Получасом позднее, когда я почти заканчивала, в двери постучался сегодняшний АНБУ. Сказал, что пришел Шинода-сан и утверждает, что мы договаривались. Выдержала недоуменный взгляд помощника, пожала плечами: 'Анко'. Вроде успокоился. Ну да — у меня же теперь есть моя девочка. На которую так удобно спихнуть неудобные для меня вещи. И договориться о том, что она меня прикроет... Надо только не забыть с ней все отмазки согласовать.
Кохай, прикинувшись предметом обстановки под весьма скептичным взглядом АНБУ, пристроился в уголке, ожидая, пока я со всем закончу. Вытурила Генму вместе с подписанными бумагами, вновь опустила барьеры и пошла, плюхнулась на подоконник. Что-то меня уже подташнивать начинало: правильно, столько психовать с утра пораньше. Нервы надо беречь, они только у одноклеточных в порядке — да и то потому, что не предусмотрены конструкцией. Хоть иди, отлавливай парочку врагов за воротами деревни и проводи воспитательную работу. Так, чтобы от души отлегло, и настроение вернулось с 'поубиваю всех нафиг' хотя бы на позицию 'убить не убью, но покалечу знатно'.
— Проходи, садись. Сейчас в себя приду и начнем. Полминуты дай, — тяжело откинувшись на стену, прикрываю глаза.
— Что-то случилось? — старый друг присел на край подоконника, внимательно огляделся и, сложив зубодробительную комбинацию печатей какого-то барьера, удовлетворенно усмехнулся, глядя на кукушку. Даже так? Надо у него выбить при случае эту технику. Дельная, видать, штука, раз блокирует фуин Лиха Одноглазого.
— Общежития смотрела. Йороу, это кошмар! А ирьенины в каких условиях живут — слов нет! Да, они стараются. Все чисто, аккуратно и подлатано. В меру сил и способностей. Но там уже даже капитальный ремонт не поможет! Только снести и новое построить. У АНБУ еще так-сяк, полгода-год точно подождет. Но все остальное...
— Я как раз по этому поводу, — протягивает несколько потрепанных папок. — Тут... — поиграл ровными собольими бровками. Ага, это только для вида папочка. — Вся инвентаризация, но у меня везде идеальный порядок, заходи в любое время, сама убедишься... А вот тут истории того, что на данный момент висит на административном балансе. Как понимаешь — далеко не все: за пятнадцать лет — даже за десять — всё и по всему сюда просто не впихнешь. По основным объектам, некоторую часть — да...
Беру папки, просматриваю названия первых страниц и списки в конце (у него все всегда по полочкам разложено, прелесть какая). Чуть больше половины общежитий, счета за них (копии, естественно), отчеты о постройках различных усадьб — частных, само собой. Затем куски маршрутов стайной миграции всяких мелких предприятий... И расписки за землю. Мама, караул!.. Где моя валерьянка?
— Счета за коммуналку где взял? — Интересно, я выживу в итоге? Уж больно много говна всплывает каждый день. Как бы не утонуть ненароком...
— Да так. По старой памяти взломал пару кабинетов, — кохай так мечтательно улыбается, что мне даже слегка легчает. Не часто он в столь приподнятом настроении бывает. — И еще кое-что по мелочи.
— Уверен, что не засекли?
— Я бы тут не сидел. — Ну да, тоже верно. У нас, шиноби, все по-быстрому решается. Если где-то кого-то застали в неурочном месте или времени... Безымянная могилка — это самый радужный вариант развития событий, в любом другом случае возможно все: от разделочного стола какого-нибудь местного 'Орочимару' до 'Спи спокойно, дорогой товарищ! Катон-Зюккоку!' Ибо 'нет тела — нет дела'.
— М-да. Для меня в прошлый раз ночное бдение над архивом казначея тоже совсем уж безрезультатно не прошло, — на немой вопрос в глазах поясняю. — Первая реакция была: 'Что это за хрень?!' — Кохай неодобрительно хмурится: всегда считал, что девушки не должны ругаться. И периодически на меня дулся. Особенно по малолетству... — Чего только одни кофейные отпечатки на бумагах стоят!
— Да, Нигаи не отличался аккуратностью, — а в глазах — льды Арктики. Все сразу.
Вздыхаю.
— Да и ни умом, ни сообразительностью он тоже не блещет. Еще что-нибудь у тебя есть? Такое же интересное? — Стучу пальцами по подоконнику, поглядывая на папки.
— Нужно время. Пару дней. — Конечно. Наверняка, все в разных местах припрятано. — Семпай...
— Мм?
— Это тебе, — протягивает кулек шоколада. Ух ты! Разворачиваю, чтобы понюхать — там записка. Опять с координатами. Мог бы и вслух сказать, раз даже свой барьер поставил, хотя... Лучше перебдеть, чем потом из тазика с цементом свои ноги выковыривать...
— Спасибо, — улыбаюсь и закидываю в рот первую конфету. Клочок бумаги заворачиваю в шелестящий фантик, скатываю в комочек и роняю в сумку: до четвертого дня десять раз забуду. Текучки слишком много. Пусть пока полежит.
Шинода хмыкает, встает и легко кланяется.
— Уже уходишь?
— Конечно. Я и так задержался, — сдержанно улыбается. Жаль! Жаль, что с кохаем приходится играть в такие шпионские игры. Местного разлива. Нам с ним даже толком поговорить нельзя — все по кустам, да по лесам ныкаться приходиться. Хотя... Забавно выходит. В какой-то мере.
— Темного неба.
— Яркой луны, семпай. — Одновременно снимаем барьеры. Тут же с нехорошим лицом в кабинет вламывается Генма (все это время, что ли, дверь штурмовал?) и чуть не тормозит подносом в Йороу. Тот ловко уворачивается, а Генма, "посланный уверенной рукой", летит дальше. Но надо отдать должное, почти сразу останавливается, разворачивается и с отчетливым недовольством смотрит на старшего мужчину. Но предъявить нечего... Шинода полон безмятежности: только что провел бесконтактный удар, а перед этим еще и подножку поставил. Прямо с порога. Хулиганство в чистом виде. Причем в нашем с ним неповторимом стиле... Историческом прямо-таки. Но настроение он мне все-таки поднял.
— Спасибо. — Обернувшийся как избушка на курьих ножках, Генма выдает 'Конечно, Цунаде-сама', не видя, как за его спиной на короткое мгновение оборачивается Шинода и лукаво улыбается углами губ — ведь фраза предназначалась ему. АНБУ тоже ничего не заметил — далеко сидит. Зато это все прекрасно видит со своего места Анко... и явно делает какие-то загадочные выводы. Еще бы в блокнотик записала!
Кохай невозмутимо уходит, Генма пышет недовольством. Но его опять никто не спрашивал, угадали!
— Цунаде-сама, простите, что прерываю, но вам пора обедать. — Из приоткрытой двери доносится сдавленное хихиканье. Генма бросает туда звереющий взгляд — хихиканье становится громче. Джонин медленно втягивает через нос воздух... и явно считает до десяти. Поди ж ты — дыхательная гимнастика помогает джонинам и в жизни, и на работе!
Разряжаю атмосферу отказом:
— Нет, спасибо. Но пока обед отменяется. Чай оставь и чашки тоже. Сам поешь сходи — потом будешь нужен до самого вечера.
— Но, Цунаде-сама!..
— Генма, иди, — перебиваю возмущенного помощника. — И не спорь. Я тебя сегодня еще загоняю, — а то ты меня не знаешь, можно подумать. Горький опыт за предыдущую неделю уже должен был запустить все механизмы экстремального выживания в данном, отдельно взятом организме. В том числе под названием 'ноги в руки и бегу куда глаза глядят' или: 'полундра, спасайся кто может!'
— Слушаюсь, — а на роже вот написано, что нифига ты не слушаешься, и все равно с моей политикой не согласен... ками-ками!
— Анко, если придут строители с участка — сразу же заводи, — тяжело смотрю в спину СЛИШКОМ МЕДЛЕННО выходящему Ширануи. Уши греет, зараза! Чем бы подтолкнуть, а?
— Поняла. Еще что-нибудь нужно? — Отрывается от своих бумаг и слюнявит порядком обгрызенный карандаш ядрёного кирпично-оранжевого цвета. С фиолетовыми крапинками. Еще одна поклонница кислотной палитры?
— Нет, спасибо. Занимайся проектами, — мне ведь тоже пора начинать работать. И в первую очередь для этого не мешало бы перебраться за стол...
— Хай, — чертит чего-то в рабочем блокнотике, вдохновенно посматривая на потолок. Очень увлеченно и с важным видом. Жутко нервируя зависшего там АНБУ. Ага, схему разделки любопытных шиноби рисует, не иначе... Отлично. Теперь можно и гроссбух добить.
А там нашлось... много чего! Например, во втором томе — расписки в количестве трех штук от уже умершего человека, надушенное письмецо чьей-то любовницы и кое-какая мелочевка. Вот насчет письма у меня два варианта: либо это дурацкая издевка, еще тогда рассчитанная 'на будущее' — так сказать, шутка одного дня. Ну, есть такие люди. Любят делать странные вещи. Например, нудисты, вуайеристы, эксгибиционисты, свингеры и прочие — категорий много. Забрать вот только потом забыли, чтобы не попасться... Либо, в книги на самом деле пихали всякую чушь, по принципу 'только чтоб что-то было' — пухлая папочка всегда смотрится гораздо внушительней папочки тощей. Хорошо, хоть использованную туалетную бумагу внутрь не вкладывал. Видимо, просто не сообразил...
Далее меня глубоко поразили счета за несуществующий отдел библиотеки, типография, которой нет в природе... Анко, сладко потягиваясь и позевывая, и нисколько этого не смущаясь, зашла и предложила свежий чайник кипятка. Ибо за разбором бумаг я как-то упустила из вида принесенный ранее Генмой. Выяснила у нее кое-какие моменты, пользуясь отнюдь не женским патологическим любопытством девушки: Митараши слишком часто за всеми подряд шпионит. Это получается как-то само собой, на автомате. Сталкер в действии, называется. Может, её Джирайя покусал?..
Еще была довольно занятная попытка отмыва денег путем выставления неких сумм как 'полученное по счетам за коммунальные услуги' — за практически неработающие общежития. Да и не только... Ну, это уже исходя из сводки, любезно предоставленной моим милым кохаем.
Вот такие вот пироги с котятами!
Без четверти три наконец притопал вчерашний строитель. Анко, как и было уговорено, тут же впустила. Пришлось отложить так заитересовавший меня томик и изобразить приветливый оскал. Мужик учтиво поклонился.
— Прошу прощения за задержку, Цунаде-сама. Мы решили не отнимать лишний раз у вас время и сразу вынести оба вопроса на рассмотрение. Пришлось подождать окончания предварительных расчетов...
— Да, вы правы. Чем можете меня порадовать, Нохара-сан?
— Мы уже провели исследование вашей глины. И даже успели ее очистить. В чистом виде получилось больше четырех с половиной тонн. Четыре и шестьсот двадцать, если быть точным. В розницу в этом году в стране Огня данный материал продается от шестидесяти до семидесяти ре за килограмм (в зависимости от степени очистки). Крупные партии, а это от двух тонн и выше, по оптовой цене в пятьдесят ре. Поскольку она теперь очень чистая, весь объем можно продать по пятьдесят пять либо разбить на три небольших и отдать разным производителям. Однако второй вариант затребует больше времени на осуществление. Что скажете? Да, и еще: те самые 'примеси', которые мы отделили — тоже можно продать как материал. Там мелкий известняк с вкраплениями ракушек и слюды. Почти полтонны. Прекрасная добавка в отделочные смеси. В наших расценках стоит по пятнадцать-двадцать ре за килограмм. Но если учесть ее качество, то мы готовы продать конкурентам за двадцать, — и сладко улыбнулся. М... Как-то меня слегка подгрузило такое дотошное исследование. Думала, просто скину ресурс, сдачу получу — и всё! Ан нет...
— Сколько точно? — переспрашиваю, быстро считая в столбик все варианты. Что я — дура, отказываться от халявных денег? Бабки нынче слишком дороги, чтобы их терять даже в мелочах.
— Пятьсот тридцать семь, Цунаде-сама. Около шестидесяти килограммов ушло в процессе переработки как неиспользуемые шлаки.
— Что там по составу?
— Тяжелые металлы, Цунаде-сама. — Ептать, это же круто!
— Надеюсь, вы их еще не выбросили на помойку?
— Нет, — открыто недоумевает Нохара, глядя на воодушевленную меня.
— Замечательно! — радостно скалюсь. Далеко не рояль, конечно — и даже не фортепиано, а, скорее, бубен — но упал мне на голову он весьма кстати! — Вот эти самые шестьдесят кэгэ верните, пожалуйста. Я с вами клона отправлю. — Угу, будет мне счастье и отличное подспорье для создания новых, неорганических ядов. Может, даже с Орычем по доброте душевной поделюсь. Сырьем. А может, и наработками: если у меня 'не пойдет' или времени не хватит, то добьет он. За милую душу.
— Хорошо, — мужчина потер подбородок, явно не понимая, что бы это значило. — А с остальным что делать?
Так. Думай, башка. Двести пятьдесят четыре, сто ре — против трехсот, триста ре (если усреднить до шестидесяти пяти). Плюс за известняк почти одиннадцать тысяч. Хм, Анко аванс или премию выдам. Маленькую, но все же.
— Если разбить на партии — как скоро продадите? И почему вы это вообще озвучили, если мы договаривались сделать проще: двести пятьдесят в уплату за Управление, а все что сверху (если таковое будет) — в ваш карман?
— Эм. Понимаете, Цунаде-сама... — мужик замялся. — Вчера мы обсуждали это с руководством... И шеф принял такое решение, — разводит руками. Я не я и хата не моя... — Я всего лишь посредник и обязан довести до вашего сведения.
— С чего бы? — Нет, мне правда интересно. — Или это тайна?
— Нет, что вы. Вам дословно передать?
— ...желательно, — киваю. Как интригующе все это...
— Господин Тсукито сказал, что видя, как усердна такая прекрасная и талантливая женщина, его сердце трепещет. Он хочет немного помочь вам в вашей нелегкой работе...
Да-а? Спасибо. Прямо бальзам на душу. Но, надеюсь, он там ни на что больше не рассчитывает? А то немного неудобно выйдет. Не люблю пользоваться чужими слабостями. Особенно ТАКИМИ слабостями. Это как-то некрасиво.
— А он точно не передумает? — На всякий случай уточняю. На меня оскорбленно вскидываются:
— Цунаде-сама, Тсукито-сама в высшей степени добропорядочный человек и очень отзывчивый. Он видит, что вы честно трудитесь, восхищен огнем ваших глаз. — Чего-чего? Чем-чем он там восхищен? Где он его разглядел-то? Может, я голодная сидела? И про себя мечтала пойти крестовым походом на холодильник? — Поэтому, в меру собственных скромных сил и возможностей, протягивает вам руку помощи. Пожалуйста, не оскорбляйте моего господина такими мыслями!
Какая горячность в речах. И не скажешь, что мужику глубоко за сороковник... М-да. Вот оно че, Михалыч.
— Хорошо. Благодарю за ваш честный ответ. Следующий вопрос: если разбить на партии, как долго будут идти торги? — размышляя, стучу карандашом по бумажке. У меня полсотни лишними никогда не будут. В любой жизни.
— Полтора месяца. Максимум — два. В таких сделках всегда используется постоплата: мы должны сначала организовать доставку заказчику, и только потом он оплачивает. В идеале — если сам заказчик приедет за ресурсом. Такое бывает, но очень редко. Например, если кто-то из закупщиков был поблизости со своим караваном. Тогда даже не придется беспокоиться о сохранности товара в дороге — ну, вы понимаете. — Кивнула в ответ. Действительно, логично.
— Да. Охрана и все такое. Те же погодные условия.
— Да, Цунаде-сама, именно так. Тогда вашим решением будет разделить партию?
— Скорее всего. Деньги лишними не бывают. Особенно в моей нынешней ситуации.
