— Твою мать, — выдохнул я сквозь стиснутые зубы, и надолго у меня теперь это?
"Как пойдет, пока трудно сказать", — раздалось в ответ. Ладно, ну а примерно хоть, сутки, неделя, месяц?
"Я бы оценил от полугода до двух, но, опять-таки, — поспешил меня успокоить подселенец, — все зависит от тебя самого". Я чуть не взвыл, ощущая себя загнанным в угол кроликом, ведь сам, сам пустил себя под этот нож, и нечего теперь и думать отвертеться, остается лишь терпеть, сжав зубы и не подавая вида. Да уж, попал, так попал.
— Ясно, что же, давай тогда знакомиться, как мне тебя называть хоть?
"У меня нет имени, да и твое ко мне обращение я сразу услышу и пойму, в имени нет никакой необходимости", — понятно, что-то подобное и предполагал, буквально ощущая его присутствие и интерес к окружающему. Что, совсем по иному уже оцениваешь этот Мир, на экскурсию хочется, да? "Примерно так и есть", — пришел ответ, что же, ладно, будем, как говориться, выдвигаться.
— Как думаешь, имеет смысл порыскать в развалинах, вдруг что ценное удастся найти? — задал тут же возникший вопрос.
— Ценное? Зачем? И тебе вовсе не обязательно общаться со мной вслух, я и так все понимаю.
Я вздохнул:
— Мне иногда просто хочется услышать хоть чей-нибудт голос, причем ушами, а внутри черепа, понимаешь? А ценное нужно для путешествия, ты глянь на нас, ни оружия, ни одежды приличной, ни денег нет. В отличие от тебя, мне себя содержать надо, а то помру от голода, холода или с чьей-то подачи.
"Я понял тебя, в моей поле ощущений нет никаких живых сущностей, так что опасность грозит лишь от нас самих", — выдал он тут же. Не понял, о чем ты?
"Мы можем упасть, можем сорваться или еще как покалечится, я тут изучаю пока твое тело и, должен признать, нашего слияния не хватит даже на самое простенькое воздействие", — с явным сожалением пробормотал голос, будто зачитавшись какой книгой и не желая от нее отрываться. Ба, да ты что там, меня вдоль и поперек рассматриваешь? "Ну, да, ты часть этого Мира, и я познаю тебя", — довольно прозвучало в ответ.
Приплыли, хотя, в принципе, ладно, будем привыкать к тому, что есть. Внутри меня словно согласно кивнули, удовлетворенные. Я лишь вздохнул и, еще раз скривившись от терзающей тело дурноты, поплелся на выход.
Весь верхний ярус был, походу, отдан под потребности этого храма или святилища, уж и не знаю, чем оно тут было. Гора была буквально изрыта комнатами, коридорами и прочими когда-то явно во всю использовавшимися помещениями и отнорками. Одни были высококлассно отделаны и смотрелись просто шикарно, с колоннами, резьбой и прочим украшательством, другие же находились на уровне чулана или кладовок. Но время не пощадило ничего, и всюду были отметины его бега в виде осыпающихся стен, трещин и даже небольших завалов.
Спустя, примерно, часа мытарств, до меня, наконец, дошло, что жившие тут не передохли вовсе, а банально свалили, забрав с собой чуть ли не все, что смогли отодрать и утащить. Доказательством тому служило полное отсутствие мебели и прочих признаков проживания с удобствами — вокруг лишь голые стены, пол да потолок. Похоже, тут я ничем интересным точно не разживусь, и придется спускаться ниже.
Каково же было мое разочарование, когда и с ярусом ниже оказалась все та же картина, черт, что, вовсе помародорствовать не получится? В итоге, к вчеру я был вынужден признать полный крах своих надежд, связанных с халявным обогащением. Вот суки прижимистые, все унесли, все разобрали, даже утварь какая-либо, и той не нашлось.
"А ты в курсе, что тебе давно пора питаться? — раздалось вдруг в голове, — у тебя пониженный уровень роста и повышенный уровень утомляемости", — я лишь скривился, мысленно пересказав ему историю своих голодных игр и намекнул на то, что если бы он был чуть более внимателен, то заметил бы, что все последние часы я только и делал, что занимался поиском хоть чего-нибудь. В общем, ночь пришлось провести в одной из комнат на самом нижнем ярусе, хорошо еще, что спускаться догадался с другой стороны храма, выходить к реке сейчас не было никакого резона, а ручейков и прочих болотц вокруг и так хватало. Напиться будет из чего.
Утро не принесло ничего нового, я добрался до ближайшей воды, окунулся, напился и направился в сторону от горы. Делать тут больше было нечего. Стена леса тут также возвышалась непроходимой чащей но, зато, к ней не пришлось карабкаться, и ноги довольно сносно семенили по растрескавшимся каменным ступеням. Некогда параллельно моему ходу вела, извеваясь змеей, дорога, но сейчас от нее остались лишь воспоминания, а вот пеший ход все еще присутствовал в виде лесниц, мостков и прочей ажурной дребедени. Впрочем, мне этот архитектурный стиль порядком надоел еще пару дней назад.
Сквозь заросли продирался в некой прострации, стараясь не обращать внимания на довольно неадекватные выкрики в своей голове. Иногда они настолько казались детскими, что ненароком закралась мыслишка о возрастном соответствии моего подселенца. Впрочем, она тут же была им поймана, и в ответ раздалось лишь скрипучее фырканье, буквально через мгновения сменившееся на новые возгласы. Чего я только не наслушался тогда, начиная от "Ого-го", "Какая яркая", "Ты видел, ты это видел" и, заканчивая чем-то вроде "Ткни туда пальцем", "Лизни это, лизни", а что меня вообще из себя вывело, так это его сверхэмоциональное "Твою же мать". Он что, от меня этого нахватался? Тоже мне, часть великой сущности, по сути самый, что ни на есть, ребенок, в своей вариации, конечно. В общем, чувствую, мозгами я таки слегка двинусь...
А потом меня накрыло. Конкретно так торкнуло по всем фронтам, и этот хваленый сгусток не то, что объяснить нормально происходящее не смог, но и тут же расписался в своей беспомощности. Мол, сам не знает, почему и как, и отчего, не должно было быть сего и вообще он не при делах, его хата с краю и все такое.
Меня же штормило не по-детски! Куда-то делась координация, заставляя прилагать огроные усилия для удерживания вертикальной позиции, ноги заплетались и постоянно натыкались друг на друга, в глазах слегка плыло, а башка, если честно, и вовсе перестала дружить со всем остальным телом. Выдавая иногда такие ощущения, что лучше бы ее не было: кожа то и дело покрывалась разноцветными пятнами, искрила и обрастала опухолями, шипами, какими-то отростками и прочей совершенно неуместной гадостью. Впрочем, то же самое происходило и со всем окружающим миром, он словно специально делал все, что мог, что бы я буквально сошел с ума. Ну, каково, к примеру, видеть, как впереди тебя, шатающегося из стороны в сторону и с трудом удерживающего выбранный курс, прямо по курсу в воздухе начинает формироваться грязно желтая, покрытая волосками и истекающая на землю розовыми потоками слизи непонятная хрень, больше всего напоминающая дышащую бородавку? И ведь не свернешь, сука, штормит так, что или при, куда удается, или падай на месте. Второе, кстати, совсем не вариант, уже пробовал. И зарекся. Вокруг упавшей наземь тушки тут же начинало расти и расползаться такое, что уж лучше кое-как идти, чем вот так вот возлежать.
— Сгусток, сука! — я уже давно не стеснялся выражений, — убери это все, мать твою!
"Ты же знаешь, что не могу, у тебя очень странная реакция, ведь все же было прекрасно!"
— Прекрасно, дери тебя за ногу! — простонал в сердцах, — что бы тебе всю твою жизнь было так прекрасно...
"Я действительно не могу тебе ничем помочь, думаю, все это временно"
— Думает он...
Шатало по сторонам больше, чем двигался вперед, из-за чего казалось, что больше топчусь на месте, чем иду, отчего настроение лишь ухудшалось. Каждый попадавшийся камень на дороге обязательно попадался под следующий шаг, причем, видел я его еще задолго, до того как. Но вот незадача, все маневры по уклонению обязательно приводили именно к нему, прямо напасть какая-то.
Где-то через час моих страданих, в черепушке почти не прекращался противный, скрипучий ржач. Иногда с комментариями, иногда со всхлипываниями, казалось даже, что эта мразь вот-вот захлебнется в своих несуществующих слюнях и подохнет где-то внутри меня. Бррр! На что тут же получал успокаивающее — мол, не переживай, нам с тобой еще долго быть вместе и, сука... ржать надо мной! Ух, как меня все это злило...
Характер у него оказался тот еще, довольно гадостный, особенно под мое нынешнее состояние. Любой ляп тут же комментировался смешком и сопровождался чем-то ехидным, но, слава всем богам, приедалось ему это достаточно быстро. И где-то спустя пару часов брел уже в полнейшнй тишине, стараясь не сбрендить от того, что продолжали безостановочно подсовывать мне сбрендившие глаза.
"Эй, прямоходячее, ты под ноги хоть смотришь?"
— Чего тебе, отстань, — прокаркал я севшим голосом.
"Под ноги глянь, оборванец"
Ну, я и глянул. Ахренеть! Оказывается, ноги вынесли-таки поближе к цивилизации, мозги ничего не соображают, а ноги, ножки-то мои золотые, хоть и пьяненькие, нашли-таки хоть и не бог весть какую, но зато дорогу! Старая, раздолбанная и наверняка редко использующаяся, но, все же, дорога! И если продолжить шататься по ней дальше, то куда-нибудь да выйду. Настроение слегка поднялось, даже взгляд, казалось, прояснился, чудиться стало меньше, хоть и не намного.
"Воот, видишь, говорил же — само пройдет" — послышался шепот, ууу зараза мелкая, не он-то все это терпит, не его шатает, как утлую лодченку в шторм. За поворотом послышались голоса, я напрягся, пытаясь сосредоточиться и выровняться, да куда там. Кусты по бокам плыли, словно воздух при очень сильной жаре над распаренной поверхностю, все кривилось и словно извивалось в попытках улететь куда-то ввысь. Меня это сильно раздржало, но поделать ничего не мог, кроме, равзе что, не подавать виду и стараться вести себя, как вполне нормальный человек. Коим я, к сожалению, уже давным-давно не являюсь, мда...
Дорога вильнула, явив сначала угол телеги, потом сваленное на ней в кучу добро в мешках, двух мужиков разбойного вида и одного старика на земле, почему-то держащегося за сердце. Вау, картина маслом — разбой в самом разгаре. Меня вновь повело в сторону, и на всеобщее обозрение ноги вынесли мою тушку не как хотел, по геройски, а как алкаша-профессионала, даже морда лица, могу поспорить, почти ничем не отличалась ни по цвету, ни по выражению. Разве что нос не картошкой, но тут уж извините, и без него хреново. И первой глупостью, что сделал, было:
— А... эт..., — ноги подкосились и я, беспомощно махнув вялыми руками, словно крыльями, неспешно завалился вбок. Впившийся тут же в ребра камень раскрошился, но от неудобств это не избавило, сознание вновь начало вертеть картинку то так, то эдак, а в башке вдруг испугано прозвучало: "Ни хрена себе", и меня понесло.
Не знаю, как, но в считанные мгновения, на карачках и постоянно кренясь, я оказался около мужиков и, не долго думая, без замаха двинул ближайшему снизу вверх по морде. Попал. В живот. Того согнуло, словно он на полном скаку вмантулился в дерево, и буквально бросило на борт телеги. Послышался смачный шмяк, и мужик, обмякнув, безвольной куклой сполз на землю. Внутри меня же словно эйфория какая-то расползалась, проникая в каждую клеточку, щекоча и выметая любые сомнения. Рассуждать? Зачем?! На!
И второй мужик, уже потянувшийся рукой к себе за спину, улетает в кусты, в теле тут же прокатывается очередная волна радости, я словно наркоман какой ловлю кайф и непонимающе оглядываюсь в поисках очередного противника. Что, никого? Нечестно...
Отпускает так же внезапно, как и накатило, и я кулем падаю наземь рядом со стариком. Ну, ни хрена же себе, пироги с яблоками, это что сейчас было, а, парзит ты мой ненаглядный?
"Нуу, не берусь утверждать точно, — как-то неуверенно протянул ненаглядный паразит, — но, похоже, это реакция твоего тела на ситуацию"
— Адрен..., чт... ли? — вытолкнули губы, да ну, не может быть, что-то не сходится.
"Как бы тебе это сказать...." — вновь заюлил тот. О, господи, ну что еще? "Похоже, это из-за слияния, твой организм еще долго будет перестраиваться, вот и..."
— Сука ты, — мне, анконец, удалось произнести все целиком и довольно членораздельно.
— А, что? — повернул ко мне уставшее лицо старик, похоже, его слегка отпустило, не вовремя его сердечко прихватило. Хотя какое у неписей сердце, так, отработка прописанного сюжета, не более.
— Ты в порядке? — мотаю головой, мол, как оно, бьется еще?
— А, да, отпускает, — скривился тот, от чего мне показалось, что его голова вытянулась на добрых полметра вверх. Чертово помутнение, совсем достало! Дедок, кряхтя, оперся о землю и с трудом, но поднялся, ухватившись за край телеги. Затем, подойдя к разбойнику, наклонился, вытащил у него что-то из-за спины и... воткнул тому в сердце нож! Меня аж передернуло от такого, ну, ни хрена же себе сюжетец. Потом старик все такой же нетвердой походкй направился к кустам, откуда уже начались раздаваться стоны, и оборвал их все тем же способом, мне была видна лишь его наклонившаяся спина. И все стихло. Ну, блин, и чего дальше?
— Упокоил, спаси господи их души, — сипло выдал дедок и вновь упал рядом со мной, — а ты что, болен чем?
Его глаза оббежали мое лицо, рваную одежку, задержались на слегка трясущихся руках и вновь уставились в глаза. Мол, ну, чего молчишь, вопрос же задан. Я внутренне содрогнулся, надо бы ответить, а то еще чего доброго, и меня вот так же упокоит, и ведь не дернусь даже, силы словно канули в какую-то бездну. Даже отползти будет сложно.
— Не, — мотаю головою, — устал сильно, — и пауза, все-таки горло еще не способно выдавать целые фразы, — брел долго, — вновь заминка, — заплутал.
— А, ну ясно, небось, под проклятие руин попал? — глаза старика сочувственно блестнули, — бывает, сам такой однажды домой возвращался, еле дошел.
— Угу, — киваю, мол, да-да, моя согласная.
"Стремный он какой-то, — шепот в голове, — не прибьет нас? Не хочу вновь один оставаться" — ага, проняло-таки тебя, то-то же, не боись, дедок, вроде, мирный, а то, что на тот свет отправил бандюг — все правильно. Это, скорее, они бы нас того и туда же, как очухались бы. Наоборот, надеюсь, поможет, да и узнать, где мы и куда дальше двигать не помешает. "Ну, смотри сам" — согласился подселенец.
Сидели минут пятнадцать, переводя дух и поддержвия тишину, старику, видать, все еще было плохо, я же просто пережидал минуты слабости. От былой эфории не осталось и следа, вроде как маятник качнулся от "шибко хорошо", до "шибко плохо", и сильно так качнулся, чувствительно. Впрочем, мое здоровье и до этого не особо радовало, так что...
Ведь если подумать, то все последнее время я падаю все ниже и ниже, постоянно влипая в донельзя неприятные переделки, и только и делаю, что теряю, теряю, теряю — причем во всем. Уровни — высосали, шмот — хрен починишь, лохмотья почти остались, пару месяцев просидел на скале-тюрьме, кусая локти от безделья и так ничего толком и не приобретя. Ну, кому нафиг нужен свой нерабочий портал, в задницу никому не нужный и ни на что не способный артефакт и владение островом в жопе Мира? Так тут еще и хрень внутри кака-то поселилась и ощущения ваще аховые, везет как утопленнику.
