— А ты умеешь быть послушной, — довольно протянул он и двинулся ко мне.
— Не питай иллюзий, — сквозь зубы выговорила я, вызвав на его лице новую ухмылку. Что-то часто он стал ухмыляться! — Почему Норвегия? — спросила я, когда он наклонился, чтобы забрать поднос. — У тебя нет владений в более теплом месте земного шара? — конечно, я хотела его уколоть, и он это прекрасно понимал.
— Этот коттедж я приобрел совсем недавно, — игнорируя мою колкость, ответил Кэйвано. — У него своя миссия, — заглянув мне в глаза, добавил он. — Хочешь чаю?
— Нет, — выдохнула я, насупившись. — А мне разрешается выходить отсюда? Или, как и в Багровом мысе, мне придется спросить разрешения?
— Разрешения тебе придется спросить в любом случае, — отрезал Штефан будничным тоном, чем меня просто взбесил. — И да, выходить ты можешь. Но только со мной.
— И ты еще говоришь, что я здесь гостья? — фыркнула я, откинувшись на подушки. — Сказал бы, что вновь захотел превратить меня в рабыню, я бы сразу поверила!
— Нет, делать тебя рабыней в мои планы не входит, — покачал головой мужчина.
Что именно входит в его планы, я спрашивать не стала. Наверное, боясь получить ответ на свой вопрос.
— А в чем разница? — вспылила я. — Зачем ты вообще всё это устроил?! Почему ты не можешь забыть, что я когда-то была твоей...
— Потому что ты всегда будешь моей, — сурово перебил меня Штефан, наклонившись надо мной так низко, что мне пришлось с силой вжаться спиной в подушки. — Всегда, Кара. И ты это знаешь, — твердый голос с хрипотцой вызвал дрожь в теле. — Я лишь хочу дать тебе еще одну возможность осознать это. Ты моя!
— А если я... не хочу этого? — с придыханием спросила я, ощущая, что он наклоняется всё ниже.
— Это не так, — прошелестел он самоуверенно, коснувшись губами моей щеки и скользнув к уху. — Хочешь. Меня ты не обманешь. И себя тоже, — добавил он, поцеловав мочку уха, и я почувствовала его улыбку.
— Зато ты себя очень хорошо обманываешь! — стараясь, чтобы голос был тверд, выговорила я.
— Серьезно? — его брови вздернулись, он отстранился от меня. — Ты моя, Кара, — сказал он дерзко. — Как скоро ты это признаешь, решать тебе, но ты признаешь. А я подожду, — он поднялся. — Я умею ждать.
— А если я не признаю? — вскинула я подбородок.
Он пронзил меня холодным взглядом, брови сдвинулись к переносице, губы вытянулись в узкую линию.
— Посмотрим, — коротко бросил он и отвернулся, намереваясь выйти из комнаты.
— Ты считаешь, что можешь... имеешь право удерживать меня здесь? — спросила я, пытаясь его задержать. — Теперь, когда выяснилось, кто я? Я — не твоя рабыня, Штефан! — заявила я. — Отец будет бороться за меня, а ты отправишься в колонию! Ты потеряешь всё, что у тебя есть!..
— Тогда не будь здесь рабыней или пленницей, — сказал он. — Будь моей гостьей, как и предполагалось.
Я усмехнулась, пораженная.
— Гостьей? — фыркнула я. — Ты меня похитил, не помнишь?
— Это не имеет значения.
— Имеет. Для Совета имеет. Для моего отца имеет...
— А для тебя?
Я сглотнула острый комок. Он умеет задавать правильные вопросы!..
— И для меня имеет значение, — выговорила я. — Я лишь не понимаю, зачем ты это сделал.
— Действительно, не понимаешь? — не глядя на меня, спросил он. — Почему? Зачем? Не понимаешь!?
— Нет, — приоткрыв рот, выговорила я.
— Тогда... подумай, — и, повернувшись, поспешил прочь. — Потом расскажешь, что надумала, — и скрылся.
Я еще с минуту сидела, уставившись в дверь, за которой он скрылся, а потом тяжело вздохнула, набирая в грудь воздух, но не ощущая насыщения. Почему именно на него у меня такая реакция? Бешеное биение сердца каждый приходится останавливать, а пульс зашкаливает за допустимой отметкой. Даже если он выводит меня из себя, даже если говорит то, что ставит меня в тупик, даже если просто смотрит на меня!
Может, я просто схожу с ума? А он — мой персональный демон сумасшествия. И я теперь в его власти. Я опять в его полной власти. И, как бы не дичилась, не была уверена, согласно ли мое сердце с физическими проявлениями этой непокорности?..
Откинувшись на подушку, я осмотрелась. Странно, но сделала это только сейчас. Широкая кровать, рядом столик и ночник, зеркало-трельяж, шкаф, окно... Не очень большое, завешанное персикового цвета шторами, с низким подоконником. Ни телефона, ни — естественно! — компьютера или телевизора. Штефану можно поставить пять с плюсом за организацию, на первый взгляд, о побеге можно и не мечтать.
Итак, меня похитили. Какие плюсы? Это сделал Штефан, который уверяет, что не причинит мне боли, и что я с ним в безопасности. Черт возьми, и как ни мерзко признавать это, но я ему верю! Этот негодяй, этот черт или даже дьявол, мой личный, персональный демон, не лжет. Почему я ему верю, ведь однажды он меня уже обманул!? И ответ приходит неожиданно, просто врывается в мой мозг. Потому что я видела, как больно ему было, когда он видел, что больно мне. Замкнутый круг какой-то. Мой... наш замкнутый круг.
Интересно, как долго я здесь нахожусь? День, два, три. Черт, почему я не удосужилась спросить!? Хотя ответ очевиден, когда Штефан Кэйвано находится рядом, я перестаю связно мыслить, все мысли вмиг обращаются в бег, или того хуже делают стойку, чтобы защититься от его нападок. Вполне справедливых, надо заметить. Но как он догадался? Как я выдала себя и чем?! Я старалась, я была сдержана и холодна, я была чопорна и глуха к его княжеской дерзости! Так как же он понял, что я... всё еще... предаю саму себя, чувствуя это к нему! А ведь я, действительно, чувствовала! Но как он догадался? Чем я себя выдала? Даже отец не был уверен наверняка, что я...
И тут меня тряхнуло, будто в воздух подбросило, я стремительно вскочила на кровати. Нужно позвонить отцу! Он же будет волноваться, Боже, как же он будет волноваться! Второй раз в жизни пережить подобное и справиться с этим?! Как?.. Немедленно, сейчас же найти Штефана и...
Я встала с постели и, осмотрев себя, осознала, что на мне лишь тонкая сорочка, в которую, сомневаться не стоило, меня переодел Кэйвано! Я заскрежетала зубами и направилась к шкафу. Надеюсь, похититель прихватил с собой мои вещи. О да, он предусмотрителен, разочарованно выдохнула я. Прихватил. А мне так хотелось хоть в чем-то еще его упрекнуть! Видимо, придется искать иной путь.
Переодевшись в джинсы и теплую кофту, я вышла из комнаты, чувствуя себя намного лучше. За окном уже вечерело, покрыв комнату в мрачный ореол темноты и неизвестности. А на землю, медленно кружась, падал снег. Мартовский снег, что может быть прекраснее и... неожиданнее? А вот коридор, хоть и был освещен многочисленными бра, висевшими по стенам, все равно казался мрачным и нелюдимым. Тут есть кто-нибудь, кроме меня и Штефана?
Выскользнув в коридор, я удивилась тому, что дверь не была заперта, значит, Штефан не боялся, что я могу сбежать? Ага, как же, мгновенно одернула я себя. Если дверь оказывается открытой, это вовсе не означает, что ее забыли закрыть, — тем более Штефан Кэйвано! — это означает лишь, что тебе предоставили право выбора. Когда на самом деле, выбора у тебя не было. У меня его не было, например. Смириться с тем, что я пленница в этом доме. Или же гостья. Хотя, в принципе, различий никаких не было. Я всё равно находилась здесь с ним. Против воли.
Миновав длинный коридор, устланный бордовым ковром, я подошла к лестнице, ведущей вниз, но не успела и подумать о том, следит ли за мной Штефан, контролируя каждый шаг, как застыла на месте.
— Ты не сможешь сбежать отсюда, даже если захочешь, — услышала я за спиной мужской голос. Кому он принадлежал, думаю, нетрудно догадаться. Я резко обернулась, наткнувшись на хмурый стальной взгляд.
— Хорошая идея, — сухо выдавила я, окинув его острым взглядом.
А он переоделся, отметила я про себя. Сейчас на нем черные брюки вместо джинсов и белая рубашка с закатанными рукавами вместо теплой кофты. Куда-то собрался? Я попыталась подавить неизвестно откуда вспыхнувшую ревность, но не смогла.
— Мы находимся в отдаленном фьорде, Кара, — жестко сказал Штефан, прервав мои предательские мысли, — и ты не сможешь сбежать отсюда. Без моей помощи, — добавил он колко. — А я тебе помогать не буду, как ты можешь догадаться.
Я оценила его юмор скривившейся ухмылкой, и тут же взяла себя в руки.
— Я вышла из комнаты, потому что искала тебя, — сквозь зубы выговорила я. Брови его подскочили, будто бы спрашивая. Ну, надо же, одолжение делает! Но чертыхнулась я про себя, а не в голос, и выговорила: — Я должна позвонить отцу. Он волнуется за меня, наверно, уже весь город на уши поставил!
— Не поставил, — коротко заявил Штефан, засунув руки в карманы брюк, — у меня всё под контролем.
— Всё под контролем? — взвилась я, решительно направившись к нему. — Под контролем? О каком контроле ты говоришь?! Я не желаю здесь находиться, и папа знает об этом!..
— Ошибаешься, — перебил меня Князь, следя за моим к нему приближением хищническим взглядом тигра. — Ему известно, что ты решила расставить все точки над "и", и поэтому согласилась погостить у меня, — увидев мое явное возмущение, он добавил: — И, зная, что он будет волноваться, не стала лично с ним разговаривать на эту тему. Тебе нужно всё решить самой, без чье-либо помощи, — договорил он, а я, сама того не заметив, вплотную приблизилась к нему, уставившись на него снизу вверх.
Он смотрел на меня и молчал. Глаза в глаза, прямой и не моргающий взгляд. Мои ладони сжались.
— Что ты сказал? — сквозь зубы выговорила я, дрожа от негодования.
— Димитрий не будет волноваться, — ответил Штефан, — потому что уверен, что ты в безопасности. Как, собственно говоря, и есть на самом деле.
— Как ты посмел?! — перебила его я и ударила его в грудь кулачком. — Как ты посмел, черт возьми?!
— О, ты умеешь ругаться, дорогая?..
— Ты не имеешь права!..
— Лучше осмотри здесь всё, — посоветовал Штефан. — Коттедж небольшой, но все-таки...
— Как ты можешь говорить об этом так спокойно?! Ты хоть понимаешь, что совершил преступление?
— Понимаю, — поджал он губы и выпытывающе заглянул мне в глаза, будто желая о чем-то спросить. Но не спросил. — Можешь найти меня в кабинете, когда осмотришься, — сказал он. — Он на первом этаже, вторая дверь слева. И кстати, как тебе понравилась твоя комната? Не слишком мала? — я удержалась от того, чтобы съязвить, а он хитро прищурился: — А то всегда можешь перебраться в мою, она намного больше. Особенно кровать, — и, сверкнув глазами, закатанными рукавами вместо ,
двинулся вдоль по коридору, оставив меня одну.
Я чертыхнулась сквозь зубы, едва сдержавшись от того, чтобы топнуть ножкой от негодования. А потом поплелась вниз. Вдруг там есть телефон или хоть какое-то средство связи?
Он никогда еще не чувствовал себя таким мерзавцем. Хотя нет, чувствовал. И опять, в отношении Кары. Кароллы. Кароллы Мартэ, мысленно поправил он себя. Хотя, что это, по сути, для него меняло? Да ничего, ровным счетом ничего не меняло! Она по-прежнему оставалась для него всё той же Карой, к которой он чувствовал слишком много. Которую он любил. С каждым днем в течение прошедших трех месяцев признаваться себе в этом становилось всё проще, легче. Но сказать вслух... он так и не решился, ни разу. Даже находясь один на один с собой. Слишком могущественна сила слов, чтобы бросаться ими просто так. И к тому же... Вдруг она не чувствует к нему того же? Что если она унизит его... его же чувствами к ней? Что если... не примет и посмеется? И что, черт возьми, он будет делать, если она говорила правду, а он, как последний идиот, ошибался, обманывая самого себя?! Если она не чувствует к нему ничего?.. Испарилось, исчезло, растворилось в боли и унижении чувство, которое когда-то вопреки всему в ней зародилось?!
Но разве можно так притворяться? Огонь глаз, дрожь каждой клеточки, жар тела. Неужели и в этом он обманулся? Он видел в ней это. Ему казалось, что он видит, как дрожит ее сердце, слышит, как она дышит, очень часто и нервно, будто сдерживая себя. И она так смотрела на него!.. Не было ярости, о которой она говорила, злости не было, наверное, была еще обида, жгучая и едкая обида на него за то, что он сделал. А, может, из-за того, чего он не сделал... Обманул ее доверие. И свое доверие тоже. И все же, все же... что-то еще было в ней, внутри нее. То, что и в нем таилось годами, пока она это не воскресила.
Два безумца, потерявших в этом мире слишком многое, чтобы, обретя друг друга, найти потерянное. Разве не заслужили они еще один шанс? Штефан был уверен, что заслужили. И поэтому давал им этот шанс. Не только себе, хотя, эгоист до мозга костей, он жаждал получить то, что хотел, но и для нее тоже. Он знал, он нутром, сердцем, душой, если она еще не погрязла в черной пламенной адской воронке, что для Кары это важно. Кто-то должен был сделать этот шаг вперед. Чтобы начать вернуть всё на круги своя, чтобы возродить любовь... или добить ее.
И сейчас, сидя в кабинете недавно купленного коттеджа, Штефан едва сдерживал себя от того, чтобы кинуться к Каре, чтобы просто смотреть на нее, спорить с ней. А ему, оказывается, нравится, когда они спорят. Она такая... воинственная, такая очаровательная. Его маленькая амазонка. Его женщина. Она скоро признает это, не сможет не признать. Он знал, что она чувствует что-то к нему. Иначе, он бы не находился здесь!
Этот дом Штефан купил три недели назад, когда план похищения полностью созрел и оформился в его сознании. Небольшой двухэтажный коттедж, находящийся в отдаленном фьорде, попасть в который можно было лишь по реке или на воздушном транспорте. Но, учитывая погодные условия, дом оставался почти вне досягаемости. Им нужно было всё решить, а посторонние лишь мешали бы им сделать это. Штефан не мог этого допустить, а потому даже слуг отпустил, оставив лишь кухарку, двух служанок и слугу. Ничто не должно было мешать им. Только они сами.
Наверное, кто-то сказал бы ему, что он сошел с ума. Разве не это кричала ему в лицо леди София, когда он приехал в ее дом для откровенного разговора. Что ж, откровенный разговор быстро перешел в скандал, а тот едва не закончился встряской. Штефан был взбешен, когда София поняла, зачем приехал к ней Князь, и она тоже взбесилась. По всей видимости, она полагала, что лорд Кэйвано пожаловал к ней для того, чтобы, как она и предсказывала когда-то, упасть ей в ноги и просить ее вернуться? Какая наивность! Штефан быстро и резко разбил ее иллюзии о свои жесткие обвинительные слова. И тогда леди Бодлер разъярилась.
Они едва не поубивали друг друга. Штефана так и подмывало свернуть ей шею, а Софии вцепиться ему в лицо. Два стойких противника, смотрящих друг другу в глаза, прожигающих друг друга взглядами.
— Ты думала, что можешь скрыть это от меня? — шипящий свист вырвался из его рта. — Думала, что это просто так сойдет тебе с рук? — ладони сжилась в кулаки, а глаза темнели, превращаясь в черные точки.
— А что не так, милый? — горько улыбнулась София, дерзко вскинув подбородок. — Я сделала то, что должна была сделать. Эта девка... не достойна тебя, она...
