Шорох лежал, придавив своим телом нескольких солдат и на первый взгляд был жив, но вот из его брони торчал нехороший такой кусок металла. Я первым делом пополз к нему, по пути отправив к праотцам парочку еще живых солдат. Зорька ощущалась слабо, но уже было понятно, что жива — если бы умерла, то и я бы завернул коньки, то так вроде бы обошлось. Кусок пробил троллю забрало и торчал теперь из подбородка, срезав часть кости, но не дойдя до горла. Шорох был без сознания, но пока еще жив, его сердце слабо билось.
— Зорька! — воззвал я, шаря рукой по поясу, где у меня был бинт. — Зорька!
— Сейчас. — Слабый голос половины откликнулся откуда-то спереди. — Я чувствую, что наши все живы, но серьезно ранены.
Выстрел сзади пришелся в доспех и опрокинул меня на Шороха. Я скатился с него и попытался прицелиться в две фигуры, которые здорово двоились. Или это была одна? Солдат вновь начал в меня стрелять, но я ответил ему очередью и тот пригнулся. Из разрушенных ворот показался солдат, который здорово помог, прикрыв меня огнем. Я собрал все силы и встал на колени, чтобы продолжить бой, хотя голова здорово кружилась.
— Выпей это. — Позади кто-то дернул меня за плечо — Зорька протягивала бутылочку. — Выпей — полегчает.
Я не стал задавать глупых вопросов, а просто глотнул зелье, которым нас снабдил Ведун. Здорово ударило по мозгам и голова прояснилась. В тело влилась сила и я почувствовал себя не просто хорошо, а замечательно. Резко вскочив, я побежал навстречу противнику, который так и продолжал бесцельно бродить. Повезло тем солдатам, которые были с той стороны круга — до них дошла только ударная волна и повалила на пол, но они уже пришли в себя. Рядом с собой я увидел избавившегося от экзоскелета Чиха.
— Где мои доспехи? — крикнул он.
— Были у Шороха. — Ответил я. — Помоги Зорьке, наших здорово помяло.
— Сделаю. — Гоблин кивнул.
Сражение еще не было окончено, но переломный момент наступил. Зелье придало мне сил и я стрелял до тех пор, пока не закончились боеприпасы. Тогда верный топор прыгнул мне в руку и, сблизившись с противником, я начал рубить направо и налево, оттягивая на себя как можно больше бойцов. Часть из них действовала на автомате, да и экзоскелеты с имплантами позволяли довольно быстро привести солдата в чувство, так что кто еще не погиб, то тот ловко, пусть и медленно, пытался сражаться. Стрелять из плазменной винтовки вблизи можно было, вот только как правило они попадали по своим, потому что я крутился ужом, подрезая руки и ноги, сминая их хлипкую броню своими ударами, а потом во мне проснулось нечто такое, как тогда в ангаре, я почувствовал ярость боя и страх своих врагов, что мне вообще все стало безразлично. Как только это ощущение закрепилось в душе, то мысли стали ясными и четкими, а движения моих противников медленными и тягучими. Я двигался среди них как в замедленной съемке, они больше мешали друг другу, но поделать ничего не могли. Топор из сплава резал их металл как бумагу и совершенно не встречал сопротивления. Удар, уход с линии атаки, подсечка, снова удар, отбив, пинок, тычок в грудь и солдат отлетает к стене — сила человека вряд ли сравниться с моей. Я не знал, что своим быстродействием обязан Зорьке. Она сидела за моей спиной, Шорох уже с повязкой на лице открыл глаза и пытался ввязаться в битву, но ее мягкие руки не давали ему это сделать. Над ним уже стоял чудом уцелевший Шлем, сжимая в руках оружие. Он выжил благодаря тому, что на него швырнуло людей и солдаты приняли основной удар на себя. Косматый уже спешил ко мне, команда Джека занимала круговую оборону, добивая солдат противника и двигаясь мне навстречу. Зорька села на пятки, ушла в себя, вызвала у себя в сознании образ Молчуна — все его мысли, чувства, желания и состояние здоровья словно развернулись перед ней в общую картинку. Она обратилась к псиэнергии, благодаря существующей связи с Молчуном, девушка наполнила его клетки живительной силой и тот ощутил небывалый прилив бодрости, желание сражаться и побеждать. Также она поправила здоровье Шороха, замкнула его кровеносные сосуды и каналы, чтобы тот не терял вместе с энергией и жизнь, погрузила тело в здоровый сон, чтобы восстановление шло быстрее. Сейчас мозг проведет анализ повреждений и сам займется их регенерацией, Зорька только слегка подтолкнула его к этому. Сама же она ощутила себя выжатой досуха и стоило бы тоже выпить того же зелья, что они дала Молчуну, но тогда ее точно скрутит сердечный приступ, она и так серьезно перегрузила организм. Девушка сосредоточилась на внутреннем состоянии своей мужской половинки, чтобы поддержать его, залечивая мелкие раны и перенаправляя энергетические каналы. Она отвлеклась от собственной защиты, полностью доверившись Шлему, но тот тоже вел битву с десантниками, как тут что-то острое и жаркое укололо ее спину. Зорька вскрикнула, а Молчун согнулся в приступе боли, но продолжал сражаться.
— Сдохни, зеленая сучка! — крикнул кто-то позади нее. — Уроды чертовы, вы все испортили! Вас надо всех уничтожить, уничтожить всех!! — бесновался крикун позади Зорьки.
Шлем заорал от ярости и принялся стрелять с двух рук, подобрав оружие людей, но его просто утопили в плазменных залпах. Еще один из выстрелов растекся по броне девушки и она упала на тело Шороха, закрывая его собой. Прости, прошептала она, прости, я больше не могу держать тебя, и потеряла сознание.
Я упал на колени, башка закружилась, стало худо, а солдатня, взвыв от радости, бросилась на меня, чтобы прикончить. Я еще чувствовал, что Зорька жива, хотя бы ее тело, но вот в остальном... руки обессилели, я еле-еле отбил удар, принял пару пинков на грудь. Суки, мелькнула мысль, задавили числом как тараканы. Да вы и есть тараканы. Ну что ж, я славно потрудился, забрав с собой не один десяток ваших бойцов, так что на Острове меня встретят с распростертыми объятиями. Приготовившись отдать Духам душу, чтобы они направили меня в нужный путь, тем более я уже и так побывал там, я ощутил позади волну жаркого воздуха и солдаты разлетелись в стороны. Еще совершенно ничего не соображая, попытался повернуть голову и увидел знакомые фигуры Шквала и Сарумяна, который что-то шептал себе под нос, воздевая руки, а орки быстро блокировали вражеских десантников. Позади меня раздались негодующие вопли, а потом все как-то резко закончилось и наступила тишина.
Рубка внезапно задрожала, оттуда высыпали люди, капитана несли под руки, кто-то еще пытался там сражаться, но бестолку — мощные гермозатворы, которые даже рядом не стояли с штатными дверьми, поднялись снизу, перекрывая доступ к центру управления кораблем, а потом всю конструкцию как-то качнуло, словно кто-то стартовал с корабля и все успокоилось. Орки еще добивали последние очаги сопротивления, но это было делом техники. Джек и его команда тоже отметились, прикрывая спасенных людей вместе с капитаном Керком, который был без сознания. Нюша тут же провела необходимые реанимационные мероприятия и тот вроде как пришел в себя, хотя был серьезно истощен. Ну еще бы, посиди больше недели на голодном пайке без воды и еды. Молчуна и остальных штурмующих притащили к Сарумяну, который моментально занялся боевой двойкой, потом покачал головой.
— Я тут бессилен. Только Ведун может справиться.
— Туча, Хлипкий, Горбатый и Жесть — быстро несите этих двоих на транспорт, пусть доставят на планету. — Распорядился Шквал. — Шевелитесь!
Орки живо подхватили бесчувственную боевую двойку и кинулись к лифту, а Сарумян занялся Шорохом и пострадавшим Косматым. Чиху оторвало ногу и теперь его культяпку перематывала Нюша, которая тоже оказывала оркам помощь как медик, после того, как те привели с собой часть техников и медиков.
После взятия серверной, когда отряд Молчуна завис в обсерватории, Шквал и Луч выдвинулись им на помощь, оставив людей разбираться с отрезанными от основных сил противника солдатами. Техники оказались не дураками и предложили свою помощь, подогнали перепрограммированных варботов как средство поддержки, освободили медиков, понимая, что осажденным понадобится помощь и Шквал возглавил все это разношерстное воинство, потому что просто было некому. С ним вместе отправилась часть солдат, который защищали серверную, часть осталась там и одна из групп быстро передислоцировалась в ангары. Когда они поднялись на лифте к рубке, то тут уже стояло неплохое такое месилово, причем явно не в пользу отряда Молчуна. Зорьку выбили и сам боец тут же стал чувствовать себя плохо, а потом и вовсе упал на колени. Сарумян применил ментальный удар и все люди полегли на пол, схватившись за головы, однако кто-то все же воспользовался моментом и проник в рубку, чтобы активировать спасательную процедуру. Люди, находившиеся там, были слабы и плохо соображали, поэтому их просто выперли, чтобы не мешали и стартовали. Шквал смотрел на истощенных осажденных и качал головой — как это внутри одной расы возможно такое отношение друг к другу. Хотя, что с них взять, с убогих.
Он быстро распорядился занять оборону, чтобы оставшиеся войска противника, если и бродили где-нибудь по кораблю, не смогли вновь атаковать. Человеческие техники уже что-то там мудрили с оборудованием, подключаясь к узлу связи, капитан Керк встал на ноги, глотнул укрепляющего бульона, который ему подсунул расторопный доктор, выглядел самую высокую фигуру из орков и, поддерживаемый с двух сторон, направился к нему.
— Благодарю вас за наше освобождение. — Произнес он, приложив руку к сердцу.
Орк склонил голову на бок, потом свистнул кому-то и к капитану подошли двое явно ниже его ростом.
— Я Шквал. — Представился один. — Это Сарумян. — Показал на второго с посохом. — Как вы смогли допустить это, если занимаете такой высокий пост?
Капитан развел руками.
— Я давно подозревал Грейсона, но не думал, что этот мальчишка способен на такое предательство! Сейчас он покинул корабль в аварийной капсуле, которой являлась рубка и даже не представляю каковы его следующие действия. Возможно, он попытается высадится на вашей планете и вступить в контакт с Мейсоном. Кстати, как у него дела?
— Он сидит в яме и решать его судьбу будет арена. — Шквал мрачно смотрел на старика. — Почему они пошли против вашей воли, если вы самый старший на этом корабле?
— Потому что авторитеты для людей ничего не значат, если пахнет большими деньгами и властью. — Ответил Керк. — К сожалению это наш бич и порок, с которым мы уже давно не можем справиться. — Он взглянул на орка. — Я спрошу только об одном — почему вы нам помогли?
— Потому что от этого зависит и наша судьба. Мы не хотим, чтобы с небес на наши головы обрушился всепожирающий огонь.
— Капитан! — воскликнул кто-то из техников. — Грейсон ушел в прыжок! Он не стал спускаться на планету, а прыгнул в ближайшую систему!
— По-моему глупый поступок с его стороны. — Покачал головой капитан. — На борту капсулы нет ни пищи ни воды, на что он рассчитывал, непонятно.
— Если он прервет прыжок, то выйдет в мертвом космосе между звезд. — Техник сверился с приборами. — Если нет, то через десять месяцев выйдет в пограничной системе.
— Туда ему и дорога. — Произнес кто-то.
— Если он не воспользуется анабиозными капсулами, то может и дожить к концу путешествия. — Произнес кто-то. — И представит ситуацию совершенно в другом свете.
— Об этом вы будете говорить на совете. — Громко произнес Шквал. — Сейчас отдыхайте, чтобы вы смогли перенести дорогу вниз, а то ваши организмы слишком хрупки и слабы для нашей гравитации.
Глава 26
Первое время Алекс дико нервничал, чтобы не допустить какой-нибудь ошибки, а то, как пообещал здоровенный братец Кувшинки, он открутит ему голову, а остаться без башки совсем не хотелось. Когда люди вместе со своими "работодателями" приехали в восстанавливающуюся деревеньку, то каждый думал, что это все же завуалированное рабство. Но обращались к ним как к равным, причем никто не делал никаких социальных различий, но неясная нервозность все же оставалась. Алекс, которого теперь звали Ломоть, почему так, он пока и сам не понял, прошел за своей "хозяйкой" к основательной такой постройке, которая при штурме деревни практически не пострадала, хотя некоторые здания и выглядели почти целыми, но временно поставленные новые стеновые панели очень сильно выделялись на фоне еще сохранившихся каркасов конструкций. Приехали под вечер и рассмотреть все в деталях не удалось.
В доме, кроме Алекса, находилось еще трое орчих или орчанок, как там правильно их назвать. Две младшие сестры Кувшинки, мать Майя и... потом пришла еще одна мать — Нилина. Как две матери может быть у одной девушки Алекс пока не понял, решив, что у них тут полигамия и гаремы, тем более что скоро на огонек заскочил здоровый орк, сверкнул глазами в сторону человека, но ничего не сказал, обнял всех по очереди, справился о здоровье и ушел. Как оказалось, это был старший брат всех сестер, тогда как младший... но о нем женщины предпочли не распространятся. Была еще одна орчанка, но она сейчас работала на смене и должна была прийти позже, а еще одна зависла у старшего брата. Короче, баб полный дом. Теперь капрал понял, почему старший и младший братья поскорее сбежали отсюда. Алексу выделили комнатку с постелью, которая раза в два превышала его рост, потом позвали на ужин. Коробочка, которую ему выдали в палатке, позволяла совершенно забыть о давящей на мышцы гравитации и человек чувствовал себя легко и прекрасно. Вот только ее надо было не забывать заряжать, а аккумуляторов или батарей Алекс у орков не заметил. В углу стояла и тарахтела какая-то хреновина, но вот проводов от нее не тянулось, да и вообще никаких силовых кабелей и "соплей" в изоляции он не заметил. Если они и были, то аккуратно проложены в стенах или в потолке. Человеку предложили высокий стул прямо как раз, чтобы стол был на уровне его груди, всучили ложку и женщины ожидающе уставились на него.
— Как ребенок. — Сказала Майя на учурском. — Всему надо учить. — Она повернулась к Кувшинке. — Почему ты его выбрала?
— Не знаю. — Пожала та плечами. — Молчун посоветовал.
— Ну раз Молчун. — Мать вздохнула. — Как будто ему больше всех надо.
Нилина едва прикоснулась к ней, обозначив внимание и сочувствие.
— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, то же самое я ощущаю по отношению к своей дочери. — Она помолчала. — Но такова их судьба, не нам ею распоряжаться.
— Я знаю, кто распорядился за них. — Майя твердо посмотрела Нилине в глаза. — И он тоже знает об этом, поэтому и не показывается.
— Решать судьбы других всегда тяжело, особенно когда знаешь, чем это закончится.
— Наоборот, очень легко. Взял — и провел обряд. И мнение родных даже не интересовало.
— Но он же покаялся? Или ты теперь всю жизнь будешь об этом вспоминать?
— А ты не вспоминаешь? — спросила Майя, — зная, что у обоих выросли бы сильные и крепкие, здоровые дети, которые принесли бы еще больше пользы, усилили бы наш род, привели бы его к процветанию? А так что получилось? Отрезанный ломоть.
Алекс вздрогнул, ему показалось, что говорили о нем, хотя контекст непонятной речи все время менялся, слов он не понимал, но вот настроение говоривших улавливал. Женщины явно решали чью-то судьбу, а раз тут никого кроме него нет, то стало быть его.
