой голос.— Кто такой?.. С кем пришел? Отвечай, быстро!
— Эм... уп...
— Ах, ну да,— хмыкнул человек, убирая руку. И развернул зажмурившуюся леди к себе лицом.— Забыл совсе... Нэрис?!
— Ивар?..
— Чтоб я сдох!— вырвалось у лорда МакЛайона. Пальцы его разжались.— Нет, ну это уже ни в какие рамки...
— Ивар! Ты жив!— счастливо взвизгнула девушка, бросаясь ему на шею.— Жив!.. Я так за тебя боялась! И вообще боялась... Я думала, ты — тот монах, который... который... Ивар, а почему ты в рясе?.. И зачем ты остановил лошадь? И почему...
— Молчать!— рявкнул королевский советник, у которого уже ум начал заходить за разум.— Ради всего святого, Нэрис!.. Что ты тут делаешь?!
— Пиратов жду,— честно призналась супруга, глядя на него влюбленными глазами. У Ивара даже руки опустились...
— Там просто... это долго рассказывать,— торопливо залопотала она:— Понимаешь, мы догоняли монахов, и я думала, они взаправду помочь хотят, а потом появились те, другие, и капитан сказал, что они конкуренты... А я ему не говорила про Сокровище! Они меня обманули!.. И поскакали туда, а я тебя увидела, и подумала, что ты...
— Нэрис,— простонал королевский советник,— я тебя умоляю! Хватит!
— Но я просто хотела объяснить... я ведь случайно, я... Я правда не думала, что все так получится! Обыкновенная прогулка... а потом пираты... и Ульф... и твой отряд...
— Короче!— теряя терпение, просвистел лорд. Нэрис споткнулась на полуфразе, умолкла на мгновение, и тихо констатировала:
— Ты меня убьешь.
— Оно и понятно,— отмахнулся Ивар. И, взяв жену за плечи, легонько встряхнул:— Но это — потом. Всё потом! Что ты говорила о монахе, Нэрис?
— Ну... я тебя с ним перепутала. Вообще-то, если честно, я его и не видела никогда, но в таверне говорили... Кроме того, выжить общину со Скеллига мог только свой, тот, кто знал о Сокровище и жил бок о бок с общиной! Послушник или монах, все равно одеяния у них похожи... Он убил пятерых братьев, а остальных заставил уйти с острова и увезти с собой Сокровище. И он наверняка сейчас здесь! Только никакой он не монах! Он убийца! И вон тех разбойников тоже наверняка он привел...
— Привел, говоришь?— непонятно усмехнулся королевский советник.— Нет, милая, не привел, а послал. И не ваш загадочный "монах", а кое-кто другой. Впрочем, этот любопытный субъект в рясе определенно тут тоже замешан... Сокровище Скеллига! Ну надо же. Я думал, все это сказки.
— Нет,— она замотала головой,— оно и правда существует, Ивар! Община охраняла его два века, а потом...
— ...оно очень сильно понадобилось кому-то здесь,— быстро перебил ее муж.— Ну конечно! Ирландцы — народ богобоязненный, плюс такой артефакт...
— Ты о чем, дорогой?— захлопала ресницами Нэрис. Лорд МакЛайон обернулся в сторону холма, сурово нахмурился и, не ответив, торопливо проговорил:
— Прыгай в седло и лети наверх, в таверну! Найдешь там хозяина, скажешь, что от брата Лукаса. Пусть возьмет парней покрепче и скачет сюда... На, вот тебе кошель. Это на случай, если старик вдруг упрется.
— Брат Лукас?..— подняла брови девушка.
— Да, дочь моя,— хмыкнул он. И, притянув к себе улыбающуюся супругу, жадно прижался губами к ее губам.— Я скучал по тебе, котенок.
— Ивар...— расстаяла Нэрис.
— Но в следующий раз точно под замок посажу,— добавил лорд, сердито фыркнув.— С твоими-то талантами... Впрочем, ладно. Не до того сейчас. Всё запомнила?
— Да,— кивнула она, сунув ногу в стремя.— Я быстро! А... а как же ты?
— Разберусь,— невнятно отозвался Ивар, напряженно прислушиваясь к звону мечей.— Если хоть тут успею...
— Что?
— Ничего,— он поднял голову.— Давай, одна нога здесь — другая там! Встретимся на холме.
— Погоди...
— Н-но, пошла!..— прежде, чем жена успела сказать еще хоть слово, лорд хлопнул кобылу по глянцевому крупу и оглушительно свистнул. Животное, всхрапнув, сорвалось с места... Советник короля Шотландии сунул руку под рясу и выхватил из ножен меч.
— Монахи...— пробормотал он, целеустремленно продираясь к выходу из леса.— Пираты... Скеллиг-Майкл... Пора что-то менять в этой жизни. Иначе я либо овдовею, либо рехнусь!
В воздухе мелькали клинки. Порядком потрепанные разбойники, изрыгая проклятия, наседали на отчаянно сопротивляющихся братьев. Последним тоже доставалось не на шутку — их было меньше, и даже нежданная помощь в лице двух всадников не могла преломить ход сражения... Чарли сшибли с коня и сейчас старый пират, бранясь на чем свет стоит, размахивал топором где-то в самой гуще врага. Десмонд пока что держался в седле, но чувствовал, что это тоже ненадолго — жеребец храпел, грыз удила и шарахался от разбойников, как черт от ладана. "Я этому конокраду морду разобью!— промелькнуло в голове капитана.— Клялся ведь и божился, подлец, что-де конь боевой, привычный! Где там — привычный?! Да он любого выпада шугается... У-у, дьявол и преисподняя!!" Как будто в подтверждение этого печального вывода, жеребец Ханта взвился на дыбы, оглушительно заржал — и сбросил седока. Капитан грохнулся на землю, чудом не выронив оружия. Над его головой сверкнул клинок, чья-то здоровенная ножища впечаталась в грудь. Десмонд придушенно взвыл — свежие раны словно огнем обожгло.
— Допрыгался...— удовлетворенно хохотнули сверху, и все тот же одноглазый бугай с поганенькой ухмылочкой вздел в руках свой меч...
Звяк!.. Меч капитана, высекая искры, отразил удар. Бугай зарычал и усилил нажим, навалившись на скрипнувшего зубами Ханта всей своей тяжестью. "Стоунов пятнадцать, не меньше!— про себя чертыхнулся капитан.— И где так отожрался, скотина?.." Вопрос остался без ответа — за спиной громилы стремительно мелькнула чья-то юркая тень, тихо вжикнули, распарывая ткань, острия двух кинжалов — и бугай, поперхнувшись собственной кровью, завалился набок. Десмонд поднял глаза: над телом разбойника стоял невысокий монах в разодранном балахоне. Из-под обрывков ткани виднелась поцарапанная кольчуга.
— Спасибо,— сказал Десмонд, пружинисто вскакивая на ноги. Брат Патрик неопределенно кивнул и, зайцем скакнув в сторону, исчез в толпе своих и чужих. Капитан только языком прищелкнул — ох, хорош! Жаль, такой боец — и в монахи подался. Его бы в команду...
— Не стой столбом!— рявкнули справа. Хант ушел боком в сторону и повернул голову: аббат Бэннан, без устали орудуя мечом, расшвыривал врагов, как пустые бочонки. Поэтому те, кто был поумнее, близко старались его не подпускать.— Пригнись, "подарок"! Даллан тебя чуть не зашиб...
— Кто?..— брякнул пират, но все же пригнулся. И вовремя — мимо его лица со свистом пронесся обитый железом наконечник тяжелого посоха. Пронесся — и с чавкающим хрустом проломил башку не успевшему отскочить бандиту. Десмонд округлил глаза — что могучий монах был незрячим, он понял давно, как и то, что аскеты Скеллига безобидными агнцами Божьми по определению не являлись... Но вот чтобы даже так?
— Снимаю шляпу, аббат!— фыркнул капитан, отражая чей-то рубящий удар.— Знали, кого с собой брать... Одного понять не могу — где вы таких мастеров откопали?!
— Где взял — там уже нет,— усмехнулся в бороду отец Бэннан.— Джералд! Осторожнее!..
— Я его прикрою, отче,— крепыш Алби, вынырнув из-за спин дерущихся, бросился на помощь товарищу. Булава мелькала в его мозолистых пальцах не хуже, чем посох брата Даллана. И доставалось от нее разбойникам пускай не всегда метко, зато каждый раз — от души.— Братцы, расступи-и-ись!.. Я иду-у-у!
— Вот разошелся же!..— проронил брат Филип.— Хорошо, не дубину дали, как просил... Кевин, помоги! Кевин?..
Брат Колум, втянув голову в плечи, мертвой хваткой вцепился в Галена. Мальчишка, глядя на то, что творилось кругом, в бой уже не рвался... Как ни хотел бы он помочь общине, но понимал, что толку от него сейчас совершенно никакого.
— Кевин!— разом охрипший голос брата Филипа заставил летописца обернуться. И тут же зажмуриться — потерянный кашевар лежал ничком на траве, неестественно вывернув правую руку. В спине у него торчал меч. А обладатель этого меча, совсем по-звериному скалясь, уже выдергивал оружие из тела поверженного брата Кевина, чтобы снова... "Ох, Господи!— Колума затрясло.— Да что же это делается?!" Летописец обхватил свободной рукой голову мальчика и прижал ее к своей груди. Разбойник, окинув взглядом замерших монаха и послушника, криво ухмыльнулся — и зашагал в их сторону.
— Брат Колум!— глухо донеслось из складок одеяния.— Что случилось? Мне нечем дышать!..
— Тихо, дитя мое, тихо,— как в бреду, забормотал монах, пятясь назад.— Тебе не стоит этого видеть.
— Видеть — что?..— мальчишка вырвался из тесных объятий летописца, поднял голову и ахнул:— Брат Кевин?.. Его...
— И его,— издевательски передразнил бандит, поигрывая мечом,— и тебя, и этого толстопузика — всех прямиком к господу вашему отправим! Не трясись, старик... Это будет быстро, я сегодня добрый.
Летописец почувствовал, как сердце его бухнулось в пятки. Глумливо скалящийся разбойник, его окровавленный меч, царящее вокруг безумие, наполненное криками боли и лязгом стали — все вдруг смешалось, завертелось, взорвалось, мелкими песчинками рассеяв железные оковы страха. Бояться больше было нечего... Брат Колум, за неимением другого оружия сорвав с шеи массивный деревянный крест, заслонил собой Галена и шагнул навстречу убийце:
— Изыди, дьявол в человечьем облике!..— возопил летописец, потрясая своим крестом перед самым носом опешившего разбойника.— Изыди! Не то, да простит меня Господь, я тебя сей же секунд прокляну на веки вечные!
Гален, широко раскрыв глаза, посмотрел на кругленького монаха, бойцовым петухом наскакивающего на своего противника, и снова ахнул — из-под длинного плаща брата Колума выскользнул маленький резной сундучок. Выскользнул — и ткнулся острым углом в землю.
— Господи Исусе!..— выдохнул послушник, бросаясь вперед. Он прекрасно понял, что сейчас лежало в траве, и насколько оно было ценно... Разбойник, поверх головы летописца глянув в ту сторону, увидел маневр паренька и хищно осклабился:
