Что еще? Вас, гости, конечно, всего двое, но кое-что отметить уже можно. Во-первых, знаки располагаются в довольно четкой системе: у запястий — слабые и общераспространенные, за линией рукавов — сильные, направленные на захват, удержание и контроль неких сильных жертв. Во-вторых, эти запретные знаки особо не скрываются, тем самым подразумевая что? Что скрывать их наши гости не имеют потребности. То есть либо они живут там, где запрет не важен, либо имеют на это разрешение. М-м... Даже не знаю, какой вывод мне больше не нравится.
Надо будет Пало проверить на пророческий дар. Ренегаты, видите ли. Организация, видите ли. Для прикрытия... Ну вот вам и организация этих самых ренегатов. Причем неизвестно еще, сколько их там. И что с ними теперь делать?
И почему о такой организации никто в Круге не обмолвился ни словом. Круг не имеет понятия о целой группе отступников? Или кто-то из Круга их прикрывает?
Стоп.
А это что?!
Знак Займ, это несомненно, Займ...
Только вот вместо контурного штриха, обозначающего временное заимствование чужих сил, идет изогнутая, но сплошная линия, переходящая в "ана", знак постоянства. То есть... этот Займ забирает чужие силы, но не временно, как при помощи при ранениях или обрядах, а навсегда?
Так. Так...
Я что-то ничего не понимаю. Такого не бывает... чтобы навсегда — и никто об этом не знает. Или не говорит?
Пятеро богов!
Не знаю, откуда взялась неведомая зверушка, заморозившая наших дорогих гостей, и неизвестно, что ей было нужно... но нам, кажется, послал ее сам Ульви, ведающий удачей. Встречу — попробую высказать признательность.
А пока... как там знак перехода?
Отрывать меура от ребенка не пришлось. Зверек вскинулся, когда его коснулись чужие руки, прищурился на Пало и тревожно чирикнул, покрепче вцепившись в прядь волос маленькой хозяйки.
— А зачем тут эта тварюшка? — удивился молодой вельхо. — Я уберу. Ох!
Чем ему попало — зубами или когтями — было неясно, очнувшийся в тепле зверек двигался быстро, и вельхо отшатнулся, зажимая кровящую ладонь. А питомец сжался и зашипел, пачкая кровью холщовую простыню.
— Уймите зверя!
— Не ори, — Вишу, старенький лекарь, нежданно получивший от залетного дракона магический дар, в отличие от многих, не испытал ни растерянности, ни страха перед нежданными переменами судьбы. То есть, несколько мгновений потрясения у него, наверное, было, но едва на площади завопили первые пострадавшие, старичок тут же подхватил свою сумку с травами и занялся привычным делом. Пало докладывали, что Вишу упражнений на развитие магии не чурается, от занятий не уклоняется, но все норовит свести к практическому применению: мол, а способно ли чародейство поскорей лекарство изготовить? А сохранить подольше? А показать направление, где водится во-от такая вот травка? Бесценный человек... то есть вельхо.
— Тихо-тихо, маленький воин... — между тем мягко бормотал старичок, старательно держа руки в неподвижности. — Никто не обидит твою подружку, обещаю. Мы молодцы, вы продержались против этой пары тварей родом из драконьего навоза... а теперь вам надо только полежать и полечиться... и все будет хорошо, я обещаю.
Меур устало посмотрел на человека крохотными глазками, но волосы отпускать не торопился. Только переводил взгляд: с девочки на лекаря, потом обратно. И шипел.
— Ты же позволишь нам полечить девочку, правда? — вмешался Пало. — Ты ее защищал, молодец. Теперь мы поможем вам обоим.
Меур снова прищурился в его сторону. Не видит? Ну да, у него вся мордочка в крови. Пало подошел поближе.
— Видишь, это я... твоя хозяйка называла меня дедушка, помнишь? Я ее не обижу.
Меур сосредоточенно посмотрел черными глазками, тихонько чирикнул, узнал. Коготки на девчоночьей косе медленно разжались. Он попытался отползти в сторону, волоча разорванное крыло, всхлипнул и обмяк.
— Вон туда положите, на сложенную тряпочку, — скомандовал склонившийся над девочкой Вишу.
— И выкинуть? — молодой вельхо, уже смазавший царапину настоем парпаны, рвался на подвиги. И желательно с нанесшим ему это "боевое ранение"
Старичок поднял голову:
— Уважаемый Пало, обратите внимание, сколь прискорбно низок в молодом поколении уровень знаний.
— А че я сказал-то?
— Действительно, уважаемый Вишу, — поддержал беседу Пало, который в этот миг понял смысл выражения: "камень от сердца отвалился" и от души наслаждался этим ощущением. Если старичок в таком хорошем настроении, то с девочкой явно все будет правильно. А остальное поправимо. И прекрасно!
— Не узнать меура! — пафосно провозгласил Вишу — так, словно всю жизнь преподавал юным личинкам и маялся от их бестолковости.
— Не быть в курсе его ценности для одаренных! — охотно поддакнул Пало. И почему он раньше никогда не дурачился?
— Не осознавать тяжести своего невежества...
— А в следующий раз он не узнает дракона?
— Зато дракон узнает его... и у кого-то будет роскошный ужин!
— Да я.. я... осознаю я!
— Тогда возьмите теплой воды, юное дарование, и отмойте малыша от крови, — сменил тон Вишу. — Пока мы будем лечить хозяйку. А потом все-таки положите его на чистую холстинку и сюда, к свету.
— А... а вы и его лечить будете, что ли?
— А уровень образования и в самом деле низок... Уважаемый Пало?
— Уважаемый Вишу?
— Да понял я, понял! Больше не буду! — взвыл ученик, осознав, что все может начаться сначала. — Сейчас помою!
...А с малышкой все и в самом деле оказалось не так плохо. Да, переохлаждение. Да, несколько ушибов. Истощение. Несколько дней в тепле и покое, зелье от боли и травные отвары, и все снова будет правильно...
Последнее, что слышал Пало, закрывая за собой дверь, это ворчание старичка по поводу бестолковой молоди, которая посмела сомневаться в способности старого лекаря зашить поврежденное крыло...
В мире Пяти богов (сейчас он называется именно так) непросто жить, если ты селянин. Зависимость от причуд погоды печальна, ибо сейчас человек на нее повлиять не в силах. Один неурожай — и до конца жизни тебе не выбраться из долгов. Если ты, конечно, выживешь.
Здесь не так ж легко жить, если ты — горожанин. Ремесло прокормит тебя, если есть руки, здоровье и хоть капелька удачи. Но оно же и убивает. Кожных дел мастера умирают от болезней дыхания, пекари от сердца, и так везде.
Тебе также сложно жить, если ты вельхо. Несмотря на защиту магии, смертность только среди личинок — каждый двенадцатый. А только вошедшие в силу молодые вельхо гибнут еще чаще... теперь.
Можно посочувствовать, наверное. Только никто из одаряемых сочувствием, вероятно, не согласится поменяться местами с ним. Ибо драконовером в мире Пяти богов быть еще сложнее.
Если у кого-то — у любого человека — сгорит дом, окружающие посочувствуют. И правитель города, если он на своем месте, выделит пострадавшим помощь. А не выскажет публично злорадное: "А еще говорят, что у них особые отношение с огнем! Не настолько особые, видимо!" Если на дом любого обычного человека случится нападение преступивших, на помощь придет городская сторожа. Должна придти. А если у кого-то заберут из семьи ребенка, то это назовут преступлением. А не спасением детей из грешного семейства.
Впрочем, за это он почти благодарен... временами. По крайней мере, на своем месте он приносит немалую пользу.
Словом, выжить "сектантам, в грехе веры в разумность нечестивых драконов пребывающих" не самое просто дело. Потому и живут драконоверы не поодиночке, а общинами, сплотившись вокруг своих убежищ и "сокровищниц", потому и на юге их почти нет, а вот здесь, близ гор, почти спокойно, почти открыто. Потому поддерживают тесные отношения, всегда и везде, где это возможно, защищая своих. И, наверное, именно поэтому, драконоверов в последние лет тридцать повадились звать белыми лисами. Мол, увертливы и пронырливы они, как эти малопочтенные, зато живучие звери.
Сам Поднятый против новой репутации своего народа не имел. Наделение противника неправильными и зачастую унизительными кличками — традиция древняя и бороться конкретно с ней — бесполезно. Наоборот, бывший мальчишка из разоренной общины всемерно следовал некоторым белолисьим традициям, например той, что про устройство норы: на один основной ход делай семь запасных. Семь не семь, но четыре запасных выхода в доме Поднятого было. А еще четыре кладовки с неприкосновенным припасом, подземный ход и слуховые канальца.
И когда он приглашал почтенных вельхо уважаемой Руки поселиться в его доме, было это далеко не только по причине гостеприимства...
А за стеной кипели страсти:
— Ты понимаешь, что происходит? Запретные знаки не один, не два — целая система, отработанная, явно часто применяемая! И никто из Круга — ни один из наших так называемых покровителей — не сказал по этому поводу ни словечка!
— Не знают?
— Прикрывают!
— Все?
— Не тупи!
— Гэрвин, хамить обязательно?
— Простите. Извини, Вида.
— Я тоже видел полигон. Извинения приняты, — как всегда суховато проговорил тот. — И ты не так уж неправ.
— Ты о чем?
— О покровителях этих захватчиков. Ренегаты наша вечная пугалка для молодежи. Все знают, что ренегаты время от времени появляются "в дружных рядах доблестных вельхо", — в бесстрасстный голос вплелась нотка непривычной злости. — Все знают, что причина тому несовершенство Зароков и "излишняя пытливость ума, свойственная юному поколению"...
— Или жадность, — пробормотал Эвки Беригу.
— И прочие недостойные вельхо желания. Иными словами, в появлении ренегатов виноваты не наставники, сформировавшие систему Зароков, а отдельные недостойные личности. Так?
— К чему ты клонишь?
— Погоди.
— Эти недостойные представители выискивают несовершенства в целях личной выгоды, доблестная Нойта-вельхо и мы, ее Руки, разоблачаем недостойных и судим по делам их и по намерениям. Строго и наглядно. А проверки у нас регулярные и уклониться от них невозможно. Раз, допустим, пропустил, потому что был на задании, два... но потом все равно покажешь руки высшему. И если есть нарушения, то следует кара — лишение магии. Так ведь?
— Так. Ты хочешь сказать, что...
— Что без прямого покровительства кого-то из Круга такая организованная группа ренегатов невозможна. Жилище. Снаряжение. Укрытие. Нанесение запретных знаков. Это сложно для рядовых вельхо, тем более, для презренных одиночек, изгнанных за нарушение запретов. Но возможно для одного из Высших Магов, пожелавшего себе маленькое личное войско.
— Ты сейчас договоришься до того, что система Зароков специально составляется с прорехами для того, чтобы их можно было нарушить... — пробормотал Гэрвин. — Что? Что вы так на меня смотрите?
— Я нарушил Зароки еще будучи личинкой, — очень ровно проговорил Вида, и подслушивающий за стеной Правитель города едва не уронил поднесенную к губам флягу с водой — от откровений вельхо у него изрядно пересохло в горле. — Семейные дела. И тогда же мой Покровитель обязал меня клятвой верности и словом неразглашения. Он не подозревает, что теперь она пропала... скорее всего, из-за драконьей магии. Но я ренегат или мог бы стать им, сообщи мой высший об этом в Круг.
— Ты серьезно сейчас?..
— Он предпочел получить личного раба. Думаю, он не один такой "мудрый". Просто хозяин наших незваных гостей настроен более серьезно. Ему нужны не отдельные рабы, а организованная группа, скорее всего боевая.
— Но Вида... ренегат... ты?!
— Я сказал это, для того чтобы... чтобы... потому что мог, — в молодом голосе была усталость. — Потому что наконец могу не молчать... И чтобы вы знали.
— Ничего себе откровения!
— Гэрвин, уймись!
— Почему? Один такой правильный, который меня все время учил, оказался скрытым ренегатом! А теперь ты!
— И я...
— Что? Нет, Эвки...
— Да. Забавно даже, какие у нас похожие истории, Вида. Я попался точно так же. Точней, тогда же. Магией решил похвастаться перед старшими братьями, сопля зеленая. Знак сорвался... И точно так же вызвал меня глубокочтимый... ну вы знаете. Имя говорить не хочу... и предложил второй шанс такому способному юноше... И нет, стоит благодарностей, люди должны помогать друг другу. Ведь если ему понадобится моя помощь когда-то, я ведь не откажу своему благодетелю в небольшом одолжении, правда?
— С тебя тоже сейчас клятва спала?
— Ага. Так что там с презрением к недостойным личностям, Гэрвин?
— Перестань. Чего вы вдруг...
— Надоело. Молчать, врать и эти небольшие одолжения уже поперек горла. Но это не мой. Я бы знал.
— Что?
— Эти "гости" — не моего благодетеля. Искать надо среди оставшихся трех.
— Интересно, почему сейчас...
— Интересно, что делать! И... кто из трех.
— Помощь нужна? — послышался от двери знакомый голос.
— Господин Поднятый...
Невыдержанных вельхо в Руку берут редко. Не то это место, где выживет горячий-непосредственный.
Так что в господина Поднятого ничего не полетело. Дернулся, быстро глянул на старших Гэрвин. Медленно, напоказ, свел-переплел пальцы в замок Вида — и, также, напоказ, не сликом вежливо, уставился за спину господину Поднятому. Эвки Беригу переглянулся с Пало — и оба выжидательно глянули на незваного гостя.
И повисла в комнате предгрозовая тишина...
Нарушил ее Пало:
— Господин Поднятый решил присоединиться к нашему обсуждению?
Много ли ты слышал?
Мужчина, благоразумно застывший у нежданно (и многозначительно) возникшего в стене прохода, сдержанность, похоже, оценил:
— Если почтенные вельхо будут на то согласны.
И за спокойными словами, за короткой вежливой формулой — тоже невысказанное:
Я проявляю уважение. Пока. А вот почему меня не пригласили — это вопрос.
— Разумеется. Правда, это лишь предположения и догадки, окончательных выводов пока нет. Будет ли вам интересно...
Много ли ты все-таки слышал? И почему подслушивал?
— Разумеется, будет. Предмет обсуждения касается моего города... и не только.
Слушал. И слышал. Поэтому так или иначе, а к разговору меня допустить придется.
— Проходите же, достопочтенный.
Что ж... рано или поздно это все равно пришлось бы решать. И союзник нам нужнее, чем еще одна группа врагов.
— Благодарю.
И снова в комнате тишина. Только людей уже не четверо — пятеро. И напряжение — сильнее.
Как в горной выработке перед обвалом — вроде бы камни безмолвны, вроде бы все правильно... но что-то давит и давит на сознание так, что каждый шорох воспринимается кожей...
— Итак? — переплел пальцы Пало. Знак вежливости мага, который ничего не стоит для сильного вельхо, ведь сильному не обязательно касаться Знака для его спуска. Но многих успокаивало.
— Итак? — эхом отозвался неприглашенный гость. — Вы что-то говорили о проблемах?
Очень... неопределенно. Похоже, господин Поднятый тоже решил проявить вежливость, не выказывая излишней осведомленности в делах вельхо. Или дело не в вежливости, а в скрытности? До чего иногда надоедают эти лисьи прятки!
