— Кари? — до Артёма не сразу дошло. — Кошка? То животное в корзинке?
Сэр Джеймс кивнул.
— Они придают этому особое значение. Постарайтесь, если будет возможность, не есть и не пить, пока вы здесь, все сенсоры вашего снаряжения держать активными. В случае чрезвычайной ситуации возвращайтесь в лагерь. Там сейчас дежурит Магнус Тит Мантелла, он придан в качестве вашего дублёра. Связь устойчивая, в случае её нарушения — вы получите сигнал тревоги. В этом случае возвращайтесь немедленно по полученным координатам. Во всех прочих ситуациях действуйте по уставу. Вопросы?
— Я правильно понял, что Анчири настаивает, чтобы я остался?
— Всё верно. Они пришлют в наш лагерь своих людей — в качестве ответного жеста. Командование хочет любой ценой помочь этим людям выжить — мы ведь думали, что Австр необитаем. Ещё вопросы?
— Никак нет, сэр. Удачи вам.
Сэр Джеймс пожал ему руку, и покинул дом. Артём проводил его до выхода. Двое рослых парней анкари, оба с луками и колчанами за спиной, и во впечатляющей — как и у всех, в общем — раскраске встали у ворот, с таким видом, словно Артёма и нет здесь вообще. Где-то поодаль слышались глухие раскаты — вулкан; по словам оружейника, непосредственной опасности для деревни пока что нет.
Деревня словно вымерла. Артём оглянулся несколько раз и направился в своё новое жилище.
— — -
Артём только мельком ознакомился с домом, в который его поселили радушные хозяева. Чистота, всё обставлено по-спартански, но много ли нужно усталому путнику для отдыха? Получил звонок от сэра Джеймса — всё в порядке, в лагере всё штатно, собирайте информацию и налаживайте отношения с аборигенами.
Пора и честь знать. Артём, уже по привычке, сложил всё, кроме предметов первой необходимости в походную сумку, предметы, соответственно — на стол. Немного беспокоился за спасённую — имени её не назвали. Как-то не очень вежливо с ней поступили — практически силой увели куда-то. И взгляд девушки — она обернулась и отыскала взглядом Артёма, прежде чем её увели в ближайший дом. Непонятным осталось выражение её лица. Благодарность? Укор? Мольба?
Ладно. Это их земля, их законы. У них есть основания обращаться с ней именно так. В деревню вход разрешили пока только двоим: сэру Джеймсу и Артёму. Уже хорошо, учитывая, что здешние люди вообще не имеют понятия об остальных поселениях людей (если верить их вождю), и живут обособленно, сколько себя помнят.
Теперь понятно, что луки и стрелы — не примитивное оружие, но как они сумели сохранить подобные технологии, если в целом откатились до состояния каменного века?! Эта мысль не даёт покоя.
Движение воздуха. Артём ничего не услышал, но ощутил лёгкое дуновение. Оглянулся, стоя у стола (уже начал расстёгивать куртку — пора и на боковую).
Человек в дверном проёме. Это была та девушка, которая чуть не застрелила его вместе со спасённой, а потом — недобро смотрела, пока Артём знакомился с кошкой. Она приставлена к кошке и её потомству, припомнил Артём. Что ей нужно?
— Добрый... — Он не закончил. Девушка бросилась к нему, и лишь в последний момент Артём заметил нож в её руке.
Первые несколько секунд он оставался жив по чистой случайности. Метнулся в сторону — но ковёр под ногами подался, и Артём упал на бок — почти там же, где и стоял. Возможно, это его и спасло: нож, который вполне мог полоснуть его по горлу, лишь скользнул по щеке — такой боли Артём не ожидал, если честно. Он с силой оттолкнул девушку ногами — так, что её отбросило к противоположной стене. Девушку должно было оглушить, пусть и ненадолго. Но она, словно кошка, встретила пол всеми четырьмя конечностями, не выронив ножа, и тотчас бросилась снова.
Артём не считал, сколько порезов уже получил — все лёгкие, не до них сейчас. Позвать на помощь некогда — думать, если честно, некогда, вся надежда на рефлексы. После третьего её прыжка он сумел поймать её за руку и сильно ударить по лицу, уже не церемонясь. В конце концов, она пришла его зарезать.
Она не издала ни звука — казалось, что мгновенно вскочила, словно вообще не чувствует боли — и вновь бросилась. Артём бросил в неё стул — девушка лишь отмахнулась, и обломки стула рассыпались вокруг. К этому моменту Артём сумел сорвать с себя куртку — какой-никакой, а щит.
Долго в таком темпе не выстоять. Бой проходил молча, и пугало больше всего сосредоточенное выражение её лица. Словно она не убивать его пришла, а поговорить о чём-то важном. Ни злобы, ни другой эмоции. И ни звука.
Умение дросселя пришло на выручку внезапно — так же, как за оградой деревни, где он шестым чувством понял, что на него смотрят поверх готовой к полёту стрелы. Всё вокруг замедлилось, стало полупрозрачным — и Артём без труда уклонился от взмаха руки, поймал девушку за руку и вывернул, сильно ударив её в голень.
Она выпустила нож — но доля секунды, и она вновь на ногах. Хоть и без оружия, безвредной она не казалась. И появилась эмоция — девушка оскалилась, прищурилась. Достала второй нож! Чёрт, чуть не попала!
Накатило во второй раз. На этот раз провести приём не составило большого труда — всё было как на занятиях с манекенами там, в тренажёрном зале. Сбил с ног, прыгнул сверху, завернул ей руки за спину.
Вовремя уклонился: девушка энергично откинула голову назад — Артём вполне мог лишиться нескольких зубов и получить в довесок сломанный нос. Вот это сила! Девушка казалась вначале подростком — лет пятнадцати; худощавая, но откуда такая сила? Сейчас уже не кажется подростком. Никакой неуклюжести, хрупкости. Не тело — одна сплошная мышца. Надо что-то делать. Она как минимум втрое быстрее, сейчас Артёма выручает способность дросселя — но невозможно поддерживать такое состояние долго. А если отпустить и начать разгоняться, чтобы уйти, она успеет сотню раз воткнуть в него нож.
Артём вспомнил её жест, когда она уводила ту, спасённую. Последняя явно не хотела идти в дом, и тогда эта вот девушка сделала движение, словно собираясь укусить спасённую за затылок. И та сразу же перестала сопротивляться.
Сам не зная почему, Артём, как только в очередной раз увернулся от удара затылком в лицо, резко нагнулся и впился зубами в её затылок.
Девушку словно выключили. Ни крика, ничего — просто перестала двигаться и расслабилась — как надувная игрушка, из которой выпустили весь воздух.
Чувствуя на губах вкус чужой крови, Артём оттолкнул девушку (совершенно расслабленная и безвольная), выбил нож из её руки, и откинул подальше. Никаких иллюзий: притворство это или нет, безобидной её не назвать.
И вспомнилось имя. Её зовут Канси. Канси Тассо, если память не изменяет.
Канси застонала — но не чувствовалось, что от боли или страха. Приподнялась — видно было, что руки и ноги её плохо повинуются хозяйке — и уселась. Первым делом отыскала взглядом свой второй нож — но Артём приставил к её горлу лезвие того, первого. Девушка посмотрела ему в лицо. Меньше всего Артём ожидал увидеть там восхищение. Не гнев, страх или презрение, а восторг и восхищение.
— Добрый вечер, Канси, — Артём не отводил взгляда ни на миг. — Я тоже рад видеть вас.
Изумление в её взгляде. Потом она запрокинула голову и... расхохоталась. Артём сильнее прижал лезвие к её шее, не отвлекаясь ни на что.
Она медленно подняла голову — словно не замечая лезвия. Чёрт, порезал её — так и горло перерезать недолго. Смотрела в глаза Артёма и улыбалась.
Глаза её заволокло туманом. Она медленно протянула руку, и прикоснулась ладонью к щеке Артёма. Мысли тут же спутались — кроме её глаз, пронзительно-синих, всё остальное переставало существовать. Я попался, успел подумать Артём, прежде чем его накрыло с головой, и необоримо повлекло куда-то.
— — -
Он пришёл в себя и понял, что Канси сидит у него на коленях, обняв и прижавшись щекой к плечу. Не сразу понял, что оба без одежды. Замечательно, сэр Ортем. Марина будет в восторге. Контакт с аборигенами налаживаете полным ходом.
— Зачем ты думаешь о другой женщине? — Артём не сразу понял, что обращаются к нему. Канси отстранилась, чтобы видеть его лицо — и погладила по голове, улыбаясь. — Я этого не люблю. Я могу рассердиться.
— То есть сердитой я тебя ещё не видел?
Она рассмеялась, и вновь прижалась щекой к его плечу. Странно, не чувствуется ни одной раны. Чувствуется, что он весь в крови и поту — они оба, если говорить начистоту — но ничего не болит. И по щеке ничего не стекает.
— Не видел. Пока ты со мной, думай только обо мне. Или ни о ком.
— Странно, — Артём прикоснулся рукой к своей щеке. — Кровь не течёт. Как это может быть?
Она снова рассмеялась. Подняла его правую руку — на тыльной стороне ладони есть порез. Стоило его увидеть, как ранка начала неприятно ныть. Канси медленно поднесла ладонь к лицу и... провела по ранке языком. Как кошка, подумал Артём.
Ранка засаднила почти непереносимо... и почти сразу перестала болеть. Ошарашенный, Артём увидел, как ранка исчезает, как появляется новая кожа — и постепенно сливается цветом с окружающей.
— С ума сойти, — признал он. — Что это было?
— Встань, — попросила она. — Идём. — И указала взглядом направление. Ах да, ванная. Санузел, если быть точным. Как в дорогих земных отелях: чистота, никаких неприятных запахов, почти стерильность.
— — -
— Я тебя порезал, — указал Артём, когда удалось смыть с них обеих кровь, и оценить нанесённый урон. — Здесь, на шее.
Она кивнула и, запрокинув голову — открыв ранку — шагнула к нему.
Он не сразу понял, что от него ожидают. Повторил её жест — провёл языком по ране. Странный вкус у её крови — после того, как укусил её, хотелось побыстрее избавиться от этого привкуса, а сейчас совершенно не раздражает.
Она потрогала ранку — та затягивалась, но не так быстро, как ранка на ладони Артёма.
— Вас не учат залечивать раны? — Канси явно в недоумении. — Вижу, не учат. Стой, не шевелись. Терпи, будет больно!
И впилась зубами в его левое плечо.
Так больно Артёму на его памяти ещё не было. Он старался не издавать не звука — Канси всё плотнее стискивала зубы, обхватив его — не вырваться, не ударив её. Воздуха в лёгких не оставалось — Артём чувствовал, что задыхается. Смутно осознавал, что Канси уже разомкнула челюсти — но боль не становилась легче, она накатывала горячими серебряными волнами, и каждая волна обжигала так, что хотелось вопить во всю глотку. Вопил бы — не было воздуха в горле, один только расплавленный металл. Едва хватало усилий, чтобы дышать.
Он не сразу понял, как это закончилось. Стоял, тяжело дыша, ощущая невероятную усталость. По всему телу пробегали волны — принося то озноб, то ощущение покалывания во всех мышцах. Артём покосился на плечо — поди, откусила добрый кусок, вон как зубы сжимала — и вообще ничего не увидел. Ни раны, ни шрама. Всё как новенькое.
— Молодец, — он понял, что Канси всё это время поддерживала его — собственные ноги плохо слушаются. — Ты не кричал. Больше не будет больно.
— Что ты сделала?
— Научила тебя залечивать раны. Каждый должен уметь. Помоги, нам нужно успеть уйти отсюда.
— Успеть? — Он взял её за плечи и увидел, как глаза её снова затягивает туманом. А собственная воля идёт трещинами, и вот-вот треснет и надломится.
— — -
Артёма словно включили. Первым делом посмотрел на столик у кровати — на часы. О небеса, всего-то половина четвёртого!
Он смутно помнил, сколько раз её глаза затягивались туманом, сколько раз их охватывало неистовство — не оставляя никаких воспоминаний. Три раза как минимум. Тихий, но знакомый звук раздавался поблизости — мурлычет кошка. Интересно, откуда она здесь? Как пробралась? Артём оглянулся — Канси лежала рядом, прижавшись к его боку, и улыбалась.
Один раз посмотришь на неё — и невозможно отвести взгляд. Артём в очередной раз попытался представить, что скажет Марине... и бросил эту бессмысленную затею. Скажет всё, как есть. И всё-таки, кто мурлычет?
— Это я, — ответила Канси на мысленный вопрос, не открывая глаз. — Мне хорошо. А что, нельзя?
Артём уселся. Уселась и Канси — всё так же продолжая улыбаться. Ну и глаза! Не поверил бы, что у человека могут быть такие — ярко-синие, и, кажется, светятся в темноте.
— Не может быть! — Артём осторожно положил ладонь ей на горло, чуть сдвинул... Точно, она! Ладонь чувствовала вибрацию, совпадающую со звуками. Канси запрокинула голову, точно так же, как в первый раз, и тихонько рассмеялась.
— Ну и лицо у тебя. Ваши женщины так не умеют? Да? И зря. Знаешь, как детей успокаивает?
— Детей? — Артём совершенно растерялся.
— Ну да. Я работаю с детьми, я знаю.
— Кем именно ты работаешь?
Канси уселась вертикально и взяла его за плечи.
— Учу детей. Слежу за ними. Воспитываю. Что, непохоже?
Артём смотрел в её лицо. Чёрт, откуда я теперь столько о ней знаю? Знаю, что она любит есть, во что одеваться, к кому ходит в гости, сколько у неё в семье братьев и сестёр. Он помотал головой. Наваждение какое-то.
— Как вы сумели выжить, если столько всего не умеете? — Канси перестала мурлыкать. — Нет, я не хочу вас обидеть. Вы действительно великие воины, если сумели пережить такое, и остаться людьми. Но мы и не думали, что здесь могут остаться люди. Если бы знали... — она сжала ладонь в кулак, — тоже принялись бы за эту пакость. Хочу, чтобы принялись. Я тебя снова огорчаю?
Артём прикрыл глаза. Ему непередаваемо хорошо — а что в голове при этом происходит, лучше не спрашивать.
— Я знаю, о какой женщине ты всё время думаешь. Она для тебя очень важна. Ты её любишь. Она на первом месяце... — Канси закрыла глаза и улыбнулась. — Мальчик. Один или два, не уверена. У тебя будет сын от неё. А мы с ней подружимся.
Артём смотрел в её глаза и не знал, что и сказать. Не на первом, а на третьем, но это не так важно. Как она сумела угадать?!
— Как ты могла столько узнать о ней?!
— Почуяла.
— Где?? Каким образом?!
— Не скажу, — Канси снова запрокинула голову, снова расхохоталась. Вновь уселась ровно и посерьёзнела. — Я всё понимаю. Она — старшая. Я ничего вам не испорчу. Наоборот, помогу.
— Старшая — кто?!
— Просто старшая. Вот непонятливый! Все колдуны такие, да?
— О чём ты?
— Я стреляла в вас с Карико. Я никогда не промахиваюсь. Но ты сам увернулся от стрелы, и Карико спас. Ты колдун?
Артём кивнул. Проще сказать «да», чем пытаться объяснить, что колдунов не бывает.
Глаза Канси загорелись. В том числе буквально: свечение их стало явно видным в сумраке.
— Мекар сказала, что ты можешь бежать быстрее ветра, и лететь быстрее молнии. Это правда?
— Правда, — кивнул Артём. Слово «дроссель» говорить пока не буду, подумал он.
— Покажи! — потребовала она. Спрыгнула с постели, и умчалась в соседнюю комнату — в ту, где сплошь шкафы. Такие же, как стулья и стол — плетёные. Вернулась почти сразу же, и положила на кровать стопку одежды.
