— Боюсь, вы правы, ваша светлость.
Рейно подумывал о том, чтобы указать, что у них нет никаких доказательств того, что тот, кто продолжал публиковать эти таинственные листовки, когда-либо слышал о человеке по имени Дайэлидд Мэб. Однако опыт научил его, что всегда безопаснее ожидать худшего. И "худшее" в этом случае должно было быть действительно очень плохим.
Архиепископ на мгновение закрыл глаза, вспоминая свои собственные чувства, когда в его кабинет был доставлен пропитанный кровью конверт, адресованный четким сильным почерком "Жэспару Клинтану, Великому блуднику". Он уставился на него, слушая сообщение о том, где и как он был найден. Пожалуй, единственное, чего он хотел меньше, чем открыть его, — это доставить его Клинтану, но, когда сообщение обрушилось на него, он понял, что сокрытие информации, которая, как он знал, разозлит великого инквизитора, на этот раз не вариант. Кем бы ни был этот Мэб, он намеревался изложить свою точку зрения грубо и совершенно ясно. Информация так или иначе дойдет до Клинтана, и если великий инквизитор узнает об этом каким-то другим способом, а затем обнаружит, что Рейно пытался держать его в неведении....
Поэтому он пошел дальше и открыл его, и его лицо побелело, когда он прочитал его.
Приветствую Жэспара Клинтана.
Не собираюсь тратить на вас брань. Во-первых, потому, что никакая брань не может быть адекватной. Во-вторых, потому что другие могут приравнять это к той же беспочвенной брани, которую вы извергаете ежедневно.
Весь мир узнал, насколько вы бесстрашны, когда вам не нужно встречаться лицом к лицу со своими врагами. Нет такого царства, где правда о ваших зверствах, ваших пытках была бы неизвестна. И все же вы ни разу не рискнули выйти из-под защиты инквизиции и храмовой стражи. Вам не хватает смелости даже для того, чтобы ходить по улицам собственного города Матери-Церкви, будь вы всегда окружены телохранителями, не говоря уже о том, чтобы рисковать своей драгоценной кровью в том, что вы называете "служением Богу". Другие могут погибнуть миллионами в джихаде, который вы провозгласили; у вас нет намерения делать это самостоятельно.
И все же мы с вами оба знаем - как скоро узнает весь остальной мир, - что то, что вы делаете, кем вы являетесь, не имеет ничего общего со "служением Богу". Вы поклоняетесь не Ему, а удовольствиям плоти, богатству, роскоши, власти над жизнью и смертью. Вы славитесь не Богом, а тем ужасом, который вы навели на свой офис и инквизицию, когда вы и ваши слуги пытаете, калечите и убиваете любого, кто осмеливается бросить вызов не Богу, а вам.
Вы совершенно ясно дали понять, что никакое количество невинной крови, никакие муки не заставят вас отказаться от ваших мерзких амбиций превратить саму Церковь в не более чем тень вашей собственной коррупции. И в грязи, которую вы набираете, чтобы служить инквизиции, вы нашли подходящие инструменты. Такие инструменты, как Виктир Тарлсан и Хаскилл Сигейрс.
Пришло время лишить вас этих инструментов.
В войне против падших были такие воины, которые делали то, что не удавалось другим. Смертные люди называли их сейджинами, и многие думали, что их силы были сверхъестественными, дарами, дарованными им Богом. Однако, во что бы ни верили люди, которые так думали, сейджины не были ни ангелами, ни демонами.
И они не вымерли.
Вы объявили Мерлина Этроуза демоном. Как и во многих других вещах, вы солгали. И все же, по крайней мере, это правда - он всего лишь один из многих, и вы не знаете, где могут быть остальные из нас или чего мы можем достичь. Мы не претендуем на особую божественность, но мы полны решимости, чтобы вы и порождаемая вами продажность не добились успеха, и поэтому мы отдали наше служение Чарису и Церкви Чариса и поклялись, что настанет день, когда вы ответите за свои преступления и отчитаетесь перед Богом.
Как провозгласили император Кэйлеб и императрица Шарлиэн, ваши инквизиторы будут осуждены, куда бы их ни забрали. Знайте теперь, что они также осуждены, где бы их ни нашли. Мы не сможем добраться до них всех; но мы сможем убить любого из них, до кого сможем дотянуться, и будем искать тех, кто склонен к особой мерзости, таких как Тарлсан и Сигейрс. Мы найдем их, и они умрут. Мы не подвергаем пыткам ради пыток, как они - и вы - с удовольствием это делаете, но они найдут в наших руках не больше милосердия, чем их жертвы нашли у них.
Вы - и они - можете проигнорировать это письмо. Вы можете продолжать убивать военнопленных, отправлять тысячи невинных мужчин, женщин и детей в концентрационные лагеря и на казнь. Вы можете продолжать мучить и запугивать. В свое время все вы понесете наказание, назначенное Богом за ваши преступления. Мы не Он, но знайте - все вы, начиная с этого момента, - что бы Он ни приготовил для ваших душ, ваши жизни уже потеряны, и мы заберем их, где, как, и когда захотим.
Дайэлидд Мэб
— Это не может остаться без ответа, — проскрежетал Клинтан. — Достаточно плохо, когда этот ублюдок Истшер убивает посвященных священников на поле битвы. Мы не можем допустить, чтобы убийство наших специальных инквизиторов так далеко от линии фронта прошло без последствий.
— Какие... последствия вы имеете в виду, ваша светлость?
Великий инквизитор нахмурился в ответ на неуверенный вопрос, и Рейно спрятал руки в рукава сутаны, готовясь произнести еще одну из этих неизбежных истин.
— Мы начнем с того, что вернемся в это место Саркин и завершим его очистку. Давайте посмотрим, что этот ублюдок Мэб думает по этому поводу!
— Простите меня, ваша светлость, но это может быть... опрометчиво.
— Что?!
Несмотря на многолетний опыт, Рейно вздрогнул, когда Клинтан вскочил со стула, уперся руками в рабочий стол и наклонился над ним с горящими глазами. Архиепископ заставил себя сидеть неподвижно, вглядываясь в своего настоятеля. Наступила тишина, а затем, очень медленно, Клинтан откинулся на спинку стула.
— Объяснись.
Слово вылетело, как сосулька Зиона, и Рейно вдохнул как можно незаметнее. Он потратил одно драгоценное мгновение, молясь, чтобы то, что он собирался сказать, каким-то образом смогло пробиться сквозь ярость Клинтана. Честно говоря, он не был готов рисковать, что это произойдет, но все же он должен был попытаться.
— Ваша светлость, — сказал он, — я предвидел вашу вероятную реакцию. Действительно, моя собственная первоначальная реакция была точно такой же. Но прежде чем я принес вам это письмо, я подумал, что лучше всего послать запросы обратно по каналу до Саркина, чтобы выяснить, что еще могло произойти по пути следования баржи. У меня в кабинете есть ответы на эти запросы, но, подводя итог тому, что я обнаружил, командир гарнизона Саркина мертв. Его заместитель мертв. Его второй заместитель мертв. Командиры пехотных рот, назначенных для зачистки Саркина по указанию отца Хаскилла, мертвы — все они — убиты стрелками с предельной дистанции. Командир отряда, который сопровождал подозреваемых еретиков из Саркина в лагерь Фирман, мертв: его застрелил стрелок, когда он тренировался на лошади. Все братья-миряне, назначенные помогать отцу Хаскиллу, были с ним на борту баржи и тоже мертвы, как и весь их армейский эскорт... который также ассистировал в Саркине. И я обнаружил, что еще четыре унтер-офицера и одиннадцать рядовых, которые особенно отличились при зачистке Саркина, теперь тоже мертвы. Большинство из них были убиты, когда одиночный патруль попал в засаду; однако двое унтер-офицеров, включая первого сержанта роты, были найдены в своих собственных помещениях — в своих собственных кроватях — с перерезанным горлом. Никто не смог объяснить, как их убийцы проникли в их казармы так, что ни один часовой ничего не заметил.
Выражение лица Клинтана оставалось очень спокойным, пока он слушал. Теперь Рейно сделал паузу, позволяя тишине наполнить кабинет.
— Ваша светлость, — сказал он наконец, — согласен, что эти убийства представляют собой очень опасную проблему. Тем не менее, кем бы ни был на самом деле этот "сейджин Мэб", кажется очевидным, что он действительно представляет крупную организацию с пугающими возможностями. Он отрицает демоническую сущность, и, возможно, он говорит правду — конечно, мы нашли место, где злодеи, убившие отца Виктира и отца Хаскилла, разбили лагерь, ожидая своей возможности, и можно сомневаться, что демонам понадобились бы костры или навесы. Но как бы то ни было, он и его... союзники продемонстрировали очень большой охват. Что бы мы ни делали, новости о том, что случилось с отцом Виктиром и отцом Хаскиллом — и с солдатами, которые помогали им в Саркине, — распространятся. Мои агенты-инквизиторы сделают все, что в наших силах, чтобы хотя бы замедлить рассказы и пересказы, но с нашей стороны было бы глупо притворяться, что мы действительно можем это остановить. Без сомнения, мы смогли бы завершить очищение Саркина, как вы того желаете, но если мы это сделаем, и если этому так называемому сейджину и его союзникам удастся убить только одного или двух инквизиторов и солдат, которые выполняют эту задачу, что произойдет, когда эта история начнет распространяться так же хорошо?
В кабинете Жэспара Клинтана было очень, очень тихо в течение очень, очень долгого времени.
.XIII.
Форт Тейрис, провинция Шайло, республика Сиддармарк
— Чарисийцы? Чарисийцы?! — генерал Лейрейс Уолкир в ужасе уставился на посланца полковника Синджилтина. — Они чарисийцы?
— Да, сэр, — лейтенант, который до восстания был капралом, казалось, был немного озадачен реакцией Уолкира.
— Понятно. — Генерал заставил себя глубоко вздохнуть и кивнул. — Понятно, — повторил он. — Передайте полковнику Синджилтину, что я хотел бы видеть его здесь как можно скорее.
— Да, сэр. — Лейтенант коснулся своего нагрудника и удалился, а Уолкир поднялся со стула, подошел к окну и слепо уставился на укрепления, которые он строил последние десять месяцев.
Он был достаточно встревожен, когда поступили сообщения о войсках, лояльных отступнику Стонару, в пределах одного дневного перехода с востока от форта Тейрис, но это не было полной неожиданностью. Очевидно, было бы лучше, если бы верным удалось захватить контроль над всем Шайло, но они этого не сделали, поэтому для Стонара и его еретических союзников было разумно попытаться вернуть западную часть провинции, как только они посчитали, что смогут. То, как они явно уловили подходящий момент, говорило о том, чего Уолкир на самом деле не хотел слышать о продвижении джихада в других местах, но, по его лучшим оценкам, у них не могло быть намного больше семи или восьми тысяч человек. Он предусмотрел возможность удерживать форт Тейрис на неопределенный срок от нападения из внутренних районов республики гораздо большими силами, чем приближавшиеся. И что еще более важно, сообщения, которые он получил от герцога Харлесса до того, как диверсанты уничтожили семафор где-то между фортом и городом Хармич, убедили его в том, что вскоре ему на смену прибудет огромная армия герцога.
Однако никто не предупреждал его о том, что следует ожидать вражеских сил с запада — и особенно сил чарисийцев. Хуже того, у него не было даже намека на предупреждение до вчерашнего вечера, когда он приказал Синджилтину выслать разведчиков для выявления неизвестных нарушителей, о которых сообщалось из Хармича. Он надеялся — или позволял себе надеяться, — что это может быть авангард герцога Харлесса, хотя время было против этого. Следующим предпочтительным результатом было бы то, чтобы сообщение оказалось необоснованным слухом. Наименее предпочтительным исходом было то, что вместо этого там оказался враг.
Он также был не слишком доволен тем, что они забрались так далеко на юг, прежде чем их кто-нибудь заметил. Тем не менее, территория к западу от форта Тейрис практически обезлюдела во время восстания, так что, вероятно, не должно быть слишком удивительно, что еретиков не заметили раньше. Но чарисийцы? С самого начала было трудно получить достоверные новости, но ничто из того, что он слышал, не предполагало, что еретики могут осмелиться вывести войска из уступающих численностью блокирующих сил, которые противостояли епископу воинствующему Каниру вдоль Дейвина.
Но откуда еще они могли взяться, если предположить, что кавалерия Синджилтина правильно их опознала? Единственный путь, которым они могли попасть сюда, был по каналу Брэйнат, и Уолкир нервно барабанил пальцами по подоконнику, размышляя об этом. Отец Нейклос Ванхейн, младший священник-шулерит, который присоединился к Уолкиру при захвате форта Тейрис, был утвержден в качестве его специального интенданта, как только они смогли связаться с Матерью-Церковью. И три месяца назад они получили разрешение генерал-инквизитора на уничтожение шлюзов каналов, если этого потребует джихад. На самом деле полковник Мартин, командующий 6-м пехотным полком, убеждал Уолкира уничтожить или вывести из строя шлюзы канала Брэйнат, по крайней мере, до того места, где он пересекал главную дорогу Хармич — форт Сент-Клейр. На самом деле он хотел пойти дальше и полностью вывести из строя все триста или четыреста миль канала на юге.
Полковник Замсин, командовавший 15-м пехотным полком, согласился с Мартином, и Уолкир разрывался между согласием с ними и сохранением жизненно важного ресурса.
Его решение было осложнено необходимостью утвердить свою власть. Мартин и Замсин пришли из регулярных войск, как и Уолкир. Но в то время как Замсин и Уолкир были капитанами до восстания, Мартин был майором. Нынешнее звание Уолкира было присвоено само собой, при сильной поддержке отца Нейклоса, на том основании, что человек, который успешно захватил форт Тейрис у его гарнизона, был логичным офицером, который должен был командовать его обороной. Его повышение было подтверждено управлением инквизиции, и Мартин и Замсин приняли его, хотя и неохотно.
Несмотря на это, Мартин — как офицер, который привел к верным в целости и сохранности шестьдесят процентов своего полка — явно возмущался своим подчинением. Замсин тоже мог бы, но если и так, он лучше это скрывал. Как бы послушно Мартин ни принимал приказы Уолкира, было очевидно, что он чувствовал, что это его должны были поставить командовать. Это создавало определенные проблемы, когда дело доходило до принятия совета Мартина, поскольку было жизненно важно избежать появления впечатления, что Уолкир танцует под руководством полковника. Несмотря на это, Уолкир был склонен согласиться с ним, по крайней мере, в том, что касалось отключения шлюзов между Хармичем и фортом. Однако в предыдущих приказах Матери-Церкви ему подчеркивалась важность сохранения канала, чтобы силы, наступающие из Деснейра, могли быстро продвинуться в тыл еретикам, противостоящим армии Гласьер-Харт, если это окажется необходимым. Никто не отменил эти приказы, и отец Нейклос яростно доказывал, что разрушение шлюзов, когда поблизости даже не было вражеских войск, будет прямо противоречить общей стратегии Матери-Церкви.
