— И кто ей набьет, ты, что ли?
— Может, и я. Не в одиночку, конечно. Договорилась с орками из другого мира, они тоже против нее собрались в поход, вот как там заваруха начнется — я сразу туда. Всем миром — оно не только батьку бить сподручнее, но и всяких зарвавшихся недобожеств.
Дерек аж рот приоткрыл.
— Погоди, это ты собралась воевать в другом мире...
— Ага, с нашим общим врагом. Если там ей шею намылить — она будет зализывать раны, а мы здесь за это время все ее зацепки уничтожим.
— А если здесь раньше начнется?
— Ну, даже учитывая относительность времени — не начнется. С нами ей удобнее драться во всей божественной силе, чем без нее, так что сперва она к власти в том мире прорваться рискнет. Магов там, даже нашего среднего уровня — раз-два и обчелся, вот и думает, что отпор ей некому дать.
— Хюльда... или мне называть тебя Вийдой? — живой глаз Дерека потеплел. — Ты делаешь страшно нужные вещи. Тебя точно Арагорн сюда перетащил, а не Артас?
— Не знаю, — говорю. — Один хороший знакомый сказал, что первый, с кем встречаешься в самый первый выход в туман — это твой куратор. Так я с первым встретилась не с Арагорном и не с Артасом. А с тем дядькой, который за порядком следит.
— И успешно маскируется под сторожа?
— Это да, у него облик не вполне презентабельный.
— Ну, тогда все в порядке, — улыбнулся, вздохнул. — И ваши облики, кстати, вполне сочетаются. Знаешь, что я подумал во время нашего первого разговора? Не поверишь: "если у Швейка была дочь, то сейчас она передо мной". Просто мне не нужны все те фокусы, что выкидывал мой напарник от Арагорна.
— Вообще-то, в каждом мире оказывается только один попаданец, — ну, вот, пришло время и этого скользкого вопроса. — Или стабилизатор, или мутатор. Почему же тут сперва двое попали, а потом еще я?
— Не уверен, но слышал нечто такое, будто сама Ирайя — мирок занюханный и кулаком растереть...
— От кого, от Артаса? Или Гаера?
— От Шута, успокойся. Он — псих, никто ему растирать, и даже попробовать, не позволит. Так вот, Ирайя — мир маленький и вконец провинциальный, фактически, одна звездная система, но находится она в точке бифуркации и выходов не только в другие миры веера, но и на другие веера. Сама понимаешь, менять судьбу эти два божественных субчика могут только опосредованно, особенно здесь, а то начнется свистопляска с вероятностями, и не только Ирайя, но и весь веер рассыплется на кванты. Вот и вбухивают силы и средства в своих агентов.
Н-да... а ведь, кроме меня, сюда перетащили и моего двойника из параллельной Земли... Уж постарались сильные... веера сего. Ситуация, характерная для земной политики, как минимум, последних пятисот лет: из-за клочка земли или воды стратегического значения сталкиваются лбами колоссы. И отстаивать этот клочок нам, его жителям, придется оч-чень большими умом и смекалкой, иначе не удержать. Благо, кое у кого есть знание земной истории и политики, а у меня — учитель с очень опасным дрыном, которого уважает даже Наблюдаха. Чтобы иметь силу, как у Отшельника, нужно либо огромную паству, либо источник, лежащий чуть ли не в основании мира.
— Так я пойду?
— Иди, иди, — Дерек встал из-за стола, критическим взором окинул свои сапоги, и подошел к двери. — Если что-то нужно — не мнись, спроси через Вейлина. Что сможем — все предоставим.
— Мне бы отражатель, — говорю жалостным голосом. — Как для аэродромного прожектора. И шарик белого опала. Ну, и кристалл-накопитель стандартный, как для канхага.
— Это ты что задумала? Кому-то в глаз засветить?
— Союзнице из другого мира нужен прожектор, для борьбы с духами тени. Скрипт беспримесного света лучше на опал резать, отражателем — серебряное зеркало, ну, и еще источник энергии. Держатели, изоляция — это в лаборатории есть, не проблема.
— А, может, не зеркало?
— Только зеркало, форма — параболоид, с серебряным отражающим слоем, что другое может и не сработать. Посеребренная сталь с защитным покрытием — оптимальный вариант. На амальгаму можно и не смотреть. Занавесьте экран шторкой — и нет проблем. И так ведь со ртутью в вытяжном шкафу работаете. Если будут небольшие неровности — ничего, в том мире зеркала почти безопасны.
— Ну, если так... когда нужно?
— Чем скорее — тем лучше. Прикинем? Подготовка оборудования — где-то час, изготовление зеркала — пара-тройка часов. Это я еще по максимуму беру. Ну, и остальное принесете со склада. Завтра к вечеру — успеете?
— Вполне.
— Тогда жду.
— А... — Дерек хотел еще что-то сказать, но потом махнул рукой и распахнул дверь.
Ну, а я — тупой орк, слабый эмпат, ниже среднего менталист, и вообще у меня сейчас глаза закрываются. Если хочет о чем-то еще спросить — позже спросит. Только, думаю, он опять в пространство судеб и воль полезет — паутину событий смотреть и подправлять. А я приду в лабораторию, лягу под вытяжку и посплю, пока меня проф не хватился.
Еще день прошел в рабочем угаре, и, наконец, мне приперли заказанные деталюхи. Интересно, что вслед за двумя слугами пришел сам Дерек, и выглядел он значительно бодрее и оптимистичнее. Пока ящик со всеми предосторожностями затаскивали, взял меня за плечи, повернул к себе и всмотрелся в лицо.
— Надо же, — сказал почти шепотом. — Надо же, в какую плоть одевается сила. Никогда бы не подумал. Слушай, помоги мне. Отомстить. Уничтожь Пекрито и вышвырни под зад эту Фалль. А я подскажу, чем. Ты много читала, и вспомнишь. Эти два слова мне мало что говорят, разве что вспоминаются некоторые исторические сведения, а тебе станут оружием. Бардо Тодол и Элиот. Это я добыл в пространстве судеб, так что понимать стоит как можно прямее. Ясно?
— Да. Но лич...
— Это будет адекватной платой за услуги плетельщика, — скривился Дерек, отпустил меня и вышел.
Еще не настало утро, и даже не потянуло капустой с кухни, а я уже подхватила готовый прожектор и нырнула в Туман. Майю вытащила почти сразу же, только без переплута и сильно закуклившуюся в себя. Зря, наверно, заставила ее так долго ждать. Повесила конструкцию ей на плечо, показала, как пользоваться. Обняла. Она даже не отстранилась. А я потихоньку приладила ей ручеек силы от своего источника. Ничего, вреда ни ей, ни ее миру прогресс не принесет, а как друид и эколог, она поймет, куда его направлять. Зато "в гостях у врагов" никакая сила не лишняя.
Вернулась домой. Еще почти сутки ударной работы.
Усталость имеет свойство накапливаться, в результате к тому моменту голова хоть и варила, но делала это дурно, от ошибок и самоподрыва меня спасали, разве что, интуиция и животный инстинкт. Особенно, когда, соединяя части термитной гранаты, я в полной прострации чуть не совместила узоры. Помогал гномский табак — как и обещал Артас, у меня от него прояснялись мысли, за что я расплачивалась головной болью. Зато количество снарядов уже перевалило за четыре тысячи. Интересно, предполагал он, для чего я использую его подарочек?
Даже не знаю: с одной стороны, он — вроде как бог, должен видеть еще не произошедшие события, а, с другой, я сильно изменилась с тех пор, и продолжаю меняться. Как там у Лопе де Вега? "Убить графа Теодоро — совсем не то же, что заколоть его, когда он был слугой". О, да! Герцогиня Рифейская... десятки тысяч квадратных километров лунного пейзажа, оживляемого лишь не склонными к диалогу духами гор — все под моей рукой... чего-то занесло меня, точно.
Вопрос не во владениях, а в источнике — вон, у Саныча артефактный щит искажает вокруг себя тонкий мир вплоть до ментала, да так, что для Конторы он до сих пор — лицо неизвестное. А мой источник изменяет... наверно, судьбу. На эфирном уровне он не особо мощный, а начиная с астрала и выше — входит в полную силу. Опять мысли не туда съехали... Это хорошо, что еще сны поверх реальности не идут, а то посмотрела уже разок "мультики", чуть тут всех не спалила.
Надо ли удивляться, что, услышав в голове знакомый голос, я сочла его галлюцинацией. И перенесла внимание на заготовки. Светляки в лаборатории выдохлись, возобновлять их было лень и некогда, и я решила, что лицо Сашки мне только чудится. Но чудилось оно все сильнее, и вот, наконец, зеленая рожа стала ярче алого света печи.
— Хюльда!
Мышкун вызывает. Афыр с ними, с железяками, прервусь. Давно пора, да и профа пнуть надо, чтоб с устатку чепухи не наплел.
— Минутку, — отвечаю вслух, вряд ли кто-то кроме Сашки меня сейчас слышит.
Распихиваю по столу уже отпущенные заготовки, чтоб стыли, швыряю клещи, стаскиваю маску, рукавицы. Сразу сашкина физия перед мысленным взором становится конкретней и ярче, даже ссадину на скуле видно — подрался, что ли, с кем?
— Мыш? — спрашиваю. — Сейчас поговорим, только в курилку выйду.
В закутке, выделенном под отправление вредной привычки, темновато и сыро, все тот же камень, зато прекрасная вентиляция, на самотоке, гномья работа. Уважаю ребят — инженерная культура в крови, не то, что местные люди, ошибки в расчетах и небрежную работу нивелируют магическими доводками. Только вот ветром по вспотевшей спине — озноб пробивает. Достаю и раскуриваю трубку, чтобы все правдоподобно выглядело, потом откладываю ее на скамью.
— Теперь слушаю.
Физиономия перед мысленным взором оживилась, кивнула и провещалась:
— Что, не вовремя? Тогда я быстро. Авиация будет. Освободишься — пошли зов.
Для меня, Саш, ты всегда вовремя. Тем более, сейчас, когда есть, чем тебя порадовать. Зря, что ли, отложила мешок "зажигалок".
— Вовремя, — отвечаю. — Вполне. Затрахали госзаказом, — самой смешно, чем-то родным и страшно далеким повеяло, аж ностальгия прорезалась. — Скоро приду.
— Как? — удивление в голосе. — Куда придешь?
— Сама приду, целиком и полностью, — то ли еще будет, у меня сейчас экспоненциальный рост способностей. — Тебе одному, что ли, по мирам шастать? Ты только не дергайся и не швыряйся ничем, а то концентрацию нарушишь. Я пока медленно проявляюсь.
Смеется, гад:
— Я на девушек не кидаюсь... на парней — тоже. Только время — понятие относительное... Давай так... — и цветок за ухо сует. — Увидишь меня с этим — проявляйся.
Смеюсь. Чудушко, я и в бреду не представлю тебя в яойной компании, хоть по уши цветами обвешайся. Хрен его знает, как с перетеканием из астральной проекции время связано, на дуэли-то вполне реальные минуты прошли. Говорю:
— Сычей своих слушай, они меня первыми учуют.
— Ладно, жду, — кивает.
Связь прервалась, я выколотила трубку в ведро и пошла мучить шефа. Мэтр Лангскег посмотрел на меня так, словно хочет взгреть за самовольную отлучку, но стесняется. Запыхтел в бороду и ничего не сказал. Правильно. Все же конструкцию термиток разработала именно я. И идею разрывных на вывернутом глифе ударной кристаллизации алмазов тоже я подала, да еще не стала настаивать на приоритете, и за последнее он ощущал явный должок.
— Проф, — говорю ему. — Если мы продрыхнем пару часов, то не сделаем три-четыре десятка гранат, а вот если сдуру подорвемся — некромансерам нежданная радость. Предлагаю остановить голема и хоть немного поспать.
Шеф потер лоб, выколотил давно погасшую трубку и согласился. Мэтр Лангскег в курилку не ходит, злостно нарушает технику безопасности, а с меня требует. Это мне на руку. Кроме него туда зайти некому, в лаборатории магоемких металлов только мы двое под охранным периметром, а он курит где угодно, только не в курилке, холода не любит. Внаглую схватила со шкафа его кисет, сделала ручкой и потопала в сторону — нет, не курилки, а коробов с магоизоляцией. Вроде как, проверить запоры. Потом отключила голема, отрубила в горнах поддув, сгребла прогоревшие угли в большом и отключила горелку в малом, оставив только "свечу". Отопнула пустую тележку, выкинула грязную ветошь в ведро, вздохнула и шефову куртку решила не выбрасывать, хотя стоит... в общем, время протянула с запасом. На цыпочках подошла к своей нычке, откинула крышку и ме-е-едленно приподняла тяжеленный мешок. Т-вою так... Добавила, в который раз, силы в перерастянутые мышцы рук и спины, плавно подняла его и перекинула через плечо. Глухой звяк. Тишина.
Обошлось. С пятки на носок, с пятки на носок, в курилку...
Опустить мешок, раскурить трубку. Положить трубку, взять мешок. Удерживая его во внимании, вызвать зримую картину Саныча с лилией за ухом... Хорош. Глазки-щелочки, щечки-тряпочки... картинка! Такую рожу, да с цветуечком, да на ДевианАрт — все художники бы слюной изошли. Вот кому сказать, что за губы мне по ночам снятся — не поверит никто. И ведь какие мужчины недвусмысленные жесты делали! Хрен бы с ним, с Дереком, у него все какие-то многоходовые расчеты, но Глоди-то — и умница, и красавец, ну, если забыть, что на полголовы ниже меня и нос картошкой, и руки у парня золотые. Если вытащить его в столицу да к профу пристроить — далеко пойдет, но не ёкает у меня на него сердце. Друг, даже брат — это да, а как мужчину — нет, не воспринимаю.
Вопреки досужим домыслам, оркам совершенно не все равно, с кем спать. Нет, в степи женщинами разве что не торгуют, а вот лесные дамы — гордые птицы, вроде Нохты, дедуся Хоброк к ней и так, и этак, а она все простить не может, что тот ее дурой назвал. Отец тоже рассказывал, и не раз, как обхаживал гордую Кутху, а она посмеивалась над ним. Три года смеялась, пока старшего не родила. Тогда только на запруду переехала.
В то время, как походя вспоминаю шаманов, в телесном внимании удерживаю мешок с гранатами, а в визуале проявляется не только Саныч, но и обстановка вокруг: видимо, внутренность юрты, крытой войлоком, не шкурами. На полу тоже местами войлок, на войлоке подстилка вроде сюзане, на ней жратва и букет с цветами. Силен! В походных условиях где-то желтых лилий надрал. Мелковаты, но объем веника впечатляет. И зеркало рядом, наш первый опыт конструирования "видеофона". Как ни странно, работает на отлично, хотя руны резали два раздолбая.
Ну вот, а ты боялась... Перешла вполне успешно. Возникли ощущения тепла, крепкого духа немытой шерсти, сладкого запаха лилий, острого — пряностей и жареного мяса, снаружи послышались глуховатые отрывистые крики на незнакомом языке и невнятный гомон. И слабый, но не потерявшийся в этом многообразии, характерный аромат Сашки... пардон, Мышкуна — так его на Кароде зовут.
Пока присматриваюсь, прислушиваюсь и принюхиваюсь, забываю, что материализовалась в воздухе, глаза в глаза с Сашкой, значит — сантиметрах в тридцати над землей, и приземление из-за груза оказывается неожиданно жестким. Пятки отбила.
— Привет, — и мешок с плеча — бух!
Саныч подхватил под локоть, а то меня что-то качнуло. Воздух тут, что ли, хмельной?
— Привет! — и лилию вручает, пока ее брала, пальцами по его ладони мазнула, вон, у него грязные пятна остались. И кто, спрашивается, тут чумазый орк? — Я же говорил: время — понятие относительное. Тут и минуты не прошло.
И цветок теперь весь мазутом обляпала... Незаметно обтираю правую руку о штаны, им уже ничего не повредит, пятна, как у Наблюдахи на ватнике.
— Гранаты кто принимать будет? — спрашиваю, а сама ненароком лилию переложила и левую руку об задницу тру. — Пока тридцать восемь штук притащила, зажигалок, если нужно разрывные — то полсотни неучтенки есть.
