Склонившись к Крысу и не отрывая от его лба острия палочки, я тихо зашептал ему на ухо нужные слова...
* * *
Питер Петтигрю проснулся посреди ночи от какого-то смутного чувства беспокойства.
Карта! Я должен срочно посмотреть карту! — внезапно решил он для себя.
В комнате было тихо, тишину нарушало только едва различимое размеренное дыхание спящих. Питер выскользнул из кровати и быстро оделся. Несмотря на полноту, с каждым годом постепенно переходившую в откровенное ожирение, действовал он совершенно бесшумно. Если у тебя в приятелях парочка самых неугомонных хулиганов и нарушителей спокойствия Хогвартса. Которые к тому же были большими любителями ночных прогулок. То тут ты волей неволей приобретаешь некоторые полезные навыки... или другие менее полезные навыки, если вас все же поймают. Из всех мародеров Питер попадался на горячем чаще всего. За время своего ученичества в Хогвартсе он не слишком овладел палочковой магией, зато стал филигранным магом мокрой тряпки — не то достижение, которым можно гордиться.
Как же мне надоело терпеть их глупые подколки, участвовать в идиотских розыгрышах и получать отработки, — подумал Петтигрю, с ненавистью косясь на укутанные в одеяла фигуры приятелей. А еще он поймал себя на мысли, что "друзья" никогда не доверяли ему карту. А ведь он тоже принял в ее создании посильное участие. Может его вклад не слишком велик, но он есть. А значит, он может пользоваться картой, когда захочет! И остальным об этом знать не обязательно!
В комнате было темно, но Питер уверенно двинулся вперед. Он точно помнил, что перед сном Джеймс оставил карту на общем с Блэком прикроватном столике. Столик располагался аккурат между кроватями закадычных друзей.
Ему оставалось сделать всего пару шагов, когда Блэк завозился в своей кровати. Питер замер задержав дыхание. Блэк шумно выдохнул, перевернулся на другой бок и вскоре в комнате вновь повисла тишина. Нащупав в полутьме свиток карты, Питер аккуратно взял его, прижал к груди и поспешил прочь из спальни.
В гостиной было пусто. Пламя в камине давно погасло, и теперь там лениво тлело несколько ярких багровых углей. Питер спустился вниз. На мгновение ему показалось, что наверху лестницы, ведущей в крыло девочек, кто-то есть. Там в тени у стены. Некоторое время он стоял, вглядываясь в густую тень. Ничего не происходило. Кинув еще один настороженный взгляд наверх, Питер расположился за столом, развернул карту и громко произнес:
— Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость!
Некоторое время он тупо пялился на карту и тут внезапно понял, что ему очень хочется спать. Зачем он вообще поперся в гостиную посреди ночи? Спал бы сейчас да спал в теплой кровати. А карта? Что карта? Чего ему вообще понадобилось эта самая карта? Широко зевнув, Питер с тоской посмотрел на ведущую в комнаты мальчиков лестницу. Лестница показалась ему до ужаса крутой, длинной. А какие на ней неприветливые крутые ступеньки. Подумав еще немного и снова зевнув, да так что едва не вывихнул челюсть, Питер подошел к кушетке и кое-как устроился на ней, скрючившись в позе эмбриона. Не прошло и двух минут, как гостиную сотряс его мерный храп.
В тот же момент, перемахнув через перила ведущей на половину девочек лестницы, в гостиную спрыгнула полупрозрачная фигура.
* * *
За что я люблю башню гриффиндора так это за окна. За широкие в рост человека окна, благодаря которым можно попасть в этот рассадник гриффиндорства. И нужно для этого сущая малость — уметь летать. Ну и чары невидимости лишними не будут. Все же башня неплохо просматривается, как со стороны квидичного поля, так и со стороны двора. Да и окна нескольких аудиторий тоже на нее смотрят. Про директорскую башню я уже умолчу — с нее весь Хогвартс виден как на ладони, а его территория и ночью неплохо освещается.
Кстати, окна в башне директора не хуже гриффиндорских, но заклинаний там небось, что на сейфе гоблинов. Нет, лезть к Дамблдору... есть гораздо более простые и менее болезненные способы самоубийства.
Открыв окно, я аккуратно приземлился на пол. Если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, то это второй первый этаж женской половины гриффиндора. Полутемный подковообразный коридор, в конце и вначале он заканчивался лестницами. Левая лестница вела вниз в гостиную, правая шла наверх на второй этаж. Несколько дверей, за ними стандартные комнаты на четырех учеников, в данном случае учениц. Если меня тут застанут, да еще и опознают, то слава извращенца мне обеспечена. Впрочем, и первое и второе весьма сомнительно.
Достигнув ведущей в гостиную лестницы, я остановился, надежно сокрытый густой тенью. Все же факелы, пусть и вечно горящие, далеко не лучшее освещение. Гостиная была пуста — второй час ночи как-никак. В трех шагах от меня начиналась зачарованная лестница, стоит на нее ступить парню, и она тут же лишится ступенек, еще и тревога разразится. Сразу видно гриффиндорский подход — зачаровать ТОЛЬКО лестницу. А то, что есть куча способов обойти столь примитивную защиту, кто-нибудь подумал? Над лестницей можно пролететь, можно подняться по стене и пролезть прямиком на женскую половину. Про окна я и вовсе умолчу. Так что расчет тут либо на благородство мужской половины грифов, либо на их тупость. Я ставлю на последнее.
То ли дело слизеринские подземелья. Даже будучи деканом, я не рисковал соваться в ту часть подземелий, где свила гнездо прекрасная половина змеиного факультета. Что уж говорить про простых учеников. Они даже вход в эту часть подземелий обходили на почтительном расстоянии.
Со стороны лестницы, ведущей в крыло мальчиков, послышались тихие, едва слышимые шаги. Достав часы, я кинул взгляд на стрелки и довольно кивнул — все точно. Петтигрю спустился в гостиную, крепко прижимая к груди заветный свиток с картой. На мгновение он остановился перед второй лестницей и устремил свой взгляд в мою сторону. Я не шелохнулся. Видеть меня он не мог, скорее просто что-то почувствовал своим почти животным (хотя, почему почти?) чувством на опасность. Постояв немного, Петтигрю двинулся к столу и развернул карту.
— Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость!
И это все? Обычная фраза ключ? Ни тебе страшных заклятий, проверки по ауре или крови? А я как дурак в свое время пытался разгадать тайну карты, используя сильнейшие невербальные чары, замаскировав их откровенно бредовыми фразами. Слава Мерлину, что младшей Поттер во многом пошел в отца и так ничего и не понял.
Нет, будь у меня время я бы смог разобраться, как действует карта. Но в тот момент времени у меня не было, а импровизации никогда не были моей сильной стороной. Все-таки иногда плохо быть очень умным. Порой простота — это лучшая защита от умника.
Между тем Крысеныш смачно зевнул, тем самым подтверждая — внушение работает четко, как часы. С тоской оглядев гостиную, он подошел к узкой кушетке, еще раз зевнул, кое-как устроился на ней и заснул.
Великолепно! Заклятие весьма эффективно.
Конечно можно было подчинить того же Крысеныша империусом, а потом стереть ему память обливиэйтом, а не разводить такие сложности. Но подобный подход сулит гораздо больше проблем, чем мой, пусть и более сложный на первый взгляд, способ.
Обливиэйт не самая приятная штука, им лучше стирать короткие фрагменты памяти не больше пятнадцати-двадцати минут последних воспоминаний. А иначе с человеком могут случиться всякие неприятности, от коротких провалов в памяти, до полной амнезии. Создание же ложных воспоминаний долгий и трудоемкий процесс — проще уж самому в башню гриффиндора слазить. Чем я сейчас и занимаюсь.
А империо и вовсе оставляет в ауре столь видимый след, что не только Старик, но и остальные преподаватели встанут на дыбы, стоит только жертве империуса появиться у них на глазах. В свое время Люциусу понадобилось много денег (очень, очень много денег), чтобы убедить Визенгамот в том, что был под империусом Темного лорда. Никаких следов данного заклинания у него естественно не было. Вернее были, я сам их ему оставил. После падения Волдеморта стало очевидно, что у его последователей выбор не велик — смерть, бегство или Азкабан. Все три варианта Люциуса не устраивали, вот он и попросил меня наложить на него империус. Тех небольших следов, что я оставил Люциусу, было явно недостаточно для его оправдания. Но стоило сюда добавить еще один фактор — деньги...
Про размеры розданных Люциусом взяток я не хочу даже думать. Уверен, что-то перепало и самому белому генералу. Если не из денег, то из старинных магических артефактов — старик всегда питал к ним особую страсть.
Прислушавшись к витиеватому храпу Крысеныша, я перелетел через невысокие перила и аккуратно приземлился на пол гостиной. Проходя мимо Крысы, я с трудом подавил в себе желание превратить его храп в предсмертный хрип. А это было бы так просто, он сейчас так беззащитен. Одна авада и проблемы крысы больше нет. Или можно поступить изящнее. Например, внушить ему, что его анимагическая форма не крыса, а птица. Но чтобы ее принять, ему надо спрыгнуть с самой вершины башни гриффиндора. Интересно, а он бы спрыгнул?
— Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость! — тихо произнес я, склоняясь над картой.
На прежде девственно чистом листе стали проступать четкие линии, точки и подписи. Подписей были сотни, они наслаивались друг на друга. Но стоило коснуться заинтересовавшего участка карты, как та послушно увеличивала масштаб, надписи переставали наслаиваться и становились хорошо различимы.
Вот башня гриффиндора, комнаты учеников и аккуратные точки с подписями. В гостиной только одна точка — Питер Петтигрю. Мой расчет на то, что карта отслеживает посетителей Хогвартса по аурам, оказался верен. Зелий скрывающих на время ауру у меня наварено с запасом — не пропадем. Помимо зелий еще и заклинания есть, но у зелий время действия дольше.
Полюбовавшись на множество меток "Северус Снейп" разбросанных по всему замку, но в основном по его многочисленным подземельям, я довольно улыбнулся. Люблю, когда срабатывает все задуманное.
Так, а теперь покажи-ка мне башню директора.
На карте послушно проступило изображение комнат в башне директора Хогвартса.
Вот сам старик, а больше, если судить по карте, в его башне никого нет. Фоукса, кстати тоже нет. Интересно, значит вариант с анимагом неверен. Тот же Петтигрю в своей анимагической форме вполне себе светился на карте.
Ну что же, поищем метку Арианы Дамблдор в других частях замка.
Повинуясь прикосновениям волшебной палочки, карта показывала нужные этажи, подвалы, меняла масштаб. Занимательная вещица, в очередной раз убеждаюсь, что мародерам помогли с ее созданием. Я прекрасно знаю их уровень как магов. В конце седьмого курса общими усилиями они, может быть, и смогли бы сотворить нечто подобное. Но карта появилась у них уже сейчас. С такими талантами сидят не в Хогвартсе, а в Азкабане. Артефакт, между прочим, нарушает несколько законов касательно частной жизни волшебника и ряд положений внутреннего устава школы.
Просмотр школы и окрестной территории ничего не дал. Сейчас карта показывала последний неизученный кусок — хижину Хагрида и границу с Запретным лесом.
Ладно, я все равно не слишком на это рассчитывал. Уверен, что Старик помогал мародерам с картой и защитил свои тайны от чужого взора.
Поиск по крови не мог ошибаться — Ариана Дамблдор в замке, и я ее найду.
Мое внимание привлекла появившаяся на самой границе карты точка.
— О Мерлин! — хрипло выдохнул я, увеличивая место с этой одинокой точкой.
Со стороны запретного леса по направлению к башне директора двигалась точка подписанная "Фоукс"!
Я вновь вернул на карту хижину Хагрида. В ней была только одна отметка — Хагрид. Это значит, что метки животных карта не показывает*. Чтобы в хижине Хагрида не было никакой "милой" магической зверушки (естественно кроме самого Хагрида), да я в жизни в это не поверю.
(* Снейп об этом не может знать, но вообще-то, в каноне карта показывала кошку завхоза, но и только. А ведь в Хогвартсе полно различных питомцев. Следовательно кошка Филча не совсем кошка.)
Феникс Дамблдора все же получил свою метку на карте, а это значит... да все что угодно это значит! То, что эта волшебная птичка не совсем обычная волшебная птичка, и так очевидно. И все же почему карта показывает этого чертового феникса? Из чувства личной симпатии или все-таки версия с анимагом верна?
А куда он собственно летал? Не письма же разносил? Да и некому писать в Запретный лес. Может мне показалось? Так, если мародеры не вносили новое слово в британскую картографию и карта, как и положено, сориентирована верхним краем на север... Нет, не показалось — феникс летел со стороны Запретного леса.
Хм, похоже в скором времени меня ждет ночная прогулка в Запретный лес. Это и днем то еще приключение, а уж ночью, да без Хагрида...
Тяжело вздохнув, я свернул карту, но забирать с собой не стал, а просто оставил на столе. Будет надо, Питер любезно проделает тоже самое, что и сегодня. И всего-то и надо обронить при следующей встрече фразу ключ.
На мгновение я задумался, а не проникнуть ли мне в спальню к остальным мародерам и не заложить ли похожие закладки, пока они спят? Внутренний голос справедливо заметил, что дались нам эти мародеры. Если и лезть в чью-то спальню, то только к гриффиндоркам. Там и вариантов ментальных закладок можно побольше придумать. В голове тут-же появилось несколько довольно фривольных картинок, я в очередной раз чертыхнулся и мысленно сплюнул. Уже не раз ловил себя на том, что бунтующие подростковые гормоны, вносят свои корректировки в работу моего великолепного разума.
Выбросив из головы ненужные мысли, я покинул гостиную гриффиндора. В спину мне летел музыкальный храп Петтигрю. Где-то через двадцать минут ничтожнейший из мародеров проснется — сработает последняя из заложенных вчера вечером закладок...
Глава 33. О вреде ночных прогулок.
Я всегда прощал своих врагов... сразу после их смерти.
(Северус Снейп, ненаписанные мемуары)
День тянулся невыносимо медленно. Даже то, что сегодня было сплошное зельеварение, не приносило мне никакого удовольствия. Ночь! Быстрей бы наступила ночь!
— Северус! Ты что творишь?! — прошипела Лили, придерживая мою руку. Я как раз собирался кинуть в котел с основой для ослабляющего зелья несколько семян клещевины. Стоп! Семена клещевины в котел ослабляющего? Что-то меня в этом настораживает. Хм, а разве это не приведет к взрыву зелья?
О Мерлин, если бы я не избавился от этой дрянной штуки, именуемой совестью, то покраснел бы от стыда.
— Прости, задумался, — признал я.
— Давай лучше я, — она отстранила меня от котла и спросила: — Сегодня как обычно?
— Нет. У меня дела, — не без сожаления признался я. Несмотря на все нетерпение, я предпочел бы общество Лили, а не подготовку к прогулке в Запретный лес.
— Надеюсь ничего опасного?
— Лили, где я и где опасность?
— Дай подумать, — девушка задумчиво почесала подбородок и тихо добавила: — Тобой интересуется сильнейший темный волшебник нашего времени. У тебя какие-то совместные дела с директором Дамблдором. И недавно тебя пытались убить. Где ты и где опасность? — передразнила она.
