Брут у тела Лукреции. Гравюра 19 в.
И всё-таки, несмотря на это, когда мы говорим об изменениях, произошедших в римской системе управления, "...надо исходить из то-го, что к 510 г. до н. э. она уже являлась не учреждением родо-племенного строя, а элементом примитивного государства" .
Но каким в этом государстве был характер patrum auctoritas на рубеже 6-5 вв. до н.э.? Насколько сенаторы использовали свои права? Как относились рексы к сенату? Насколько значимы были решения народных собраний?
В эпоху правления этрусских лукумонов-рексов, баланс власти в Риме был серьёзно нарушен в их пользу. Расширялись риские владения на Тибре, усложнялась социальная структура молодого Римского госу-дарства и, как следствие, рекс, выполнявший военные, судебные, жрече-ские функции, не мог справляться с ними в одиночку. При рексах состо-ли два советника-консула, воевода, командовавший конной гвардией целеров.
В борьбе с патрициатом за упрочение своей власти рексы про-должали искать поддержки у плебеев. То, что политика последних рек-сов была ещё более "проплебейской", чем у их предшественников, под-тверждается сообщениями древних авторов. Они писали о том, что по-сле изгнания рексов плебеи возмущались: Тарквиний был тираном для патрициев, но не для плебса! По мнению античных писателей первые римские консулы боялись речи послов Тарквиния перед народным со-бранием, так как послы могли легко склонить плебеев на сторону из-гнанного рекса.
Римские рексы рассматривали присоединяемые территории как дополнительные ресурсы для укрепления власти. Так, Ливий приписы-вает последнему рексу формирование каких-то "сдвоенных и смешан-ных" воинских подразделений из римлян и латинов. У этих отрядов бы-ли свои знамёна и командиры, так что их нельзя считать союзниками (лат. socii, auxiliae), отдельные отряды (лат. cohortes) которых появятся лишь в 4 в. до н. э. Кроме того будущие союзники займут в римской ар-мии неполноправное положение (будут обделены при распределении добычи при повышенных сроках службы), а в реформах Луция Таркви-ния Надменного чётко усматривается прямое включение латинов в рим-скую армию с равными обязанностями и правами. Кроме того, царь лично назначал сотников (лат. centurioni) из числа доверенных лиц. Как видно этрусские лукумоны-рексы недвусмысленно демонстрировали латинам, что те — равноправные граждане, а не ущемлённые в правах союзники.
До сих пор многие историки склонны считать, что как народное собрание, так и сенат утратили при последних рексах свободу действий, восстанавливая её только на короткое время междуцарствий. Тогда со-брание народа, действительно, становилось по-настоящему дееспособ-ным элементом власти, принимающим значимое решение об избрании рекса. Столь же деспособным становился и сенат, утверждавший реше-ние народа.
Полномочия рексов распространялись на:
-объявление войны и заключение мира. Конечно, решив начать войну и обсудив замысел в сенате, рекс собирал народное собрание, чтобы огласить это решение и подкрепить его поддержкой vox populi. Объявить решение — и не более!
-отправку посольств;
-новации политического, военного и религиозного характера. При этом рексы старались создавать религиозные коллегии, непосред-ственно не связанные с родовыми объединениями и подчиненные имен-но рексу.
Рексы пытались подвести под свою крепнущую политическую власть ещё и материальную базу. Им было выгодно создание не входя-щего в родовую собственность земельного фонда. Они пытались всё бо-лее свободно распоряжаться как своей землей, так и завоеванной общей. Возможно, что рексы самовольно раздавали завоёванные земли, (лат. ager publicus) плебейской бедноте. Это было не только увеличением численности земельных собственников, из которых формировали вой-ско, но укрепляло социальную базу власти рексов. Ведь получившие от рекса землю были лично ему обязаны и преданы.
Кроме того, рексы привлекали плебейскую бедноту к обще-ственным работам, предоставляя таким образом бедноте средства к су-ществованию иодновременно создавая объекты, за пользование кото-рыми взимался налог (каанализация).
Некоторые исследователи совершенно справедливо сравнивают последних рексов с греческими тиранами, узурпировавшими права и полномочия в борьбе с аристократией. А в рядах аристократии к началу 5 в. до н.э. уже были не только patres, у кого отец (pater) заседает сейчас в сенате, но все, у кого был предок среди сенаторов, среди patres.
Римский сенат на рубеже 6-5 вв. до н.э., конечно, уже не являлся собранием родовладык. Рексы старательно преобразовывали его в совет при себе, в опору собственной власти. Они стремились, чтобы в сенат попадало как можно меньше пользовавшихся авторитетом представите-лей знати, пополняя сенат своими ставленниками. Если при Ромуле, Нуме Помпилии, Тулле Гостилии и Анке Марции сенат был вполне си-лён и независим, то при этрусских правителях он всё чаще демонстри-рует растерянность и нерешительность.
Археологический музей в Палестрине.
Положение сената было двойственным . С одной стороны, этрусское господство дало Риму преимущество по отношению к прочим латинам. С другой стороны, патрициат был раздражён "почётно-подчинённым" положением при лукумонах-рексах. Аристократический совет при последних рексах явно помышлял о том, чтобы удалить рекса и играть роль коллективного правителя в молодом государстве. В то же время стороны сенаторы совершенно справедливо опасались, что в кри-тический момент у patrum auctoritas просто не хватит властных ресур-сов, чтобы удержать власть в своих руках.
Но в конце концов недовольство рексами перевесило и подвигло сенат на заговор и восстание, в которые сенат вовлёк всех патрициев. Чем же была недовольна аристократия?
Античные авторы охотно предавались морализированию и мно-гословно осуждали Луция Тарквиния Надменного за захват власти и злодейское умерщвление Сервия Туллия. Однако с точки зрения архаи-ческого общества, не до конца избавившегося от пережитков первобыт-ности, как раз с моральной стороны всё было в относительном порядке — Луций Тарквиний Надменный в ритуальной борьбе сменил одряхлев-шего предшественника, тем самым обновив и омолодив саму власть. Характерно также, что гневные филиппики писателей против жестоко-сти и тирании "нехорошего" рекса не содержат конкретных примеров его преступлений и имён жертв. Даже пресловутое насилие над Лукре-цией совершено не самим Луцием Тарквинием Надменным, а его непу-тёвым сыном Секстом.
Реальной же виной последнего из легендарных рексов сочли то, что он
-перестал советоваться с сенатом по всем вопросам;
-истребил часть старых сенаторов и не пополнил сенат новыми;
-стал единолично разбирать уголовные дела особой сложности, связанные с конфискацией имущества
-запретил собрания сородичей и соседей для жертвоприношений и религиозных обрядов;
Луций Юний Брут, целующий землю. Себастья-но Риччи, 1700-1704
-чтобы избежать сепаратистских настроений у родовых патрици-анских вождей, переселял пригородную аристократию из их укреплен-ных сельских поселений в Рим
-покровительствовал присоединяемым к Риму латинам , что было не только посягательством на право патрициев распоряжаться ager publicus, не только уменьшало права сената на управление государ-ством, но даже в какой-то степени принижало перед "новоприсоединён-ными" латинами римских плебеев, ранее получивших права граждан-ства;
-самовольно распоряжался захваченной на войне добычей (опла-чивал строительство Капитолийского храма и канализации).
Итак, усложнение социально-политической структуры при фор-мировании государственности, очень усилило роль исполнительной власти, центром которой полагали себя рексы. Их увеличивавшиеся претензии на власть всё более приходили в противоречие с древними представлениями о весьма ограниченной власти рекса — военного вождя и сакрального представителя племени в общении с божествами.
"Разумеется, завершение всех этих структурных изменений в по-литической сфере Рима можно констатировать лишь применительно к концу VI в. до н. э., но начались они значительно раньше. Даже такой осторожный в своих выводах исследователь, как И.Л. Маяк, вынуждена признать: Рим первых царей знал "усиление царской власти за счет при-нижения роли народного собрания и особенно сената" [17, с. 260]. По-литические изменения, которые еще отнюдь не обозначали завершения оформления государственного механизма, но вместе с тем уже свиде-тельствовали о фактическом переходе властных функций к родопле-менной знати и ее органам — рексу, сенату — в очередной раз позволяют сделать вывод: военная демократия в Риме периода царей была, по су-ществу, зарождающимся политическим режимом в оформлявшемся классовом обществе. Причем именно с того времени, когда войско пе-решло в распоряжение знати (рекса и патрициев), и начал складываться в Риме политический режим как определенная совокупность средств и способов выражения власти господствующих верхов римской общины, что повлекло за собой создание более или менее сложной системы ор-ганов власти и управления, т.е. на месте органов родоплеменного строя возникло государство. Сложился политический режим в "царском" Ри-ме прежде, чем оформилось государство, но он предопределил направ-ление развития государственного механизма. " Столкновение между рексами и патрициатом стало неизбежным.
Сенаторы и патриции воспользовались удобным внешнеполити-ческим моментом — поражением этрусков и усилением греков в Кампа-нье. "Слабость царской власти оказалась в том, что она зависела от поддержки наиболее могущественной прослойки римского населения — патрициев. Этрусские цари в Риме должны были рассчитывать на под-держку извне, на помощь других этрусских городов... Между тем меж-дународная обстановка была такова, что извне римские цари могли по-лучить лишь очень ограниченную помощь. ...усиливаются Кумы, где власть захватил Аристодем. Теперь этрусским владениям в Лациуме и Кампании угрожало нападение с суши. На помощь карфагенского флота рассчитывать не приходилось." .
И власть этрусских лукумонов-рексов была свергнута.
Дьяков В.Н. История римского народа в античную эпоху. ч. 1. Возникновение классового общества и государства в Риме. "Ученые за-писки МГПИ", т. XVI. Кафедра истории древнего мира. Вып. 2. М., 1947
Коптев А. В. История добродетельной Лукреции: между литера-турой, правом и ритуалом. "Античный мир и археология". вып. 13, Са-ратов, 2009. сс. 176-202
Коптев А. В. Механизм передачи царской власти в архаическом Риме. "Вестник древней истории", 1998, No 3. сс. 27-52
Коптев А.В. Об "этрусской династии" архаического Рима. "Ан-тичность и средневековье Европы", вып. 2, Пермь, 1994
Коптев А. В. От praepositus celerium к magister equitum: Целер, Брут и проблема наследования царской власти в архаическом Риме. "Античность и средневековье Европы", Пермь, 1998, сс. 53-62
Немировский А.И. История раннего Рима и Италии. Возникнове-ние классового общества и государства. Воронеж, 1962
Энман А. Легенда о римских царях ее происхождение и развитие. СПб., 1896
Fell R. Etruria and Rome. Cambridge, 1924
Gabba E. Roma arcaica. Storia e storiografia, Roma, 2000
Ziolkowski A. Storia di Roma, Milano, 2000
23. Смутное время
1. О Луции Юнии Бруте
2. Кризис рубежа 6-5 вв. до н.э.
1. О Луции Юнии Бруте
Продолжая описание деяний Луция Юния Брута, Тит Ливий пи-шет: -"(3) Луций Тарквиний Гордый царствовал двадцать пять лет. Цари пра-вили Римом от основания Города до его освобожденья две-сти сорок че-тыре года. (4) На собрании по центуриям префект Горо-да ...провел выборы двоих консулов: избраны были Луций Юний Брут и Луций Тарквиний Коллатин" .
Шлем типа негау
Да, после переворота и изгнания ЛуцияТарквиния Надменного заговорщики Брут и Коллатин и Секст Тарквиний Габийский оказались равновесными претендентами на власть. Однако Секст не смог получить достаточной поддержки в Габиях, погиб и Брут оказался лицом к лицу с Коллатином. Но, всё-таки, отчего же именно он, Луций Юний Брут?
Несмотря на назойливо приписываемое "дурачку" истово-пуританское республиканство, вся история со свержением последнего рекса представляется классическим "подсиживанием" первого лица в государстве вторым. Действительно, в тогдашнем военизированном римском обществе начальник конницы был правой рукою рекса. Из во-семнадцати кавалерийских сотен шесть обладали статусом гвардии, то есть целеров. В отличие от прочих всадников, вооруженных небольшим кожаным щитом (лат.parma), celeres обладали полным гоплитским сна-ряжением. Они имели право на особые знаки отличия, (лат. anulus aureus, elavus), которых не было у пехотинцев. Подчинённые Луцию Юнию Бруту целеры являлись не просто элитарным, но, кажется, наиболее боеспособным подразделением. При этом среди них был очень силён дух корпоративной верности и преданности командиру и рексу. Так что Брут мог надеяться на поддержку целеров и как их вое-вода, и как рекс приведённый ими к власти.
Именно на полномочия командира целеров Луций Юний Брут и опирался, созывая первое после изгнания царей чрезвычайное народное собрание.
Тит Ливий: -"(3) -"Брут первым с согласия товарища принял знаки власти и не менее горяч был как страж свободы, чем прежде как освободитель. (9) Сначала он, чтобы народ, жадный к новообретенной свободе, и впоследствии не мог быть прельщен уговорами или дарами царей, заставил граждан присягнуть, что они никого не потерпят в Риме царем. (10) Затем, чтобы само многолюдство сената придало сил сословию, поредевшему из-за царских бесчинств, он пополнил число сенаторов до трехсот знатнейшими из всадников; (11) с этого-то времени, говорят, и повелось, чтобы, созывая сенат, приглашать и отцов, и "приписанных": последнее имя означало внесенных в список, то есть новых сенаторов.
Ликторы. Любительский рисунок
Мера эта была очень полезна, способствуя согласию в государ-стве и привязанности простого народа к сенаторам.
2. (1) Затем позаботились о делах божественных, и поскольку некоторые общественные священнодействия прежде выполнялись са-мими царями, то, чтобы нигде не нуждаться в царях, учредили долж-ность царя-жреца. (2) Его подчинили понтифику, чтобы почтение к царскому званию не стало помехой к свободе, о которой тогда больше всего пеклись.
И я не знаю, не перестарались ли тогда, оберегая свободу со всех сторон и во всех мелочах. (3) Так, второй консул, в остальном без-упречный, имя носил неугодное гражданам. Тарквинии, дескать, при-выкли к царской власти — начало было положено Приском, потом цар-ствовал Сервий Туллий, но, несмотря на этот перерыв, Тарквинии Гордый не забыл о царской власти как о принадлежащей уже другому. Преступлением и насилием он возвратил ее, будто наследственное до-стояние рода. А изгнали Гордого, так Коллатин у власти — не умеют Тарквинии жить сами по себе. (4) В тягость нам это имя, опасно оно для свободы. Такие толки подстрекателей, исподволь смущавших умы, разошлись по всему городу. И вот Брут созывает возбужденных подо-зрениями плебеев на сходку. (5) Там он прежде всего громко читает народу его присягу: не потерпят в Риме ни царя, ни кого другого, опас-ного для свободы. Надо бдительно за этим следить и ничем не прене-брегать. Неохотно-де он говорит, зная этого человека, и не говорил бы, если бы не пересилила в нем любовь к общему делу. (6) Не верит римский народ в надежность вновь обретенной свободы: царский род, царское имя по-прежнему в городе, и даже у власти; это препятству-ет, это противостоит свободе. (7)
