— Ивь..ан Боль... оть...ин... — Эдмунд попробовал произнести непривычное имя и внутренне поморщился. Язык сломаешь!
Юноша весело улыбнулся.
— Вот, чтобы избежать таких проблем, можете называть меня Джоном. Должен сказать, что у вас потрясающие знания. И я специально приезжал в Оксфорд за вашей книгой.
— Сэр Исаак очень просил привезти в университет экземпляр. А лучше — несколько.
— Сэр Исаак? Университет?
Голова у Эдмунда пошла кругом. Мужчина достал экземпляр его книги.
— Исаак Ньютон разумеется. Декан Университета Государева.
— Государева?
— Государя Алексея Алексеевича Романова. Русского царя.
Эдмунд кивнул. Да, теперь все стало на свои места. И верно, ходили слухи, что на Руси создали Университет, но просвещенные люди над этим больше подсмеивались. Ну, на что способны эти варвары? У них же там вечные морозы, холода... какая там наука?
Но вот сидит Джон, держит его книгу и что-то говорит.
Не доведенное до конца исследование?
Углубить и расширить выводы? И кое-что обобщить?
Ну-ка...
Минут через десять Галлей был уже увлечен настолько, что едва не принялся писать вином, случайно обмакнув перо в кубок вместо чернильницы. А спустя еще два часа договорился с новым другом до того, что собрался отправляться на Русь.
К черту ли ту Святую Елену?! Стоял остров — и еще постоит, не потонет! Зато на Руси он сможет пообщаться с сэром Исааком, да и другие ученые, которых называл Джон, также были известны и интересны...
Съездить ли на Русь?!
Конечно, съездить, тем более, что русский король оплачивает все расходы, взамен прося только сэра Галлея прочитать курс лекций по астрономии в Университете. И — да.
Обязательно изложить свою теорию о движении планет. Кто ж откажется?
Ваня смотрел на пьяненького англичанина чуть насмешливо. Вот ведь, что хмельное с человеком делает, даже с самым лучшим. И верно, хорошо царевич у них в школе сделал. Хоть раз — да каждый из учеников должен был напиться впьянь, до свинского состояния, посмотреть на себя — такого и понять, где мера и почему пить не стоит.
Никто и не пил. Разве что вот так, когда надобно... и то Иван умудрялся половину под стол лить.
Вот и еще один человек присоединится к Университету. Царевна Софья очень хотела его видеть, даже настаивала, говоря, что он умница и если его не загубят, то Галлей станет великим астрономом. Вот Ваня и подсуетился.
Натравить людей на Галлея было несложно — никто не любит молодых, ранних и умных. Это не Русь, тут талантливых людей давят, ровно клопов. Ну а потом доверительный разговор, чуть внимания, много алкоголя — и контракт подписан.
Эдмунд Галлей обязался приехать на Русь и прочитать курс лекций. А уж уезжать он и сам не захочет. Никто еще не захотел.
* * *
— Соня, кто такой Имре Тёкели?
Софья задумалась. В мозгу зашелестели незримые листы картотеки, собранной за долгие годы и неустанно пополняемой.
Венгрия — Леопольд — Тёкели — Дракула...
— Да, был такой. Сын Штефана Тёкели, венгра, который бунтовал против Леопольда. Вроде как бежал в Трансильванию, чтобы ему не отсекли ненужное. Пытается стать достойным преемником Дракулы, но куда ему. А что случилось, Алешенька?
— Читай. Грамотка тут пришла...
Софья ловко поймала пергаментный свиток со здоровущей печатью, развернула, вчиталась.
Латынь она отлично знала, как и любой образованный человек. Выучила. Пришлось.
В самых вежливых и изящных выражениях господин Тёкели сообщал, что вот он, мечтая о независимости Великой Трансильвании... так, ну бла-бла-бла пропустим... одним словом — человек мечтает о звании нового Дракулы. А — шиш.
Часть Трансильвании он себе отгрыз, как говорится — на энтузазизьме. А куда потом?
Как говорится, для войны нужны три вещи — деньги, деньги и еще раз деньги. Где деньги, Зин?
В Трансильвании, которую со времен Дракулы обдирали так, что ей-ей, вампиры казались бы благом? Что-то подсказывало Софье, что выбирая между вампирами и сборщиками налогов, народ выбрал бы первых. Гемоглобин-то восстановим, а вот денег — нет! Вообще нет.
Нигде нет.
Короче — кризис экономики. Эх, и тут от них не скрыться...
И что там дальше?
Ну, может, конечно, гражданин Имре прогнуться под великую Турцию. Принять мусульманство, и даже обрезание сделать. Но народ будет недоволен. Вот почему в Трансильвании не любят турок? Странный вопрос...
А может и прогнуться под Русь-матушку.
Но нужен ли этот кусок на Руси?
У Софьи руки чесались замахнуться на великую державу и вообще сваять Советский союз, назвав его другим именем. Что поделать — она росла и жила в то время, когда СССР был великой империей, а при словах 'русские идут' правители остальных держав начинали вздрагивать и мелко креститься.
Но сейчас ей не потянуть.
Ни ей, ни Лёшке, ни Руси, что самое важное.
А вот Михайле Трансильвания очень удачно придется. Отгрызть бы тот кусочек по Дунаю... пусть Имре будет независимым, пусть! Но под покровительством Великой Польши! А что? У них и границы общие, и из Крыма можно снабжение наладить, опять же, русские в войне если и будут участвовать — то только под польским флагом.
Софья совсем по-детски хихикнула, вспомнив про боевых летчиков Ли Си Цинов и Ван Ю Шинов. А что? Будут бравые поляки Иванов, Петров и Сидоров под командованием пана Володыевского. Как вы яхту назовете, так ее и в политике примут.
Паны, опять же, будут заинтересованы, а то нельзя все время повышать давление в котле. Рано или поздно может сорвать крышку, а еще одной войны на Руси не надобно. Пусть лучше Польша пока остается дружественным государством, а потом, если повезет, объединятся две страны. Только вот с браками — не надо.
Сыты по горло коронованными идиотами и прочей генетической швалью. Не-ет, и при своей жизни она родословную портить не даст, и потомкам завещает. Пусть на все изжоги идут, пусть хоть детей от жен подменяют на детей от любовниц — но на троне не должно быть генетически дефектных царей. Надо бы еще основы генетики изложить сэру Исааку — кто там у него сейчас этим занимается?
Много Софья рассказать не могла, но ведь сейчас и это было неизвестно. И вообще, главное знать, куда копать, а как копать, какой лопатой...
Она знает, что.
Ученые найдут — как.
Но это потом, потом. А покамест...
Надобно узнать точнее, что там происходит. Софья решительно принялась строчить указания осведомителям.
* * *
Илона Зриньи смотрела в будущее с тоской. Да еще с какой.
Легко, ой как легко жить, когда тебе пятнадцать, когда ты весела и беззаботна.
Легко жить и под крылом сильного и умного мужа, любить его, рожать детей и каждый день молить Бога, чтобы дал еще денек. Хоть один, потому что Ференц был Ракоци. До последней капли крови, до мозга костей... и рано или поздно его должны были убить. Как ее отца, как деда.... Она понимала это, понимал и Ференц — и вместо того, чтобы позволить жене превратиться в нежную и трепетную лилию, растил злую колючку. Пусть — роза. Но с шипами, а не с цветами.
Легко умереть вместе с тем, кого любишь.
А вот сохранить все, что есть у него, преумножить, передать детям...
Она — сможет?
Были, были у нее сомнения. Иногда и самая сильная женщина может позволить себе минуту слабости, плача навзрыд там, где ее никто не увидит кроме птиц. На западной башне замка.
Ференц, ох, Ферек... зачем, за что, как же так...
Вопроса — 'кто?' она не задавала. Ни на минуту не задавала, с тех пор, как у мужа начались боли — и они заподозрили яд. Леопольд, кто же еще?! Габсбурги, будьте вы прокляты!!!
Род Ракоци древний и сильный, и Илона подозревала, что мужа отравили не просто так.
Теперь надо отнять у нее сына, сделать из него марионетку — и она будет плясать под ниточки императора...
Не отдам!!!
Руки сжались в кулаки.
Людям не отдам, смерти не отдам...
Женщина кусала подушку, чтобы младенец не слышал ее рыданий. А выть хотелось...
Я справлюсь.
Я выдержу...
Кто бы мог подумать, что в этом красивой черноволосой женщине будет столько внутренней силы? Все бы, жизнь, честь и душу отдала Илона за свободу родной страны. Кровь бы позволила по капле выцедить. Ее отец, мать, деды и прадеды мечтали о свободе. Свободе от Римской Империи, от Габсбургов... за что и платили своей кровью.
Даже не за дела, за мечты. Леопольд, а до него и множество других императоров, ревниво охранял свои владения, выжигая даже намек на крамолу.
Ни один заговор пока еще не увенчался успехом, ни один...
Все погибали.
Прадеды и прабабки, деды, отец, мать, теперь вот муж... скосит ли ее неумолимая коса? Илона подозревала, что да. Но пока она еще жива!
Она будет, видит Бог, она станет бороться до последнего!
Пусть не она увидит свободную Венгрию, пусть ее дети и внуки, но они доживут! Свобода будет гореть у них в крови, равно, как и у нее.
Свобода...
В зал она спустится спокойная. Как и всегда после смерти мужа, в траурном уборе. Займется делами, будет говорить, улыбаться, выслушивать людей с их бедами, проверять отчеты управляющих, разгонять воронье, слетевшееся в замок...
Родственники, родственники... и откуда только эти твари выползают?! Где они были, когда Ферек пытался найти помощь?! Где они были, когда он умирал от яда!?
Где!?
Зато сейчас выползли из нор, жала выпустили, зашипели, что те гадюки...
Помогут они...
Ага, помогут, как же!
Илона боялась.
За себя, за младенца, за дочь... за свою землю и своих людей. А помощи ждать было неоткуда. И двигалась неодолимой волной турецкая армия, и... что же будет?!
Женщине было страшно.
* * *
— Ваше высочество!
— Мадемуазель Изабелла!
Голоса гувернанток разносились по саду, буквально раздирая воздух. Девочка поморщилась, но из укрытия не вылезла.
Нет уж!
Надоели!
Опять будут танцами мучить! А неохота... она бы лучше сейчас поиграла с любимой собачкой. Вот кстати...
— Кики...
Подзывать малыша приходилось шепотом. Услышат еще...
Но песик почему-то не шел.
— Ваше высочество...
Шепот был также очень тихим. Изабелла обернулась — и увидела молодую девушку. Та тоже пряталась за кустами, держа на руках предателя Кики. Крохотный песик породы бишон фризе, которого почесывали за ушками, выглядел абсолютно счастливым. Девочка прищурилась, вспоминая.
Где же она ее видела? Нет, не упомнить...
Дворец короля хоть и не был проходным двором, но запомнить всех просто не было возможности.
— Сеньорита...
— Меня зовут Анита, я кузина русского посла. Идемте, ваше высочество, а то сейчас эта стая чаек до нас доберется.
— Куда?
— Спрячемся от них?
Белле того и хотелось, так что, пригибаясь и оглядываясь, она последовала за девушкой. Несколько минут плутаний в саду — и они вышли к симпатичной беседке, заросшей виноградом так, что и входа не видно было.
— Ваше высочество?
Изабелла первой скользнула внутрь. Там было тихо, спокойно, а главное — ни одной фрейлины. Девушка, войдя вслед за принцессой, вручила ей Кики — и осталась стоять у входа. Изабелла подумала, а потом указала девушке на подушку.
— Присаживайтесь, сеньорита Анита.
— Благодарю, ваше высочество.
Девушка ловко скользнула на подушки.
— Расскажите мне о Руси? Это правда, что там постоянно темнота и холода? Говорят, там такие морозы, что птицы на лету замерзают?
Девушка улыбнулась.
— Что вы, ваше высочество! У нас есть и зима, и лето...
Через два часа Анита и Изабелла выбрались из беседки, чтобы разойтись в разные стороны.
И вновь встретиться. Изабелла хвасталась своим Кики — и Анита рассказала ей, что на Руси разводят и дрессируют хорьков. И даже сказала, что у нее с собой есть питомец. И — самое главное!
Обещала принести его и показать! И если принцессе понравится — то и подарить.
А поскольку фрейлины наверняка не дали бы принцессе спокойно поиграть с экзотической зверушкой, то конечно, первая встреча должна была состояться подальше от этого... престарелого курятника. Да и послушать еще о Руси хотелось.
Да, конечно, Изабелла в жизни там не побывает, но... интересно же!
Анита, она же Анна Перышкина, одна из Софьиных воспитанниц, только усмехалась. У нее было другое мнение на этот счет.
Не побывает?
Ой, не зарекайся...
Царевна Софья уже прислала записочку, так что Изабеллу надо было потихоньку заинтересовать Русью. Пусть она станет для девочки страной сказок — тогда и поездка туда пройдет спокойнее, да и начальная обработка...
А вообще — насколько ж умна царевна! Глядя на девочку, Анна понимала, что из нее получится хорошая королева. Неглупая, любопытная, ясноглазая — от такой хорошие дети будут. А если ее еще мыться приучить, да к здоровой пище...
Хорек, между прочим, был одним из дюжины, которую привезли с собой — и был специально приучен не жрать тухлятину, как ни маскируй. Так что скоро Изабелла начнет отказываться от плохой воды и пищи, мотивируя это тем, что такое даже Рикки не ест! А вы человека накормить хотите?
Еще хорек был умен, спал на подушке рядом с человеком, ластился, чтобы его погладили, без устали играл с бумажкой и отлично ловил крыс и мышей.
Скоро, очень скоро экзотическая игрушка займет свое место рядом с принцессой.
А дальше — больше. Сложен только первый шаг.
Сколько времени пришлось выслеживать девочку! Больше месяца!
Но что такое удача? Это — труд. Девяносто процентов труда, и уж десять можно оставить на стечение обстоятельств. Так говорила царевна — и Анна принимала эту истину всей душой. Давно ли она была воровкой и пряталась по подворотням?
Сейчас она доверенное лицо царевны, и прятаться ей приходится уже во дворцах. Роскошное платье, драгоценности, кружева и золото...
Но работа-то привычная?
Стоит ли упоминать, что на следующий день принцесса потихоньку удрала в беседку, откуда и вернулась с роскошным хорьком на плече.
Конечно, Кики ревновал, но недолго. Хорек, существо чрезвычайно активное и любопытное, быстро научился играть с собачкой — и теперь они служили неиссякаемым источником забав для всех фрейлин принцессы, да и для нее самой.
А Анита все рассказывала и рассказывала девочке о Руси. И все больше любопытства было в глазах Изабеллы.
Софья была бы довольна.
* * *
Получив письмо от польского царя, Леопольд изволил огневаться.
Как!?
Эти варвары... эти однодневки... это быдло ему еще и условия ставит!?
Справедливости ради, условия ставил русский царь, но все-таки!
Он, император Священной Римской Империи, его поддерживает Папа Римский, он один из самых...
И турки стоят у него на пороге.
Одному ему не отбиться.
Польша?
Ну, придут они там, или не придут — вопрос. Но коли он сейчас русскому царю откажет — можно и не сомневаться, что поляки дома останутся. А зачем им воевать идти? У них сейчас и дома весело и интересно.
В Польше было... сложное настроение, иначе и не скажешь.
