— Да я..., пи-и..., вертела на хвосте эту честь, меня в этом чёртовом жбане крутило, как ёжика в бочке, спущенной с горы!
Стоящие вокруг люди с умилением наблюдали, как забавно перегавкиваются две милых лисички. Запикали, конечно, закадровый 'перевод', а в субтитрах в соответствующих местах поставили многоточия.
Полигонные остряки тут же, как водится, растаскали сериал на цитаты. Выражения вроде 'чёртов жбан', 'мотать мамин хвост' и 'лаповодитель программы' вошли в фольклор космодрома (АИ)
Сразу после полёта Гагарина и окончания работы над фильмом Хаяо Миядзаки засобирался домой в Японию. Напряжённая работа изрядно его вымотала, ведь мультсериал параллельно озвучивали на японском, для чего из Японии прилетели четверо нанятых Миядзаки актёров-сэйю (актёры, озвучивающие мультфильмы), и делали английский вариант озвучки. Для показа в кинотеатрах смонтировали специальную копию, в которой все серии объединили в общий фильм, без промежуточных 'опенингов' и 'эндингов', сохранив лишь кадры с нумерацией и названиями серий.
Обычно переводчица Лариса сопровождала Миядзаки только при посещениях Главкосмоса, в остальное время японцу помогала общаться с коллегами и прочими советскими гражданами 'тётенька' лет за сорок, из 'Интуриста'. Переводила она хорошо, но Хаяо очень хотелось пообщаться с внешне эффектной и более подходящей ему по возрасту Ларисой. За полгода работы в Советском Союзе он уже начал неплохо понимать по-русски, хотя объясняться получалось ещё не всегда. Хаяо долго набирался храбрости, и, наконец, перед самым отлётом в Японию, позвонил Ларисе из киностудии и спросил, не могла бы она напоследок просто погулять с ним по Москве.
— Хотелось просто поговорить, не о работе, — пояснил Миядзаки.
— Хорошо, почему бы и нет. Только я собиралась сегодня погулять с подругой, — ответила Лариса. — Мы с ней вместе комнату снимаем. Может, погуляем втроём?
Японец рассчитывал немного на другое, но понял, что надо пользоваться хотя бы таким случаем, и тут же согласился.
Они встретились возле метро. Лариса была в лёгком пальто, из-под которого выглядывала необычно длинная юбка.
— Сейчас подружка подъедет, и решим, куда пойти, — предложила переводчица.
Подруга появилась через несколько минут.
— Это Карина, — представила её Лариса. — А это — Хаяо Миядзаки, японский художник-мультипликатор. (Термин 'аниматор' получил распространение уже в 90-х, до того профессия в титрах именовалась 'мультипликатор')
— У! Мультипликатор? Это что, который мультики рисует? — подруга Ларисы оказалась очень непосредственной.
Молодой японец только кивнул. Девушка выглядела совсем молодой и хрупкой, на вид — не больше 16 лет, хотя по ходу разговора он вскоре почувствовал, что она, разумеется, старше. Карина была одета в короткую курточку и длинную тяжёлую чёрную юбку, совсем не по той моде, как одевались большинство девушек вокруг. Вокруг тонкой талии у неё был обвязан длинный красный плетёный пояс, в конец которого было вплетено массивное латунное кольцо. Её стиль был больше похож на стиль Ларисы, от её наряда веяло традиционной стариной, но и на русскую народную её одежда была не похожа. Голову Карины покрывал то ли платок, то ли широкий шарфик. Из-под него на Миядзаки взглянули янтарно-жёлтые глаза, в которых, казалось, танцуют алые отсветы. Японец решил, что в них отразился или светофор, или стоп-сигнал автомобиля. Она была совсем не похожа на Ларису, у которой внешность определяли монголоидные признаки. Карина выглядела как русская или европейская девушка, вот только глаза были очень уж необычные.
— Куда пойдём? — спросила Лариса.
— Сначала давайте поедим! — заявила Карина. — Я жутко голодная. Тут за углом 'быстрое кафе', идёмте туда.
По дороге разговорились. Карина работала в семеноводческом центре на окраине Москвы. О своей работе она рассказала немного:
— Выращиваем пшеницу на семена, новый гибридный сорт, выведенный академиком Цициным. Такой пшеницы раньше не было, очень урожайная и стойкая к любой погоде. Как раз для здешних условий. Ещё занимаемся ускорителями роста.
Про ускорители роста растений Миядзаки слышал и раньше. В конце 50-х эту тематику активно разрабатывали американские биологи и химики, параллельно с гербицидами. Поэтому он не удивился, узнав, что и в СССР над этим работают.
В кафе японец осознал, насколько девушка действительно проголодалась. Она уписывала за обе щёки всё, до чего могла дотянуться, как будто не ела с самого утра, а то и с вечера.
— Карина! Вас там обедом не кормят, что ли? Даже стыдно за тебя, что за манеры? — проворчала Лариса.
— Кормят... На один зуб мне та кормёжка, — ответила Карина. — Да ещё эти... щёки... мешают, никак не привыкну, — она зацепила и оттянула пальцем уголок рта.
Миядзаки вдруг заметил, что клыки у девушки чуть длиннее, чем следовало. Они как будто слегка выдавались из ровного ряда остальных зубов. Он решил, что ему показалось.
После кафе отправились гулять по Москве. Разговор вертелся вокруг полёта в космос, как и большинство других разговоров вокруг. Слишком уж велик оказался информационный шок. Хаяо отметил, что Карина космосом не особо интересовалась.
— Да я в этом мало что понимаю, — честно призналась девушка. — Вот пшеница, или меха — это моё.
— В еде ты понимаешь, — хохотнула Лариса. — В основном — по части её поглощения.
— Это — да! Люблю повеселиться, особенно — пожрать, и потанцевать, — Карина рассмеялась. — О, смотрите, какие тут колечки красивые, и заколочки.
Она подбежала к артельному ларьку с бижутерией и начала перебирать выставленные на витрине заколки. Когда Миядзаки посмотрел на неё, стоявшую у прилавка, ему вдруг показалось, что её юбка живёт своей, отдельной жизнью. Она как будто не подчинялась движениям ног, колыхаясь, даже когда Карина стояла на месте.
Они с Ларисой тоже подошли к прилавку. Среди прочей бижутерии там был очень неплохой выбор серёжек, но Карина на них даже не смотрела, а вот заколки и подвески-кулончики перерыла основательно. Наконец, она выбрала одну заколку, купила, но в волосы вставлять сразу не стала, спрятала в карман.
Гуляли довольно долго, обошли весь центр Москвы.
— Я умоталась! -заявила вдруг Карина. — Ларка, поехали к нам в логово, только поесть купим сначала, готовить уже поздно.
Они зашли в ещё одно 'быстрое кафе', все трое скинулись, и Карина с Ларисой набрали еды, как показалось Хаяо, на шестерых. Японец слегка удивился, видя, как Карина открыто обнюхивает всю еду перед покупкой. Некоторые пирожки и прочие блюда она решительно отбраковывала.
— Девушка, они что, несвежие? — озабоченно спросила стоявшая за ними в очереди женщина.
— Вчерашние, — коротко ответила Карина.
Скинулись поровну, сумма вышла ощутимая.
— Не многовато мы еды взяли? — осторожно спросил японец, пока Карина расплачивалась за всех.
— Боюсь, не было бы мало, ты же видел, какая это прорва... — буркнула Лариса. — И куда только помещается... Хорошо, она ещё вина не взяла...
— Она что, пьёт? — удивился Миядзаки.
— Сейчас уже нечасто, но ещё бывает.
'Логово' оказалось комнатой в коммунальной квартире, в добротном, но мрачном 'сталинском' доме, без ванных комнат, и с туалетом деревенского типа. Мебель в комнате была лёгкая, бамбуковая, очень симпатичная. Хаяо часто видел такую в советских магазинах, он уже знал, что её возят из Африки, на ценниках было написано по-французски и по-русски — 'Народно-Демократическая республика Касаи' (АИ, см. гл. 06-01). При этом общая обстановка не особо напоминала женское обиталище. На одной из кроватей — ворох шерстяных одеял, свёрнутых в подобие большого гнезда, вторая аккуратно застелена. Никаких кукол, безделушек, относительно мало присущих женщинам косметики и бижутерии. На стене висела гитара. Японец с интересом вертел головой, осматриваясь.
Карина выложила продукты на стол, на котором уже стояло большое блюдо с красными яблоками, запихнула первую порцию в микроволновку. (АИ, см. гл. 04-05). Лариса достала тарелки и прочую посуду. Чтобы помыть руки, пришлось идти по длинному, плохо освещённому коридору, заставленному вещами, шкафами. На стенах коридора, больше напоминавшего фортификационную потерну, висели тазы и велосипеды. Когда японец вернулся в комнату, стол был накрыт, а в центре стояли две бутылки вина, видимо, вынутые из заначки. Микроволновка гудела беспрерывно, Карина только подкладывала туда всё новые порции съестного.
— Так, давайте выпьем за знакомство! — весёлая подруга Ларисы разлила вино по стаканам.
— Кора! — Лариса сделала ударение на первом слоге. — Только не налижись! Не хочу за тебя краснеть!
— Да чего тут пить-то? — клыкасто ухмыльнулась Карина.
Застольный разговор перескакивал с одного на другое. Миядзаки отметил, что Карина действительно пила многовато, тем более, для своей субтильной комплекции. Платок с головы она так и не снимала, из-под него виднелись длинные русые волосы. В беседе она принимала мало участия, больше налегая на еду, которая убывала вокруг неё с угрожающей быстротой.
Через некоторое время выпитое вино, как видно, подействовало. На очередное ворчание Ларисы по поводу её прожорливости Карина заявила:
— Это вы, плутовки рыжие, уволокли курицу, и рады. А мы, волки, нам еды надо много.
— Кора! Что ты несёшь, какие волки?
— А то ты сама не понимаешь! — девушка с хрустом разгрызла куриное бедро, жареное в гриле.
Японец ошарашенно переводил глаза с одной девушки на другую.
— Дура, ты что, забыла, где я работаю? Я же подписку давала! — возмутилась Лариса.
— А я — нет!
— Кора, ну замолчи, пожалуйста! Ты же пьяная!
— Почему Кора? — спросил Хаяо.
— Она Коринна, по паспорту, — ответила Лариса. — Но ей это имя не нравится, мы её зовём Карина или Кора.
— Я не Кора! — вдруг заявила Карина. — И плевать мне на твою подписку. Я здесь живу дольше, чем все придурки, что эти подписки придумали.
Миядзаки видел, что у неё раскраснелись щёки, как будто девушке было жарко. Карина вдруг сдёрнула платок с головы, и японец обомлел. На изящной голове девушки, раздвинув сверху и с боков русые волосы, торчали настоящие, до ужаса натуральные уши, собачьи или волчьи, покрытые короткой рыжей шёрсткой. Уши были подвижные, они чутко поворачивались, ловя малейший звук. Человеческих ушей из-за волос видно не было.
— Ёкай!
Японец, сидевший спиной к старомодному серванту, оказался зажат между ним и столом. Он в ужасе подался назад, но бежать было некуда.
— Дурень, — коротко ответствовала девушка. — Сам ты — ёкай. Я — Хоро, мудрая волчица из Йойтсу. Ёкай рядом с тобой сидит, — она выразительно посмотрела на Ларису.
Само понятие аниме в Японии в этот период ещё только формировалось. Хаяо Миядзаки едва ли не первым столкнулся с таким необычным явлением, как косплей (сокращение от costume playing — англ.), причём косплей высшего уровня качества, лютый и беспощадный, поставленный совместно аналитиками Первого и Двадцатого Главных управлений КГБ СССР, при поддержке киностудии 'Леннаучфильм', в части реквизита и аниматроники (АИ).
В этот момент в голове у Хаяо как будто что-то щёлкнуло. Глядя на сидящую рядом огненно-рыжую девушку, он осознал, что все отдельные факты и несуразности, отмечавшиеся им во время общения с Ларисой и работы над фильмом, почти идеально укладываются в единую схему, если сделать всего одно, ключевое допущение.
Японцы — вообще необычная нация. Вроде бы и находятся на пике технического прогресса, а в головах у них такое творится... Да ещё японский фольклор, основанный на анимистической вере в духов и политеистическом характере синтоизма, который, пожалуй, будет побогаче даже кельтского... Впрочем, в начале 60-х прогресс в его современной форме в Японии ещё только начинался.
— Ёкай? — ошарашенно повторил Хаяо. — В России?
— Ну, так они из Японии ещё в августе 45-го сдёрнули, — как само собой разумеющееся, пояснила Хоро. — После Нагасаки.
— А что нам оставалось? Умирать от радиации? — буркнула Лариса.
Японец переводил взгляд совершенно круглых глаз с одной девушки на другую, пытаясь осмыслить эту невероятную информацию.
— Риса-сан, а почему у вас нет таких же ушей, как у Хоро?
— Потому что она — лиса, они хитрее, и умеют лучше маскироваться под человека, — ответила вместо Ларисы Хоро. — Хотя их иногда выдаёт хвост. А вот мы, волки, не так искусно превращаемся. Хотя... наверное, тоже зависит от тренировки. Но уж очень это неприятное занятие.
— Да, Хаяо-кун, — подтвердила Лариса. — Хоро — не ёкай, она — много выше рангом. Хоро — богиня урожая. Правда, ей очень не нравится, когда её называют богиней и выказывают знаки поклонения. Вот такая она у нас богиня, демократичная.
На картинках Хоро изображается с красными глазами, но по тексту книги глаза у неё янтарные, с красноватыми отсветами
— Ага, — ушастая 'богиня' довольно ухмыльнулась. — Помню, в той деревне, где я долго жила, меня так и называли: 'Хоро — пшеничный хвост'. Да, хочешь посмотреть на мой Хвост?
Она произнесла это с таким выражением, словно делала ему величайшее одолжение и благодеяние.
— Х-хвост? — заикаясь, переспросил перепуганный Миядзаки.
— Да, у Хоро очень красивый хвост, и она им очень гордится, — спокойно пояснила Лариса.
Хоро встала, повернулась боком и приподняла сзади подол своей длинной чёрной юбки. Хаяо увидел, что под юбкой у неё надеты брюки, а сзади слегка виляет длинный, пушистый, рыжий хвост с небольшим белым участком на самом кончике.
— Ого! Он что, настоящий? — японец не мог поверить, что наяву видит девушку с волчьими ушками и хвостом.
— Дурень! Конечно, настоящий! — обиделась Хоро.
— Э-э-э... я ничего такого в виду не имел... замечательный хвост!
— Она его каждый день подолгу расчёсывает, — совершенно спокойно пояснила Лариса.
— Конечно, за мехом ухаживать надо! Но вообще, мешает он изрядно, — пожаловалась Хоро. — На общий пляж не пойдёшь, в аквапарк — тем более. Вот в аквапарке мне очень хочется побывать, никогда раньше не была в таком месте, — она придвинула к себе блюдо с яблоками, взяла самое спелое и хрустом откусила.
— Мне тоже, — проворчала Лариса.
— Да, в аквапарке весело, — согласился Миядзаки.
Он уже успел побывать там. Конечно, не горячие источники, как в Японии, но ему тоже понравилось.
— Если бы только в аквапарке! Я пришла в собес, льготы оформлять, показываю им партбилет, там чёрным по белому написано, что я — член РСДРП с 1900 года, а они не верят! — Хоро была не на шутку возмущена. — Тётка эта, в собесе, мне говорит: 'Девушка, это, наверное, вашей бабушки партбилет?'
— Так, а что она должна была подумать, — пожала плечами Лариса. — Ты давно в зеркало смотрелась? Ты же выглядишь как студентка первого курса, в лучшем случае.
— Да знаю! А что поделать? И каждые новые штаны руками перешивать приходится, из-за хвоста... — Хоро взяла следующее яблоко.
— Да уж... И с половой жизнью сложно, — поддакнула Лариса.
