Касим подключился к процессу, когда представители местного криминала выставили кругленькую сумму за сильно пострадавший бордель. Короткий опрос 'дебоширов' прояснил картину произошедшего. При расчете за выпитое и оказанные услуги, у ребятишек не хватило денег. Парни заверили администратора, что завтра занесут должок, но управляющий решил по другому. Он распорядился запереть пятерых в кладовке, и держать их там, пока шестой не принесет деньги. Прибывая в благодушном настроении от выпитого, русы согласились. Когда парней конвоировали до кладовки, один из них споткнулся, и несильно толкнул сидящего за столом посетителя, за что получил от конвоира в ухо. А вот этого категорически делать не следовало — мгновением тому назад добродушный паренек с куцей юношеской бородкой, превратился в бешеного зверя. Ухватив за гриву спутанных волос своего конвоира, он ударил его головой об столешницу с такой силой, что подпрыгнула посуда. Второй вышибала схватился за дубинку — и тут же оказался на полу со ртом, полным обломков зубов и вывихнутой челюстью. Публика преступной 'малины' особой робостью не страдала, и с большим азартом под крики ' Наших бьют!', набросилась на чужаков. Когда русы покидали бордель, он больше напоминал нечто среднее между захламленным дровником, и переполненной ночлежкой. Что характерно — на разборки криминал послал не дюжих тупых боевиков, а божьего одуванчика по прозвищу Тёмный — 'смотрящего' самого опасного портового района уже более двадцати лет. Вероятно, чтоб выказать уважение, и показать, что их действия не носят агрессивный характер.
— Я тебя не понял, Темный — ты выставляешь счет за разрушения, которые случились по вине управляющего борделем. Ведь он знал, ЧЬИ ЭТО ЛЮДИ, и что долг в любом случае был бы погашен. — когда Касим выделил голосом — ЧЬИ ЭТО ЛЮДИ — его палец указал в сторону виллы, — Да и наезды на уважаемых клиентов его вышибалой, разве не должны были быть наказаны? Но долг за Багдадцем признаю. Сколько там не доплатили его матросы — серебруху? Две? Я дам тебе прямо сейчас пять! Согласен?
— Ты что, Касим, хочешь сказать, — спокойные до этого глаза старца полыхнули угрозой, — что мы нищенки-крохоборы, живущие на подаяния?!
— Нет, Темный! — Касим улыбался — если так можно назвать гримасу его обожженного лица, но взгляд был холоден, — Я хочу сказать, что Багдадец никогда не остается в долгу, не тянет с оплатой, и платит сполна, так что мало никому не будет.
— Хорошо. — пожевав губы, ответил старец, — Я передам кому надо, что Багдадец полностью рассчитался. Жаль, его самого сейчас нет... А кстати, где он? Да и его подружек что-то не видать.
— Да кто ж его знает — купец, сегодня здесь купил, завтра — там продал, сам понимаешь...
— Понимаю! Как не понять. А спросил потому, что шебека, якобы ПОХОЖАЯ на 'Аврору', долго крутилась вокруг Константинополя, а затем, в окружении ЧУДОМ освобожденной императрицы появились две девы-воительницы, ПОХОЖИЕ на наложниц Багдадца. Это все, конечно, сплетни... Сам понимаешь — таких нелепиц не бывает, а сказал просто так — тебя развеселить!
— Действительно, смешно... — Касим даже хохотнул, показывая, как ему смешно, — Уж насколько я доверчивый, но в такие небылицы не поверил бы!
— Вот и я о том же. Да, чуть не забыл! Эх, память уже не та. Передай Багдадцу это колечко — в руке Темного появился небольшой перстень белого металла, — Общество просило передать. Это здесь его все знают — а в империи и на островах может пригодиться.
Как пояснил Дед, греческая мафия не то чтобы меня короновала, а скорее назначила своим почетным членом.
— Дед, а с чего вдруг такая честь? — я был, скажем так, слегка удивлен, — Вроде никакого повода не давал. Мелкие разборки с Киром — думаю, не в счет.
— Да нет, Саня. Поводов как раз больше чем достаточно. Ты только начал развиваться, а у тебя уже крупное бандформирование, притом состоящее не из всякой шелупони, а из элитных бойцов. То, что твои наложницы — принцессы, тоже ни для кого не секрет. Мало этого, дык ты еще залез с какими-то своими интересами аж в императорский дворец. Тут больших мозгов не надо, чтобы понимать — с такой 'темной лошадкой' надо дружить. Кстати, обязательно возьми кольцо у Касима. Это, считай, для преступного мира — твои погоны, оберег, пропуск в любую дверь, и кредитная карта.
— ...?
— Темнота! Если срочно понадобятся деньги — тебе их дадут, с возвратом, конечно. Ты, надеюсь, заметил — с того момента, как рыжие оказались в окружении августы, прошло всего две недели, а Темный в Александрии уже об этом знал — наверняка голубиная почта. Так что если понадобится информация — думаю, тоже поделятся, но это за отдельную плату.
Проблемы с руссами пьянкой не закончились. Во-первых, распорядок дня их устроил только в отношении приема пищи и обучения морскому делу — от утренней зарядки и тренировок они наотрез отказались. Типа, мы сами с усами, и заниматься ратным делом будем самостоятельно — так как деды завещали. Устроенные Касимом учебные спарринги — что один на один, что стенка на стенку — явного преимущества гулямов не выявили.
— Был бы ты с рыжими, — Дед уже слегка помочивший горло, от досады отбросил поднесенный к клюву финик, — было бы кому вправить мозги — а Касим с андоррцем против авторитета Яра — что-то типа атамана и неформального лидера руссов — явно не тянули.
Руссы морскому делу обучались на 'Толстяке'. Когда же 'Артемида' прошла ходовые испытания, и на 'Авроре' усилили привальные брусья, чтоб не травмировать судно при абордаже. Дед запретил пускать на них руссов. Перед ужином на разборки пришел побагровевший от гнева Яр с группой поддержки, и потребовал объяснений. Фарах в доходчивой форме спокойно объяснил парням, что раз они отказались от тренировок, то во время захвата судна их место в трюме, а на палубе они будут только мешать. А для того, чтобы сидеть на лавке в трюме — тренировки не нужны, поэтому и на судне им делать нечего. Чуть было не начавшуюся драку развел Касим предложивший Яру атаковать с 'Авроры' вдвое превосходившими силами 'Толстяка', на котором засядут гулямы. Яр согласился, но сказал, что силы должны быть равными. Но Касим уперся — или так — или никак.
Первым наскоком руссы попытались приблизиться борт к борту и атаковать всеми силами разом, но выставленные багры не дали сойтись судам на расстояние прыжка, а лучники гулямов моментально вышибали тупыми стрелами всех, высунувшихся из укрытия. Вторая попытка была еще более провальная — руссы попытались установить переходные мостики, но мостики тут же были сброшены. Третья попытка тоже завершилась провалом. Касим предложил Яру испытать своих ребят в защите. Лидер руссов — больше не настаивая на равных силах, надеясь хоть как-то реабилитировать свое воинство — согласился. Парни быстро учились, и большую часть своих воинов вооружили луками, а самые сильные взяли в руки багры. Но только это не помогло — при сближении марсовые с 'Авроры' открыли ураганный огонь по мечникам, готовым рубить тросы закинутых 'кошек', и тем, у кого в руках были багры. Лучники руссов ничего не могли поделать с плотно закрытой щитами абордажной командой противника, а марсовых с 'Авроры' закрывали паруса нефа. Короче — руссы даже не поняли, что неф уже захвачен, а они все убиты. Больше проблем с земляками не наблюдалось. Яр, как истинный лидер, понял — чтоб оставаться таковым, ребят надо подтянуть как минимум до уровня гулямов — а для этого нужно учиться и тренироваться. Надо сказать, что учились руссы быстро, а тренировались до седьмого пота.
Ходовые испытания 'Артемиды' выявили только немного неверную балластировку, которая была немедленно исправлена. В остальном получился, без ложной скромности — шедевр изящества , скорости и маневренности. Превосходящая в длине 'Аврору' на шесть метров, а в ширине на полметра, 'Артемида' казалась даже меньше — за счет на десяток метров удлиненных мачт, наклоненных к корме. Хищный форштевень, режущий как бритва волны, под далеко выпирающим бушпритом, в виде искусно вырезанного из ливийского кедра — торс Артемиды-охотницы с натянутым луком. Облака парусов, дополняющие это великолепие, делали образ нашего нового флагмана чем-то сродни предмета высшего порядка — обители ангела, что ли. Способного так же легко вспорхнуть и унестись за облака. Ну а в техническом плане Дед позаимствовал парусное вооружение самого быстроходного парусника — клипера 'Катти Сарк'. . Особенностью парусного вооружения клиперов являлись разрезные марсели, облегчавшие управление, ватерсейли, а также лисели на выстрелах рей, что значительно увеличивало парусность. Прибавьте к этому корпус скоростных яхт, рассчитанный самыми мощными компьютерами двадцать первого века — вот и получится 'Артемида'.
Поначалу палубная команда сильно робела перед этим великолепием. Точнее перед возросшим количеством парусов, и резко возросшем количеством снастей — шкотов, с помощью которых и происходило управление этими парусами. Птиц в доходчивой форме разъяснил парням, что управление 'Артемидой' по идее проще чем 'Авророй', да и мало чем отличается, всего лишь надо выучить названия новых снастей хоть это и не совсем простая задача(например— бом-брам-шкоты, Фор-стень-стаксель-шкоты, итд.)
Две недели спустя, как и планировал Дед, пара охотников, полностью укомплектованные всем нужным — чтоб если не захватить, то потопить флотилию средних размеров — вышли в рейд. Район, который был выбран для охоты, лежал в сотне километров севернее западной оконечности Крита. Место было выбрано не случайно. Именно здесь вдоль побережья Пелопоннеса шел основной торговый трафик судов из Фракии, да и вообще со всей западной стороны Средиземного моря, включая Африку. Района охоты достигли под вечер, встали на плавякоря, а утром Дед полетел на разведку. Уже третий вылет дал результат, хотя и спорный. Две пиратские галеры атаковали караван купцов, состоящий из двух коггов и нефа, шедших под охраной дромона. Слаженным маневром пираты сперва напали на дромон охраны. Одна из галер, пройдя практически впритирку, срезала своим шпироном весла правого борта. Вторая тут же врезала в этот борт мощным тараном. Отработав веслами правого, а затем левого борта, расширяя пробоину, которая и так была размером с гаражные ворота, пираты подали свою галеру назад, и развернувшись, устремилась за своей товаркой, догоняющей бросившихся врассыпную добычу. Дромон с такой пробоиной мог продержаться на плаву не более трех-пяти минут, и поэтому больше не интересовал 'джентльменов удачи'.
Совет капитанов и приближенных к ним лиц, возглавляемый Дедом, решил рискнуть и экспроприировать экспроприированное. Варианты боевой операции высказывали все, начиная с младшего, чтобы над ним не довлело решение командира — как и было принято в русском военном флоте.
Раджа был один из доверенных лиц самого Льва Трипольского. Несмотря на свои сравнительно молодые годы — всего двадцать восемь лет — он уже имел репутацию везучего капитана, отменного бойца, и был весьма уважаем в критском пиратском сообществе. Практически все его рейды оканчивались хорошей добычей и сравнительно небольшими потерями. Так случилось и в этот раз.
Атака, лишившая купцов зубастой охраны, обошлась пиратам невероятно дешево — всего один убитый, дюжина раненых стрелами — в основном легко, и незначительные течи в носовой части одной из галер после тарана. Далее все пошло по давно прописанному сценарию. Галера, срезавшая весла дромона, не останавливаясь бросилась отсекать беглецов от берега. Вторая ринулась вдогонку за самым шустрым. Высадив на когг сотню абордажной команды, устремилась за следующим. Как только на первой галере поняли, кого выбрала второй мишенью их товарка, немедля рванули за третьей. Через три часа все было кончено — разбежавшихся купцов собрали в кучу, абордажники вернулись на галеры, уступая место призовым командам. Пленных приказано было не брать — зима, на рабов спроса совсем нет, зато продукты подорожали почти вдвое — а кому нужны нахлебники, пожирающие твою прибыль. Исключение делалось только для богато одетых и вооруженных, за кого можно получить хороший выкуп. Таких обнаружилось на нефе аж целый десяток — трое разодетых в пурпур и бархат клириков, саном не ниже викария, и семеро рыцарей, в богатом доспехе и с дорогим оружием.
Призовая команда уже освободила судно от трупов, и приступила к сбору и тщательному пересчету хабара, чтоб дележ награбленного прошел максимально честно, когда на юге горизонта появились два паруса. Боясь вспугнуть удачу, Раджа не отрываясь смотрел на них до те пор, пока не стало ясно, что это что-то гораздо большее, чем рыбацкие фелюги, и что движутся они в его сторону. Тут же посыпались команды.
— Немедленно все вооруженные вон с палубы, чтоб до моего приказа сидели по щелям и не высовывались. Боцман! Быстро спускай шлюпки на воду, и смотри, чтоб ни одной бандитской рожи — пусть делают вид, что занимаются ремонтом корпуса. Всем быть готовыми к абордажу.
Тревожное ожидание сменилось радостью — шебека и еще какое-то непонятное судно с невиданными парусами, спокойно продолжали двигаться прямо на них. Но не дотянули всего каких-то двести метров. На судах, которые Раджа уже считал своими, началась паника, и они резко отвернули влево. Капитан от досады лишь сплюнул, и скомандовал.
— Весла на воду! Поднять паруса!
Была опасность, что беглецы повернут к берегу, и успеют выбросить свои суда на мель — тогда пришлось бы довольствоваться только грузом, а сами суда были бы потеряны. Но к счастью, эти бараны повернули в открытое море, выбрав курс юго-восток. Видимо надеясь, что поймав полный ветер, у них будут шансы удерживаться в недосягаемости до темноты — а там, сменив курс, окончательно оторваться от преследования.
Когда на галерах были подняты паруса, и весла сделали первый слитный гребок, добыча уже успела удалиться на полкилометра. Через час преследования исчезли за горизонтом уже захваченные призы, а вот до еще не захваченных оставалось не менее трех сотен метров — гонка затягивалась. Что удивительно, преследующая второй приз товарка немного отставала от флагманской, но и преследуемое судно отставало ровно на столько же. Второй час гонки сблизил суда до двухсот метров, и на купце заработал стреломет. Первая стрела прошла значительно выше палубы, вторая тоже, третья и четвертая ушли так же вверх. Капитан даже развеселился, представив себе косоглазого стрелка. Но его веселье было недолгим — следующая стрела ударила в мачту. Дротик был обычным, если не считать его наконечника — невероятно широкий, напоминающий летящую ласточку, он оставлял в обоих парусах не незначительные отверстия, а полуметровые прорехи. Последовали новые команды — гребцы, надрывая жилы, взвинтили темп до максимума и даже больше — чем отыграли всего метров двадцать, не более. Еще десяток гребков, и весла левого борта переплетаются, новый шквал ветра сопровождается скрипучим сдвоенным треском рвущейся парусины. Итог гонки — полумертвые гребцы, лежащие вповалку, неспособные даже пошевелить руками, и лоскуты парусины, причудливым хороводом под порывами ветра вращающиеся вокруг мачт и рей. Такой близкий и недосягаемый приз вдруг резко отвернул влево, а стрелок с кормы перерубил какие-то канаты, уходящие в воду — еще минута — и непонятное судно встает на обратный курс, и идет — просто колдовство какое-то — практически навстречу ветру с такой же скоростью, как ранее по ветру. Скрипя зубами, Раджа признал безоговорочный проигрыш.
