— Чего надо, Рарил?! — возмущённо прогундела мертвечина. — Иди к каджиткам, времени мало, да и неделя воздержания... — призрачно вздохнул похабник. — Не трать время!

— Стоять! — прервал я явно приготовившегося к саморазвеиванию некрохрычу.

— Ну что тебе надо? — страдала мертвечина.

— Одиннадцать лет, Анас. И этот король всея Морровинда начал принимать эти 'законы', с попыткой поставить под сомнение договор вхождения в Империю...

— Только дошло? — снисходительно и раздражающе посмотрела на меня мертвечина. — Ну, дошло — и неплохо.

— Трибунал этим законам не воспрепятствовал, хотя вроде бы и должны. А вот интересно, в курсе ли империя?

— Скорее всего — в курсе, ну или подозревает. Слушай, а вот до меня тоже 'только дошло', — со здоровой иронией прошелестел Анас. — Активация Нумидиума и бури с болезнями.

— И одно временное окно, — прикинул я. — Фактически подряд. Думаешь, дикари с дубинами что-то намудрили? Ура в жопу клюнули?

— Прямо — безусловно 'нет'. Воздействие на Вварденфелле мы бы точно почувствовали. А вот косвенно — скорее всего. Старуха говорила про шесть линий. Мы чувствовали седьмую. Выводы напрашиваются сами собой.

— Не факт, что достоверные, но очень похожие на правду. А...

— Рарил, хорош заниматься мыслеблудием! — возмущённо заподпрыгивала мертвечина. — Данных у нас нет, теоретизировать можно бесконечно! Иди давай заниматься другим блудием! — подытожил Анас, всё же саморазвеявшись.

Прав мертвечина, вынужденно признал я, занявшись другим блудием. А на закате довольный, с запасом полезной алхимии, я щемился к Танусее.

— Готов? — на что я кивнул. — Бери свою добычу, пойдём, — поднялась бабулька.

Ну и потопали мы к телепортеру. Босмер, сквалыжная морда, даже с Танусеи денюжку вытряс!

И оказались в Вивеке. Бабка прошла первая и поджидала у телепортера. А я бегло и с интересом огляделся. Архитектура центрального отделения была вивечно-данмерская. Избегание острых углов, даже дверные проёмы были со скруглёнными углами. И песчано-жёлтый, грубо обработанный камень. На стенах красовались всяческие гобелены различной степени безвкусности.

А ещё меня заинтересовала проводник Гильдии Вивека. Имперка, довольно... впрочем фиг с ней. Интересным же было то, что патлы этой дамочки, сложенные в простую причёску, были раскрашены в районе висков в розовый и фиолетовый цвет, горизонтальными полосами. Стильное мелирование было следствием работы артефакта школы Иллюзии, заколки в этих самых патлах.

И был тем вариантом этой школы, которой поддавался и я, и кто угодно. Это, как по мне, было разделом школы Изменения, обозванного Иллюзией и в ней применяющегося. А по сути — работа со светом, цветом и прочими подобными моментами.

— Маловато двух, Рарил? — ехидно поинтересовалась бабулька, заметив мой интерес.

— Да у меня вообще ни одного иллюзорного артефакта нет, — отмёл я гнусные бабулькины инсинуации.

Правда, имперка возмущённо фыркнула — ну как же, не её крашеной персоной интересуются, а инструментом покраски. Впрочем, и фиг бы с ней.

А Танусея повела меня по коридору к лестнице, по которой мы, миновав ярус, спустились на третий или первый. Хотя двери в гильдию вроде как были на втором, да и нумерация их непонятна. Впрочем, и пофиг — спустились мы на нижний ярус, где после коридора с несколькими дверьми мы дотопали до просторной четырёхугольной вытянутой залы. Кстати, освещение в ней было не расово-верным данмерским, а с помощью дурацких пожароопасных свечей и фонарей. Правда, зачарованных: не слепили, но светили мощно.

Гобелены на стенах были качеством получше 'стандартно-гильдейских', но довольно фривольны по содержанию. Что я всецело одобрил и оценил: симпатичная дамочка или интересная и затейливая поза на стенном украшении выглядит лучше, чем перекорёженый отсутствием таланта ткача мутант с рожей избавившегося от многодневного запора, возвышающийся над горой поверженных вражин. Поверженных, несомненно, результатами избавления.

В кадках по углам росли грибы и прочая гербология, а по самому залу важно вышагивал сам Требонькус, надёжа и опора гильдии, солидно сверкая лысым черепом. Правда, капризно поджатые опущенные губы и несколько придурошно-надутое выражение рожи присутствовали.

Но при всём при этом было два фактора, не позволяющие отнести архимага к шуту гороховому: магическая сила и активированные чары при нашем появлении. Не познающие, а мощные боевые, многокомпонентные. И глаза пожилого сиронорда: ясные, проницательные, очень внимательные. То ли он, паразит такой, и вправду троллит всех окружающих, то ли у него именно ращеп личности, в котором Анас упорно подозревал моё невинное неосознанное. То есть дичь несёт личность раз, а могучий боевой маг — личность двас.

Одёжка Требонькуса завершала его образ: нежно-фиалковое, шёлковое, судя по переливам, бабкино платье. Лиф был оторочен тяжёлым металлическим воротником чистого золота, такой же пояс охватывал талию, а браслеты в том же стиле гнездились на плечах. Вдобавок к этому бохатству, в золотишко были инкрустированы здоровенные, с кулак, аметисты.

Вот, казалось бы, ржать и заливаться, но кроме придурошного подбора колёра и фасона — докапываться-то и не до чего. Все эти финтифлюшки были частью мощнейших зачарований, делающих бабкино платье Требонькуса в разы, а то и на порядки более мощным защитным обмундированием, чем мой подло обесшлемленный стеклянный доспех. Нет, у меня круто, но скорее неординарностью подхода и отсечением всего лишнего. А у архимага мантия просто фонила лютейшим количеством обливионщины.

— Приветствую, архимаг, — кивнула Требонькусу Танусея, прервав мои размышления и созерцания.

— Приветствую тебя, мастер-волшебник, — сделал лёгкое подобие книксена этот тип. — Ты пришла уточнить ещё что-то?

— Нет, архимаг. Заказ выполнен этим юношей, Рарилом, — потыкала бабулька в меня. — А я явилась вам представить его.

— Приветствую, почтенный архимаг, — кивнул я.

— Вот! Сразу видно достойного человека! — заподпрыгивал Требонькус, позвякивая золотишком и закреплённым на магическом подвесе посохом за спиной. — 'Приветствую', 'почтенный'! А не это ваше: 'чего тебе надо, архимаг?!' — уставился он обвинительно на старушенцию, впрочем, тут же перевёл взгляд на меня.

А я мысленно ржал — это Анас правильно сынтерпретировал, ну и выдал мне 'имперский' вариант обращения. Так-то, общаясь с приличными данмерами и условно-приравненными к приличным разумным я на них рявкал в данмер-стайле, как и положено. Но тут — не интонационное, а словесное обозначение уважения, притом, что интонационно никакого уважения особо и не обозначивал.

— Рарил родился и рос в Сиродиле, — нейтрально произнесла Танусея.

— Заметно, заметно, — одобрительно покивал Требонькус. — Итак, юноша... Рарил, ты добыл Умбру? — на что я протянул свёрток архимагу. — Просто прекрасно, — расцвёл он в улыбке, довольно пугающей.

Дело в том, что архимажья ряха, видно, годами была приучена скорбно кривить пасть. Мышцы, даже мимические морщины на это указывали. И улыбка выглядела как стриптизёрша, исполняющая зажигательный танец на похоронах.

На этом я проанализировал методом 'а-ля некрохрыч' своё состояние. И понял, что чё-то переволновался, стою тут практически в боевом режиме. Бдительность, конечно — наше всё, но мозги, настроенные на бой, начинают чудить, выдавая сравнения и аллегории. А количество подмечаемых деталей в целом — не лишнее. Но всё же чрезмерное. Так что начал я успокаиваться, но тут же возмутился!

Этот ушлый Теребонькус, чтоб его, развернул мой ценный, подаренный Вами и Васами коврик, попырился на умбру, кивнул, завернул коврик обратно и попёрся к стеллажу! Коврик не вернув, скотина такая!

— Почтенный архимаг! — очень добро произнёс я.

— А?! — аж вскинулся вороватый Теребонькус.

— Не будете ли вы так любезны, вернуть коврик? В заказе он не значился, а эта вещица дорога мне как память. Использовался он как защита, дабы не касаться даэдраического артефакта. И не думаю, что вы испытываете в нём непреодолимую нужду, — ядоточил я.

Архимаг удивлённо попырился на меня, причём в целом — взгляд понять можно. Человеку сейчас отвалят десятки тыщщ дрейков, а он из-за грошового ковра сквалыжничает. Но, я не жадный, а домовитый, блин! И Вами с Васами коврик мне вышивали и ткали, а не всяким посторонним архимажьми задницам!

— Эммм... — взглянул он на коврик, на меня. — Хорошо, Рарил. Одно мгновение, — с этими словами он вытряхнул Умбру в какую-то небольшую шкатулку, в которую и кинжал-то не влезет.

Зачарованную, как сволочь, как понятно. После чего засунул в неё руку по наплечный браслет и извлёк с небольшим кошелёчком. На мою незаметно поднятую бровь Танусея скорее проартикулировала, чем прошептала 'зачарование'.

Мощное оно выходит — семьдесят тысяч монет в кошелёчек пять на пять сантиметров. Ну, пусть будет, решил я, принимая от Теребонькуса коврик и денежку.

— А в каком звании прибывает сей достойный юноша? — поинтересовался он, после моего 'спасибки' у Танусеи.

— Вызывающий, почтенный архимаг.

— Ты издеваешься, мастер-волшебник?! — аж пошёл красными пятнами Теребонькус. — Вызывающий? — на что последовал кивок, — Ты достал Умбру?! — требовательно уставился он на меня.

— Да, — ответил я, скорчив максимально омерзительную морду, чтоб сиронордина противная почувствовала всё, что я о его хамской персоне думаю.

Но вслух говорить не стал, будучи данмером разумным и со всех сторон положительным. А Теребонькус после моего ответа краснеть лысой ряхой перестал, задумался, пырясь то на меня, то на Танусею.

— Я намеревалась поспособствовать экзамену Рарила в ближайшее время, — проронила бабулька, выждав определенное время.

— И правильно! Могучий маг, вежливый юноша, а не все эти ваши: 'чего надо', 'не сдохни'! — хамски докапывался архимаг до вежливых данмерских речей. — На какой ранг ты будешь экзаменоваться, Рарил? И в каких дисциплинах? — уточнил он уже у меня.

— Заклинатель. Школы Мистицизма, Разрушения, Восстановления и Иллюзии. Последнюю я изучаю в текущий момент, — несколько покривил я душой. — Зачарование и Алхимия.

— Более чем достойный набор не для Зачарователя, — скорчил он брезгливую морду. — Два волшебника и один мастер-волшебник бездарно сдохли, доставая артефакт, на добычу которого ты потратил менее суток, — показал архимаг, что с памятью у него всё в порядке, когда надо. — Экзамен будет на Волшебника! — возвестил он.

— Эээ... — ответил я, бросил взгляд на Танусею...

Вот блин, коварная черножопая старая перечница! Нет, то что она вот прям ЗНАЛА, что всё так будет — не верю. Но более чем допускала такой вариант. Это на её преувеличенно удивлённой бабулькиной физиономии прям написано — глазёнками хлопает, но не удивлена ни разу!

— Принимать его буду я, — отрезал Теребонькус, на что в наивном хлопанье глазами старой перечницы появилось подёргивание века.

Так, этого она не ожидала. А вот хорошо это или плохо? Ну, чёрт знает, отказаться я смогу, время будет. Посмотрим, посоветуемся.

— Пройдем в тренировочную, Рарил!

— Охренел?! — вырвалось у несколько удивлённого меня, после чего я взял себя в руки. — Почтенный архимаг, очевидно, запамятовал, что я 'учусь' на ранг. В иллюзиях я совсем новичок. Кроме того — посох....

— Да, посох, — задумавшись, покивал Теребонькус. — И понятно стремление в библиотеку, тобой вполне заслуженное. Тогда... Сейчас у нас девятнадцатый день Руки Дождя, — обозначил он дату и месяц. — В середину Высокого Солнца я буду ждать тебя с посохом, Рарил. Зачарованием ты овладел? — на что я кивнул. — Вот и хорошо. Не будем терять времени: в библиотеку. А ты, Танусея...

— Займусь делами отделения, — с непроницаемым лицом ответила старушенция, глазами выражая 'А хер знает, что делать, Рарил. Учи книжки, потом будем разбираться'.

— Вот-вот, займись. А тебе, Рарил, — топая впереди меня, вещал Теребонькус, рекомендую ознакомиться с моей библиотекой повнимательнее. Там есть занятные книги, не только по магии, — захихикал он.

И запустил меня в относительно небольшую площадью, но простирающуюся на все три яруса гильдии библиотеку. Этакий колодец круглой формы, уставленный по краям полками с кучей томов — свитков тут не водилось, только обложечные фолианты.

И никаких лестниц, ещё чего-то! Пятнадцатиметровой высоты колодец, круглый, десятиметрового диаметра! С столиком и креслом посередине дна — и всё!

— А как до книжек добраться, почтенный? — уточнил я.

— Механизм подъёмника реагирует на голос после прикосновения к столу, — отмахнулся Теребонькус. — У тебя семь дней, Рарил, — бросил он, закрывая дверь с той стороны.

Первым делом я пристально и пристрастно оглядел округу 'видеть магией'. Данный сенсорный метод я при Теребонькусе использовал, но в очень ослабленном варианте. Потому как в сильном и в обливионщине — это было не пассивное, а активное умение. Не как радар, а именно я сам начинал источать заметную и ощутимую чувствительными разумными энергию с посылом 'познание'. Как я понимаю — неустранимый эффект. Ну а учитывая описание Теребонькуса, решил 'не светиться'.

Ну а в библиотеке осмотреться — сам я велел. Вот и осмотрелся. Проверил всякие колдунства, которые были, помимо осветительных и зачарования 'подъёмника' (которым, собственно, был полколодца-библиотеки), направлены на защиту и сохранение книг. Или от книг, оценил я несколько 'двусторонних' оберегов на металлических обложках.

В общем — ничего наблюдательного не было точно. Я, конечно, не разгляжу неактивированный даэдраический артефакт: он, зараза такая, не 'фонит' до активации в Нирн. Но всякие прослушки-наблюдалова точно бы заметил, а их не было.

Так что выставил я на столик рядок склянок, с тонизирующим и 'жидпаем' — аналог сухпайка, только жидкий, алхимический, весьма полезный и весьма дорогой. По сути, в него надо было сублимировать продукты, питательную ценность которых выдавали несколько глотков. Удобно, но довольно обидно — вкус фактически пропадает, да и вообще — перевод вкусного пожрать!

— Неделю, — с тоской озвучил призванный некрохрыч, обозревая глазницами рядок пузырьков. — И к кошкам не телепортируешься, — совсем приуныл он, но повращал башкой, встряхнулся и подытожил свой приветственный монолог гораздо более позитивным тоном: — Зато сколько тут всего интересного, Рарил!

— Много, — согласился я. — И интересно. Но что ты скажешь про этого Теребонькуса?

— Требонуса. Ну или хоть Требонькуса, — проворчал Анас.

— Требонькусом этот вороватый сиронорд был, пока не нацелил шаловливые лапки на мой коврик! — резонно отпарировал я.

— Хех, убедил, — повеселился дохлятина. — Ладно, что я со своей стороны почуял. Этот сиронорд, похоже, либо под действием артефакта, либо поклонник Принца Безумия, Рарил, — вполне серьёзно выдал он.

— Ну ни хуэдра себе! — немного офигел я. — Точно? Я ни фига не почуял, а вроде чувствительнее тебя...