— Их... как это называется... система исполнения наказаний. Если читать только "Постулаты", то кажется, что они очень "добренькие", многие вещи ненаказуемы, осуждаются только морально или вообще никак — разглашение военной тайны, клевета, оскорбление словом и жестом, у них нет налогов, а значит и соответствующих наказаний за уклонение, также нет ничего даже отдаленно похожего на систему копирайта, ремесленники кланов тщательно охраняют свои секреты, а не "патентуют", и если конкуренты что-то смогли скопировать — значит уже ничего не поделаешь.
— Вот о чем я не стал бы жалеть, так это о копирайте!
— Суды у них тоже очень... "добренькие". Адвокатов и прокуроров как таковых — нет, присяжных — тоже нет, все решает судья. Но судей в любом районе города как минимум три, и обвиняемый имеет право выбрать любого из них на свое усмотрение. А судья может призвать еще двух судей себе в помощь, если дело сложное. Преступник защищает себя сам, а суть обвинения излагает либо потерпевший, либо стражник, либо частный детектив, поймавший преступника — в общем, любой, кто "в теме". Если судья признает обвиняемого виновным, а тот не согласен, он имеет право потребовать мага снов. Считается, что мага снов нельзя обмануть, если он задает прямые, конкретные вопросы, на которые возможны только ответы да или нет, и длянадежности эти вопросы повторяют несколько раз в разных формулировках. Таким образом невиновный практически всегда может оправдаться. Но, если "соня" подтвердит вину, тогда наказание будет вынесено более суровое.
— Это еще зачем?
— Чтобы лишний раз не беспокоить магов снов. "Сони" не хотят иметь дело с отпетыми негодяями, чтобы потом стать жертвами мести. И их вообще очень мало. Если звать "соню" на каждый суд, их просто не хватит.
— Ну... тогда разумно, наверное.
— Ага. Поэтому процент невинно осужденных здесь стремится к нулю. Судьи, едва услышав требование позвать "соню", начинают вникать в дело гораздо усерднее (так как "соня" вызывается вовсе не забесплатно, и если окажется, что обвиняемый невиновен, то оплачивает эту услугу судья из своего кармана). Если говорить о судебных ошибках, то бывает наоборот — оправдание преступника, в том числе и за взятку. Такое случается. Но это очень старательно маскируется, так как суды публичные, и если действовать слишком нагло, то рано или поздно недовольные граждане донесут Страшному Сну, и тогда — ой.
— Пока все выглядит разумно. В чем же подвох?
— В том, что происходит после суда. Зная, что ошибки бывают только в сторону оправдания, с осужденными не церемонятся от слова совсем. Например, смертная казнь тут никогда не отменялась. Она полагается за любое убийство, совершенное не по случайности или при самозащите, а нарочно. Даже только за попытку, закончившуюся неудачей, за "заказ" убийства, а при групповом преступлении — всем, кто нанес хотя бы один удар. Аффект или не аффект, был сильно оскорблен или обижен, примерный семьянин, беременная мамочка десятерых детей, личные страдания, что бросила жена — такие вещи тут никого не интересуют. Никакой пощады или смягчающих обстоятельств: убил — умри.
— А если сумасшедший?
— Спрашивала. Камо сказал, что они не видят принципиальной разницы между опасным сумасшествием и отсутствием совести. Опасных психов не лечат, даже не пытаются,— сразу уничтожают.
— Мрачно.
— А самых отъявленных головорезов — угадай, что ждет?
— Да уже и так мрачно,— повторил Кей.
— Ага. Тех, кто ухитрился убить не одного, а больше и не может расплатиться своей жизнью за другие отнятые жизни, заставляют чужие жизни спасать — причем, принудительно. Разбирают на органы. Иногда — медленно и поэтапно, годами.
— Ой...
— Вот и я подумала: "ой". Я гадала, почему у них тюрем мало. А потому, что в тюрьмах сидят только эти... которых или на запчасти, или на научные опыты. Самая защищенная и большая такая тюрьма в народе называется "душегубкой", причем слово это в визанском языке такое, что не поймешь, кто подразумевается — те, кто в ней сидит, или те, кто их охраняет. "Душегубка" — тюрьма для магов, ей буквально тысячи лет. Представь себе, сколько там казнено и похоронено... И сейчас контролирует ее наш общий знакомый — Страшный Сон.
— "Страшным" его, похоже, называют без всякой иронии,— поежился Кей.— А куда девают других преступников, если не в тюрьмы? Неужели как в средневековье — руки рубят?
— Ты удивишься. Угадай, что полагается за изнасилование?
Мужчина слегка побледнел:
— Неужели...
— ...кастрация, ага. Причем, хитрая, без возможности излечения. За рукоприкладство — порка. А руки и пальцы рубят за нанесение травм и увечий, соразмерно — как говорится, глаз за глаз и так далее. Учитывая мастерство местных лекарей, многие повреждения можно обратить. Но наказание происходит без обезболивания, вся суть в том, чтобы доставить преступнику не меньше страданий, чем доставил он, а желательно — больше, чтобы впредь неповадно было. Хорошо хоть это не публично происходит.
— Кто же тут палачами работает?
— Обычные садисты на службе государства, зачастую — откровенно больные на голову из-за того, что занимаются этим изо дня в день.
— Камо так и сказал?
— Да. Цитирую практически дословно.
— Помню, как магистр Икен отрубил руки ордынцу, по вине которого я тогда руки потерял.
— Если честно, мне его было не жаль ни капельки!
— Так, может, зря мы так...? Как ты там говорила... судить другую цивилизацию своими мерками?
— Кстати, я забыла о еще одном случае, когда убийство не наказывается. У них разрешен самосуд. Это называется "право на месть". Фактически — вендетта и линчевание. Да, это у них допустимо. Граждане могут учинять расправу лично. Другое дело, что такое непопулярно, и тому есть причина: потом придется отвечать перед судьей. И презумпция невиновности тогда не действует: именно ты должен будешь доказать, что наказал кого надо и не перестарался. Только из-за этого они еще не утонули в кровной мести и предпочитают сваливать ответственность на стражу и судей.
— А есть преступления, которые у них наказываются, а у нас — нет?
— Ага, ага, слушай дальше, про воров, грабителей, вымогателей, мошенников и... рекламщиков.
— Рекламщиков? Помню что-то такое слышал краем уха...
— Фактически тут нет такого отдельного понятия, некоторые виды рекламы — такие, как вывески, это... так не называется. А всякие ухищрения, призванные повысить привлекательность товара, здесь считаются просто одним из видов мошенничества. Заметил, насколько здесь скромные упаковки?
— А, вспомнил, когда я слышал про рекламщиков, не совсем про них, это была местная поговорка про яркую обертку как про что-то плохое.
— Вот это считается мошенничеством, но совсем мелким, еще только морально осуждаемым и презираемым, а вот использование клейма именитого мастера или клана — это уже наказывается...
— Стоп, а это разве не копирайт?
— Копирайт — буквально — право копирования. Хочешь скопировать один в один, допустим, меч знаменитого кузнеца,— пожалуйста, попытайся; сможешь скопировать технологию ковки — тоже пожалуйста, а вот клеймо копировать — уже ни-ни, этим ты вводишь покупателя в заблуждение, что у тебя качество — такое же, как у мастера, тем самым ты обворовал (заметь) не мастера, а покупателя ровно на ту сумму, в которую отличаются по цене меч мастера и твоя реплика. И наказание за все многочисленные виды воровства — угадай, какое?
— Если следовать принципу глаз за глаз, то, наверное, штрафы?
— Ага, держи карман шире! Штрафы могут быть уплачены с ранее наворованного, и тогда возмездия не получится. Поэтому за воровство — рабство.
— Ой...
— Ну, правда, за какую-нибудь мелочь рабом тебя сделают всего на пару часиков, но ты запомнишь это на всю жизнь. Например, заставят помогать некронисту, а некронист — это местный гибрид патологоаналома и устроителя похорон. Это всегда что-то крайне неприятное, тяжелое или опасное — то, что никто или почти никто не соглашается делать даже за деньги, а только по принуждению. Ну а длительные сроки отбываются на рудниках — каторга.
— Действительно, похоже на земное средневековье.
— Необязательно средневековье, смотря какую страну рассматривать, но... короче, на тюрьмы тут деньги не тратят, наоборот, рудники — это доходные предприятия. Украл — изволь добыть ценностей пятикратно больше наворованного, да еще компенсировать своим трудом затраты на охрану и надсмотрищиков. Одна пятая уйдет тому, кого ты обворовал, а остальное — страже, судьям и всяким заведениям вроде приютов, ночлежек или бесплатных школ.
— А нет опасности, что тогда стража нарочно будет загонять в рудники, чтобы иметь хороший гешефт?
— Будет и загоняют и не скрывают этого. Только невиновного ты туда не загонишь — судья не позволит, а у судьи над душой висит образ Страшного Сна.
— Тогда это... довольно жестоко, но прагматично, и... в своем роде справедливо.
— Я когда Камо сказала, что у нас воры просто сидят в тюрьмах годами, он заметил, что если тюрьма некомфортная, то вот это (а вовсе не отрубание рук) как раз и есть какой-то бессмысленный садизм, поскольку наказание (лишение свободы) не имеет никакого отношения к преступлению (краже собственности). А если тюрьма комфортная, то какой тогда вообще смысл? Только идиотская трата денег на тюремщиков, лучше бы эти деньги отдали какому-нибудь приюту для стариков — он так и сказал.
— Хех... а как же, типа, перевоспитание и потом на свободу с чистой совестью?
— Вот именно: "типа". Не верят они в перевоспитание, только в возмещение. Поэтому, если украдешь сразу слишком много — например, банк ограбишь (хотя тут нет банков), можешь отправиться на рудники на всю оставшуюся жизнь.
— Н-да... негуманные они.
— Говорю же — варвары.
Однако выговорившись, Мария смотрела на все это варварство уже немного спокойнее, даже где-то понимая принцип сочетания мягкой и осторожной судебной системы, но при этом жестокой и циничной системы наказаний. Своего рода "добрый и злой полицейский" в масштабах города-государства?
— Одно могу сказать: если они готовы воевать с ханом Джаггараном, лишь бы не жить по его законам, значит в орде все устроено еще злее.
++ 334-й день 13865 года
Изерский каньон
В каньоне с утра шел ливень, сильный ветер отклонял холодные струи даже под каменный козырек, так что все предпочитали отсиживаться в пещере. Поэтому, когда Джуна вышла наружу и долго не возвращалась, Алия решила проверить, не случилось ли чего.
Она выглянула из пещеры и обнаружила подругу сидящей на валуне. Дождь продолжал лить как из ведра, и та вся промокла. Для волшебницы, чья стихия — вода, это ерунда, но к прочему добавлялась крайне грустная физиономия и понурая поза.
— Эй, ты чего?— Алия подхватила зонтик и подбежала к подруге.
Джуна тяжело вздохнула и развернулась другим боком. Платье на бедре оказалось порвано, несмотря на прочную эластичную ткань. Края длинного разрыва разошлись, между ними игриво выступил бугорок пухлой белой плоти. Джуна снова вздохнула и попыталась свести края разрыва вместе — это у нее получилось, но, естественно, пришлось отпустить, и кусочек ляжки снова попытался вылезти наружу.
— Как это тебя угораздило?
— Застряла на выходе. Намертво. Попыталась вырваться — ну и...
Алия усмехнулась — ну, да, новое жилище было удобнее старого во многом, но не во всем. Туда вели два входа: один — через косую трещину, в которую могли пролезть только избраные (то есть Алия и Джерр), и второй вход — короткий, ровный корридор — высокий, но не шире, чем отверстие на прежней базе. А подруга продолжала пухлеть, так что когда-то это должно было случиться. Она и в старую пещеру еле протискивалась. Но вслух рыжая так не сказала, видя, что водная не в настроении, а попыталась подбодрить:
— Наплюй! Переоденься в другое, а это тебе Камо починит заклинанием восстановления.
Джуна грустно напомнила:
— Другие платья — там, внутри.
Застрять второй раз ей не хотелось.
— Ну, хочешь, я сбегаю?— предложила Алия, и тут позади послышалось: "Ой!"
У выхода стоял Камо и смотрел на Джуну. Толстушка смутилась и снова развернулась другим боком.
— Джу... прости, — сказал Камо.— Это я виноват.
Выражение лица у него и правда было донельзя смущенное. Это настолько контрастировало с его внешностью бандита с большой дороги, что Алия фыркнула. Но за что он извиняется?
— Ты-то тут при чем?
— Ночью было холодно... поддувало... хотел сделать доброе дело — сузил проход. Это как "разлом", но наоборот. Не рассчитал.
— Сузил?! Так значит это был ты!?— воскликнула Джуна вне себя от возмущения.
Невысказанное: "...а не я так растолстела" — повисло в воздухе. Алия с трудом сдерживала смех — мало ли, еще обидится. Что растолстела — ладно, но тут платье пострадало, а хорошую одежду Джуна ценила.
— Ну, прошу, извини,— мужчина развел руками.
Джуна нахмурилась и самым суровым тоном потребовала, показав на вход:
— Исправь!
— Один момент...
Он развернулся, подошел ко входу и начал колдовать — потихоньку, осторожно, чтобы не спровоцировать обвал внутри. Камень захрустел, заскрипел, меняя форму, края прохода стали раздвигаться в стороны.
Когда он отошел, Алия шлепнулась попой на мокрый песок и расхохоталась — не смогла сдержаться. Даже Джуна поджала губы, чтобы не улыбнуться.
Он не просто немного раздвинул камни. Теперь вход в пещеру представлял собой женский силуэт — причем, легко узнаваемый. Очень толстые икры плавно переходили в широкие бедра, но в районе таза фигура сильно не расплывалась, так как попа у "прототипа" росла не вширь, а выпирала назад. Выше была обозначена талия, если так можно назвать нечто весьма округлое, но все же слегка уже бедер. А еще выше располагались три овала, из них самый маленький — для головы. Чтобы подчеркнуть приятную форму двух других овалов, плечи и руки непрошенный "скульптор" решил не "ваять".
— Примерь?— предложил Камо Джуне, старательно сохраняя на лице максимально невинное выражение.
Было очевидно, что Джуна войдет в это отверстие как ключ в замочную скважину — тютелька в тютельку.
— Не хочется,— холодно заявила она.— И руки забыл.
— Тогда я примерю!— объявила Алия.— Какое платье принести?
— Темно-зеленое.
Алия подошла к отверстию и сделала шаг внутрь.
— О, смотрите! Голова — как раз,— сказала она и завиляла юркой попкой, пытаясь достать боком до стены.
Конечно, у нее ничего не вышло — там только голова и подходила. Алия обернулась, лукаво подмигнула и нырнула внутрь.
Вскоре она появилась с платьем и многозначительно взглянула на Камо, который все еще ждал у входа.
— Ладно, дамы, переодевайтесь, а я пойду,— сказал он и шагнул внутрь.
"Хрясь!"
"Ой!" (это Джуна испуганно)
"Упс..." (Алия)
Незадачливый скульптор забыл, что только что уменьшил высоту входа до роста девушек. Но сам-то он был намного выше. Раньше он пролезал боком, и сейчас привычно шагнул, не глядя, и треснулся виском о какой-то выступ.
