Остановка была вызвана более банальной причиной — маг совершенно выбился из сил, дышал, как загнанная лошадь, в его правом боку нестерпимо кололо, а впридачу еще и ёкало — уж больно быстро он бежал. Нельзя сказать, что Прокл был в плохой форме, или не уделял должного внимания физподготовке, надеясь только на магию. Вовсе нет, он был нормально подготовленным профессиональным диверсантом-разведчиком, а не штабной раскормленной крысой.
Просто, в этот рывок он вложил все силы, которые у него были. На Сете не была озвучена чеканная формула: "Жить захочешь — не так раскорячишься", но многие люди ее неосознанно, на уровне инстинкта, понимали, и Прокл в том числе. Его инстинкты говорили... нет, пожалуй, не говорили, а — вопияли, что надо бежать! Причем, как можно быстрее и как можно дальше от загородного дворца Епископа Ортега. Что он и сделал.
После вынужденной остановки, Прокл некоторое время восстанавливал дыхание, обняв какое-то деревце и уперевшись в него лбом, затем все же решил, что хватит себя жалеть и, держась за бок, медленно оглянулся, после чего застыл в позе жены Лота — соляным столпом. Маг, как завороженный, в восторженном ступоре, наблюдал за происходящим — все получилось! Все было так, как говорил Кирсан.
Над загородным дворцом Епископа Ортега бушевала снежная вьюга. От настоящей ее отличало то, что снег был черным и то, что она имела четкие границы — была резко ограничена окружностью с радиусом локтей в сто пятьдесят-двести — этакий цилиндр, в который попадал дворец и сражающиеся мятежники. За пределами этой зоны снегопада не было.
Однако, радость — радостью, но его задание еще не было завершено. Прокл стряхнул оцепенение, вышел из состояния соляного столпа и присел на очень вовремя подвернувшийся пенек. Он поерзал, поудобнее устраиваясь, после чего уставился в просвет между деревьями, открывающий вид на голубое небо, замок Ортега, падающий черный снег, и стал ждать. Картина была вполне себе буколическая и даже не побоимся этого слова — пасторальная... если бы не цвет снега, который беззвучно, словно настоящий, валил и валил, не переставая.
"Таким делом, скоро сугробы наметет, — пришло в голову мага. — Черные".
Прокл ждал. Он умел ждать, не изводя себя и не дергаясь, и дождался — через какое-то время — Прокл не смог бы и приблизительно сказать через какое, не то что точно, снегопад прекратился. Он выждал еще немного — для гарантии, и двинулся в сторону замка. Маг не спешил. Подобно опытному саперу он знал, что иногда промедление смерти подобно, а иногда — спешка. Умение четко определить, когда надо спешить, а когда — наоборот, отличает опытных магов и саперов от усердных не по уму неофитов, которых коллеги запомнили молодыми.
На то, чтобы обойти, а точнее — трусцой оббежать замок, ему потребовалась восьмая часть склянки, или около того, но потраченного времени Проклу не было жаль, к тому же, такая потеря предусматривалось изначально — ему надо было во всем убедиться самому, вложить, так сказать, персты в раны, да и Рейхстратег во время их последней, долгой беседы настаивал на том, что спешить не надо, а вовсе наоборот — надо все проверить досконально и только потом докладывать о результатах эксперимента.
Это, как например, запуск новой ракеты — она штатно ушла со стартового стола, первая ступень отработала, сорок секунд, полет нормальный! — пора о печеньках подумать — доложили в Москву, дырочки сверлят под ордена, а тут — бац! третья ступень не отделяется и вся эта шняга валится на головы тунгусам. И вместо орденов и плюшек даже говорить не хочется, что дадут. На букву "п" начинается, но не приз.
Прокл все это прекрасно понимал и не торопился. Спешка была уже совершенно ни к чему — в замке Ортега хоть и знают о том, что произошло, но изменить ничего не могут — никаких резервов, которые могли бы прийти на помощь извне, у них нет, а времени до завершения "Цветка Жизни" и соответственно — на проведение операции по принуждению Ортега к миру, вполне достаточно. Но, и тянуть с докладам дальше никаких причин тоже нет. Все взвешено, измерено, сочтено.
Блестящее воплощение гениальной идеи Кирсана на практике — так сказать, в металле, лежало перед глазами его лучшего полевого агента. Лежало в переносном и прямом смысле — весь периметр загородного дворца Епископа Ортега был завален трупами мятежников: людей Ортега и араэлитов — что и требовалось доказать! Живых не было. Ни среди напавших на замок, ни среди его защитников. "Черный снег" отработал штатно. Пора! Прокл связался с Рейхстратегом и передал: "Все получилось!"
* * *
*
Ликование охватило Кирсана, и его можно было понять. Но, его восторг был вызван отнюдь не "Черным Снегом", как таковым. Плетение, как плетение. В меру сложное, в меру сильное — так, серединка на половинку, доступно любому магу с квалификацией чуть выше среднего. Маги, как обычные, так и некроманты, в особенности, знали огромное количество способов смертоубийства и сам по себе "Черный Снег" не был чем-то эксклюзивным.
Экстраординарность произошедшего, его без преувеличения — эпохальность, заключалась в другом. Кирсан первым на Сете... ну, по крайней мере в современный исторический период, потому что про Древних и их Последнюю Войну Магов еще и не такие легенды ходили, сумел нанести дистанционный удар, используя астральный слепок объекта поражения!
Это означало ни много, ни мало изменение всего баланса сил на Сете. Теперь можно будет, образно выражаясь — не выходя из дома, долбануть по императорскому дворцу в Акре, или штаб-квартире Братства Света, или еще куда, да не хиленьким "Черным снегом", а по настоящему — "Солнцепеком", или "Солью Земли"! Перспективы для Высокого Престола открывались захватывающие!
Не менее, если не более важным следствием сегодняшнего удачного эксперимента было то, он открывал возможность практического использования плетений Старой Магии, запрещенной под страхом смерти на всей территории Сеты. Запрет этот возник не на пустом месте. Во-первых — чудовищная мощь плетений — вид оплавленных кратеров, заставлял даже самые горячие головы задуматься: а как самому уцелеть после инициации плетения? На окружающих, естественно, плевать, но вот как самому унести ноги? На большинство задумавших нехорошее это действовало обескураживающе.
Во-вторых — отсутствие внятной технической документации, где было бы четко расписано: сделай то-то и то-то и получишь то-то и то-то. Вместо нормальных, залитованых колдовских книг имело хождение некоторое количество сумбурных записок гениальных предшественников, которые сумели что-то сделать и не погибнуть. В-третьих — очень высокий уровень собственной Силы, необходимый для активации таких плетений и крайняя сложность самих плетений.
Поэтому любой маг, узнавший что коллега балуется Старой Магией и не желающий стать "окружающим, на которого плевать", должен был уничтожить шалуна на месте, не дожидаясь, так сказать, перитонита, а в случае невозможности — если шалун окажется не по зубам, вызвать подмогу. Но, все это теория. Человек такое забавное существо, что никакие запреты, если ему чего-то сильно хочется, остановить его не могут. Плевать он хотел, что может погибнуть сам, а гибель окружающих вообще в расчет не берется — три раза тьфу на вас. Так что желающих во все времена хватало.
Чаще всего они гибли, но некоторым — единицам из сотен, удавалось что-то сделать, а самое главное оставить лабораторные записи. Кирсан, как ученый от Бога, который ради удовлетворения своего любопытства мать родную продаст, да еще имея материальные и административные возможности, охотился за такими инкунабулами, как Папа Иннокентий IV на еретиков — с огромным энтузиазмом, душу, можно сказать, вкладывал в это дело.
Полученную информацию он изучал, систематизировал, осмысливал и творчески развивал. В результате, он разобрался с несколькими плетениями Старой Магии. Как полагал Кирсан более-менее досконально, но будучи ученым он видел и другой аспект проблемы. По-настоящему, этих плетений до него никто не знал, а он сам опирался на отрывочные, разрозненные и не исключено, что не совсем достоверные данные предшественников.
И, по большому счету, последствия применения плетений Старой Магии были непредсказуемы. Точнее, не совсем непредсказуемы, а скажем так: если ты целуешься с коброй, рано или поздно она тебя ужалит. Но! Кого это остановит, когда хочется целоваться? Лучше всего Кирсан разобрался с плетением "Гнев Неба", которое оставляло после применения оплавленную воронку, глубиной локтей сто и радиусом локтей триста. Так вот, относительно даже этого, проработанного до последней рунной завитушки, плетения Кирсан полагал, что рано, или поздно "Гнев Неба" выжжет до базальта целый континент, вместе с инициатором плетения ... или обернется новогодней хлопушкой.
Из вышесказанного понятно, что использовать Старую Магию мог только Архимаг. Причем настоящий Архимаг, а не назначенный, или получивший это звание за "заслуги", или в результате политических интриг. Разница, как между действительным членом Академии наук СССР и академиком РАН из МЧС. Ну, и самое важное — кроме Силы были нужны мозги, а впридачу к ним трудолюбие и яростное желание учится и узнавать новое. Так что, к счастью, на Сете, кроме Кирсана, знатоков Старой Магии не было. Вроде бы... Точно никто не знал. А к счастью потому, что он хотя бы осознавал всю опасность этих экспериментов и будет стараться соблюдать хоть какую-то технику безопасности, когда дело дойдет до практики. А дойдет обязательно, потому что он ученый и политик в одном флаконе, а это страшная смесь.
Но все равно, когда Кирсан возьмется за эти плетения вплотную, а "Гневом Неба" этот список отнюдь не ограничивается, это будет примерно, как если бы толковый, очень настырный первокурсник, всегда доводящий до конца дело, за которое взялся, имеющий общее представление об электричестве, химии и ядерной физике сядет за пульт управления атомной электростанцией, с целью запустить реактор. Трудно сказать точно, какой будет результат. Одно из двух: или управляемая реакция, или неуправляемая...
В любом случае, возможность нанесения дистанционного удара переводила использования плетений Старой Магии из сферы, захваченной полубезумными гениями и не менее безумными шаманам, в сферу практического использования. Находясь за пятьсот, или тысячу, лиг можно и "Солнцепеком" побаловаться, или еще чем похлеще — до тебя в любом случае не достанет, разве что тот случай, когда континент выжигается. Ну-у... так мы все не бессмертны — рано, или поздно костлявая все равно придет, да и вообще — кто не рискует, тот не пьет шампанское.
Кроме этого, дистанционный удар попутно решал еще одну, казавшуюся неразрешимой, задачу, ничуть не менее важную для повышения обороноспособности как Высокого Престола, так и Кирсана лично — ведь внутренних войн между магами еще никто не отменял.
Дело в том, что любое сражение вызывает расход или твоей собственной Силы, или же разряжает твои артефакты, используемые в бою. Третьего не дано — законы сохранения обойти невозможно ни бездарному, ни Архимагу. Соответственно, исполнение плетений Старой Магии должно было отнимать столько сил, что в течении нескольких часов после применения, Архимаг был бы слабее любого неофита и даже бездарного и представлял из себя легкую добычу для любого индивидуума способного хотя бы нарезать колбасу — большего не требовалось.
Поэтому, применять на практике эти смертоносные заклинания Рейхстратег никогда не собирался — для этого надо было присутствовать непосредственно на театре военных действий и "бомбить" рядом с собой, а всегда существовала вероятность, что кто-то из врагов окажется вне зоны поражения, найдет и придушит бессильного и беспомощного Архимага, как кутенка, а Кирсан к собственной безопасности всегда относился со всей серьезностью, можно сказать — трепетно.
Теперь же все менялось кардинально — он мог атаковать плетениями Старой Магии прямо из своего заклинательного зала, стоящего непосредственно на Источнике, не тратя ни капли собственной Силы! Надо было лишь иметь астральные слепки врагов, их крепостей и дворцов. Это было даже лучше, чем наведение по GPS и ГЛОНАС — никакие спутники не нужны. Магия-с! Оставалось лишь усилить Кольцо Заката, чтобы оно выдержало откат от плетений Старой Магии, а то сегодня даже от "Черного снега" тряслось, но это была чисто техническая проблема — Кирсан знал, как это сделать.
Так что, Кирсан уже сегодня имел возможность гарантировано снести дворец Ортега с лица земли, оставив на его месте оплавленную воронку, глубиной сто и радиусом триста локтей, использовав "Гнев Неба". Но, не использовал. А не воспользовался он этим замечательным плетением отнюдь не из гуманистических соображений и не из экологических и даже не потому, что боялся... хотя это тоже имело место быть. Дело было все-таки немножко в другом. Просто-напросто физическое уничтожение Негро проблему бы не решило. Черный человек явился бы снова и поди его лови. Поэтому, надо было использовать шанс и задействовать, так удачно повернувшихся под руку черных демонов для борьбы с Черным же человеком — как говорится: клин клином! Да и замок жалко... пригодится.
И хотя операция по пресечению антиконституционной деятельности члена Капитула Высокого Престола Епископа Ортега-ар-Фарана еще не была завершена — она лишь входила в решающую фазу, настроение у Кирсана было прекрасное. Яркий, незамутненный, бурлящий пузырьками, как игристое вино, восторг переполнял Рейхстратега!
Обычному человеку не понять чувств, обуревавших Кирсана. Что-то похожее мог бы испытывать человек получивший одновременно две Нобелевские премии. Нобелевскую премию мира и Нобелевскую премию по физике.
Однако, восторг — восторгом, а надо было заниматься делом. Радоваться по-настоящему можно будет потом, когда, а точнее — если, удастся все задуманное. А пока надо все проверить, навести порядок, и как можно быстрее отправляться во дворец Ортега. Время есть, но терять его понапрасну нельзя — Богиня Удачи может обидеться и победа обернется поражением. За этой дамой такие кренделя водились и злить ее, без веских на то оснований — себе дороже.
Прежде всего, Кирсан внимательно просканировал заклинательный зал на предмет не вырвалась ли снежинка-другая "Черного снега" из Кольца Заката. Нет. С этим все было чисто. Из посторонних предметов, которые не должны были остаться в зале, присутствовала лишь оплавленная кучка костной муки из костей магов, лежащая в центре погасшей пентаграммы и два мумифицированных детских трупа, ссохшихся до размера кукол.
Они были такими маленькими, что если бы Кирсан не знал наверняка, что они есть внутри, то вполне мог бы принять детские тела за складки на укрывших их балахонах, сохранивших, естественно, изначальный размер и ставших погребальными саванами. Свою задачу дети выполнили — это они удерживали от распада Кольцо Заката, когда в него били чудовищные молнии, энергией которых можно было освещать Лас Вегас неделю, или даже больше. Без детей защитный барьер продержался бы считанные мгновения.
