Вторжение2

— Полковник?

Полковником и по совместительству главой делегации оказался мой старый знакомый по фамилии Лазутин, который с готовностью пожал протянутую мной руку, и широко, искренне улыбнулся:

— Брось, Денис, мы тут все свои — давай оставим звания в стороне. Рад тебя видеть живым и здоровым! — он шагнул ближе и сердечно обнял меня, похлопав ладонью по спине:

— Как погода в Севастополе? Успел загореть? — он сделал шаг назад, и только сейчас заметил мои рога. Те уже отросли сантиметров по десять, однако сильно не выдавались — я старался держать их поближе к черепу, прикрывая волосами, чтобы они не торчали, как у черта.

— Ого! Да ты совсем большой стал?! — Офицер рассмеялся.

Я немного расслабился — из-за энергетики Маршалла все мои попытки заглянуть за горизонт событий заканчивались провалом, поэтому нервишки несколько пошаливали — кто знает, что за группа должна меня встречать и какие у них инструкции на мой счет. Впрочем, видимо — зря: никто не собирался брать меня под арест или нападать без суда и следствия — это подтверждала и энергетика подъехавших бойцов. За время путешествия я стал таким параноиком...

— Погода отличная! Ты тоже, гляжу, на месте не стоял, — намекнул я на его рога, несколько выросшие с момента нашей последней встречи.

Лоза согласно закивал и посмотрел на Офицеров, внимательно наблюдающих за нашей встречей из КПП, и взмахнул им рукой:

— Все в порядке, расслабьтесь, — затем повернулся к сидящей на БТР-ах пехоте, которую составляли исключительно Офицеры — ни одного простого измененного. Любопытно — это дань уважения моей скромной персоне, или здесь теперь так принято?

— Братва, давайте на базу, до востребования. Если что, я на связи. — он отошел в сторонку, позволяя машинам развернуться на перекрестке, и повернулся ко мне:

— Ты не против пешочком прогуляться? До столовой дойдем быстро, пообщаемся. — Лоза, избавившись от обузы в виде группы поддержки, дернул подбородком, предлагая не задерживаться.

Я шагнул за ним:

— А как же сперва отчитаться перед Эллой?

Лоза хохотнул:

— Ну, во-первых — мне намекнули, что небольшой отдых тебе совсем не повредит, так что торопиться некуда. А во-вторых — к ее величеству на прием не так легко попасть, как раньше! А если попал — так изволь соблюдать придворный этикет! — в ответ на мой ничего не понимающий взгляд полковник развел руками:

— К этой встрече тебя нужно...подготовить. Элла уже не та Эланиэль, которую ты знал. У нее теперь столько титулов, что иной монарх позавидует: она и Мудрейшая, и Хранительница Извечного Леса, и Высшая королева эльфов, и Видящая... — он с усмешкой покачал головой:

— Одним словом — Ванима Тари.

Я присвистнул:

— А это что значит?

Офицер ткнул указательным пальцем в небо и пояснил:

— Это на древнем эльфийском языке! Дослово переводится как 'Прекрасная Королева'.

Я покачал головой, посмотрев на Защитника — мое предположение о протекающей крыше оказалось правдой:

— Прекрасная Королева? Прям все с большой буквы?

— Ага.

— А что Маршалл?

— А что Маршалл?! Он никого за руку не тянет, особенно в последнее время. Главное, что она приносит пользу: учится выращивать всякие полезные растения, магические мэллорны, опять же... Ходят слухи, что именно с нее начнется возрождение человечества. — он пожал плечами, — ...по крайней мере, его Московской части.

Я задумчиво прикоснулся к подбородку:

— Припоминаю: когда она связывалась со мной в последний раз, говорила что-то о молодом мэллорне. Я так понимаю, мэллорн — это дерево? — я повернулся к Лозе с вопросительным выражением на лице. Тот кивнул:

— Дерево, дерево. Доберешься до МИМа — сам увидишь.

— МИМ? А это что такое?

— Московский Институт Магии. Бывший Университет.

Я замедлил шаг:

— Черт возьми, неужели меня так долго не было?! Ощущение, будто я целый год где-то шатался! Меня не было... — я прикинул, сколько длилось мое путешествие:

— ...не было неделю, а вы успели столько делов наворотить! Эланиэль с ума сошла — мэллорны сажает, Университет Магии зачем-то в Институт переименовали — зачем? Офицеры вообще на своих бросаются... — я покосился на полковника, ожидая реакции на последние слова. Тот согласно кивнул, сжав губы в тонкую полоску:

— Понятно... Так ты поэтому вернулся?

Я выкрутился, неопределенно пожав плечами:

— Отчасти. Расскажешь что тут у вас происходит?

— Конечно. Я...ты же... — он бросил на меня косой взгляд, пытаясь подобрать подходящие слова. Я дружески хлопнул по плечу идущего рядом мужчины — Лазутин был на две головы выше меня, поэтому пришлось задрать руку вверх. Одновременно с этим я незаметно коснулся ментального поля, сосредоточенного вокруг его головы — сразу же стала понятна причина заминки.

— Давай не будем вспоминать о прошлых ошибках: если я и был одержимым — то недолго и по своим личным, особенным причинам, и к тому, что творится сейчас в Москве, они не имеют никакого отношения. Я в норме.

Полковник благодарно кивнул:

— Ты в любом случае должен знать, что к чему, хотя бы примерно. Многие защитники нарушают устав, набирая в дальних рейдах Миньонов. Ты же в курсе, скольких подчиненных имеет право иметь Защитник?

— Тридцать? — предположил я. Офицер покачал головой:

— Так было до недавнего времени. Теперь — до сотни. Многие восприняли это как своего рода поощрение, указание к действию. Сейчас у меня, например, больше трех сотен...

Я хмыкнул, подумав о том количестве, которое имел сам, и спросил:

— Не боишься, что накажут? Нарушаешь ведь, причем даже не пытаешься этого скрывать.

Полковник погрустнел:

— У многих Защитников по пятьсот людей, это общеизвестный факт. Есть и такие, которые не меньше тысячи набрали...

Я перебил собеседника:

— Как Семакин?

На его скулах заиграли желваки — разговор о коллеге явно не вызывал у него удовольствия:

— О нем вообще — отдельный разговор. Фактически он уже не является Защитником, хотя номинально все еще зовется таковым. Наши сходятся во мнении, что примерно с неделю назад — как раз тогда Маршалл увеличил минимальное количество Миньонов — Семакин обнаружил крупный лагерь выживших, и без ведома начальства взял его под свою опеку, если это можно так назвать. На это указывает куча косвенных фактов. Например, он резко прибавил в силе и наглости — настолько, что с трудом контролирует свою Ауру. Он и прежде не особо утруждался комфортом окружающих, а теперь и подавно — даже просто находиться рядом с ним не очень приятно — так и подмывает врезать по... — он резко прервался и беспомощно развел руками, будто извиняясь за свой резкий тон:

— Вот видишь? Стоит о нем вспомнить — и кровь закипает! Представь, что происходит с простыми людьми, не Офицерами, когда он оказывается рядом! Тот, кто должен защищать людей от демонов, сам превращается в Демона. — полковник прервался, обменявшись приветствиями с проезжающими мимо на бронированной Рыси Офицерами, после чего продолжил рассказ:

— Недавно приходил к Колобку, требовал выдать ему Марину. — полковник снова скосил на меня глаза:

— Заранее прости, если лезу не в свое дело, но я верно понимаю: она — твоя женщина?

Я неопределенно дернул плечом. Отвечать на этот вопрос почему-то не хотелось. Вместо этого я решил выяснить детали того визита:

— Как это было?

— Ну как... Пришел, поругался со Смотрителем, и ушел ни с чем. Меня-то там не было. Я об этом услышал на общем собрании, постольку-поскольку.

— Значит, Маршалл ничего не предпринимает, позволяя Семакину творить беспредел на территории Зеленой зоны?

Офицер сразу же уточнил, обеспокоенный моим тоном:

— Так было до этого случая. Сейчас ему запрещено посещать жилые районы. Ванима Тари — единственная, кого он все еще слушается. На мнение остальных Офицеров, будто то Смотритель или Защитник, он плюет с высокой колокольни. Уважает только силу. Если бы за спиной Ванима не стоял Маршалл, уверен — Семакин и ее бы игнорировал.

— Я поговорю с Маршаллом по этому поводу. И с Семакиным тоже надо будет плотно пообщаться...

Лоза приостановился, и мне пришлось уточнить:

— Просто поговорить, не больше... — и тут же добавил про себя -...если он не станет провоцировать, разумеется.

Тему беседы нужно было менять, поэтому я решил узнать о ситуации в Москве в целом:

— Ладно, хрен с ним, с Семакиным, а что вообще в городе происходит? Как ситуация с Демонами?

— Все хорошо, если не сказать — отлично. Тварей все меньше, а те, что были — куда-то потерялись. Партизан, говорят, вообще ушел из Москвы, а Певца не видели с тех самых пор, как ты уехал. Патрули дергают опергруппы дай бог два раза в день: у нас много новичков из первого выпуска МИМа — ты перед уходом их застал, так что людей хватает. Смерти, конечно, случаются, куда же без этого — но больше по неосторожности. С тем, что было раньше, не сравнить...

Он несколько замялся:

— Семён...помнишь его? Был директором МИМа.

А сейчас что — уже не директор? Я кивнул.

— Так вот... Семён считает, что будет четвертая волна. Энергетический фон медленно, но стабильно поднимается. Снова. Примерно через год.

Я вытянул губы трубочкой, пытаясь соотнести эту информацию с имеющимися у меня знаниями:

— Если он делал замеры в черте города, тогда причины роста понятны: здесь куча сильных Офицеров, количество людей постоянно растет... В таком случае рост всего лишь сопровождает людей, и ничего опасного в этом явлении нет. — а про себя подумал, что волна обязательно произойдет — но несколько позже. Ответ на этот вопрос я знал наверняка, так как его мне дал Единый — а Высший Маг его калибра вряд ли ошибается. До четвертой волны человечеству осталось жить чуть больше двух лет. Что это будет за волна и каких монстров она принесет — одному богу известно. Борис Глебович терялся в догадках — даже его сил было недостаточно, чтобы предвидеть все детали в таком далеком будущем. Волна — будет. Переживем ли мы ее? Кто знает...

— Ну, об этом ты лучше с ним поговори — я в эти дела не лезу.

Я усмехнулся:

— В науку не лезешь, тревога у Защитников случается пару раз в день...чем ты тогда круглые сутки занимаешься?

— Тренируюсь, Денис, тренируюсь. В отличие от большинства Офицеров, которые либо бездельничают, либо катаются по дальнему Подмосковью и ищут себе новых Миньонов, я не прекращаю тренировок. — он со значением потыкал указательным пальцем себе в висок.

— И как — есть результаты?

Полковник кивнул, даже не пытаясь скрыть гордость:

— Конечно. Я в основном практикую работу с Аурой, стараюсь избавляться от побочек. Уже не курю всякий раз, как создаю Радужную броню!

Я был лишен этой слабости, присущей многим Московским Офицерам, однако знал, как она способна усложнить ведение боя, поэтому вполне искренне удивился:

— Ничего себе! Сам дошел, или надоумил кто-то?

— В МИМе подсказали. У нас там новый факультет образовался — парни занимаются исследованием Ауры и всего, что связано непосредственно с ней.

Я понимающе кивнул.

При мне программа университета включала в себя пять основных дисциплин: теорию энергии, демонологию, артефакторику, практическую магию и Кодекс — причем последний факультет возник самым первым, и был призван научить юных и не очень неофитов правильному использованию своих сил, особенно в области отношений Хозяин-Миньон. Значит, пока я отсутствовал, Семён инициировал появление очередной кафедры? Или не Семен — кто там сейчас за главного?

— Избавиться от побочных эффектов — это большой шаг!

Лоза польщенно кивнул:

— Маленький для человека, но большой для человечества. Правда, работы мне еще предстоит — море!

— Покажешь, как это происходит? Может, получится своих ребят научить?

Лоза заинтересованно посмотрел на меня после 'своих ребят' — пытается прикинуть, как много Миньонов я смог набрать за пределами Москвы:

— Без проблем!

В разговорах о событиях, которые произошли в Москве во время моего отсутствия, мы дошли до Зеленой зоны — сектора, безопасного для проживания гражданских, неспособных защитить себя от опасностей окружающего мира. Я с иронией глядел на признаки цивилизации: гудящие электрогенераторы, питающие аппаратуру в подвалы, переоборудованные под склады, редкие автомобили, принадлежащие в основном спешащим на задания группам Защитников...черт возьми, я наверняка знаю, что Маршалл способен все это исправить! Буквально щелчком пальцев: наладить подачу бесплатной электроэнергии, приструнить отбившихся от рук Офицеров, накормить людей нормальной едой, а не той консервацией, которой они были вынуждены питаться последние месяцы, в конце концов!

Мы привлекали к себе подозрительно много внимания: Лазутин не замечал ничего особенного, но я буквально кожей чувствовал излучаемый чужими взглядами интерес, замешанный на легком страхе. Я оказался несколько популярней, чем думал: большинство Офицеров явно узнали во мне Отморозка — сумасшедшего лидера третьей команды ликвидаторов, который в приступе одержимости едва не прикончил своих же подчиненных, за что был впоследствии изгнан из Центра. Сейчас меня это не особо задевало — я был готов к подобному отношению...хотя и не в таких масштабах, признаюсь честно.

Сейчас я чувствовал Москву несколько иначе — Аура Высшего Офицера позволяла гораздо глубже и качественнее ощущать нюансы энергетических колебаний вокруг меня. И пусть предвидение не работало — ведь Маршаллу не нужны пророки на своей территории — однако мне и без того хватало объектов для изучения.

Я видел мысли Защитников, которыми те обменивались друг с другом, видел реальный уровень их сил и тот уровень, который они выставляли в качестве реального... Я напротив, не выставлял свою энергетику напоказ. Во-первых, чрезмерное давление считалось дурным тоном, а во-вторых — этого требовали вопросы моей личной безопасности. Маршалл не сможет предугадать моих действий, не имея возможности предварительно просканировать мою Ауру. Я сознательно лишил себя сверхтонкого восприятия, взамен усложнив Маршаллу чтение моего будущего.

Ближайшая офицерская столовая находилась на привычном месте, в бывшем здании ресторана 'Баринъ', и даже повар, насколько я понял, остался прежним. Хотя чего удивляться — меня не было всего лишь неделю!

Преимуществом Офицерской столовой являлось наличие обслуживающего персонала, поэтому нам не пришлось самим бегать с подносами по залу, как приходилось делать простым измененным. К столику, за который мы решили сесть, подошла официантка — молоденькая девушка с симпатичными рожками по бокам головы, улыбнулась, и...и на этом хорошее впечатление закончилось:

— Добрый день. Есть гречневая каша быстрого приготовления, уха вчерашняя осталась, почти тридцать литров — надо доедать, а то протухнет. Еще есть куриный бульон — правда без мяса, но свежий. Потом еще... — она наморщила лоб, пытаясь вспомнить остальное меню, — ...еще есть макароны по-флотски с тушенкой. Салат будете? — она обвела нас безразличным взглядом.