Иван Петрович от такого зрелища, как выражается наша молодежь, "выпал в осадок", а счастливая встречей Эля повисла на шее у Кла, и та ее закружила, как малого ребенка, счастливо урча, и излучая довольство всем видом. Семья питеков немного пообщалась со мной и отошла к месту, где они строили себе жилье. Им, конечно, помогали, но основную работу они делали сами. Ребята просто показывали образец конструкций, имеющихся у нас, они исполняли с поправкой на свой рост. Пазы в бревнах и крепеж помогали готовить плотники из наших, установкой занимались гиганты сами. А тропинка обложенная камнем, к этому месту уже существовала — Федор по какой то нужде взялся гнать туда очередную магистраль трудами штрафников, кажется, хотел установить дополнительные снаряды для физподготовки, но с приходом Кла, решил отдать подходящую по размерам поляну ее семье.
На следующее утро я, как обычно делая пробежку по острову, уже увидел Платонова на полосе препятствий, где он принимал зачет у стражников, немилосердно гоняя оных на правильность прохождения препятствий, отрабатывая технику бега по заграждениям. И получалось у них на порядок быстрее. "вот что значит профессионал и человек на своем месте!"
Еремин, пройдя курс профилактики эликсиром, тоже, как патрон в обойму, вошел в производственные процессы в мастерских острова, безоговорочно возглавив команду гномов, и эта сварливая компания, наконец, обрела себе безусловного лидера, на которого смотрели как на божество — казалось бы, нет технологии, с которой в инструментальном деле, хотя бы поверхностно не знаком Петрович. О металлургии я и не говорю — домницы на берегу озера дали железо уже через месяц, а сталь мы получили по весне. Как уже говорилось, он освободил меня от порой утомительного контроля за проделками доморощенных механиков. А весной над островом полетели первые планеры, вышедшие из под умелых рук гномов — Вера и .... Елка. Эльвира хмыкала от такого названия, но видимо, в душе была довольна — первый летательный аппарат назван ее именем, пусть это и прозвище.
Глава 66. Размещение прибывших
... Где семеро по лавкам — восьмой не помеха...
(русская пословица)
В ожидании караванов закипела работа по строительству и заготовкам. Основной упор сделали на рыбу, грибы и плоды леса. Женщины и дети уходили с бочками на заготовки на два — три дня, их охраняли по паре охотников, рыболовная артель бороздила озеро, послали еще две на Миасс — благо, не очень далеко. Строители мастерили добротные дома, вписывая их в общую планировку, как горячие пирожки — дело с помощью семьи Клавдии спорилось великолепно. Улучшили и оборонительный пояс острова. Раз решились напасть на город, где мы — к счастью или несчастью оказались, то возможны нападения и на нас. Поэтому под руководством наших военных ставили дополнительные стены и секреты.
Мастерские, используя усовершенствованные Петровичем станы и механические трепальные станки для крапивы и конопли, механические прялки и кросны (ткацкие станки) добавили полотна для одежды, мехов тоже было довольно много, одежда шилась силами нескольких десятков швей. Пока что с помощью неандертальского "Зингера", но Петрович обещал в скором времени собрать швейные машины. Конвейерный метод давал хорошую производительность и при ручном труде. Охотничьих экспедиций решили не посылать — зачем, если к ноябрю мясо придет своим ходом? Нужно было "подъесть" старые запасы".
Таким образом, к прибытию каравана к концу сентября было практически все готово — даже гостевые землянки для родителей, которых после короткого отдыха мы планировали отправить восвояси.
Бывшие зэки с осторожностью были вовлечены процесс обустройства — готовили поселение для племени Бобра. За ними наблюдали Стражи, но незаметно, и не унижая достоинства людей — для воинов это стало чем-то вроде тренировки.
* * *
Неделя за неделей в дорожной пыли шел караван будущих учеников. Шли усталые люди, хныкали порой ребятишки — от семи до десяти лет, хоть и взрослеющие рано, в каменном веке, но они еще были детьми. Цепляясь за подолы мам, любопытными глазенками осматривали окрестности — все было внове им, не покидавшим города с рождения. С каждым днем перед ними открывался огромный мир, наполненный чудесами. Стада диких животных на горизонте, суровые стражи с блестящим оружием, охраняющие караван, дивная музыка на привалах.... Даже пища необычная — к каждой стоянке они приходили уставшие, но неизменно всех ждал большой котел с вкусным густым супом из мяса или рыбы с овощами, а то и хлеб, быстро полюбившийся горожанам. До нас они пекли только пресные лепешки.
Сопровождающие воины охотно делились с ребятишками и старшими рассказами о чудесах, ждущих их в городе на острове, об обычаях и порядках объединенных племен.
Казалось совершенно невозможным, что за людей работают огонь и вода, что металл может рубить даже самую прочную медь, а поля приносить огромные по тем временам урожаи. Люди верили и не верили — видано ли, что бы урожай овощей в прошлом году не могли обработать за неделю, и он сохранился до этого лета! А сажали — в конце лета, почти осенью. Зерно посадили на расчищенных у рек участках под зиму. Невиданное дело. А зачем собирать в одно место оленей? Как могут собаки — сорные животные, чем то помочь человеку? Что бы они пригоняли на охотников дичь? Как? Вопрос "Как" то и дело звучал в колонне. Воины весело ухмылялись, и чаще отмалчивались многозначительно — придёте — увидите сами.
Шел со всеми и Слад. Помогая на привалах, подбадривая в пути, шустрый мальчишка стал вскоре кем — то вроде помощником для особых поручений у десятника стражников — сурового Рога Бизона. Бегая из конца в конец колонны, он казалось, находился во многих местах одновременно. Восторг и нетерпение владели пацаном, и часто он доставал куски бересты с записанным алфавитом, и повторял незнакомые ранее буквы и звуки.
* * *
Учеников уже ждали — на каждый факультет по две большие теплые полуземлянки с отоплением и местом для занятий, затянутыми слюдой верандами и большими слюдяными окнами в передней части помещений. Чисто учебных корпусов сделали четыре — по числу факультетов. Мастерские и лаборатории у нас уже были, их пришлось, правда, немного расширить для проведения лабораторных занятий. Спортивные площадки присутствовали даже в избытке — если только стража потеснится. Автономов с Платоновым мастерили снаряды во всех мало-мальски пригодных для этого местах, порой выдерживая нешуточные битвы с другими претендентами на места благоприятные для строительства.
Глава 67. Китти — кэт для смилодона
Любите ли вы кошек? Нет?
Вы просто не умеете их готовить!
К зиме объявилось в окрестностях пристани знакомое семейство смилодонов. Глава прайда заполучил все-таки свой подарок — хоть и не копье, а "всего лишь" стрелу с каменным наконечником, но все равно — неприятно. Обломанное древко торчало в районе куцего хвоста, и изрядно мешало при ходьбе. Нашел приключение на свою задницу, короче говоря. Что стало с автором "произведения", обломок которого торчал из задней части тигра — остается в районе догадок, но думаю, что ничего хорошего.
Прайд увеличился — к нему прибился молодой самец, следовавший на почтительном расстоянии от основной группы. Этакий "кандидат" на роль главы, дожидающийся своего часа. Вожак упрямо тянул к берегам озера, куда шла уже нахоженная и наезженная тропа, и чувствовался знакомый запах двуногих, не боящихся хищника.
Дозор оленеводов доложил мне о появлении в наших пределах знакомого прайда. Среди людей Мамонта были участники летнего похода в Страну Городов, и они были свидетелями и инцидента с питекантропами, занимающимися сейчас разработками каменного карьера, и некоторые — непосредственными участниками прошлогодней "монгольской охоты", когда мы столкнулись с семейством в первый раз. Гонец на упряжке прискакал к берегу за два часа от места встречи, а через три, с учетом сборов, в свете полной луны, я уже стоял перед старым знакомым.
— Ну что, доигрался? — спросил я кота.
— Мряяяяя-ууу.... Невнятно ответил любитель свежей мамонтятины.
— И кто тебя отоварил, радость моя треногая? Ты теперь на табурет без ножки похож.... Заговаривая хищнику зубы, я придвигался осторожно к нему, держа наготове выпрошенные — не смейтесь, действительно выпрошенные у жадин — гномов длинногубые пассатижи. Они свой инструмент хранили под крепким спудом, и выпросить что либо у них — задача сложности невероятной. Для любого, причем. Еремина, что бы приструнить эту банду не было, а время было дорого, пришлось договариваться с Доком. Кургузый кот, напоминавший, если бы не длинные, как у моржа клыки, этакую рысь — переростка, смотрел на меня с изрядным недоверием. Рана была отвратительной, и началось нагноение вокруг. Посылая волну благожелательности и желания помочь с уверенностью в скором избавлении его от боли, я подтянулся к зверю еще ближе, осторожно ухватил пассатижами древко, и выдернул из гноящегося струпа древко. Все-таки, качественные стрелы делали древние — каменный наконечник вышел из раны вместе с древком, а вслед хлынула дурнопахнущая струя гноя. Тигр взвыл, но, почуяв мгновенное облегчение, устроился удобнее на здоровом боку, давая мне доступ к ране. Я аккуратно иссек края раны острым бронзовым ножом из набора хирурга — мы до сих пор использовали бронзу в скальпелях, с серебряным анодированием, ввиду легкости заточки, и продезинфицировал. Бек, испытующе посмотрев на меня, на пациента, вдруг сделал неожиданное — подошел к коту и стал старательно зализывать ему рану. Может быть, в незапамятные времена эти хищники жили в некоем симбиозе, и собака даже лечила вот так своего большого приятеля? Кто знает.... После "лизательной" части операции, я посыпал рану антисептической смесью из плесневых грибов и прилепил на рану, осторожно удалив волосы вокруг раны ножницами пластырь на смолу. Зверь принимал заботу о себе с достоинством. Когда все было закончено, я поднялся, а Бек отошел, стал хватать снег, и выплевывать его, полоща пасть от гноя. Тигр встал, поглядел на свою рану, на меня, и .... Меня накрыла теплая волна благодарной эмоции. Не ожидал такой силы эмоциональной благодарности. Звери прайда подошли ко мне и сели рядом с вожаком. Стая сидела и смотрела мне в глаза. И я решился — как мог, образами дружелюбия, добрососедства и обещания хорошей охоты в месте пригласил их к нам жить..... Не пожалеть бы — кормить этакую ораву.... И.... стая поднялась, и последовала за мной! Вот уж чего не ожидал.....
Махайродов поселили в закутке на острове, не таком и маленьком, отгороженном, и обозначенном, но незапертом — скорее, ограда была необходима, что бы гордых зверей никто не беспокоил. Я удивлялся впоследствии — как привыкли быстро друг к другу звери и люди.
"Сбылась мечта идиота" — Клавдия получила-таки своего пекинеса.... Пока что она была сильно занята обустройством своего жилища. Вернется — вот "обрадуется...."
А в вольеру тигров постепенно зачастили обитатели детского садика, во главе с Гаврилкой. Звери не проявляли не агрессии, ни недовольства. Ребятня особенно подружилась с подросшими котятами, что уже были повыше хаски. Захаживали к вольере и наши собаки, но был допущен на территорию только Бек. Часто можно было видеть, как они с вожаком, лежат рядом, изредка переглядываясь, как будто ведут безмолвный разговор о насущных делах по управлению беспокойной стаей. К зиме вожак, которого я не мудрствуя, окрестил Родом, стал часто появляться на площадке перед общими домами, и даже — заходить в дом советов, который мы решили разместить на месте первого жилища, потом оставили вначале как был, уйдя на житье в новые дома, а потом даже подняли потолок и поставили нечто вроде скамей — для удобства собирающихся. В дом могло войти значительно больше сотни человек, и он часто использовался в плохую погоду для концертов — если на свежем воздухе было некомфортно. Я использовал дом как рабочий кабинет, и естественно — читал лекции нашим мониторам , на предмет новых уроков для их подопечных. Теперь часто у моих ног располагались с комфортом Род и Бек, пользуясь правом эксклюзивного входа в помещение. Остальное зверье, его естественно было лишено. Только имя "Род" получилось, как бы это сказать, "официальным". Как-то так получилось, что котейко стал с удовольствием отзываться на имя "Мурзик" и его вариации.
Для семейки построили и серьезный навес с лежаками, не продуваемый ветрами. В природе смилодоны часто использовали подобные пещеры для жилья, устраиваясь так же и под обрывами, и скальными навесами. Это жилье с удовольствием было использовано сразу, наверное принято за этакую пещеру. Плевать, что ее сделали двуногие — главное удобно.
Выявилась отличная обучаемость зверей. Я применяю это слово именно потому, что тигры именно обучались — стоило понять, чего хотят от них люди, как это делалось, и даже — с удовольствием, до тех пор, пока человек относился к животному как к партнеру. Как только эмоциональный фон сменялся — тигр садился, и демонстрировал "дрессировшику" свой куцый хвост, и подвигнуть его на какие-то действия стоило долгих уговоров и лакомств.
Если мама Кла к "пекинесам" отнеслась если не отрицательно, то по крайней мере с изрядной долей скепсиса, никак не желая признавать их за домашних, то ее сынуля разве что не спал с семейкой, и мать, по крайней мере знала где чадо искать при пропаже. Явление мамаши предварялось сердитым ревом, и на площадке обычно оставались только котята — мне показалось, что кошки побаиваются сердитой Кла. Котятам же было наплевать, с кем играть — с огромной гоминидой, или ее сыночком, или прочими воспитанниками детсада. Кошаки оказались еще и жуткими сладкоежками, особенно — малыши. Ведомые Гаврилой и еще парой сорванцов из детсада, из которых один был человеком кроманьонцем, баловнем -" мамонтенком" по имени Лютик, второй — неандертальцем Умкой, сыном Лады, котята пока безымянные в количестве трех нахальных мордах, совершили набег на пасеку.
Помощники пчеловодов с Финкелем во главе занимались хозяйственными делами, проверяя омшаники с ульями, готовя новые ульи для летнего вылета роев, ремонтируя старые. Оторвавшись от дел, Рома увидел у домика пчеловодов малолетнюю команду искателей приключений. Мелкие чуяли приятный запах, знакомый людям по лакомствам, подаваемым к столу, а тигрятам запах просто нравился. На свою беду, Рома не нашел ничего лучше, как угостить пришедших кусочками меда с хлебом. Понравилось. И благовоспитанные детки разом превратились в назойливых попрошаек. Они ходили хвостами за работающими, и с умильными физиономордиями (физиономий — три, морд — три, значит — физиономордии?) выпрашивали деликатнейшим образом добавку. Рома послал "на базу" за подмогой, куда я с матерями человечьих детенышей, и сам в роли врио папаши Гаврилки прибыл на разбор происшествия. Лохматые мамы прибыли самостоятельно, не обнаружив в урочный час чад на месте. Придя на пасеку, мы застали умилительную картину: в одну шеренгу сидели дети и котята. Сзади них, расселись три здоровенных хищницы. Рома, прохаживаясь перед живописной группой, читал нотацию мохнатым родительницам о том, что нельзя, де, детей оставлять без присмотра надолго, мол не дай Бог — случится чего с малышами, (это с саблезубыми то!), и о вреде чрезмерного употребления сладкого. Человеческие мамаши, наградив чад шлепками, подхватили своих детей под мышки, и переглянувшись с тигрицами, пошли к лагерю. А тигры, подцепив своих поскуливающих отпрысков, отправились восвояси к себе. На месте остался я с Гаврилкой и Рома.