Быстрее, чем требовалось, Мишаль подошел к кровати. Напряженные черты лица разгладились, когда он увидел спящую. Галина лежала на животе, подсунув руки под голову. Ее лица не было видно. Мишаль не стал беспокоить, просто сел рядом на край кровати. Он и не заметил, когда ушел командующий Данамир. Ладонь легко погладила спящую по волосам.
— Спи спокойно, моя императрица, мир еще отблагодарит тебя,-прошептал он.
Часть 7
— Оля?
Открывать глаза не хотелось, хотя голос продолжал настойчиво звать ее.
— Оля, проснись!
Чья-то рука потрясла девушку за плечо.
— Давно она так? — раздался другой голос, глубокий мужской. Он пробудил воспоминания об улыбке доброго дядюшки. Салюций... Тиррелин — все еще затуманенным сознанием Оля узнала его.
— С тех пор, как принесли сюда. Врач только что ушел. Сказал — только ушибы, ничего страшного, но сестра не просыпается.
'Ну не может этот плачущий голос принадлежать Николе', — лениво подумала Оля. Просыпаться сразу расхотелось еще больше. Однако, ее снова настойчиво потрясли за плечи чьи-то цепкие маленькие ладошки.
— Оля, Оля, это Софи, здесь Светлена и Никола, пожалуйста, проснись!
А потом кто-то упал ей на грудь и разрыдался.
— Ой! — с резким криком девушка подскочила на кровати, но тут же рухнула назад, так, как голова ужасно закружилась.
— Она проснулась! — теперь она ощутила, как ее едва не задушили крепкие объятия брата. Затуманенным взглядом она различила такое родное лицо Николы.
— Хвала Небу,— кивнул Салюций, который, оказывается, тоже находился в комнате.
Комната? Оля медленно обвела взглядом помещение, в котором находилась. Голые белые стены, сложенные из грубо вытесанных блоков. Камень? И перекрещивающиеся пластиковые балки над головой. Балки? И кровать, на которой она лежала была самой что ни есть настоящей.
— Кажется, она еще не пришла в себя,— заметил Салюций и повернулся к дверям.— Наверное, стоит позвать врача обратно.
— Нет, не надо, думаю, скоро все будет в порядке, она же узнала меня и девочек,— улыбнулся Никола.
— Оля, это я, Светлена, ты узнаешь меня?
Девушка опустила взгляд. Светлена дернула ее за рукав. Что это на ней? Оля подняла руку и оглядела просторное мешковатое одеяние? Да ведь это больничная пижама.
— Конечно, я помню тебя, не надо так кричать,— от голоса девочки голову просто расколола боль.
— Кажется сотрясение,— заметил Салюций,— но если вы настаиваете, не стану. Как только придешь в себя, жду вас через два часа в зале собраний.
— Каком зале? — в недоумении переспросил Никола.
— Это часть бывшей Арены, вы легко найдете ее, спросите у любого.
'Арены?' — в недоумении подумала девушка.
— Где мы? — спросила она, когда простые раздвижные двери закрылись за Салюцием. -И почему здесь первый помощник?
— Здесь не только он, но и весь экипаж Миллифьори, это именно они подобрали нас, когда Сильмистриум взорвался.
— Да ну! — вскинулась девушка и тут же пожалела об этом, так как в глазах потемнело.
— Эй, эй! Мы говорим о самом страшном корабле в мире, неужели поверила, что с нами расправился какой-то захудалый генерал?
Оля невольно задержала дыхание, все еще не веря, но не одна она. Девочки бросились на шею малость растерявшемуся Дилси, вошедшим в комнату. Вторым был Ронан.
— Ну, как здесь наши герои? О, кажется уже лучше,— заметил Дилси.
— Вы?! — должно быть брат с сестрой прокричали это одновременно.
— Забавно, да? — почесал в затылке Дилси, усмехнувшись, и отсалютовал брату с сестрой.
— Как вы остались живы? Генерал сказал, что уничтожил вас,— уточнил Никола.
— Да, нам пришлось нелегко. Миллифьори сильно досталось, мы начали терять высоту, и похоже они решили, что корабль больше не представляет интереса.
— Это нас и спасло,— подтвердил Ронан, потирая переносицу.— Конечно, мы не были готовы к тому, что произошло потом. Уже через несколько минут началось такое...— он покачал головой.— Хотел бы я знать, что в действительности произошло сегодня.
— А вы молодцы, справились с такой задачей, я не сомневался в вас,— Дилси потрепал обоих девочек по головам.
— Дилси?
Светлена потянула техника за рукав.
— Что такое?
— А мама тоже с вами? Нам сказали, что она в цитадели.
— Да что за цитадель такая? — не выдержав, воскликнула Оля.— Только что мы были в Гранмире, откуда здесь взялась цитадель?
— Нет, мы еще не видели императрицу,— Дилси покачал головой.— Но я точно знаю, что она здесь, в Карильоне,— последнее слово предназначалось Оле.
— Карильон? Почему мы здесь? — Оля поискала окно, но вокруг были лишь сплошные стены.
— Хочешь убедиться? — усмехнулся Дилси.— Не думаю, что это хорошая идея, скоро за стенами Цитадели наступит конец света. Я слышал разговоры аналитиков. Говорят, что через пару часов, когда взойдет солнце. И мы выберемся из этого колпака не раньше чем через месяц.
— Значит мы на земле,— поняла Оля.— Но как же сражение? Чем все закончилось? Мы выиграли?
— Кто знает,— пожал плечами Дилси.
— Не думаю, что здесь будут проигравшие и победители,— заметил Ронан.— Мы потеряли почти весь флот.
— Ну, не надо сразу так, Оля еще нездорова.
— Нет, со мной уже все в порядке,— уверила его Оля, попытавшись подняться, но рука брата удержала ее.
— И мы скоро увидим маму? — доверчиво спросила София.
— Да,— Дилси кивнул,— но сейчас у императрицы столько дел. И это только в одном Карильоне, где собралось пятьсот пятьдесят тысяч. Вы, наверное, не в курсе, но в последний момент планы изменились, людей распределили по цитаделям.
— Не уверен, что все из них выдержит грядущие перемены. Говорят, когда взойдет солнце, растаявший лед Данамир...
— Да помолчи ты, а? — рассердился на товарища Дилси.
— Я всего лишь говорю факты.
— Ты всегда говоришь то, что думаешь, да?
Еще некоторое время Оля вслушивалась в веселую перепалку друзей, а потом закрыла глаза.
"Выиграли или проиграли... Сильмистриум работает, а это главное... мы живы и девочки тоже... Что ждет нас потом? Какой станет планета? Жаль, Эли, что ты не видишь этого".
Эпилог
Пытаясь разобраться в собственных противоречивых ощущениях, Донаций Ориллин наблюдал за небом неподалеку от цитадели Анаук — самой южной из всех в Габриэль.
Подумать только — в одночасье весь известный мир стал иным, и каким-то чужим. Донаций ждал этого дня с не меньшим нетерпением, чем сам Клеменс Таллигон, которому уже никогда не суждено увидеть новый мир.
Он пытался разобраться в своем отношении к переменам, внезапно обрушившихся на мир, и понимал — что-то внутри него не может до конца принять их. Но что-то заставило в последнюю минуту изменить решение разделить судьбу Клавира. Многие годы он уже не садился в кресло пилота айса, но руки все еще помнили комбинации клавиш.
Вздрогнув, Донаций ощутил, как холодные капли упали и скатились по щекам. Дождь! А ведь только что было солнце. Он понятия не имел, где посадил айс, точнее, куда его сбил тот чудовищный ветер.
Дождь сменился крупным снегом, а потом метелью, что уже через три минуты была унесена прочь туманом, за которым уже посверкивало солнце. Одежда, сделанная в Клавире, оставались единственным напоминанием Донацию теперь о том, кем он был. Она могла трансформироваться в другие формы, одной из которых Донаций и воспользовался. Теперь она стала неотличима от костюма простого обывателя — переселенца Габриэль. Никто не признает в нем уроженца Клавира. Волосы пять минут назад были перекрашены в темный цвет, а глаза закрыли линзы.
Покачав головой, Донаций в последний раз оглянувшись на оставленный айс — теперь он был бесполезен в мире, где потоки ветра больше не подчинялись никаким законам.
Позволив исчезнуть в складках накидки наплечной сумке со всем, что ему было дорого, Донаций спустился с песчаной дюны и двинулся в сторону видневшейся невдалеке огромной куполообразной постройке — по сути целому городу.
Поначалу он хотел лететь в Карильон, но понял, что не успевает. На полпути он умудрился поговорить с Ювеналом Вителлиусом, прежде, чем связь исчезла окончательно.
'С победой, старый друг'.
'С горькой победой, Ювенал, — откликнулся Донаций. — Разрушение всегда проще, чем возведение. Сколько ценнейших знаний погибло вместе с дворцом? Все, что у нас осталось — чистое небо над головой, планета на которой сменяются день и ночь, и времена года'.
Голос Ювенала вдруг зазвучал как-то устало и тихо. Быть может его мысли на какой-то миг совпали с его собственными.
'Этого достаточно для всех нас'.
'Нас? Но нет ли у тебя чувства, что где-то мы слишком поторопились?'
'Что ты хочешь сказать?'
'Одно из двух: или мы рано празднуем победу или нечего праздновать вовсе'.
'Я не понимаю тебя, Донаций. Клавира больше нет. Точнее нет, того, кто стал символом ненависти всего мира — Магистра Северины. Это ведь то, к чему и ты стремился?'
'Магистр умерла, а с ней ушло и все, что заставляло меня ненавидеть Клавир. Ты должен понять меня, Ювенал, я не Салюций Тиррелин'.
'Да, я вижу это ясно, но все еще не понимаю. Жалеешь, что того мира, который ты знал, больше нет?'
'В одну фразу ты вложил все мои мысли. Да, это так, признаюсь. Быть может это просто старость. Мне необходимо встретиться с тобой, как можно скорее'.
'Это важно?'
'Возможно, важнее всего остального'.
Когда, отстранившись от воспоминаний о недавнем разговоре, Донаций вновь взглянул в сторону цитадели, она оказалась ближе, чем была в последний раз. Но взгляд его привлекло что-то, лежащее прямо перед ним. Что-то почти сливающееся песком.
Покачивая головой, Донаций стоял над неподвижно лежащим лицом вниз телом. Прошлое не желало отпускать так просто. Клавирец, пилот айса, видимо, его выкинуло из Гранмира так далеко. Похоже, что амортизационная сеть попыталась поглотить большую часть удара.
Должно быть, где-то рядом и обломки айса. Вот и следы, неровные, ведущие извилистым шагом как раз от... странно, но кажется он добрался сюда прямо от того самого холма, откуда направлялся сам Донаций.
Старый октавиан покачал головой. Сколько погибло народу с обеих сторон за безумие Северины? Внезапно взгляд уловил слабое движение там, где ничто не должно было шевелиться. Неужели? Его ладонь легла на спину клавирца и уловила едва ощутимые колебания. Дышит! Опустившись на колени, Донаций бегло осмотрел тело человека, в поисках каких-либо ран. Но видимых повреждений не заметил. Осторожно, придерживая руку раненого, Донаций перевернул тело на спину. И... не смог сдержать вырвавшийся из груди вздох.
Он выругался, чего не позволял себе уже очень давно.
— Проклятые небеса, только не ты! Эли, мальчик мой... — взгляд Донация остановился на зажатой в ладони юноши золотой заколке в виде розы.
Он знал те некоторые, редко применявшиеся в Клавире методы, что позволяли не просто подчинить волю человека какому-то конкретному лицу, но поставить его в полную зависимость от него. Как раз это и совершила Северина. Помогло ли то, что с ним сотворила Магистр выиграть поединок Фацилис? Теперь это уже не имело значения.
С болью смешанной с нежностью, смотрел Донаций на мягкие, почти еще детские черты лица. Теперь вопрос стоял по-другому:
'Что же теперь с тобой делать, новый Магистр Эли Медиана?'
