Фрэнку было за девяносто. Он выглядел измученным. У него вздулись вены, и я не был уверен, что ему не нужен кислород.
Он был четвертым из астронавтов эпохи "Аполлона", с которыми я разговаривал в течение этих двух недель. А когда я спросил о проекте Кассегрен, его глаза расширились, а губы сжались. Затем он взял себя в руки. — Кассандра, — сказал он, глядя мимо меня куда-то вдаль. — Это засекречено.
— Это не Кассандра, Фрэнк. Кассегрен.
— Ой. Да. Конечно.
— У меня есть допуск.
— Насколько высокий?
— Секретно.
— Недостаточно.
— Просто намекните мне. Что вы знаете?
— Джерри, я и так уже сказал слишком много. Даже его существование засекречено. Было засекречено. Неважно.
* * *
Кассандра.
Когда я вернулся на Кейп, то поискал информацию о Кассандре и обнаружил, что многие люди с таким именем работали в Агентстве на протяжении многих лет. Другие "Кассандры" внесли свой вклад различными способами: они руководили программами, направленными на то, чтобы заинтересовать детей наукой о космосе, сотрудничали с физиками НАСА в анализе данных, собранных космическими телескопами, редактировали публикации, чтобы сделать НАСА более доступным для широкой публики. Они были повсюду. Невозможно было пригласить приглашенного докладчика из НАСА, не обнаружив Кассандру где-нибудь среди людей, сделавших запрос. Среди названий, спрятанных так глубоко, что я едва не пропустил их, была одна-единственная запись: проект "Кассандра", хранилище 27176B в Редстоуне.
Так секретно, что его существование было засекречено?
Речь шла о Редстоунском арсенале в Хантсвилле, где НАСА хранит ракетные двигатели, частично завершенные спутники, панели управления с испытательных стендов и множество других артефактов, относящихся ко времени создания "Аполлона". Я позвонил им.
Баритон сообщил мне, что я добрался до хранилища НАСА. — Сержант Сейбер слушает.
Я не смог удержаться от улыбки, услышав эту фамилию, но знал, что он слышал все шутки. Я представился. Затем: — Сержант, у вас есть список участников проекта "Кассандра". — Я дал ему номер телефона. — Могу я получить доступ к содержимому?
— Одну минуту, пожалуйста, мистер Картер.
Пока я ждал, оглядел кабинет, рассматривая фотографии Нила Армстронга, Лоуренса Бергмана и Марсии Беккет. Я стоял рядом с Бергманом, который был парнем, продавшим президенту идею "возвращения на Луну". И стоял рядом, пока Марсия беседовала с несколькими школьниками из Алабамы во время экскурсии по Центру космических полетов имени Маршалла. Марсия была очаровательной девушкой. Я всегда подозревал, что она получила назначение на "Минерву" отчасти потому, что они знали, что она понравится публике.
— Когда вы планировали приехать, мистер Картер?
— Я пока не уверен. В течение следующей недели или около того.
— Сообщите нам заранее, и проблем не возникнет.
— Значит, это не секретная информация?
— Нет, сэр. Я сейчас просматриваю ее историю. Первоначально она была засекречена, но секретность была снята Законом о хранилищах с ограниченным доступом. Это было более двадцати лет назад.
* * *
Мне пришлось пережить еще несколько церемоний и пресс-конференций, прежде чем я смог уехать. Наконец, все успокоилось. Астронавты вернулись к своим повседневным обязанностям, важные персоны вернулись к своим обычным занятиям, и жизнь на мысе Кейп вернулась в нормальное русло. Я попросил отпуск.
— Ты его заслужил, — сказала Мэри.
На следующий день, вооружившись копией Закона о хранилищах с ограниченным доступом, я отправился в Лос-Анджелес.
* * *
— Я не могу в это поверить, — сказал Фрэнк.
Он жил со своей внучкой и ее семьей из четырех человек в Пасадене. Она была кем-то вроде налогового эксперта. Высокая, дружелюбная, приветливая. Она провела нас в свой кабинет, принесла лимонад и оставила одних.
— Во что вы не можете поверить? Что они рассекретили это?
— Что эта история вообще не получила огласки. — Фрэнк вернулся за стол. Я опустился на кожаный диван.
— Что за история, Фрэнк? Купол действительно был там?
— Да.
— НАСА обработало свои собственные снимки Кассегрена. Чтобы устранить все следы.
— Я ничего об этом не знаю.
— Итак, что вам известно?
— Они послали нас посмотреть. В конце 1968 года. — Он остановился. — Мы приземлились почти на вершину этой чертовой штуки.
— До "Аполлона-11".
— Да.
Я сидел в шоке. Хотя я уже давно здесь. Меня нелегко шокировать.
— Джерри, они объявили этот полет испытательным. Предполагалось, что это будет чисто орбитальная миссия. Все остальное — купол, спуск — было совершенно секретным. Этого не произошло.
— Вы действительно добрались до купола?
Он колебался. Привычка всю жизнь держать рот на замке давала о себе знать. — Да, — сказал он. — Мы приземлились примерно в полумиле от него. Макс был великолепен.
Макс Доннелли. Пилот лунного модуля. — Что случилось?
— Я помню, как думал, что русские нас победили. Они добрались до Луны, а мы даже не знали об этом.
— Там не было никаких антенн или чего-то еще. Только большой серебристый купол. Размером с двухэтажный дом. Без окон. Никаких знаков серпа и молота. Ничего. Кроме двери.
— У нас был солнечный свет. Миссия была спланирована так, что нам не пришлось бы приближаться к куполу в темноте. — Он поерзал на стуле и что-то проворчал.
— Вы в порядке, Фрэнк? — спросил я.
— Мои колени. Они работают уже не так хорошо, как раньше. — Он потер правую ногу. Затем выпрямился, на этот раз осторожно. — Мы не знали, чего ожидать. Макс сказал, что, по его мнению, эта штука была довольно старой, потому что на земле не было следов. Мы подошли к входной двери. На ней была ручка. Я подумал, что дверь заперта, и сначала она не давалась, но потом что-то поддалось, и я смог открыть дверь.
— Что было внутри?
— Стол. На столе была скатерть. А под скатертью что-то плоское. И это все, что там было.
— Больше ничего?
— Ничего. — Он покачал головой. — Макс приподнял ткань. Под ней была прямоугольная пластина. Сделанная из какого-то металла. — Он остановился и уставился на меня. — На ней было что-то написано.
— Что-то написано? Что там было написано?
— Не знаю. Так и не выяснили. Буквы были похожи на греческие. Мы вернули пластину назад и перевернули ее. Затем нас вызвали и допросили. Напомнили, что все это совершенно секретно. Что бы там ни говорилось, это, должно быть, до смерти напугало Никсона и его людей. Потому что они так ничего и не сказали, и, я думаю, русские тоже.
— Вы больше ничего не слышали?
— Ну, кроме следующей миссии "Аполлон", которая вернулась и разрушила купол. Сравняла его
с землей.
— Откуда вы знаете?
— Я знал команду. Мы разговаривали друг с другом, верно? Они не сказали этого напрямую. Только покачали головами. Больше не о чем беспокоиться.
Снаружи кричали дети, перебрасываясь футбольным мячом. — Греческие?
— Вот на что это было похоже.
— Послание от Платона.
Он только покачал головой. Кто бы мог подумать?
— Что ж, Фрэнк, я думаю, это объясняет, почему это назвали проектом "Кассандра".
— Она ведь не была гречанкой, не так ли?
— У вас есть другое объяснение?
— Может быть, Кассегрен было слишком сложно произнести людям в Овальном кабинете.
* * *
Я рассказал Мэри все, что знал. Она была недовольна. — Я действительно хотела бы, чтобы ты оставил это в покое, Джерри.
— Я бы ни за что не смог этого сделать.
— Во всяком случае, не сейчас. — Она позволила мне увидеть свое разочарование. — Ты ведь понимаешь, что это будет означать для Агентства, верно? Если НАСА солгало о чем-то подобном и это станет достоянием общественности, никто никогда больше не будет нам доверять.
— Это было давно, Мэри. В любом случае, Агентство не лгало. Это была администрация.
— Да, — сказала она. — Удачи в этом.
* * *
В складском комплексе НАСА в Редстоунском арсенале в Хантсвилле хранятся ракеты, лунный посадочный аппарат, автоматические телескопы, спутники, космическая станция и множество других устройств, которые поддерживали американскую космическую программу на протяжении почти семидесяти лет. Некоторые из них расположены внутри обширных складских помещений, другие занимают выставочные площадки на открытом воздухе.
Я припарковался в тени "Сатурна V", ракеты, которая доставляла в космос миссии "Аполлон". Меня всегда поражала невероятная смелость тех, кто готов был сидеть на крыше одной из этих штуковин, пока кто-то поджигал фитиль. Если бы это зависело от меня, мы бы, наверное, никогда не взлетели в Китти-Хок [место первого полета самолета братьев Райт].
Я зашел в архив, получил инструкции и пропуск и через пятнадцать минут вошел в одно из складских помещений. Служащий провел меня мимо клеток и подсобных помещений, заполненных всевозможными коробками и ящиками. Где-то в центре всего этого мы остановились у кабинки, и он сравнил мой пропуск с номером на двери. Сквозь проволочную сетку было видно, что внутри. Повсюду громоздились картонные коробки с надписями. Некоторые из них были открыты, и в них виднелось электронное оборудование.
Служащий открыл дверь, и мы вошли. Он включил верхний свет и быстро осмотрел коробку, которая была одной из нескольких на полке. Пока он рассматривал бирку, у меня участилось сердцебиение. — Это все, мистер Картер, — сказал он. — "Кассандра".
— Это все?
Он сверился со своим блокнотом. — Это единственный список, который у нас есть по проекту "Кассандра", сэр.
— Ладно. Спасибо.
— С удовольствием.
Замка на коробке не было. Он отодвинул засов, поднял крышку и отошел в сторону, чтобы освободить мне место. Он не проявил никакого интереса к содержимому. Не знаю, почему это меня удивило, потому что, вероятно, он делал это постоянно.
Внутри я увидел прямоугольный предмет, завернутый в пластик. Я не мог разглядеть, что это было, но, конечно, знал. К тому времени мое сердце бешено колотилось. Предмет был около полутора футов в ширину и, возможно, вдвое меньше в высоту. И он был тяжелым. Я отнес его к столу и положил на него. Не хотелось его ронять. Затем развернул пластик.
Металл был черным, отполированным, даже в полумраке он отражал свет от лампы под потолком. И, конечно же, там были греческие иероглифы. Их было восемь строк.
Мысль о том, что Платон здоровался с нами, внезапно показалась мне менее надуманной. Я сделал снимок. Несколько раз. Наконец, скрепя сердце, я снова завернул его и положил обратно в коробку.
* * *
— Итак, — сказал Фрэнк, — что там было написано?
— У меня есть перевод. — Я достал его из кармана, но он покачал головой.
— У меня не очень хорошее зрение, Джерри. Просто скажи мне, кто это написал. И что там написано.
Мы вернулись в офис в доме Макса в Пасадене. Был холодный дождливый вечер. На другой стороне улицы я увидел, как один из его соседей выносит мусор.
— Это было написано не греками.
— Я так и думал.
— Кто-то прошел здесь давным-давно. Две тысячи лет назад или около того. Они оставили сообщение. Очевидно, написали его на греческом, потому что, должно быть, это был их лучший шанс оставить что-то, что мы смогли бы прочитать. Предполагая, что мы когда-нибудь достигнем Луны.
— Так что там было написано?
— Это предупреждение.
Морщины на лбу Фрэнка углубились. — Солнце становится нестабильным?
— Нет. — Я посмотрел на перевод. — Здесь говорится, что ни одна цивилизация нигде не смогла пережить развитие технологий.
Фрэнк уставился на меня. — Повтори это еще раз.
— Они все саморазрушаются. Ведут войны. Или устраняют индивидуальную смерть, что, по-видимому, гарантирует застой и вымирание. Я не знаю. Они не уточняют.
— Иногда цивилизации становятся слишком уязвимыми для преступников. Или жители становятся слишком зависимыми от технологий и теряют все достоинства, которые у них могли быть. В любом случае, в сообщении говорится, что ни одна технологическая цивилизация нигде не выжила. Ничто не длится дольше нескольких столетий, наших столетий, как только начинается технический прогресс. Это похоже на изобретение печатного станка.
— Древнейший из известных им видов просуществовал менее тысячи лет.
Фрэнк нахмурился. Он на это не купился. — Они выжили. Черт возьми, у них был какой-то межзвездный корабль.
— Они сказали, что ищут место, где можно начать все сначала. Они говорят, что там, откуда они пришли, царит хаос.
— Шутишь.
— Они говорят, что, возможно, если мы будем знать заранее, то сможем обойти проблему. Вот почему они оставили предупреждение.
— Отлично.
— Если они выживут, то, по их словам, вернутся, чтобы узнать, как у нас дела.
— И что теперь будет?
— Мы все пересекретили. Это снова совершенно секретно. Мне не следовало вам говорить об этом. Но я подумал...
Он поерзал на стуле. Поморщился и покрутил правой рукой. — Может быть, поэтому ее и назвали Кассандрой. Разве не она была той женщиной, которая всегда приносила плохие новости?
— Думаю, да.
— У нее было что-то еще...
— Да, — сказал я. — Плохие новости. Никто не хотел их слушать.
РАСКОПКИ
Было уже далеко за полдень, и мы собирались закрываться на весь день, когда поступил звонок. — Доктор Мэлоун, меня зовут Деметриос Пападапулис. Мы кое-что нашли.
Когда работаешь в археологическом музее на острове с богатой историей, уходящей корнями в эпоху зарождения цивилизации, часто слышишь об этом. Кто-то, копаясь в своем саду, натыкается на закопанное распятие и задается вопросом, могло ли оно когда-то принадлежать святой Софии. Проблема на острове, однако, заключалась в том, что прошло уже несколько десятилетий с тех пор, как было обнаружено что-либо важное. Тем не менее, всегда можно надеяться. Это было то, ради чего я жил. — Что вы нашли, мистер Пападапулис?
— Я не совсем уверен. Это похоже на столб или что-то в этом роде. Возможно, это ерунда, но они хотят, чтобы мы сообщали обо всем подобном.
— Ладно. Где вы?
— Я руковожу работами на автостоянке, где мы строим новую школу. Вас это интересует? Или я могу вернуть своих людей к делу?
Остров Форос расположен в центре Эгейского моря. Столетие назад, прогуливаясь по лесу, можно было наткнуться на то, что осталось от храма, посвященного Асклепию, или на остатки римских казарм, или на фортификационное сооружение, возведенное крестоносцами. Но это уже было не так.
Из-за того, что артефакты были распространены повсеместно, закон требует, чтобы корпорации сообщали о любых находках соответствующим властям. Это я. Но я проходил через все это достаточно часто, чтобы понимать, что лучше не питать особых надежд.
— Мистер Пападапулис, — сказал я, — буду после обеда.
* * *
Археологический музей Фороса расположен в центре Сайласа, крупнейшего города на острове. Музей окружен широким портиком и классическими колоннами. Статуи Афины, Гермеса, Аполлона и Афродиты охраняют входную аллею. Но люди, покупающие билеты на главной кассе, делают это на виду у Калоса Маймонида.
