08.10.91 13.30
Агентство новостей "Казар":
"Бюро расследований и анализа, занимающееся изучением обстоятельств крушения самолета С-90 над Хазарским морем в минувшую субботу, опубликовало сегодня свой первый отчет о катастрофе, сообщают "Известия". Несмотря на то, что "черные ящики" самолета до сих пор не обнаружены, в бюро заявляют, что причиной трагедии стал сильный взрыв на борту самолета, вызвавший детонацию горючего ... Поскольку взрыв горючего, по мнению экспертов, возможен только в случае ..."
11.10.91
Агентство новостей "Северная Пальмира":
" ... по словам полковника Исмаилова вероятность обнаружения тел или даже их фрагментов крайне незначительна. Взрыв, судя по имеющимся в распоряжении следствия данным, произошел на высоте три тысячи метров, при этом ...
Список находившихся на борту пассажиров и пилотов еще уточняется, однако достоверно известно, что среди них находились ...
Камеры службы безопасности аэропорта "Пулково" зафиксировали ...
Следствию предстоит еще ответить на множество вопросов, среди которых и такой: почему в то роковое утро профессор Реутов был одет в форму казачьего полковника? Нашему корреспонденту в Новгороде госпоже Спасской стало известно, что Вадим Борисович Реутов действительно являлся полковником в отставке, но, как утверждают его коллеги в Петровском университете форму никогда не надевал и вообще не любил вспоминать о своем военном прошлом. ..."
12.10.91
Газета "Казакъ":
"...дочь главкома Казачьих Войск генерала от кавалерии С.М. Шуга Полина Спиридовна Реутова (Кетко) и профессор Петровского университета, полковник в отставке Вадим Борисович Реутов будут ...
... прощальная панихида состоится в Новгороде, в здании Всероссийского Совета Казачьих Войск с 10.00 до 16.00 ..."
19.10.91
Газета "Петровский ежедневник", статья "Кто заказал ламарковского лауреата?"
"... но именно Немеровский, по-видимому, и был тем человеком, кто отдал роковой для Реутова приказ. Служба прослушивания Отдельного Корпуса Жандармов зафиксировала звонок господина Немеровского неустановленному абоненту в 5:42 утра пятого октября, во время которого и прозвучали недвусмысленные слова: "С профессором нужно кончать и как можно быстрее!" Что имел в виду человек, только что переживший стрессовую ситуацию неимоверной силы? О каком профессоре шла речь в разговоре некоронованного короля криминального мира Петрова с его так и остающимся пока неизвестным собеседником? Об этом мы, возможно узнаем только после завершения следствия, однако уже сейчас ...
... многочисленные вопросы. Куда собрался лететь в то трагическое утро исчезнувший за две недели до этого профессор Реутов? Каким образом он оказался в компании международного террориста Карла Аспида? Или, возможно, Реутов, как и супруги Казареевы, оказался всего лишь нечаянной жертвой обстоятельств, став заложником этого неуловимого преступника? ..."
27.11.91
Газета "Псковский обыватель", статья "Кто вы профессор Реутов?"
"... Так жив он или мертв? О, разумеется, вопрос звучит едва ли не глупо, если учесть, что 5-го октября взрыв чудовищной силы развеял прах профессора и его спутников над осенними водами Хазарского моря. Однако факт — по данным архивов Всероссийского Союза Казачьих Войск в ночь с 4-го на 5-е октября жив был есаул в отставке Реутов, тогда как Реутов — войсковой старшина погиб 18.04.62 года во время боев за Вену. Он и звание полковника-то получил только посмертно, в силу известной традиции о присвоении погибшим в бою офицерам очередного звания. Но кто, тогда, был тот человек, который сделал после войны блестящую академическую карьеру, став профессором Петровского университета и самым реальным кандидатом на Ломарковскую премию 91-го года? В прокуратуре разводят руками, в штабе казачьих войск недоумевают, а единственный свидетель, который мог бы пролить свет на эту весьма и весьма запутанную историю, "убит горем" и нерасположен вести бесед с репортерами.
"Не знаю, что там за заморочки с бумагами, — заявил генерал Шуг на краткой встрече с журналистами в пресцентре Объединенного Командования. — Лично я помню, что покойный Вадим Борисович Реутов был тяжело ранен во время уличных боев в Вене. Представление на присвоение ему внеочередного звания — полковник — я написал тогда же, но не по случаю гибели войскового старшины Реутова, а в связи с его героизмом и выдающимися командирскими способностями, проявленными комбатом Реутовым в боях с германцами. Более я с Реутовым не встречался и даже не знал, что он стал ученым. Все, что я знаю о последующих событиях, сводится к следующему. Первое, за три дня до своего исчезновения моя дочь Полина Кетко сообщила мне, что выходит замуж за Вадима Реутова — профессора Петровского университета. Имя будущего зятя показалось мне знакомым, но Полина ничего о военном прошлом жениха не знала и сообщить мне, соответственно, не могла. Что произошло дальше мне не известно, так что от спекуляций по этому поводу я воздержусь.
Второе. 22-го сентября Полина неожиданно появилась в Новгороде, и мы встретились в ресторане на Софийской набережной. Во время разговора я узнал, что профессор Реутов — к этому времени уже законный супруг моей дочери — и войсковой старшина Реутов, командовавший батальоном в моей бригаде во время войны, один и тот же человек. Выбор Полины меня устроил, хотя я и высказал замечания по поводу возраста ее мужа и того, что брак был заключен несколько скоропалительно. К сожалению, это все, что я могу сообщить по существу вопроса. Через несколько минут после того, как мы появились в ресторане, началась перестрелка, и более я с Полиной не встречался.
Третье. Как вам было уже сообщено представителем Генерального Штаба, маневры Балтийского флота и частей специального назначения были плановыми. В связи с тем, что десантированию подлежала и казачья бригада, я прибыл в Петров 3-го октября. Ни с Реутовым, ни с Полиной я в Петрове не встречался. Почему в ночь с 4-го на 5-е октября Реутов был одет в форму полковника казачьих войск, не знаю. Откуда у него взялось удостоверение кадрового офицера, мне не известно. Приказа на переподчинение некоторых частей бригады Реутову я, разумеется, не отдавал. Насколько мне известно, такого приказа не отдавал никто. Это просто невозможно. Что делал Реутов в Петрове в ту ночь, я не знаю.
Четвертое. По всем вопросам, имеющим касательство к делу, мною были даны исчерпывающие объяснения, как представителям командования и армейской контрразведки, так и представителям государственной прокуратуры. Судя по тому, что я все еще остаюсь в должности командующего Казачьими войсками Русского каганата, компетентные органы в лице своих представителей моими ответами остались удовлетворены.
Это все, дамы и господа. К сказанному мне добавить нечего, и я убедительно прошу, вопросами, касающимися событий, произошедших в Петрове 4-го и 5-го октября, меня более не беспокоить. Имейте уважение к моим отцовским чувствам.
Честь имею". Конец цитаты".
Эпилог. Post hoc1 или вскрытие покажет
На аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и дракона
Пс. 91-13
Василиск крылатый змей с головой петуха. Появляется он из яйца, снесенного петухом. Хвост у него змеиный, крылья лебединые, а лапы со шпорами
#1После этого (лат.).
Говорят, что работы и после смерти останется на три дня
Хазарская поговорка
1.
Площадь Кобланды батыра, Аэропорт "Коскудук", Актау, Золотая Орда, 5 октября 1991 года
Жизнь после смерти оказалась не лишена приятности. Впрочем, выяснилось это не сразу. Ведь прыжок с обреченного самолета и марафонский заплыв в Хазарском море — совсем не теплом, следует отметить, а напротив холодном, — и, наконец, бег трусцой от одного из актауских пляжей, куда Реутов, в конце концов, выбрался, и до точки назначения, ни тихим отдыхом, ни милой забавой не назовешь. Просто язык не повернется. Но с другой стороны, все это время — пока прыгал, плыл и бежал — Вадим пребывал в том особого рода состоянии, которое некоторые называют боевым трансом, и к рефлексии, соответственно, расположен не был. Поэтому и "загробная жизнь" по-настоящему открылась Реутову только тогда, когда спало напряжение "марш-броска по пересеченной местности" и началась рутина "подъема к престолу Тенгри Вечное Синее Небо", где, как известно, уготовано место для всех истинных батыров. А разве войсковой старшина Вениамин Хутуркинов не был настоящим богатырем? Был, и, значит, ему тоже полагалась своя степная Валгалла.
Вадим сделал несколько глубоких вдохов и длинных выдохов, успокаивая разогнавшееся под гору сердце, бросил между делом взгляд в витрину лавки торговца кашмирскими коврами, в которой отразился атлетического сложения мужик в спортивных трусах до колен и пропотевшей майке (и даже крошечный рюкзачок на спине не выбивался из вполне узнаваемого образа), и подошел, наконец, к дверям дома номер 7. Вот в этот момент, собственно, и началось его приятное во всех отношениях посмертие. Точнее, оно началось с по-восточному вежливого и при том немногословного человека, открывшего Реутову дверь дома, расположенного прямо напротив пятизвездочного караван-сарая "Шелковый путь". То есть, о том, что фасад старого, построенного, судя по стилю, еще в прошлом веке, дома выходит на просторную, залитую солнцем площадь с фонтанами, носившую имя какого-то знаменитого золотоордынского богатыря, Реутов, зашедший в дом со двора, узнал не сразу. Но позже ему довелось увидеть и эту впечатляющую площадь, и вспарывающее бледно-голубое небо на другой ее стороне здание суперсовременной гостиницы или по-местному караван-сарая, похожего своим дерзким дизайном на китайский широколезвийный меч.
Однако сначала, как водится, был краткий обмен любезностями, не исключая два пароля и одно очень важное условное слово. А вслед за тем — замечательно оборудованная ванная комната, где хозяин дома собственноручно обрил Вадима наголо, а затем — после контрастного душа и краткого перекура — наложил на лицо гостя грим, включавший темно-карие линзы для глаз и черную бандитскую бороду. Одевшись в заранее приготовленную для него одежду, Реутов глянул на себя в зеркало и с глубоким удовлетворением отметил, что сам себя не узнает. Перед ним стоял совершенно незнакомый — неожиданный и чужой — человек, при том человек идеально соответствующий тем документам, которые Реутов получил еще через два часа.
— Момент, — как-то совсем по-европейски сказал хозяин дома, жестом приглашая Вадима присесть на трехногий табурет, поставленный у идеально белой стены. Намерения его были прозрачны до очевидности, ведь, знать, как Реутов выглядит — до того, как он здесь появился, — не мог никто. А документы без фотографии, как известно, не действительны хоть в каганате, хоть в орде. Двадцатый век на дворе, и подорожные грамотки и прочие пайцзы1 из употребления вышли. А жаль.
— Благодарю вас, — мужчина сделал два снимка, поклонился, и указал Реутову на двустворчатую дверь. — Проходите, пожалуйста, агьай2! Все приготовлено, и никто не помешает вашему отдыху.
Сказав это, мужчина поклонился еще раз и исчез за боковой дверью, а Вадим, отдавший дань предусмотрительности и деловитости человека, с которым — используя старые связи отца — связался всего два дня назад, хмыкнул и, закурив вторую в Актау папиросу, прошел в указанную хозяином дверь. За нею оказалась просторная, великолепно декорированная в среднеазиатском стиле гостиная с узкими стреловидными окнами, выходившими на площадь и устремленный в небо меч караван-сарая. И, разумеется, хозяин не обманул: здесь все было готово к приему дорого гостя. Не было только обязательных безмолвных фигур восточных женщин, тенями скользящих вдоль стен, и вообще никого не было. И не случайно. Ведь это не был знак неуважения к Реутову, впервые перешагнувшему порог этого дома, или, не приведи аллах, пренебрежения, выказанного, чужеземцу. Нормальная предусмотрительность умного и опытного человека: чем меньше людей увидят гостя, тем лучше и для самого гостя, и для хозяина дома. А так, все было приготовлено по высшему разряду, и низкий стол, застланный тяжелым тканным достарханом3, и все, что положено, на нем: бешбармак4 с осетриной, казы — великолепная колбаса из конины, и исходящие ароматным паром манты — огромные и очень острые ордынские пельмени — с верблюжатиной, и, разумеется, лепешки шелпек и хлеб, жаренный в казане — баурсак, и кувшин с кумысом и, понятное дело, водка. Куда же без водки на мусульманском востоке, который в данном случае не какой-нибудь там арабский Дамаск, а великая центрально-азиатская степь, где правоверных — таких, кто алкоголь в рот не берет — никогда толком и не водилось, но где вину, — которое, возможно, и есть зло — всегда предпочитали первач.
#1Пайцза — выдававшиеся китайским правительством, а позже (в XIII -XV вв) монголо-татарскими ханами, верительные дощечки с надписью, представлявшей правительственное распоряжение, объявление, повестку и т. п. П. бывали разные: деревянные, медные, серебряные и золотые, иногда украшенные драгоценными камнями.
#2Агьай — брат (казах.). Вежливое (уважительное) обращение к нестарому человеку несколько старше или одного с тобой возраста.
#3Достархан — скатерть.
#4Бешбармак состоит в основном из мяса (конины, верблюжьего, баранины, говядины, а также в западных областях Казахстана из осетровых пород рыбы) и тонко раскатанного и нарезанного на квадраты теста.
Все это отменно выглядело и пахло, и еще лучше оказалось на вкус. Так что, голодный, да еще и не по-детски уставший "с дороги" Реутов вполне отдал дань всем тем яствам, которые приготовил для него всегда безукоризненно точный в деталях — если верить чужому опыту — Исламбек аль Бухари, негоциант и ценитель изящных искусств. И последний штрих, нанесенный хозяином дома на картину их "мимолетной встречи", лишь укрепил репутацию торговца опиумом в глазах Вадима, несколько отяжелевшего от съеденного и выпитого. Ровно в тот момент, когда он почувствовал, что ему следует остановиться, с легким скрипом открылась боковая дверь, и в гостиную вошел аль Бухари. В руках он держал серебряный поднос: не слишком одобряемый муллами, имамами и кади1 коньяк, чай, шарики из теста, сваренные в меду — шек-шек — на десерт, и пачка подлинных документов, выписанных на имя афганского купца Кешвара ибн Харуна Херати.
