— Да ты-то, откуда знаешь?
Грис рванулся уже сильнее, но эта мелкая зараза висел как приклеенный. Вновь усмехнувшись, он открыл глаза, светлые, словно вода в ручье, а в глубине водоворотом кружат тени... Грис замер, прикипев взглядом к этим теням. Лихорадочный румянец цвел на мертвенно бледной коже недотрупа, при каждом вздохе что-то всхрипывало в его груди, а в уголках губ запеклась кровь, но он продолжал шептать.
— Потому что я сам — ветвь, придурок... Сейчас здесь начнется такое, что будет жарко. — Веки у него опустились и лишь вздрагивали, не в силах приподняться, а голос звучал все тише. — Запомни, либо у Алтаря, либо к стенам...
Недотруп закашлялся и обмяк, его рука упала на песок. А Грис все ждал продолжения.
— Эй...
Он потряс одаренного, но тот, похоже, вновь впал в анабиоз. Ну не сука, ли?.. Вот теперь ломай голову, чего начнется, чего у Алтаря и чего к стенам? Приподнявшись, Грис мысленно взвыл и едва успел впечататься лицом в насыпь. Совсем рядом, шатаясь от слабости, грязная и потрепанная, прошла Жрица.
* * *
Я смотрел на Мэля в руках амина, на его расслабленное тело и безучастное лицо, на счастливую улыбку этого скота и понимал: всё. Я не смогу уйти, оставив его в руках этой бешенной твари. Ни один венец не стоит крови Исмаэля Тонга.
— Ну же, Рыженький, чего молчишь? Неужто подарок не нравится?
Амин усмехался, глядя на меня и по-волчьи скаля зубы, а я не отводил взгляда от лезвия ножа, что он прижимал к горлу Мэля. Прижимал плотно, так что кровь тоненькой струйкой стекала вниз по коже, пропитывая шнурок от моего кулона, и устремлялась вниз, отчего по кителю расползалось уродливое пятно.
— Если этот не нравится, так у меня еще капитан Ино есть. — Амин кивком указал себе за спину, где лежали остальные тела. — Посмотри сам.
Я послушно взглянул на кольцо выложенное телами, с болезненной четкостью отмечая знакомые фигуры. Некоторых можно было узнать даже по брюкам, джинсы в этом мире были лишь у двоих. Господи... Мэль, соро, Уго... И Ниро наверняка где-то здесь. Сердце судорожно вздрагивало, а в груди болело так, словно это в меня воткнули нож и проворачивают его с чавкающим звуком. С тоской я вглядывался в закрытые глаза Мэля, ясно понимая, амин не отпустит их. Никого из них, что бы я не пообещал, что бы не сделал. А зная эту сиятельную тварь, смерть их не будет легкой. И вокруг не было никого способного помочь. Как же Ты нужна сейчас, Госпожа...
— Иди ко мне, мальчик. — Сладость в голосе амина ядом оседала на губах, даже слышать его было невыносимо. — Будешь послушным, и они останутся живы.
Затравленно озираясь, я вжался спиной в стену, судорожно сжимая Венец и вздрагивая от боли в ноге. В голове плотно кружился черный туман, и все вокруг казалось кошмарным сном. Так не может быть... Не может. Не может!
Дье уже затих. Рамус отбросил его в сторону и, копируя ухмылку амина, медленно направился ко мне. Литусы неподвижно лежали на полу, и Си Хольц шел, наступая на их волосы, на их руки... И словно всего этого было мало, кашляя и хрипя, у Алтаря завозилась, вставая, Жрица.
— Ну же, Алис, поторопись!
В голосе амина отчетливо звякали цепи, а во взгляде, скаля клыки, прорывалось звериное нутро. Нож в его руке уже не прижимался к шее Мэля, а вгрызался в его тело на треть лезвия и полз от ключицы вниз, оставляя за собой кровавую борозду. Закусив дрожащие губы, я смотрел, как падает в пыль его черный кулон с перерезанного шнурка, как капли крови срываются с лезвия и поднимаются вверх к паутине... А у меня сводило челюсти от желания вцепиться зубами в горло амина. Мне хотелось рвать его в кровь, как он сейчас рвет мое сердце. Но я не мог... Права была на мой счет тетя Агата. Бесполезный, никчемный, беспомощный... Те, кого я любил, были обречены, а я ничего не мог сделать.
Они победили...
Пальцы полоснула резкая боль. Оказалось, я так сильно сжал обод, что порезался о фигурные края Венца. Горькая улыбка скривила губы. Прости, солнечный мальчик, я подвел и тебя... Си Хольц был совсем рядом, а в моих ушах все звучали слова Нари: не справишься,.. не сможешь направить Силу,.. нет привязки,.. и пепла не останется. И пепла не останется... И пепла...
Мыша ласково жался к шее, тихо урча, и мне слышалось... Я с тобой, до конца... Мысленно я погладил его шелковистые ушки. Если я не могу спасти близких от смерти, то пусть они умрут от любящей руки... От моей руки.
Но эти твари сдохнут тоже! Оскалившись в лицо амину, я надел Венец.
* * *
Амин наслаждался. Проигранная, казалось бы, партия вновь повернулась в его сторону, да еще как красиво! Держа в своих объятиях безвольное тело капитана Тонга, он с удовольствием наблюдал, как в глазах Рыжика упрямство и ненависть сменяются покорностью. И непролитые слезы в его глазах делали это удовольствие еще острее. С затаенным восторгом он смотрел, как они мерцали в отблесках факелов, превращая его глаза в священные туманные озера, а затем, достигнув некоего предела, срывались вниз по щекам. Завораживающее зрелище...
Ресницы Алиса устало опустились, а когда поднялись, взгляд полыхнул такой ненавистью, что амин едва не задымился, а сердце в груди подпрыгнуло и захотелось рассмеяться во все горло. Восхитительно! Амин нежно обласкал взглядом потрепанную фигурку. О, даа... Рыжик будет его самой любимой игрушкой!
А потом, этот поганец, эта маленькая рыжеволосая дрянь все испортила!
Когда он надел Венец, амин даже сперва не понял, с чего вдруг? Помнится, даже удивился слегка, на кой демон Рыжику артефакт, он же не с Императорского Дома, значит и пользы ему никакой? И только когда стоящая рядом Сайлин разразилась потоками площадной брани, а Алиса ураганным ветром вытащило из его пыльного угла и взметнуло ввысь, к потолку, ближе к Разлому, и яростно белая сфера окружила его тельце, прошивая молниями, а тот бился и кричал в ее плену, горя в магическом пламени, вот тогда амин понял: что-то пошло не так.
— Что ты стоишь, кретин?! Поднимай своих кукол срочно! Если сумеем сбить его, у нас еще будет шанс выжить. Да поторапливайся, идиот!!!
Сестра с перекошенным лицом выхватила у него нож и, оттолкнув Тонга, с размаху полоснула по его, амина, запястью. От неожиданности он отвесил ей оплеуху здоровой рукой, и она от неожиданности же пропустила удар, что в прочем, не помешало ей вернуть нежданчик сторицей.
— Ты что творишь, дура!
— Бестолочь! Сарут сдох, а литусы привязаны и на твою кровь тоже, что еще тебе не понятно?!!
Порезанную руку саднило, кровь капала на пол, но амин отмахнулся от этой ерунды, его внимание было сосредоточено на поднимающихся одаренных. Те вставали, отряхивались и, несмотря на отсутствующий вид, шли прямо к нему.
— Направь их на слаженную атаку. Надо убить эту тварь, пока здесь все не разнесло! Построй их в кольцо, да побыстрее. Шевелитесь, сучьи дети!
Под потолком уже бушевал огненный шторм, и пусть до них долетали лишь его отголоски, но и этого вполне хватало. Ветер поднял с пола всю пыль, все мелкое каменное крошево и безжалостно хлестал им в лицо, набирая силу и закручиваясь воронкой. Подчиняясь его, амина, воле, литусы выстроились под Рыжиком и одновременно вскинули руки, вливаясь в пляску молний. Утянув Сайлин под прикрытие из обломков кладки, амин склонился к сестре ближе. Вой ветра глушил все звуки, поэтому приходилось почти кричать.
— Какой толк в их атаке? Венец выжжет любого умышляющего, защищая Носителя. Они же все сгорят сейчас!
— Кретин, ты читал Свитки Хроник дальше обещаний Трона? Ты идиот, Чарес! Венец защищает того, кого признает, и минимум для этого надо быть носителем Императорской Крови. Так что маленькому сученку защита не светит, но он литус и он, тварь, сдвинул Поток, так что если твои куклы его сейчас не собьют, то его выжжет Венец. Вместе со всеми нами! Поэтому, мы должны успеть первыми!
— Сама идиотка! С хера ли ты кинула в него тенями? Даже я знаю, тени не посмеют причинить вред тому, у кого в руках Венец!
— Заткнись, урод! Ты виноват в этом бардаке! Ни выдержки, ни мозгов! Чем ты править-то собирался?!
Ответить амину помешал очередной крик Алиса.
* * *
— Алис, мы же не удержим Поток! Что ты надееелал?!!
Крик Нари перекрывал бурю, вгрызаясь в мозг, но на общем фоне творящегося ужаса был весьма незначителен. Мир сошел с ума. Меня било и корежило так, словно я схватился за оголенные провода. И я понимал, что сила потока лишь возрастает. А по краю сознания туманной дымкой скользила мысль.
Сила Потока... Безумная мощь, невероятное могущество... Покорив Поток, можно управлять Венцом, а значит и космическими Коридорами, можно занять Трон Империи! Целая планетарная система под рукой и еще кучка, внимающих голосу Гархара. Сила. Власть. Мощь... Сидящий на Сааровом Троне в сиянии славы подобен Богу и нет ему преград, кроме собственных желаний! Можно иметь всё что захочешь, кого захочешь! Удушающая волна огня опаляла кожу, дикая сила ломала тело и требовала только одного: впустить, открыться... И тогда будет всё! Всё что Я захочу! И Венец станет моим по праву, как и Трон! И этот поток Силы покориться моим рукам. И я сам стану Богом!..
Кожу уже не опаляло, она горела, а я задыхался в этом чаду, силясь хотя бы вздохнуть. И в голове оглушительно бил колокол.
Нет! Это не мои мысли! Я не хочу! Мне не нужно это! Не нужен Поток, не нужен Трон и Коридоры! И Венец мне тоже не нужен! Это не моё!
Я снова кричал, срывая голос, заживо сгорая в яростном пламени молний, чувствуя, как тлеет обугленная одежда, как плавятся цепочки на моем теле, каплями ртути стекая вниз по коже, рассыпая камни из ожерелий, лишь блокиратор раскаленным ошейником оставался на месте. И сквозь ураганный ветер, когда глаза уже заливала сплошная тьма, а сердце почти пробило дыру в груди, я услышал шепот:
— И чего хочешь ты?
Стало так тихо, что было слышно лишь мое сиплое дыхание, и я с удивлением приоткрыл зажмуренные глаза. И тут же закрыл их обратно, ибо творившееся снаружи безумие оказывается, никуда не делось, а тишина разливалась внутри меня. Как и сумасшедшее давление, от которого ломило виски и перехватывало дыхание. И вновь шепот:
— Что нужно тебе?
Напряжение судорогой сводило мышцы, выворачивая суставы и вздергивая мое тело, словно на дыбе. Я чувствовал себя мотыльком, пришпиленным к картону раскаленной булавкой. И не было никаких сил ответить, но я сумел разжать зубы и выдохнуть:
— Мне нужна помощь.
Тишина взорвалась хохотом, от которого меня вновь прошибло чередой разрядов, а кровавые круги в глазах пустились в пляс.
— Тебе предлагают Силу, с которой ничто не сравнится, но ты отказываешься! Стоишь с протянутой рукой, как нищий бродяга и просишь?
Я усмехнулся в ответ, чувствуя, как лопается запекшая кожица на губах...
— Нам чужого не надо. Слава Богу, это не моя ноша, но за помощь я был бы признателен.
Невидимые тиски чуть ослабли, позволяя осторожно дышать, но 'булавка' из спины никуда не делась. Голос же задумчиво протянул:
— И насколько признателен?
Кожу пекло жаром, и в голове все так же звучал колокол, но я продолжал улыбаться.
— Я думаю, мы сможем договориться. Ты помогаешь мне, я возвращаю тебя Императору.
— А если я не хочу к Императору? Если я хочу к амину?
Меня передернуло от этого насмешливо-снисходительного тона, и я оскалился.
— Ты столько веков стоишь на границе Империи, защищая ее... И хочешь сказать, что теперь готов все разрушить, бросить все в адское пламя, признав новым Императором амина? Да неужели?!
— Ты даже не Императорской крови, и почему я тебя слушаю? Да если бы не метка Госпожи на тебе, я бы...
Голос надменно фыркнул и затих, а тиски вновь сжали меня, но я молчал, судорожно втягивая воздух и не мешая раздумьям Артефакта.
— Ну хорошо! Щита ты не получишь, кровь все же не та, но я придержу Поток, дав тебе ровно столько, сколько ты сам выдержишь. Проблема в том, что много ты и не возьмешь, предохранитель у тебя слабый... Сгорит. Как бы там ни было, ты решаешь свои проблемы и возвращаешь меня Таурису. Согласен?
У меня уже все плыло перед глазами и в горле что-то хлюпало, так что я смог лишь кивнуть, но меня поняли. Потому что... Нет, ураган не стих, и колокол все также гулко звонил в мой голове, даже 'булавка' из спины никуда не делась, но она уже не перебивала меня надвое, оставаясь лишь напоминанием. Достаточно весомым напоминанием, я бы сказал. Сфера лопнула с хрустальным звоном, и обледенелым железом мой лоб сдавил Венец. А где-то далеко рвались нити и кто-то кричал. Нити?.. Какие нити?.. Я тряхнул головой и наконец-то, смог вздохнуть. Раскинув руки, я парил в вышине на крыльях урагана, ловя пальцами огненный ветер, чувствуя, как его сила уже не сжигает меня, а питает, бурлящим потоком входит в мою кровь. Где-то совсем рядом Голос усмехнулся:
— Слушай колокол, Алис, это твое сердце. Помни о нем... Удачи!
Я кивнул, зная, меня услышат, но ответить уже не успевал. Эти длинноволосые заразы взяли меня в кольцо, и, кажется, собирались зажарить! Во всяком случае, я уже дымился. Ну всё, суки, вы меня достали! Чисто интуитивно у меня получилось выстроить силовую защиту, и, несмотря на их слаженные усилия, держать оборону. Словно приколоченный, я продолжал висеть под потолком, в самом сердце урагана, держа щит, а они все били и били, и когда у них батарейка-то кончится? Бешенная пляска молний ослепляла, но при этом я четко видел все Святилище, разрушенные сталагмиты, покореженные стены, разлом в полу и что-то странное, что-то темное там, в его глубине. Что-то ждущее.. Паутина как-то нервно мерцала и капли крови на ее нитях дрожали, будто роса от ветра. И вообще, четкое ощущение ее незавершенности требовало какого-то дополнения, но чего? Мысли об этом мелькнули и пропали, это сейчас не важно, а вот что я искал... Раз за разом отбиваясь от атаки литусов, я все же нашел их.
Алтарь и команда 'Зулиссы' вокруг. И Мэль... И соро... Все были словно опутаны черными бархатистыми лентами, и да, они спали, как и говорил Нари, но все же не так. Я присмотрелся, они не были обессиленными и на груди у каждого тонко мерцали камни с подаренных кулонов. Только у Мэля не было, его кулон валялся рядом на полу, и вот он слабел...
Отвлекшись, я допустил брешь в обороне, за что и поплатился. Мне удалось увернулся, но левый бок обожгло знатно, и поймав злорадный взгляд Дису, я вызверился окончательно. Втянув в себя побольше Силы, я обрушил ее на литусов, волной разметав их круг к чертям. И пока они копошились в пыли, осторожно потянулся к Мэлю. Я видел тонкие струйки закрученного в спирали воздуха, что продолжая мои пальцы, дотянулись до его пут. А тени как будто ждали меня, послушно расходясь в стороны, стекали с его тела, нежно касаясь моих 'пальцев'. Увидев, как приподнялись ресницы Мэля, открывая расфокусированный взгляд, я счастливо улыбнулся. Получилось! Уже смелее я коснулся Сали, огладив его лицо. Просыпайся братик, пора уже! Его взгляд был более собран, и он привстал, оглядываясь, а я потянулся дальше, но тут же взвыл от боли. Эти твари опять встали в круг! Ну что ж, продолжим? Я вновь втянул в себя Поток, зачерпывая больше Силы. Ну и что, если колокол вдруг стал звучать громче? Необходимо было освободить их всех, они больше не будут бессловесным мясом под ножом амина!
