И вернула девайс мне.
— А эта штука только одно изображение может запомнить, — спросила она.
— Нет, — покачал головой я. — Довольно таки много.
— Здорово, — повторила тифлингесса, — У эльфов есть такие растения, которые могут принимать форму того, что им покажут. Там красивее, не плоская картинка, а объемная, как статуя, да эльфы ее еще потом и обрабатывают дополнительно. Но растения очень долго запоминают вид, не меньше двух дюжин дней, так что с изображением живых существ не очень получается. Да вы видели наверное, мебель, что мы на продажу везли, как раз с такими барельефами, из этих растений.
— Мы не присматривались особо, — ответил я. — Так, глянули что в пакетах, но подробно не рассматривали.
Вон оно как получается, а Тирли восхищался искусством резчиков. А оказывается там растения сами такую форму принимают, а их потом к готовой мебели пришпандоривают. Однако...
— Слушай, а как эти эльфы такое проделывают? — поинтересовался я. — Магия что ли?
— Ну, эльфы себе чуть ли не все выращивают, а не изготавливают, — начала просвещать меня Шелли. — Они вообще с растениями, да и с животными тоже возиться любят. Изначально они конечно все меняют при помощи магии, хотя там и еще что-то используется, я в подробности особо не вдавалась. Но есть целая школа колдовства, магия роста называется, которая как раз и занимается изменением растений и живых существ. А после изменения их растения сами все что надо проделывают. Вот эти, которые с изображениями... Они сперва вырастают до определенного размера, а потом их устанавливают в нужной точке, чтобы нужное изображение перед ними было, а потом дают команду запоминать. Они в течении нескольких дюжин дней начинают меняться. Потом их рост останавливают, корни подрубают и получают барельеф. Его еще дополнительно обрабатывают, иногда в изображении чего-нибудь поправляют, покрывают там составами всякими, чтобы ни гнило и чтобы не поцарапать было. У эльфов несколько огромных панно есть, там они не естественные виды запечатлели, а специально композицию выстраивали, скульптуры там расставляли, макеты изготавливали. Потом еще и раскрасили это дело, здорово получилось. Там все, как живое, просто застывшее.
— Ну у нас не настолько все глобально, — усмехнулся я. — Эти устройства запоминают правда только плоскую картинку, проекцию изображения на плоскость, ну как картина, понимаешь?
— Ага, -кивнула Шелли. — Только вы ее не руками рисуете.
— Ну да. Там внутри небольшая пластинка, устроенная почти по тому же принципу, что и человеческий глаз. Она меняется в зависимости от освещенности, а потом ее состояние запоминается. То, что запомнилось, передается на другой материал, который начинает светиться и формирует изображение. Ну если в двух словах, то как-то так...
— Ничего не поняла, — помотала головой Шелли. — Вот по отдельности все твои слова понимаю, а в целом какой-то бред получается. Может понималка просто не может перевести правильно.
— Неа, понималки в порядке, — вклинился в наш разговор Гаррион. — Это мозги у кого-то не тем местом повернуты, не буду показывать пальцем, у кого. Не обращай внимания майор, это чудесное рогатое создание из всех точных наук только математику воспринимает, и то применительно к монетам, желательно золотым. Мне в свое время выпало несчастье пытаться объяснить ей некоторые геометрические закономерности. Площади и объемы фигур мы учились считать выкладывая эти фигуры из монет. И потом постоянно несколько монет куда-то пропадали. Ну и практические лекции своего отца, на тему как кого обмишурить, как ловушки в торговых договорах делать и тому подобное она тоже наизусть помнит.
— Неправда дядя Гарти, — фыркнула Шелли, делая возмущенную мордашку. — Я хорошая, это ты неправильно объяснял. Когда мастер казначей мне про геометрию рассказывал — я все поняла.
Я не удержался и сфотографировал возмущенную тифлингессу. Больно забавно она выглядела, жаль только хвост, от возмущения свернутый в какую-то абстрактную фигуру в кадр не попал. Гаррион, заметивший снимок довольно заржал.
— Майор, ты потом мне эту картинку дашь посмотреть я перерисую, здорово получилось.
— Я тебе перерисую, Гарти, — Шелли аж зашипела. — Моя месть будет страшна и ужасна. Майор, он все врет, я не тупая, они просто объяснять не умеют...
— Ага, ага, не умеем, — согласно закивал довольный Гаррион, не обращая на угрозы внимания. — Когда я тебе рассказывал, как в кости мухлевать, ты все с первого раза запомнила. А потом еще развила и улучшила. Кто карманные деньги у всех детишек клана целый сезон выигрывал? Я что ли?
— Ой да ладно, там была то пара золотых, из-за чего шум поднимать, — Шелли внезапно как-то засмущалась. — Я же потом все вернула.
Тут уже я не удержался и рассмеялся в голос, при этом чуть было не свалившись с лошади. Гаррион еле успел поймать меня за руку, помогая удержаться в седле.
— По крайней мере я из слов майора общий принцип работы понял, — продолжил тифлинг, утвердив меня на лошади. — У гномов было что-то подобное, хотя почему было, и сейчас есть, они иногда иллюстрации для своих книг так делают. Там какая-то алхимия, металлические пластины ей обрабатывают и на них под воздействием света вытравливается изображение. Там еще стекла специальные, вроде как в зрительных трубах, которые это изображение уменьшают и на эти пластины направляют. Гномы про свои технологии не особо распространяться любят, так что я это так, по рассказам только представляю, ну и видеть конечный результат приходилось.
— А, понятно, — кивнул я. — У нас тоже так все начиналось. Соединения веществ, которые под воздействием света меняют свой цвет, запоминая изображение. Сперва умели делать только одну копию изображения, потом научились с одной картинки изготавливать много копий. А это — я похлопал по карману, куда убрал наладонник, — уже следующее поколение технологии, где совместили сразу несколько технологических идей. А ты кстати кто в клане, — спросил я Гарриона, — то ты кто-то вроде учителя боевых искусств, по рассказам Шелли вроде так выходило, то ты ей геометрию рассказываешь. Извини, если я как-то не так спросил.
— Да ничего, — пожал плечами тифлинг. — Я — мастер оружия. В первую очередь учу молодняк обращаться с железом, строю там, основным правилам воинского боя. Заодно и отвечаю за арсенал клана, ну и с трофеями разбираюсь. Сам понимаешь, что по роду деятельности у нас в трофеях в основном оружие и доспехи. Вот я и решаю, что сохранить, что продать, какое еще оружие закупить надо. А что касается геометрии... У нас молодежь обучают все, кто может. Даже Лиимат, когда у него свободное время есть, уроки ведет. Это всяко дешевле, чем учителей со стороны нанимать, да и не всякий разумный справиться с выводком молодых тифлингов. Вот представь если ей, — Гаррион кивнул в сторону Шейелены, — на уроке скучно и слушать и запоминать она не хочет. А если таких раздолбаев десяток или два сидит. Нас то они хотя бы уважают, да и по рогам настучать в случае чего мы можем. И от наших врожденных штучек, присущих тифлингам, мы защищены.
— Это каких таких штучек? — поинтересовался я.
— Ну наш клан из потомков Теорних в основном состоит, она ж суккуба. В общем молодняк, если им учителя не нравятся, развлекается по полной. У нас три учителя рисования сбежали, два мужика и одна женщина. Своих не нашлось, пришлось со стороны приглашать, и вот чем то они не приглянулись нашим. Им и устроили сеанс соблазнения. Вот представь что тебя одновременно соблазняет две дюжины подростков, обоего пола. Так, что мозги от желания вскипают и ни о чем другом думать не можешь. Мужики еще покрепче оказались, выскочить на улицу успели, а с женщиной совсем плохо было. Хорошо что мы, старшие, неладное почуяли и вмешались.
— Майор, а чего ты так на меня смотришь, — вмешалась Шелли, — я в этом не участвовала, мне папа частных учителей нанимал. Я только один раз одну женщину-человека, что мне про законы Оэсси рассказывала, соблазнить попыталась, так папа мне такое воспитание устроил, что я зареклась от подобных фокусов.
— Ой Шейелена, — вздохнул Гаррион, — ты и без соблазнения издевалась над учителями, причем без разницы, пришлые они или из клана.
— Как вы вообще их хоть чему-то научить умудряетесь?
— С огромным трудом, — грустно ответил тифлинг. — Самое трудное начинается после того, как им четырнадцать смен исполняется. Физически они уже взрослые, но обучены только самым основам и в башке не пойми что вместо мозгов. Зато гонору, ты не представляешь сколько.
— Почему не представляю, представляю, — пожал плечами я. — Сам таким был, по вашим меркам сравнительно недавно. Мне сейчас тридцать два наших года, в ваших сменах чуть поменьше будет, у нас год короче. А серьезно военному делу я обучаться начал с восемнадцати. У нас до этого так сказать общее образование дают, а потом уже идет специализация. Так тоже по молодости творил не пойми что, сейчас то глупым кажется, хотя и забавно вспоминать.
— Тебе всего тридцать смен, — удивился Гаррион. — Мне казалось что ты намного старше.
— Так мы живем гораздо меньше чем вы.
— Ну знаешь, у нас опытные воины, если уж выживают, то как правило находят деньги для магов, чтобы продлить жизнь, — просветил меня мастер. — Тем более ты на государственной службе, у нас хорошим командирам жизнь продлевают за счет государства. Точнее у них там с магами свои разборки, но обученным воинам продление жизни идет как бонус к службе. Грех разбрасываться хорошо обученными специалистами.
— Я уже Шелли говорил, — пожал плечами я. — Наша медицина совершенно по-другому развивается, да и магии, по крайней мере похожей на вашу, у нас нету. Так что средний срок жизни человека в нашем мире лет шестьдесят — семьдесят. И то, ближе к шестидесяти организм уже стареет сильно, переносить физические нагрузки становится тяжелее. Так что мне еще лет десять наших осталось в армии, потом надо будет менять род деятельности, я просто не потяну необходимые нагрузки. Учить других убивать мне тоже не очень то хочется, так что... Но это конечно если меня не убьют раньше.
— Не страшно умирать так рано? — спросил тифлинг с какой-то подколкой.
— Ну я как-то смирился, да и мои архаровцы тоже. Да и не уверен я, что доживу до старости, слишком много пришлось перенести. А если как следует подумать, — я пожал плечами, — оно и хорошо что у нас пока не могут продлевать жизнь. И так перенаселение на планете, пока еще не на критическом уровне, но где-то близко. Так что не уверен, что из этого может выйти что-то хорошее.
— Это ж сколько у вас разумных то? — поразился Гаррион. — Или у вас пригодных для жизни земель мало?
— Да земли то хватает. С Деей мне сравнивать трудновато, конечно, я хотел в Перевальном ваши карты найти, но как-то руки не дошли. А насчет разумных... Гаррион, у нас в мире только один вид разумен, ну я так считал еще совсем недавно. Вот почти случайно узнал, что еще и вампиры есть, но их очень мало, около ста тысяч всего...
— Ну не так уж и мало, — тифлинг задумчиво потеребил в руках поводья, — На одного тсареш для комфортной жизни должно приходиться около десяти разумных, для питания. Это если они конечно активно не колдуют и не спешат развиваться.
— Гаррион, в нашем мире сто тысяч — это мелочи, — вздохнул я. — У нас в мире на данный момент живет более семи миллиардов человек и население продолжает увеличиваться. Сам понимаешь, что даже миллион тсареш на этом фоне — комариный писк. У нас они скрываются от людей и стараются не афишировать свое существование.
— Это как же вы так размножиться то ухитрились? — поразился мастер. — Нет, здесь людей тоже не мало, но если не учитывать кормовых тсареш, они далеко не самый многочисленный вид. Ну да, размножаться вы, люди, способны так же быстро, как и орки, но по сравнению с зеленокожими далеко не такие живучие. Точно конечно никто считать не пытался, но в людских семьях выживает хорошо если один ребенок из двадцати. Ну в обычных, у тех кто обеспечен, хватает денег на магов. Но вот они то как раз много детей заводить и не торопятся, чтобы потом проблем с дележом наследства не было, ну и тому подобное. А магов дети вообще не интересуют особо. Как передается по поколениям возможность чувствовать силу до сих пор никто не знает, в Академии целый факультет этим занимается, но ничего определенного пока сказать не могут. А если чисто в бытовом плане — там свои сложности. Магия вообще очень сильно меняет сознание и восприятие мира. В общем заводить детей колдуны не рвутся.
— Ну у нас примерно такая же ситуация. Богатые люди тоже не стремятся иметь много детей, им не надо думать о том, кто позаботиться о них в старости, когда сил на полноценную жизнь уже не останется. А что касается выживания... У нас медицина... Нет, не скажу что дешевая, но минимальную помощь получают все. То есть подохнуть не дадут, ну и детская смертность далеко не такая высокая, даже в самых бедных регионах. Ну и соответственно принцип, что выживают сильнейшие, уже не работает, можно сказать, что выживают все.
— Да уж, весело у вас там, — сказал тифлинг и надолго задумался.
Мне пришло в голову, что я пожалуй сболтнул лишнее. Вспоминая весьма агрессивную внешнюю политику земных государств, да еще и желание применить армию просто потому, что она есть... Вполне возможно что наши начнут экспансию в этот мир. Тем более, что здесь болтается ну очень уж вкусная морковка в виде продления жизни, практически неограниченного. Если уж один раз проход открыть получилось, то и потом получится, вопрос только во времени. А экспансию могут начать даже не ради земель или ресурсов, а просто потому, что так привыкли. Что же касается военной мощи, то все, что я тут уже увидел, пока не особо и впечатляло. Нет, понятно что в рукопашной все наши войска проиграют, не вчистую конечно, но все равно проиграют, но что местные смогут сделать например с танком, или со звеном штурмовых вертолетов. Конечно остаются вампиры, с их внушаемым ужасом и прочими ментальными штучками, но и с этим наверняка найдут способ бороться.
Неизвестной составляющей оставались маги. Их мощь довольно таки впечатляла, гномий тоннель выглядел очень внушительно, если конечно Гаррион не соврал о его происхождении. Но все равно, надо было узнавать условия, при которых маги могли устроить подобный Армагеддон. Ведь они должны уставать, а та же батарея гаубиц может молотить сутками, только снаряды подвози. Я не говорю уже о наших умных ракетах и тем более пока не принимаю в расчет оружие массового уничтожения.
Нет, лучше болтать поменьше, а то и в самом деле решат что нас проще здесь закопать, нежели домой выпихнуть, мне же закапываться пока совсем не хотелось.
Часа через два, или к концу третьей стражи по местному, добрались до гостиницы, по каким-то, неведомым мне признакам, выбранной Гаррионом для ночлега. Сооружение оказалось достаточно специфичным, собственно на поверхности был только небольшой дворик, предназначенный для животных и повозок, точнее даже два дворика, по обеим сторонам от дороги, а сам отельчик располагался непосредственно под дорогой. А я то гадал зачем подобные квадратные площадки, примерно метров тридцать на тридцать каждая, огороженные такими же каменными заборчиками, как и дорога, встречаются на пути чуть ли не каждые пять километров.
